Над ними прокатился равномерный гул - рев двигателей, доносящийся с юго-запада. Истребители. Кэм сообразил, что он перепутал взрывы ракет с ударами звуковой волны. Реактивные самолеты, должно быть, набрали скорость на небольшой высоте прямо над городом, обгоняя рев собственных турбин. Однако затем юноша заметил, как на восток метнулись две яркие точки. Их траектория не совпадала с разносящимся над головой грохотом.
Другие самолеты разворачивались в небе, заходя на позицию. До них было несколько километров. Кэм попытался представить общую схему погони, выискивая хоть какую-то лазейку. Стоит ли использовать этот шанс, чтобы бежать? И куда?
- Блин, какой же я идиот, - выругался Ньюкам, разворачиваясь и выхватывая рацию из рюкзака.
- Что происходит? - спросила Рут у него из-за спины.
- Первые самолеты были от повстанцев, может, из Канады, - ответил сержант. - Это хорошо. Они нам помогут. Никогда не думал, что они решатся на это.
Глядя на сержанта, Кэм нахмурился с не меньшей досадой. Они сваляли дурака, все время прячась от авиации. Но казалось логичным, что никто не придет им на помощь. Не считая новой передовой базы Лидвилла, на побережье не осталось организованных вооруженных сил - ни повстанцев, ни сторонников правительства. В горах Калифорнии и Орегона было всего несколько островков с беженцами, возвышавшихся над барьером. Ближайшие их союзники жили в Аризоне, северном Колорадо и Айдахо, где беженцы откололись от Лидвилла и провозгласили независимость. Но учитывая, что львиная доля действующей авиации принадлежала военно-воздушным силам США, Лидвилл доминировал в воздухе и на земле еще до изобретения нанооружия. Кэм и Ньюкам не ожидали, что кто-то осмелится вмешаться.
На их рацию жалко было смотреть - наушники и маленькая коробка контрольной панели. Она предназначалась для защитных комбинезонов: наушники и микрофон внутри шлема, панель управления на поясе. В первый же день они выдрали передатчик из комбинезона Ньюкама, заново соединив провода. Рации Рут и Кэма взяли про запас.
Ньюкам поднял наушники, и в их тесной бетонной коробке послышался приглушенный женский голос. Тот же, что и всегда. Каждый день, каждую ночь. Ньюкам пытался поймать еще какой-то сигнал, кроме повторяющейся записи с предложением сдаться, но передатчик из комбинезона представлял собой скорее переговорное устройство и не тянул на настоящую полевую рацию. У него была ограниченная дальность, и он принимал только на десяти армейских каналах, а Лидвилл глушил все частоты, кроме этой.
Женщина говорила заученно и спокойно.
"…мы придем за вами, где бы вы ни были, спасем вас, просто ответьте мне…"
В городе и на шоссе не было недостатка в полицейских, армейских и пожарных рациях. Как и в винтовках, хотя Кэм из-за ножевой раны на руке не мог стрелять из длинноствольного оружия.
В первые дни чумы местные и федеральные власти пытались сделать все возможное, чтобы предотвратить катастрофу, причем иногда их действия были диаметрально противоположными. Блокпосты на дорогах. Грузовики военного сопровождения, двигавшиеся на восток. Однажды они наткнулись на место былого сражения, где вооруженный отряд национальной гвардии развернул обратно полицейские части и дорожный патруль - абсолютно без толку. Все это было лишь частью общего хаоса.
Однако заряженные аккумуляторы попадались куда реже. Множество армейских и гражданских раций так и остались включенными. Их операторы сбежали или умерли, возможно, до последнего надеясь на помощь. Даже когда Ньюкам заставил одну заработать, оказалось, что все гражданские частоты молчат. Что касается военных каналов, то Сьерра помогала передовой базе Лидвилла их блокировать. Со своих вершин Лидвилл с легкостью мог заглушить все прочие голоса.
Женщина соблазняла их.
"Если вы устали или ранены, у нас здесь наготове медицинский персонал, и мы…"
Ньюкам принялся быстро переключать каналы. Помехи. Помехи.
