* * *
Солнце клонилось к закату, бросая золотисто-алые лучи на рощи и холмы. От деревьев долетал птичий гомон. Краш заметил фигурку человека в ложбине между двумя дальними холмами. Человек хромал, но продолжал идти с упрямством раненого хищника. Ночь обещала быть звездной и ясной; вряд ли а'шури отважатся выбраться наружу - тем не менее, Вульм спешил убраться подальше…
От горных пиков тянулись лиловые тени. Зелень рощ сделалась темной и сумрачной. Стоя на пороге миров, нижнего и верхнего, Краш перебирал свою память, как горсть монет.
"Бегите к лесу! Я их задержу!" - кричит отец.
"Узнаешь меня, Шебуб?!" - гремит голос мага.
"Смерть? Пусть!" - делает выбор Лона.
Трепещут ноздри молочного брата.
Они были не правы, думал Краш. Все. Прав был Вульм. Они мертвы, а Вульм уходит. Живой и с добычей. Главное - живой. Я тоже буду прав. Я вырасту таким, как он. Я найду Вульма, который к тому времени состарится, и убью его.
Из ненависти? - нет.
Ненависть - удел слабых.
Просто Око Митры должно вернуться домой, во владения Матери.
Не оглядываясь, мальчик направился прочь от входа в Шаннуран. Чтобы выжить, ему нужны вода, еда и крыша над головой. Сын Черной Вдовы был уверен, что найдет все это еще до рассвета.
3.
- Меня спасло чудовище. Чудовища всегда были добры ко мне. Впрочем, я уже говорил, что единственное в мире добро говорит так: "Ты мне нужен!" Я - твое чудовище, хитрец Натан. Я предлагаю тебе сделку. Заметь, мне никто ничего не предлагал. Не думай, что я буду добрее Вдовы. Я нужен тебе. Ты нужен мне. Вот и вся правда.
Помолчав, Циклоп сухо добавил:
- Без меня ты сдохнешь до вечера.
В голове Натана царил сумбур. Надо было отвечать, но он не знал - что. С ясностью, от которой замирало сердце, а кончики пальцев леденели, Натан понял: к прошлой жизни возврата нет. Отец, мать, мечты стать грузчиком… Вот по комнате ходит Циклоп, сын Черной Вдовы. Расскажи ему о жестокости, парень. Расскажи о хрупкости счастья. Может быть, он кивнет.
- Каков уговор?
Сказал - и не узнал собственного голоса.
- Я тебя защищаю, - разъяснил Циклоп. - Кормлю и пою. И делаю с тобой все, что захочу. Ты мне подчиняешься. Целиком и полностью.
- Это как?
- Велю прыгнуть с обрыва - прыгаешь.
- У меня есть одно условие.
- Какое?
- Сообщите моей матери, что я жив. Но домой не вернусь.
- Хорошо, - кивнул Циклоп.
В кресле зашевелился древний старец. Это он, вздрогнул Натан. Симон Остихарос, пленник Шаннурана; победитель демона Шебуба. Иначе кости Симона давно иссохли бы в пещере, или послужили демону обедом. Маг глядел на Циклопа так, словно впервые видел.
- Мальчишка, - кивнул Симон. От старца на миг пахнуло жаром. - Жалкий, тощий звереныш. Ну конечно же… И все эти годы ты молчал? Встречался со мной у Красотки - и молчал? Лечил меня от последствий битвы с Шебубом - и молчал? Ты зовешь Натана хитрецом. Как же мне назвать тебя? Вульм, может быть, ты подскажешь?
- Я не силен в прозвищах…
Из-за спинки кровати, ранее невидимый Натану, поднялся третий старик. До того он сидел на полу, скрестив ноги и привалясь спиной к стене. Вся фигура Вульма выражала живейший интерес. Подойдя к Циклопу, он без стеснения стал изучать лицо сына Черной Вдовы. Так читают книгу - древнюю, с полустершимися записями.
- Карта! - наконец воскликнул Вульм. - А я, дурак, ломаю голову… Симон, взгляни! Это карта окрестностей Шаннурана! Он носит ее на собственном лице…
Палец Вульма ткнулся Циклопу в переносицу:
- Ларский хребет! Горбинка - перевал Двух Яблок… отроги близ Семеша… - исследовав морщины, ведущие от крыльев носа к уголкам рта, палец тронул усы Циклопа. - Лес на склонах Седой Мамочки! И вход в лабиринты Шаннурана. Если прыгнуть тебе в рот, парень - угодишь прямиком к Вдове…
На слове "парень" Вульм сбился.
- Сколько же тебе лет? - тихо спросил он.
- Тридцать три, - ответил Циклоп. - Двадцать из них я живу здесь, в Тер-Тесете.
- А лицо? С таким лицом имеют дюжину внуков…
- Оно изменилось после этого, - Циклоп указал на свой лоб, скрытый повязкой. - Быстрей, чем хотелось бы. Но две исповеди в один день - как по мне, это слишком.
Глава пятая
Сталь начинает, огонь завершает
1.
Утреннее солнце, отдернув балдахин облаков, с интересом заглянуло в тронную залу. Пол расчертили длинные прямоугольники - золото по лаку цвета спелой вишни. И пыль танцует, искрится в косых лучах. Мириады бойких пылинок…
Красиво, оценил король Ринальдо.
Утро ему нравилось. Морозное, бодрое, оно обещало скорые перемены и побуждало к действиям. Собственно, перемены уже начались. Ринальдо по-кошачьи облизнулся в предвкушении. От дурной привычки его пытались отучить с раннего детства, но так и не преуспели. А теперь - поздно. Через месяц весь двор начнет облизываться, подражая королю.
Сегодня Ринальдо нравилось положительно все. Утро, солнце; перепелиные яйца с маслом, поданные к завтраку; трон с подлокотниками из эбенового дерева. Покрытые искусно вырезанной "чешуей", подлокотники оканчивались грозными драконьими лапами. В одно касание пальцы Ринальдо нащупали впадины меж когтей дракона и легли точно в них.
Казалось, молодой король восседал на троне всю жизнь.
Доклад советника королю тоже нравился. Но слушал он его в пол-уха. Ринальдо и так был хорошо осведомлен, что творится в Тер-Тесете и окрестностях города. Плох тот владыка, кто целиком полагается на советников. Такие долго не правят.
- …итого, в казну поступило двенадцать тысяч четыреста семьдесят семь фернов денежных средств. Имущества, конфискованного у богопротивных сивилл, изменников и их семей, поступило еще на сто семьдесят тысяч фернов, согласно предварительной оценке…
Это было даже больше, чем надеялся Ринальдо. Покойник-отец не привык считать деньги. Пиры и балы, охоты и парадные выезды, подарки фавориткам и любимчикам - от бриллиантовых диадем до земельных угодий. "Казна для короля, а не король для казны, - говаривал Фернандес Великолепный. - Если же дело обстоит иначе, казначея следует повесить!" Удивительно ли, что стены обветшали, мостовые требовали ремонта, а сточные канавы - чистки? В казармах роптали солдаты, забывшие, как выглядит жалованье. Имущество изменников пришлось как нельзя кстати. Этой пробкой удалось заткнуть наиболее вопиющие дыры - те, что не терпели отлагательств. Жалованье выплачено, и армия готова грудью встать на защиту нового короля. Стены и мостовые могут подождать. Хорошо бы раскрыть пару коварных заговоров против короны. Заговорщики должны быть богатыми и родовитыми. Другие знатные семьи отнесутся с пониманием. А как иначе, если из каждой семьи возьмут ко двору пажей и оруженосцев? - иными словами, заложников…
- Сколько потребуется времени для точной оценки имущества, поступившего в казну?
Советник запнулся.
- Не менее двух недель, ваше величество. Поступления продолжаются…
- Даю вам десять дней. Потом объявите казенные торги.
- Слушаюсь, ваше величество.
- Что насчет Ансельма Когга?
- Ансельм Когг - приспешник богопротивных сивилл, поставщик изменников в обитель. Также обвиняется в уклонении от уплаты королевских податей, - не заглядывая в свиток, советник заговорил гладко, как по писаному. - За свои преступления казнен возмущенным народом. Часть имущества преступника была, к сожалению, расхищена неустановленными горожанами. Все оставшееся имущество Ансельма Когга сейчас подвергается переписи и оценке…
- Хорошо, - кивнул Ринальдо. - Продолжай.
Мерзавец получил свое. Ринальдо знал, что именно Когг сбил сивилл с пути, надоумив глупых женщин заняться разменом на регулярной, а главное, платной основе. Делец хорошо наживался на Янтарном гроте, пока не пришла пора самому платить по счетам.
- Волнения в городе улеглись. Гвардия и гарнизон, как вы и приказывали, были приведены в полную боевую готовность. К счастью, их вмешательство не потребовалось. Изменники пали жертвами народного гнева. Усиленные отряды стражи патрулируют улицы, дабы воспрепятствовать грабежам. Пожары погашены, поджигатели пойманы. Двое публично казнены через повешенье, в назидание остальным. Еще два-три дня, и город заживет прежней жизнью…
- Прежняя жизнь меня не устраивает! - прервал советника Ринальдо. И исправился: - Нас не устраивает! Город заживет по-новому. Потерпим ли мы прежнее расточительство? Нет! В королевстве воцарится порядок, по которому истосковались наши добрые подданные!
- Народ славит ваше величество!
- Продолжай.
Настроение стремительно портилось. Король знал, к чему сейчас перейдет советник. Знание это соринкой засело в глазу Ринальдо. К сожалению, если соринку не извлечь, со временем она обратится в преизрядное бревно.
- Янтарный грот, ваше величество…
- Что с гротом?
- Возмущенные горожане пытались уничтожить его с помощью молотов и огня. Им это не удалось. Более того, многих грот превратил в чудовищ, лишив человеческого облика. Остальные в страхе бежали. По городу ползут слухи. Люди боятся, что из грота, - советник развел руками, как делал всегда, если был вынужден допустить грубое выражение, - всякая дрянь полезет. Вернулся отправленный в разведку дозор…
Ринальдо навострил уши, внешне не изменившись в лице. Сейчас ему сообщат то, чего он еще не знает. Похоже, молодой король недооценил старого советника. С одной стороны, расторопность похвальна. С другой же… Надо будет присмотреться к Себастьяну Дорну. Не рыдает ли советник по ночам, тоскуя по Фернандесу Великолепному, большому любителю кислых слив?
- Близко они подойти не решились. Наблюдали за гротом с расстояния в четверть лиги. У входа до сих пор копошится пара уродов. И в самом гроте что-то происходит. Свечение меркнет и разгорается, в глубине движутся тени. Одна из тварей перебралась через мост…
- С какой целью?
- Ползла к городу, ваше величество. Дозорные ее прикончили…
Советник умолк. Застыл в выжидательной позе, почтительно склонив голову. Локоны седого парика свесились вниз, закрывая лицо. На деле Себастьян был лыс, как колено, но при дворе это считалось неприличным.
- Все?
- Да, ваше величество.
- Негусто, - король побарабанил пальцами по драконьей лапе. - Мы не удивимся, если Янтарный грот готовит нам новый сюрприз. Рассадник чудовищ в трех лигах от города? Мы понимаем опасения наших добрых подданных.
Советник скорбно кивал.
- Сивиллы, конечно, шлюхи. Но с гротом они как-то управлялись. По крайней мере, чудовищ в Тер-Тесете замечено не было. Следует допросить их…
- Увы, ваше величество.
Прямого вопроса не прозвучало. Но советник давно научился без ошибок истолковывать звучание монаршего голоса. Тот король на троне, иной ли - это роли не играло.
- Это невозможно. Все сивиллы мертвы.
- Досадное упущение, Дорн!
- Умоляю простить меня, ваше величество…
Ни в чем не виноватый советник согнулся в пояснице. Да, признал Ринальдо, кусая губы. Тут я поторопился. Надо было оставить в живых хотя бы парочку сивилл. Вызвать накануне в город и запереть в казематах дворца. В следующий раз я буду осмотрительнее. Дело не в погромщиках-монстрах. Вряд ли на город из грота полезут орды чудовищ. Янтарная задница Бел-Сатона - символ моего бессилия. