Я не узнал кто, наверное встречались в баре или Гуннар знакомил, да и неважно.
– Это я, – подтвердил терпеливо, – Уильям Мак-Кинли, сержант полиции Фэйри-Сити и это не имеет к юмору выпивших идиотов отношения. Такими вещами не шутят. Повторяю – срочно необходим вертолет для эвакуации тяжело раненого. Звоните в Сан-Антонио, Хьюстон, куда угодно. Если потребуется, гарантируйте от моего имени оплату. А сюда патрульных. Все равно это в вашей юрисдикции, но уже не горит. Все лишние умерли.
– Что произошло?
– Нападение "Псов ада". С применением огнестрельного оружия. Самооборона. Повторяю – вертолет необходим срочно. Все уточнения потом. Мы ждем.
Выключил телефон, не дожидаясь ответа.
Надеюсь они успеют, но желательно не раньше, чем закончу убирать лишнее. Сток в углу, пол специально сделан чуточку неровным, а оставлять лишние наводящие на подозрения улики не стоит. Мне надо выиграть всего пару суток, потому что если нормально взяться за дело полезут нестыковки. Я бы раскрутил такого странного типа. Но он, то есть я, на своем месте в момент уйдет в несознанку. Есть кому в здешней глуши серьезно взяться за дело? Лучше не проверять.
Снова звонить я принялся сразу, после избавления от запытанных до смерти, с телефона Микки. Не с вертолета же или больницы при свидетелях. От своего мобильника пришлось избавиться, закинув в горящую машину. Меньше всего мне нужна связь со взрывом.
Гудки шли, ответа не было. Я поймал себя на нервном облизывании губ и рассердился. Я крутой мужик или нет? Потом номер ответил. Представился (вдруг по голосу не признает) и изложил свое изумительное дело. Тереза дурацких вопросов задавать не стала. У нее и так запись идет. Получил обещание побеседовать с руководством.
А то я не знаю, что это не ей принимать решение. Совсем другой уровень. Придут. Не просто пожалуют, еще и на реактивном самолете прилетят и с парашютами выпрыгнут для скорости. Такая жирная приманка. Не могут не заглотнуть. По самые жабры проглотят.
Набрал Гуннара. В очередной раз подождал, он с кем-то беседовал. Прервался, проверить кто к нему лезет.
– Привет командир, – говорю я. – Проблемка у меня. Ну и у тебя попутно в доме.
– Трубу прорвало? – спрашивает с насмешкой.
– Не-а, усадьбу твою слегка продырявили заезжие бандиты. Ну я мы с приятелем их того… Постреляли. Из твоих стволов. Они нас тоже… хм… зацепили.
– Что от меня требуется? – знакомым командным тоном, потребовал вынырнувший неизвестно из каких глубин сержант.
– Медиков и полицию я вызвал. Приезжать тоже не имеет смысла. Мы наверняка отправимся в больницу. Найди мне хорошего адвоката по уголовным делам. Только хорошего. Со связями и дорогого. Мои акции по льготной цене возьмешь?
– Прекрати, – сказал Гуннар. – Ты что думаешь я буду наживаться на друге?
– К сожалению мне не до шуток. Надо заплатить сразу, авансом, чтобы сидел возле меня и все делал правильно. Как я продиктую. Искать покупателя некогда.
– Разберемся, – отрезал он. – Объясни нормально, тебе действительно нужен известный адвокат или ты сам собираешься защищаться? Не совмещается.
– Мне нужен умный юрист, делающий по-моему. Дорогой и готовый меня прикрыть на первое время.
– А затем?
– А дальше я или выйду чистый, или одними акциями не отделаюсь. Не имеет смысла обсуждать сейчас. Кстати, если тебя прямо спрашивать не станут про мое любимое место, – это я по буккер, незачем полиции о нем и его содержимом знать, – не рассказывай.
– Я буду говорить исключительно в присутствии адвоката, – торжественно пообещал он. – Вот только мой в основном по патентному делу. Ладно. Пусть поднимет свои знакомства. Прямо сейчас с ним свяжусь.