- Вот сволочь, эти самолеты все время пытались до нас достучаться, - зло сказал он. - Поэтому они и летели так низко, чтобы пройти под заглушкой. Чтобы не попасть под радары Лидвилла.
- Но что они могут сделать? - спросила Рут. - Сесть?
- Нет. Только не истребители. Но они могут снабжать нас информацией и отвлекать Лидвилл. Мы пару раз напарывались на неприятности. Мы…
Тут события ускорились. Пара самолетов с ревом пронеслась почти у них над головами. Две звуковые волны ударили по развалинам. Как будто огромная рука провела двумя пальцами по домам и воде, поднимая за собой брызги и мусор, - и внутри этого урагана россыпь добела раскаленных искр пронеслась по направлению к морю. Они были такими яркими, что над затонувшим городом заплясали тени, черные и четкие даже при дневном свете. Это были дипольные отражатели, защитное приспособление, ослепляющее и сбивающее с курса ракеты с теплонаведением. Самих ракет Кэм не заметил. За самолетами гналась другая, меньшая по силе разрушительная волна, хлеставшая по островкам грязи, зданиям и машинам. Орудийный огонь. Прежде чем нырнуть обратно в трубу, Кэм успел разглядеть, как крупнокалиберные снаряды разнесли целый дом, вспарывая дерево и кирпич, словно бумагу. Мимо промчались еще три истребителя.
В ту же секунду Ньюкам победно хмыкнул.
Сквозь шум послышался мужской голос, смешанный с треском помех:
"…тул у стены, стул у сте…"
Голос затих. Самолеты улетели. Кэм не уловил смысла в странной фразе, но Ньюкам энергично закивал. Сержант дважды нажал на кнопку "отправить" - быстрый и неотслеживаемый сигнал, давший знать, что сообщение принято. Затем Ньюкам снова обернулся к Кэму и Рут.
- У меня хорошие новости.
3
Рут проснулась от боли. Болели пальцы. Запястье. Нестерпимая чесотка терзала руку. Рут поспешно выпуталась из спальника, отчаянно пытаясь уйти от источника боли. Базовый рефлекс, как рука, отдернутая от огня, - но эти угли тлели в глубине ее тела. Техночума. Рут знала это, но все равно инстинктивно отшатнулась, крича во тьму:
- Просыпайтесь! Вставайте!
С низкого неба на нее смотрели огромные яркие звезды. Даже сквозь затемненные линзы очков женщина легко могла разглядеть прямое, широко распахнутое ущелье улицы спального района вокруг них - но попытавшись встать, ударилась обо что-то коленом. Затем земля под ней заворочалась и затряслась. Рут чуть не упала. Она вытянула вперед руки и наткнулась на Ньюкама, который как раз садился.
Рут вспомнила, что они вдвоем заночевали в кузове большого пикапа марки "додж". Задолго до заката им наконец-то удалось найти лодку, но сорок минут прошло в поисках машины, способной отбуксировать ее. Еще час потребовался, чтобы провести грузовик сквозь развалины. Затем дневной свет погас, и Кэм предложил устроиться на ночлег в самом пикапе. Двое спали, а третий сторожил. Шины были ничем не хуже свай, к тому же беглецы полили дорогу бензином на тот случай, если муравьи или пауки выйдут на охоту.
- Что… - начал Ньюкам, но тут же замолчал и уставился на собственные обтянутые перчатками руки. - Боже.
Он тоже это почувствовал.
- Мы в горячей точке! - выкрикнула Рут, размахивая сломанной рукой и снова с трудом поднимаясь на ноги. - Кэм? Кэм, где ты?! Нам надо убираться отсюда.
Из длинной рыбачьей лодки, установленной на прицепе, вырвался белый луч света. Затем он рывками поднялся выше, отразившись от бежевой краски, и Кэм шагнул на нос лодки.
- Подождите, - сказал он. - Не паникуйте.
- Мы не можем…
- Мы уйдем. Через пару минут. Соберите вещи. Ньюкам? Лучше вылить на себя побольше бензина. Черт его знает, кто еще там рыщет.
Его рассудительный голос должен был успокоить Рут, помочь взять себя в руки. Он был прав. Их подстерегало слишком много других опасностей, чтобы просто слепо помчаться в ночь, - однако боль, и без того острая, усиливалась с каждой секундой, а с каждым вдохом в легкие поступала новая порция наночастиц.
Их лыжная экипировка спасала только от снега и холода. Куртки, очки и матерчатые маски не могли защитить от чумы. По сути, маски были почти бесполезны. Они носили это импровизированное обмундирование лишь для того, чтобы уменьшить контакт с частицами, но их битва была проиграна еще до начала. Тысячи микроскопических наномашин покрывали каждый метр земли, чуть погуще там, чуть пореже здесь, словно невидимые мембраны и течения. С каждым шагом беглецы поднимали целые облака нанотеха, но, даже замри они на месте, это бы не помогло. Они находились на самом дне невидимого океана. Взвешенные в воздухе частицы окутывали всю планету, образуя гигантские стены и потоки по прихоти погоды. И этот туман был гуще всего здесь, внизу, на уровне моря. Ветер мог поднять субатомарные механизмы вверх и унести прочь, но дождь, и нисходящие потоки, и гравитация постоянно прибивали их к земле. Ньюкам не желал пить воду, потому что опасался бактерий, но даже будь у него обеззараживающие таблетки, Рут бы ему запретила. На побережье все кишело техночумой.
Их единственной настоящей защитой была нановакцина. Но при высоких концентрациях враждебных частиц ее действие ослабевало. В идеале она должна была уничтожать захватчиков, как только те касались кожи или проникали в легкие. Но на самом деле способность вакцины распознавать техночуму была ограничена, и лучше всего она действовала против живой и активной инфекции. В этом и заключалась проблема. Чума, проникшая в легкие с воздухом или другим путем занесенная внутрь, активировались через несколько минут или даже часов, и за это время могла распространиться по всему организму. Человеческое тело состоит из километров сосудов, тканей, органов и мышц. С того момента, как чума начинала размножаться, собственный пульс предавал тебя, разнося заразу повсюду.
Вакцина была не настолько агрессивна. И не могла быть. АНН воспроизводились, разбирая на атомы своих противников, иначе исследователи получили бы новую техночуму. Рут обучила вакцину распознавать уникальную структуру теплового двигателя техночумы - которая у обеих наномашин была общей - и дала ей способность улавливать слабый энергетический выброс, сопровождавший деление враждебных частиц. Однако вакцина всегда была на шаг позади своего зловещего брата. Она лишь отвечала на атаку. Молекулы АНН были быстрее и меньше и могли целиком уничтожить добычу, но лишь после долгой погони.
Отчасти им повезло, что чума накапливалась в конечностях и рубцовых тканях, в первую очередь атакуя самые незащищенные участки тела. Вакцина накапливалась там же, и все же беглецам не раз приходилось ощущать кипевшую внутри них бесконечную войну.
Уязвимым местом Рут была сломанная рука. Распухшие, воспаленные ткани представляли собой что-то вроде барьера, останавливающего наночастицы в районе запястья и не дающего им подняться выше. Техночума медленно, но неуклонно пожирала кисть. Ученую пугала перспектива остаться калекой. Она нарочно думала только об этом, потому что остальное было куда страшнее. Кровотечение. Инсульт. Инфаркт. Смерть.
Секунду Рут, дрожа с головы до ног, смотрела на Кэма. Но за белым лучом света виднелась лишь тень, безликая и смутная. Рут нагнулась и подхватила рюкзак, отшатнувшись от включившего фонарик Ньюкама. Времени скатать спальник не было. Женщина немедленно начала спускаться, перекинув ногу через борт грузовика.
- Рут…
- Ты на тридцать килограмм тяжелее меня! - истерически выкрикнула она.
Страх полностью лишил ее самоконтроля.
- Да идите вы все к черту! Мне хуже всех! Я всегда на шаг ближе к смерти!
- Просто дай мне пройти вперед, - сказал Кэм, выпрыгивая из лодки на дорогу.
Приземлился он неловко. Свет фонарика расплескался у него по груди - но, быстро собравшись, юноша сделал шаг в сторону от пикапа.
Рут выдавила сквозь зубы:
- Нам надо под крышу. Там должно быть почище.
- Хорошо.
