Глава 20. Драка будет. За два года до командировки
Плита после нажатия кнопки недовольно загудела и отъехала в сторону, открывая проход. Я щелкнул выключателем, освещая узкую винтовую лестницу.
– Это что? – с опаской спросил Макс.
– Тридцать семь ступенек вниз, – отвечаю с раздражением. – Не видишь что ли, вход в подземный бункер. Там тебя уж точно не достанут никакие убийцы.
Лезть внутрь ему не слишком хотелось, но нехорошо засопевший за моей спиной Микки не способствовал длительным переговорам. Объект охраны тяжко вздохнул и начал спускаться вниз.
– Хозяева готовились к атомной войне? – заинтересованно спросил Микки, наблюдая, как я отпираю сначала мощную бронированную дверь, а потом работая штурвальчиком еще и герметичную. Возможность войти для постороннего изнутри элементарно блокируется маленьким рычагом. Такое и мощным взрывом не прошибешь.
– Ко всему сразу, – пробурчал я, – делая широкий жест и пропуская первых за многие годы посторонних внутрь. – И к Апокалипсису, особенно после 50-х и Кубинского кризиса, и к самым разнообразным вещам вроде лихих разбойников и правительственной армии. Здесь изначально планировали прятать от правительственных агентов детей, если они станут фэйри. И реально скрывали. Вообще среди местных тоже разные попадаются, Хансенов и Сольбергов в 30-е никто не заложил и в детдома их не забрали. Они были свои. А хозяин еще и чужим помогал не афишируя.
– О! – в первый раз за поездку заметно оживился Макс. Раньше он как снулая рыба себя вел. Будто я его куда насильно тащу. Не нравятся мне такие неожиданно перегоревшие. Неизвестно как себя поведут в критической ситуации. Ну слегка очухался и то к лучшему. – Подземная железная дорога. Раньше только слышал. Выход в сарае, а не доме…
Допустим есть и в сам дом ход и еще один дополнительный отнорок. Тебе об этом пока знать не обязательно. А вот Микки надо показать. Не сейчас. Отдельно. Вход не через нормальную дверь, предварительно придется снять с пола покрытие. Там внизу пространство почти пять футов. Дополнительные запасы продуктов и возможность удрать через запасные ходы.
– Спальня, гостиная, кухня, туалет, душевая. Не Рамада или Хилтон, но водопровод, канализация, электроснабжение, – говорю вслух. – Причем в двух вариантах. Проводка от дома с возможностью заглушки и перекрытия и отдельные автономный движок с насосом для воды из скважины. Баллоны с газом на кухне. Фильтры воздушные. Реальное автономное убежище. Здесь можно сидеть довольно долго. Спальня одна, зато есть раскладные койки. А там, – показал в конец на еще одну закрытую дверь, – оружейная. Код на двери 75631.
Микки посмотрел на меня и без дальнейших намеков, кинув мешок с вещами на пол, устремившись в вожделенном направлении. Быстро настучал пальцем цифры и рванул очередную бронированную дверь. Не пришлось особо напрягать слух. Моментально получил в подтверждение ожидаемого восхищенную брань.
В каждом доме в округе обязательно серьезный набор оружия. Кроме охотничьего, многие держат кое-что посерьезнее. С 1986 года в США запрещено продавать полностью автоматическое оружие. Как всегда есть очередная лазейка в законе. Выпущенные раньше 1986 г стволы могут свободно продаваться хозяевами и использоваться.
У каждого местного личное оружие в обязательном порядке и при встрече непременно идет обсуждение достоинств и недостатков. Это даже не хобби, а образ жизни. На регулярных ярмарках оружия обмениваются и покупают редкие образцы. Однажды мне на полном серьезе предлагали Калашников российского производства с 1000 патронов за 250 долларов. У парня имелась еще пара.
Наверху все-таки почти ничего нет. Мало ли кто забредет в гости. Тут и сейф не поможет, времени сколько угодно, хоть три сигнализации ставь. Внутри оружейки чувствуешь себя буквально как в хорошем магазине. Наиболее ценные вещи собраны в бункере. Основное количество стволов сохранилось еще от родителей, Гуннар почти ничего не добавил. И так все помещение забито чуть ли не доверху.
Итальянские гладкостволки, винчестеры нескольких видов, ремингтоны, М-14, М-4, гаранды, немецкие маузеры времен второй мировой войны, пресловутые АКМ и М-16 в трогательном соседстве. Хеклер и Кох, бельгийский FN P90, советский СКС. Все что душе угодно, да еще и в нескольких экземплярах. Хочешь советский винторез – или австрийскую SSG-62, американскую 7,62-мм M24 – к твоим услугам. А можно и пулеметы. Стандартный армейский FN Minimi и FN MAG. И патроны несчитано. На этом фоне как-то теряются парочка кольтов, зиг-зауэр и военных времен парабеллум.
– А почему Баррета нет? – с искренней детской обидой спросил Микки, нежно прижимая к себе винторез.
Это действительно вещь, как Микки выражается. Маленькая по размерам и весу, избавленная от двух основных неудобств, которыми страдает все огнестрельное оружие, когда от него требуется бесшумность: грохот при выстреле и свист пули при полете на сверхзвуке. Вторая проблема частично была решена использованием дозвуковых боеприпасов. Тяжелый глушитель, целиком покрывающий ствол, довершал эту работу, служа также пламегасителем. Но это не охотничье оружие. Для убийц и военных наиболее подходят. Но мы ведь и собираемся убивать.
– Ни М-107, ни М-82 не предназначены для стрельбы в оленей, – без особого удивления отвечаю. Попал ребенок в кондитерский отдел, где все бесплатно, а любимой конфетки нет…
Уж Гуннар-то понимает в огнестрельном оружии. Крупнокалиберные снайперские ружья изначально произошли от крупнокалиберных пулеметов и не предназначены для меткой стрельбы. Вот по легкобронированным целям другое дело. В здешних лесах БТР не попадаются. Молоток вон тоже предназначен для забивания гвоздей. Но если им вдарить по голове – можно и убить. Это не означает, что каждый рейнджер обязан таскать с собой столь важный инструмент на задании в качестве предмета экипировки.
– Где можно пристрелять? – спросил он требовательно.
– Поедим и прогуляемся.
– Пусть этот вытащит чего пожрать, – милостиво разрешил Микки, – отправляясь с дальнейшей ревизией в оружейную. Винтовку он не оставил, а прихватил с собой.
Я не стал лезть с советами, прибрал привычный М-4, с парочкой магазинов и отправился на кухню. Там стандартно оказался пустой холодильник. Присутствует нечто сушеное и замороженное, но кто ж держит нечто месяцами не появляясь. Привычно удовлетворился немецким черным хлебом и сомнительной докторской колбасой, привезенной с собой. Сомнительной в смысле купленной в обычном супемаркете, а не у нашего китайца, знающего правильных поставщиков. Кроме того, сроду не доходил странный юмор. Не из доктора же делают колбасу, что за дикое название. Нормальные американцы предпочитают привычный гамбургер, это я такой странный. Дожевал и отправился наверх.
Снаружи было гораздо приятнее. Вечерок, ветерок, птички поют. Последнее особенно хорошо. Никто не вспугнул. Подумал и набрал номер на мобильнике.
– Как дела Станислав? – грозно потребовал, дождавшись ответа.
– Замечательно шеф!
– Это тонкий намек на радость по поводу моего отсутствия?
– За кого ты меня принимаешь шеф? Мне страшно не хватает мудрых указаний и распоряжений.
– Я ведь вернусь и это подозрительное веселье выйдет кое кому боком.
– За что такое отношение к Эдди? Что он сделал?
– Тебе я точно сделаю, – заверяю. – Все, шутки прекращаешь. Отвечаешь серьезно. К тебе приходила патрульная Рассел?
– О, да, – оживленно заверил он, – поделился бы шеф, как тебе удается таких красоток охмурять. Почему вечно темнишь и скрываешь.
– Детектив Новак! У меня заканчивается терпение.
– Чего не нравится, не понимаю. Я ведь искренне восхищаюсь твоими успехами. Да. Появилась. Диск передала и записку. Я весь день трудился на манер трудолюбивой пчелки.
Пауза.
– И? – послушно говорю ожидаемое, по женской части он без сомнений страшно озабоченный, однако следователь хороший. Сам учил.
– С этим типом дело скользкое, ничего не рассмотреть. Он явно знал как встать, чтобы не попасть в поле зрения камер. Мы с Эдди прошерстили всю округу. Между прочим сверхурочные нам никто не оплатит за дело отсутствующее в производстве.
– Я тебе пиво поставлю, но при условии не будешь раздражать отступлениями.
– Заметано. С тебя приглашение в бар на двоих. Эдди обошелся бы, но я не зверь.
– Станислав, не доставай меня!
– Один раз зацепили машину, – деловым тоном сообщает. – Его подвезли. Хозяин пожимает плечами и ничего вспомнить не может. Да, кого-то взял. Кто, почему, когда, где высадил – полный ноль. Остановился у бара, нажрался как свинья и ничего. Абсолютно. Самое странное он не то что непьющий, но до полной отключки за ним не числится. И вроде не врет, – в голосе была похоже безнадежность. – Я его по всякому крутил, ощущение неправильности, ты понимаешь?
– Ага.
– Нюхом чую что-то неладно, а не ясно где копать. Жаль тебя здесь нет, может быть и сумел бы разобраться.
– Брось, я верю ты сделал что мог. Найти машину – это уже результат.
– Вот, – довольным тоном говорит, – за это я тебя и люблю. За признание моих огромных талантов и умение раскрывать самые запутанные дела.
– А ты уже его раскрыл? Болтун.
– Если бы я хоть приблизительно понимал, что именно ищу, было бы много проще. Ты подозреваешь кукловода, играющего в темную? Но как он может управлять настолько разными людьми? Шантаж не походит. И потом это странное выпадание сознание. Смахивает на нехорошую химию. Я даже анализ крови взял. Пусто.
– Мы ж не знаем скорости выведения этой гадости и крови, вдруг все ж было.
– А толку, если не находится? Кстати претензии по поводу оплаты обязательно поступят. От меня лейтенант уже добивался объяснений, зачем и по чьему приказу я этим занялся.
– Отмажешься.
– Естественно. В крайнем случае к тебе пошлю, сам пиши рапорт.
– Наглеешь. То есть имеется еще что-то, – уверенно заявляю. Восемь лет совместной работы и мне не требуется мимика и запах. Достаточно слов и интонаций. Эмоции и по телефону поймать можно. Естественно при длительном навыке.
– Все-то ты знаешь, – со вздохом соглашается Новак. – Согласно твоим пожеланием…
– Приказу.
– Ты в отпуске! Так вот в послании, переданном с патрульной еще раз опросил знакомых и родственников фигурантов. И нашел требуемое. Алан Уорд своего шефа в отличии от меня ненавидел.
– Стоп! Алан это тот, разнесший башку Счастливчику?
– Он самый. Внешне это никак не проявлялось, однако подружка определено утверждает. Кстати мне не понравилась.
– Тебе кто-то женского пола не показался? – поразился я.
– Фи, вульгарная особа и наверняка балуется наркотой. Под кайфом была. Потому и разговорилась и лишнее брякнула. А больше никто не слышал ничего. Она бы ни за что полиции абсолютно ничего и не сказали, да сейчас уже без разницы. Я намекнул – в курсе и не особо запираясь тут же выложила. Аллан регулярно в адрес начальника матерился и обещал его пристукнуть.
– Ну это не показатель, – возражаю с сомнением. – Где на свете существуют обожающие прямое начальство. Ты хорошо выпивши, тоже в мой адрес выражаешься. Правда не в лицо.