– Ты уж постарайся. Я на тебя рассчитываю серьезно. Мои концы в другом штате.
– Когда привезут в больницу – позвони, – он не попросил, а приказал.
– Так точно, сэр!
На пределе слышимости я поймал характерный чок-чок винта. Идет вертолет! Пока выходить и махать руками, на манер обезьяны. Молодцы ребята – быстро вышло. Еще бы теперь Микки вытащить и все остальное также гладко.
Глава 25. Как правильно закрыть дело. За два года до командировки
Адвоката по имени Айра Харрисон мне Гуннар подкинул прямо из анекдота. Ну в котором мама-вампир сыночку говорит не соси крови с человека так много, мы ж не юристы. Сам он наверняка бы заявил об оскорблении, выскажи такое прямо в лицо, но что есть, то есть. Вампир, да еще и адвокат с хорошей репутацией. Обычно это означает, что большинство клиентов удается отмазать или серьезно скостить срок. Мы в полиции таких по роду деятельности очень не любим, но это когда они сидят напротив и защищают откровенных убийц. Я – жертва!
Когда он сказал, сколько получает в час, я с трудом удержался от изумленного вопля. Я вообще-то давно не юноша наивный, да еще как выяснилось, разбогател нежданно, но все равно стало криво. Сам просил и в принципе не прогадал. Мы с этим кровососом быстро нашли общий язык.
Насколько проще общаться, когда оба знают систему изнутри и понимают друг друга с первого слова. Уж я-то не стану с глупым видом хлопать глазами и заявлять в диком изумлении: "Я невиновен!" и "За что срок?". Ложь под присягой помогает получить гораздо лучший приговор. Это все в правоохранительной системе в курсе. А чистосердечное признание может заметно его удлинить.
Я подробно объяснил ему что требуется, получил понимающую улыбочку и где-то по соседству загудела трудовая деятельность его конторы. Естественно всех этих помощников я вызвался оплатить из собственного кармана для максимальной скорости. Затягивать уж очень не хотелось.
Без грубости, но достаточно твердо меня с самого начала изолировали в отдельной палате и у дверей торчал охранник. Даже к Микки не пустили. Обработали рану и оставили в гордом одиночестве. Телефона лишили, так что я не зря старался заранее. Кстати, моя страховка на подобное дело распространяется? Вроде да.
Часовой у дверей то ли меня сторожил, то ли от меня всех прочих. Общался медперсонал со мной вполне дружелюбно, но начальство здешнее было на иголках. Сюжет уже прошел по телевиденью и в прессе началась очередная байда. Одни газеты писали про героя противостоящего банде зверских уголовников, другие открыто поносили фэйри, людей, свободную продажу оружия и вообще градус напряжения заметно пополз вверх.
Пока еще прошло в Техасе, но неминуемо должно было выплеснуться в общенациональные новости. В конце концов, я зря что ли еще и Арлет звонил? Уж борец за гражданские права всех этих падких на жареное репортеров просто обязана знать. Вечером наверняка ожидались очередные дебаты между умниками в политических программах и не сегодня, так завтра меня пригласят на парочку шоу. Кстати вполне знакомо эльфка про моего Джона Доу, вытянувшего телефонный номер и адрес ничего не знала. Умел гад снимать информацию. Кое-что неминуемо всплывет позже, ну да теперь ничего страшного.
Вот уж никогда о подобной славе не мечтал, но дельце натурально вышло несколько неординарное. С другой стороны медсестры шли на меня смотреть табуном, а среди них попадались вполне приличные экземпляры. Одна мне очень даже понравилась. Вроде и она не прочь поближе познакомиться. Известность дело в некоторых отношениях очень даже приятное.
Появление молодого прилизанного прокурора я принял почти с облегчением. Надоело сидеть и размышлять. Тема у меня отныне имеется обширная и очень интересная, но к величайшему сожалению в ближайшее время придется сидеть очень тихо и не отсвечивать. Незачем привлекать внимание разных компетентных и не очень людей своим личиком, засветившимся на первых полосах и поведением.
– Я прочитал все рапорты очень внимательно, – возбуждено говорил прокурор Лоусон, – за много лет прекрасно научился видеть между строк, что не сказано или о чем специально умолчали.
Лет пять, мысленно прикидываю – не больше. Много лет. Фу. Меня пугать вздумал. Дурашка.
– Тут не надо интуиции, достаточно обычного многолетнего опыта. Ты думаешь я при желании не найду массу неточностей в показаниях?
– Они всегда имеются, – заверяю. – И что? Есть такой анекдот: следователь спрашивает свидетеля:
"На каком расстоянии вы находились? Три ярда, четыре фута, – бодро рапортует тот.
Откуда вы знаете так точно расстояние?
Так специально замерял, – объясняет свидетель. – Знал, ведь кто-нибудь идиот обязательно об этом смотрит".
Мы посмотрели друг на друга без особой приязни. Я человек с "земли", а он офисная крыса. Старая аллергия. Обычно мы с прокурорскими нормально взаимодействуем, но этот явно хочет сделать себе имя на мне грешном. Утрется.
– Когда в тебя стреляют, ты не ходишь с рулеткой, – твердо говорю. – Да, наверное, можно обнаружить мелкие неточности, но я не запомнил все подробности, пытаясь выжить, увы.
– Ты очень напугался, – саркастически говорит он. – С такой биографией!
Ах какой весь из себя информированный. Великое дело запросить файл с моими данными. Вот интересно, на городском уровне в курсе про II или как мы запрашивают ФБР в сложных случаях? Подозреваю – это очень большой секрет. Хотя и не глобальный. Наверняка кому надо знают. А вот до нас не доводили. А еще говорят в США ничего не спрячешь.
– Глубокоуважаемому прокурору неплохо бы вспомнить, когда он последний раз был под огнем, – очень ласково говорю вслух. – Даже не автоматическим. В него стреляли из пистолета несколько раз подряд?
– Нет, – после длительной паузы резко отвечает.
И правильно, не вполне дурак выдумывать. Будто не видно, кроме тира оружие в руках не держал. Офисный работник. Новое поколение. Все больше на компьютерах щелкает и щеки надувает. Чтобы результат иметь надо и ножками поработать.
– Тогда не надо изображать многозначительность. Я не буду утверждать, что растерялся – это чушь, но прошло много лет с обычного огневого столкновения с противником, а не быстрой перестрелки на улице. Совсем иные условия и инструкции. В бою память, зрение, слух и все другие чувства, работают в другом режиме. Не зря, при определённых ситуациях мы ничего не видим, ничего не слышим, ничего не ощущаем, кроме заданного объекта.
Адвокат дернулся, желая что-то сказать, но я отмахнулся.
– Так что извини, – сказал с предельно наглой интонацией прокурору. По любому он мне явно не друг и не имеет смысла улыбочки выдавливать. – Здесь точно помню, а в ином случае могу только предполагать. Попал, не попал, время разглядывать отсутствовало.
– Девять убитых! – патетически воскликнул прокурорская крыса.
– Нападение на почве расовой ненависти, – не менее показательно заламывая руки и закатывая глаза, провозглашаю. – На мирно отдыхающих, во всех отношениях положительных граждан, совершен вооруженный налет бандой мотоциклистов. Лайзе Сейлерс я позвонил практически сразу.
Прокурор задохнулся от негодования. Это имя знали по всей стране, а не на одном северо-западе, где она в основном черпала свою дурно пахнущую информацию для репортажей. Известнейший криминальный репортер, две премии за достижения в журналистике, своя программа на телевиденье. Такой скандальный процесс ей очень понравится. Она просто обожает защищать меньшинства от властей и топить политиков в коричневой субстанции.
Если честно, я ее не слишком обожаю, скорее наоборот. Странные идеи о невинности многих преступников (их социальная среда заставила) мне не по вкусу. Каждый отвечает за себя. Видел я поднявшихся из натуральной грязи и родившихся с золотой ложкой во рту, окунувшихся в нее по собственной инициативе. У полицейского взгляд на людей достаточно критический, но судят-то не общество, а человека за его конкретные действия. Далеко не все объясняется окружением.
Тем не менее задействовать тяжелую артиллерию в бою не трусость, а законная военная мудрость. Правда насчет звонка это блеф. Я ее не знаю и пробиться было бы достаточно сложно. Зато Арлет знакома и по своим каналам выйдет на разоблачительницу моментально при получении отмашки.
– Резонанс будет еще тот, – хмыкнув, довольно сообщил адвокат. – Прокуратура запрещает защищаться от беззастенчиво врывающихся в частные владения вооруженных грабителей и убийц. О наши свободы!
Он прямо затрясся от негодования. Вторая поправка Конституции – важнейшее дело. И вряд ли притворяется. Запах оружейного масла и пороха я учуял с первого появления. А потом мы дружески побеседовали на тему ружей, охоты и отличиях в оформлении и приобретении винтовок в разных штатах, позабыв об оплаченных часах.
– Кто еще здесь убивал?! – вскричал прокурор.
– Там весь фасад здания в дырках.
Парочка точно имеется. Двое или трое пытались отстреливаться. Ага, против пулемета с обрезом и кольтом.
– Представить их невинными овечками не удастся. Первые начали, а что мы закончили, так на то и хорошие парни.
– Майкл Брэдли тоже так скажет? – вкрадчиво промурлыкал. Совсем не идет такому типу, положено громко и неумно орать.
Я ведь пятнадцать лет в полиции парюсь и таких как он видел неоднократно. Карьера не пошла или проштрафился и засунули его в дальний филиал. Это мне без разницы лишняя награда есть или нет, из родного города не переведут и лейтенантом без образования не назначат, как не раскорячься. Ему хочется, да неможется. Иногда и везение нужно. На нас как раз есть шанс подняться. Дело можно громкое слепить.
– У него спрашивай, – делая наивные глаза, говорю. – Мне скрывать нечего. Но я лично считаю Майкл Брэдли замечательный парень и никакого криминала за ним не числится. Разве пара штрафов за превышение скорости. Все! Он будет рад пообщаться с хорошим человеком.
Ага, Микки если что и скажет, так матерное. Его этими штучками кто первый сдаст приятеля – получит пряник, не проймешь. Нас еще в школе таким образом колоть пытались. Он меня ни при каких обстоятельствах не выдаст и я в этом абсолютно уверен. Ему в голову не придет, что можно договориться за спиной. Нет, когда умело давят иногда помогает, сам неоднократно пользовался, но не в варианте психа с полицейским, работающим в паре.
У скривившегося прокурора на лбу проступили большие буквы: "моя бы воля я б того козла удавил". На самом деле это я его так "прочитал", но не сомневаюсь в правильности диагноза. Похоже Микки все-таки послал его в дальнее эротическое путешествие. Очнулся и разговаривает – это хорошо. Мы, фэйри, ребята живучие.
– Кстати допрашивать его без моего присутствия не имеете права, – грозно заявил Айра Харрисон.
Спрашивать зачитали ли клиенту права, адвокат не стал. Хоть в этом отношении можно быть спокойным. Дело знает. Не зря плачу. Права подозреваемому положено пробубнить при аресте. А если ты якобы свидетель и ни в чем пока не обвиняешься, так вроде и незачем. Многие на это ловятся. Все с этим по фильмам знакомы, некоторые даже слышали название – правила Миранды, но на самом деле, если ты не отпетый тип, прошедший огонь и грязь, да еще и посидевший в тюряге, кино тебе ничем не поможет.
И даже зачитав все в лучшем виде, легко подловить при определенной сноровке. Есть масса возможностей. В любом законе есть исключения, принимаемые судом. Например я боюсь за общественную безопасность, когда идёт речь о спрятанном оружии в общественном месте. Понятие достаточно растяжимое. Или заявление сделано переодетому полицейскому. Или если арестованный рассказывает о своей вине до того, как ему было прочитано "Предупреждение Миранды".
Забавнее всего, когда ловятся на звонок. Кино в лучшем виде. Нигде не оговаривается, когда он может быть осуществлён, как долго может говорить арестованный. Могу позволить сразу, могу погодя. В зависимости от поведения. Причем номер для арестованного набираю всегда сам и естественно записываю время и кому. Сначала спрошу, кто на другом конце провода и если не тот человек, извини. Может он в принципе не желает говорить с арестованным. Того и посадили за попытку убийства и сейчас последуют угрозы, откуда мне знать. Если все в порядке – говори на здоровье.
Есть только маленькая тонкость. При звонке я нахожусь рядом, и всё произнесённое может использоваться в суде. Разговор он ведёт не со мной. Зачастую, преступники до того глупы, что сами себя раскрывают в разговоре по телефону. Одна для них радость – разговор за счет города, но только местные. В этом отношении я могу быть спокоен на манер покойника. Телефон Микки один хрен не дадут, а звонить он все равно никому не станет. Ему просто некому и незачем.
В данном случае пункты три и четыре это еще одна веселая насмешка. Насчёт бесплатного адвоката не всё так просто. Во-первых, никакой государственный адвокат не приедет в отделение полиции. С ними будет возможность пообщаться в суде, непосредственно перед тем, как вызовет судья. То есть он обычно вообще слабо представляет о чем речь идет.
У него таких с десяток, если не два за сегодня и некогда разбираться и внимательно читать протоколы. Конечно его услуги бесплатны, зато и качество таких услуг говорит само за себя. Он стопроцентно начинающий, набирается опыта на таких как ты и при первой возможности сбежит в частную контору. Есть деньги – плати, если не хочешь погореть по-крупному. Не по злобе, а от неопытности и отсутствия времени ознакомиться с делом такой адвокат запросто сделает хуже.
Дверь без стука распахнулась и, не спрашивая разрешения, внутрь ввалились двое.
– В чем дело? – взревел не на шутку рассерженный Лоусон. – Кто позволил?
– Ответственный специальный агент Терри Вудвард, – показывая удостоверение, объяснил старший. – Специальный агент Тереза Бриаторе.
Лоусон подскочил, как ужаленный и показал на дверь. Голубая мечта добиться успеха в очередной раз жестоко разбилась о лед неудачи. Вот теперь он был достаточно взбешен, чтобы схватиться за пистолет и устроить перестрелку. Одна беда тот остался где-то в прочном сейфе и под черным костюмом кобуры не имелось. Поэтому он просто приступил к переговорам, пытаясь выяснить юрисдикцию новоприбывшей команды.
Адвокат посмотрел на меня, приподняв вопросительно мохнатую бровь. Он был на удивление броваст и явно брился два раза в день. Для вампира странно. Может в роду и оборотни имелись. Не мое дело, просто иногда смотрится забавно. Я кивнул. Об этом мы договаривались заранее и я из-за прокурора не успел ознакомиться с творчеством адвокатской конторы, рассчитанным именно на данный вариант.
Все пока шло очень недурно. Даже приехали неплохо знакомые люди. Вот интересно, я у них в ФБР где-то числюсь агентом или как. Один раз сообщил полезные сведенья, второй собираюсь. Недаром примчались практически мгновенно. Ночью вылетели.
Говорили они шепотом, но при желании мы могли бы подслушать. Люди очень часто забывают насколько фэйри имеют лучший слух и болтают лишнее в нашем присутствии. Хотя вот про Вудварда такое не скажешь. Про него вообще не поймешь что на уме. То ли доверие оказывает, то ли втирается. А потом наручники достанет. Зато нет иллюзий при общении. Мы не друзья. Каждый хочет поиметь нечто для собственной выгоды. Вот и не хлопай ушами. Захотел бы, вышел в коридор. Значит не требуется.