Кэм провел лучом фонарика вдоль домов и двинулся в другую сторону, оглянувшись через плечо на Ньюкама.
- Быстрей, - позвал он, - мы можем полить друг друга репеллентом на ходу.
Ньюкам, светя вторым фонариком, поспешил за ними. Сержант догнал спутников, когда те уже были у входа в переулок, и вскинул свободную руку.
- Ждите здесь, - приказал он. - Я проверю дом. Вы двое оставайтесь снаружи.
Рут то ли засмеялась, то ли всхлипнула. Казалось безумием ждать тут, рядом с почтовым ящиком, на краю облезлой и высохшей лужайки. В темноте это местечко выглядело совершенно обычным и мирным, хотя тело ученой охватил огонь. Но раз Ньюкам решил идти первым, пожертвовать собой, обсуждению это не подлежало.
Если внутри остались скелеты, дом полон техночумы. На дороге, где погибло столько людей, концентрация наночастиц была высока, но там поработали ветер и дождь. Периодически им встречались более безопасные участки, и путники всегда разбивали лагерь с подветренной стороны, полагаясь на собственные ощущения. Устроиться внутри - значит положиться на удачу. Герметичная комната могла оказаться подарком судьбы, но один-единственный труп дал бы жизнь миллионам проклятых тварей, а высоких концентраций наночастиц следовало избегать. Что еще хуже, при поверхностном осмотре покойников можно было и не заметить. В предсмертной лихорадке многие прятались по углам и чуланам.
Открывая очередную дверь, они рисковали слишком перегрузить вакцину, но такой осмотр был необходим. Дома с мертвыми телами - это еще и дома с насекомыми. Либо там побывали муравьи, часто оставлявшие за собой колонии, либо гниль привлекала жуков и термитов.
Баюкая раненую руку, Рут наблюдала за тем, как Ньюкам приближается к двухэтажному зданию. Он осветил фонариком фасад, проверяя, нет ли разбитых окон.
- Что еще мы можем сделать, Рут? Что еще? - спросил Кэм.
- Ничего. Жди.
"О Боже", - подумала она.
Или, может, произнесла вслух.
- Вот еще одна маска. Натяни ее поверх своей. Тебе помочь? Держи, - скинув с плеч рюкзак, юноша осторожно расправил полоску ткани поверх ее капюшона и очков. - Я проверь следующий дом на случай…
- Кости! - выкрикнул Ньюкам, и Кэм потянул ее за собой.
- Идем. Идем!
Они говорили, словно перекрикивая громкий шум, повторяя слова для ясности. Рут поняла, что каждый из них сейчас сам по себе. Женщина торопливо шагала рядом с Кэмом. Позади послышались шаги Ньюкама, и это было так жутко и странно - чувствовать себя запертой в клетке, хотя они стояли на улице, под открытым небом. Клеткой стало ее собственное тело.
Затем Рут очутилась в темноте. Оба мужчины направили лучи фонариков на соседний дом. Дверь была открыта, и Ньюкам выдохнул:
- Сюда не заходим. Идем дальше.
Рут оступилась, шагнув одной ногой за край вымощенной дорожки. Она упала, ударившись подбородком, но заставила себя встать с помощью того же ослиного упрямства, которое так помогало ей в работе. Все ее мысли сосредоточились на одной цели.
"Идем дальше".
Кэм схватил ее за куртку.
- Помедленней, - пропыхтел он. - Нам надо быть осторожней.
Рут, не ответив, рванула вслед за фонариком Ньюкама. Она знала то, чего не знали они. Очень немногие из подростков пережили серьезное заражение. Из детей его не перенес никто. Меньший вес делал ее уязвимой, Рут всегда грозили более опасные травмы, чем обоим мужчинам.
Женщина понимала, что ненавидеть тех, кто сильнее, нерационально и глупо, но поделать ничего не могла. Боль подхлестнула ненависть. Рут попыталась хотя бы не выдать своих чувств.
- Давай! - прокричала она.
Набрасываться на Кэма с обвинениями было бесполезно - но почему тот не предупредил их? Ведь он не спал.
"По крайней мере, не должен был спать", - услужливо шепнула новорожденная ненависть.
Затем женщина снова упала. Ботинок зацепился за что-то, и, перекатившись через ломкую живую изгородь, она рухнула на землю. Ей как будто отвесили пощечину.
Рут лежала неподвижно, тихо, мелко дрожа и прислушиваясь к боли, терзавшей кисть руки. Даже эмоциональные качели остановились.
- Я же сказал, помедленней! - крикнул Кэм, освещая ее фонариком.
В луче кружились пылинки, и Рут заметила маленький черный дворовый фонарь, примотанный к ее ноге выдернутым проводом.
- Так ты все ноги на хрен переломаешь, - опускаясь на колени, резко бросил Кэм.
Юноша потянул за шнур, и только тут Рут заметила, как его трясет. Кэм снова и снова дергал головой, пытаясь почесаться ухом о плечо.
Рут вскинулась, услышав глухой удар. Ньюкам таранил плечом парадную дверь дома. Внезапно раздался треск - рама подалась, и спецназовец ввалился внутрь.
- С нами все будет в порядке, - сказал Кэм, но это были лишь пустые слова.
И все же они помогли. Рут кивнула. Во всем случившемся не было его вины. Возможно, на грузовик налипло больше наночастиц, чем на лодку, да и вес сыграл свою роль. Когда-то Кэм серьезно повредил ступни и руку, а особенно пострадало ухо. Вряд ли он мог заметить техночуму раньше нее. Просто Рут привыкла полагаться на него во всем, было это оправданно или нет.
- Ты можешь встать? - спросил Кэм, протягивая ей руку.
- Чисто! По-моему, тут чисто! - прокричал Ньюкам изнутри дома.
Кэм и Рут поспешили по аккуратной дорожке к крыльцу, на котором все еще лежал коврик с надписью "Добро пожаловать".
В прихожей были полы из темного дерева. Рут краем глаза увидела просторную столовую. Ньюкам стоял на лестнице, ведущей на второй этаж, и махал им рукой. Пальцы судорожно подрагивали.
- Сюда, - сказал он, поднимаясь первым.
Свет его фонарика заблестел на небольшой коллекции фотографий в застекленных рамках. Семья. Лица. Рут с трудом переставляла ноги. Наткнувшись на стену, она сбила на пол две фотографии, а Кэм врезался в одну и разбил стекло.
Наверху Ньюкам развернулся и провел их в спальню, когда-то явно принадлежавшую мальчику - с голубыми обоями и двумя черно-белыми плакатами футболистов. Лучи фонарей заметались по комнате. Кэм захлопнул дверь. Ньюкам, нагнувшись над односпальной кроватью, сорвал с нее одеяла, а затем, встав на колени у двери, закупорил ими щель внизу.
- Окно, - выдохнула Рут.
Кэм, выдернув ящики гардероба, швырнул их на пол. Схватив одежду в охапку, он принялся запихивать трусы и рубашки в зазоры между рамами.
- Нормально?
Рут покачала головой, а затем кивнула, борясь с вызванным болью отупением.
- Лучшее, что мы можем сделать, - сказала она. - Сейчас станет хуже.
В безопасности этой комнаты вакцине осталось побороть только частицы чумы, уже проникшие в кровь, и те, что люди принесли на одежде. Но, пробежавшись и вспотев, они увеличили скорость абсорбции.
Рут всхлипнула. Левая нога зачесалась, предвещая новую атаку техночумы. Лезвия, терзавшие руку, превратились в жидкий огонь, пожиравший кости и узлами скручивавший мышцы. Пальцы застыли клешней паралитика. Клаустрофобия набирала силу, разрастаясь, словно раковая опухоль, притупляя разум и оставляя место лишь детским страхам и мукам совести.
Кэм терпел молча. Ньюкам, однако, бился головой о стену.
- Не надо, - прошептала Рут. - Не надо.
Наконец жжение стихло, сменившись более привычной болью. Все было кончено. Стянув очки и маски, они с наслаждением глотали затхлый воздух комнаты. И все же Рут старалась не смотреть на спутников. Она чувствовала себя слишком уязвимой, ей было стыдно. Она ощущала благодарность, но благодарность, смешанную с отвращением.