– Да никогда!
– Хм. Напомнить?
– Не было такого, тебе послышалось. Все двадцать два раза подряд. И я всегда оглядываюсь.
– Короче ты меня понял.
– Больше не повторится, однако есть все ж таки разница и заметная.
– Да, ты пока не сделал попытки выстрелить в мой затылок. Но я учту на будущее. Спиной поворачиваться не стану.
– Обижаешь шеф. Я ж не бандит в своего учителя и благодетеля палить.
Да уж. Полицейские в основном в себя стреляют, – но этого я вслух не стал. На моей памяти за пятнадцать лет службы в участке трое определенно застрелились. Не такой уж маленький процент. В основном семейные неурядицы. Еще двое по всем показателям сделали тоже, но мы это дело притопили и дали заключение "неосторожное обращение с оружием". Самоубийцам страховку не выплачивают и детям пенсию пусть и сокращенную не перечисляют. Надо иногда и закрыть глаза на закон и правила для своих.
Существует неофициальная статистика и далеко не всем подробности доступны. Я в курсе. В среднем каждые двадцать четыре часа в США один полицейский совершает самоубийство. Очень часто проблема в синдроме крутого парня: он может всё и ничего не боится. Но мы все люди, и годы такой работы накладывают ощутимый отпечаток. Мы отказываемся признаться себе, что мы чего-либо не можем или боимся. А когда добавляются семейные ссоры и ты прекрасно осознаешь собственную немалую вину в происходящем, случаются и срывы.
Могут ли помочь психологи очень занятный вопрос. Зависит от множество факторов и не последние из них уровень того специалиста и желание общаться у полицейского. Далеко не все горят желанием выкладывать свои сложности незнакомому человеку на жалованье.
Зачастую, всё, что нам надо – это чтобы кто-то выслушал. Тот, кто нас понимает. Тот, кто не заставляет объяснять. Тот, кто слушает. А это друг или прошедший через нечто схожее. А не прилизанный мальчик из университета с набором общих рекомендаций и подспудным желанием написать очередную докладную начальству, чтобы отстранить от работы и самому получить благодарность.
К сожалению не всякий имеет подходящие уши и достаточно такта. Я как-то по молодости пытался поделиться с женой, что такое война, она просто не поняла. Не по глупости. Слов не хватило приличных. Неделями и месяцами рутина без особых происшествий, а потом кровь и смерть рядом с тобой. И от твоих рук тоже. Мне не о чем жалеть и не в чем каяться, но я понимаю почему некоторые пьют и не способны все это забыть. Я тоже не сумел вычеркнуть из памяти, просто отодвинул в сторону. А в первый год часто снилось.
– Ладно, – говорю, – благодарность от меня за проделанный труд. И Эдди передай.
Пиво в данном случае не главное. Все-таки есть кто-то в наличии сильно подозрительный, а то я уже засомневался. Макс мог что угодно соврать. В конце концов и голос в башке не показатель душевного здоровья. Мало ли что могло почудиться.
– Ну если так, – требовательно говорит мой наглый подчиненный, – в обязательном порядке прикроешь в следующий раз от жены.
– На ее месте я давно бы оторвал все твои лишние части.
– Ха, они ей самой ужасно нравятся.
– Да, скажи-ка мне одну вещь… Как скоро ты смог бы найти меня? Вот с теми данными, что имеются.
– В смысле это тест такой? – в голосе прозвучало недоумение.
– Считай так.
– Ну, если ты захочешь реально спрятаться без чужих документов и подготовленного заранее места – это пустой номер. Хотя кто ж тебя знает… Наши методы тебе слишком хорошо знакомы. А вот выцелить сейчас… Телефон не в счет?
– Мобильник одноразовый, мимо.
– Ну компания и покрытие без долгой мороки. Район приблизительный определяется просто. Но даже без этого не сложная задачка. Посторонний может и не знать кой каких подробностей, но я…
– Вот именно, что ты знаешь и как скоро выйдешь на меня?
– Ты где-то в Техасе у своего старого приятеля-однополчанина. Ни адрес, ни имя мне неизвестны… Билеты на самолет покупал неоднократно, достаточно легко проверить куда, даже не зная конкретный штат. Потом уже можно посмотреть взятые в аренду машины. Ну стандартный опрос.
– Да я понимаю.
Всегда присутствует шанс, что либо в документах что-то проскользнуло, либо тебя запомнила девушка. Захотел выпендриться и сказал нечто интересное полицейскому. "Я еду охотиться в Х", к примеру. Дальше уже дело техники. Нормальный человек, не считающий нужным тщательно заметать следы, о таких вещах не задумывается.
Кстати я ведь один раз и приглашал. Иди знай. Я ведь не предсказатель и бабушки не наведываются с подсказками. Я их вообще не знал. Мамина мать та еще ведьма, двух часов общения хватило и больше не заглядывал. Они там в Луизиане все психи. На похоронах джаз играют. А отцовые родственники ограничиваются открыткой на день рождения. Может давно померли, а мне неизвестно.
– А проще Эдди напрячь с обращением в военный архив. С кем служил и проверить адреса. Два дня найти твоего приятеля. По максимуму три. Ну это по официальным каналам. Имея знакомства быстрее. А что?
– Поспорили мы тут, – говорю неопределенно.
– Зря ты так, шеф, – обиженно ответил Новак. – Если на кого и рассчитывать, так на нас с Эдди! Не на твоего ж долбанутого тролля.
Ну да, подумал я. В обычной ситуации согласен. А вот сейчас лучше иметь за спиной Микки вместо Эдди или даже тебя. Иногда полезнее когда не вспоминают про законы и правила. Мы ж полицейские и некоторые вещи делать, требуется предварительно через многолетние убеждения и привычки переступить.
– Что за странные манеры скрытничать! – продолжил он возмущаться. – Эти вопросы не спроста, я что с тобой вчера познакомился?
– Веришь, сам ничего не знаю. Фрэнки меня выгнал в отпуск, так вот сижу и от нечего делать варианты рассматриваю.
– Кто-то может прийти с разборками?
– Да нет у меня настолько больших недоброжелателей! В общем ежели шо, так в натуре потом поделюсь.
– Ты смотри, не вздумай там!
– Чего вздумай?
– Да не знаю я, но ты мне обещал пиво поставить. Никак нельзя обмануть подчиненного!
Хм… А это что было? Просто слова или предчувствие? Станислава бабушка точно не навещает. Он даже фильмы про привидения и всякую мистику не воспринимает. Излишне рациональный тип. Как помощник замечательный, но вот фантазии не хватает. Хорошо что у нас в отличии от кино сплошь дела прозрачные. Мотив, цель, возможность – три кита детектива. И никаких потусторонних голосов.
– Через пару неделек я тебе не одно пиво преподнесу. Еще и проверю, чем занимались с Эдди в мое отсутствие. Ты старший по сроку службы и опыту в отделе – за все ответишь!
– Будет исполнено шеф!
– Что исполнено?
– Все!
– Пошел ты, – сказал я, невольно улыбнувшись и оборвал связь.
Моментально телефон принялся звонить и трястись в режиме вибрации. Глянул на номер – и сам себя поздравил с правильными наставлениями. Похоже все-таки наша история особо не затянется. Еще бы и вторую часть так удачно пройти.
– Привет Билли, – сказал в трубке незнакомый голос. Тут не всегда разберешь возраст, но вроде он дурью не мается и платочком трубку не прикрывает. Красивый мужской баритон. Не поставленный певческий. Что мне это дает? Сейчас ноль. Звук не совсем чистый. Из машины говорит. И с аппаратурой не отследить быстро, а у меня ее нет.
– Телефон тебе Арлет сказать не могла, – заявил для поверки.
– Я все-таки профессионал, не первый год своим делом занимаюсь. Зачем пытать или резать человека. Есть способы проще.
– Что, шантаж?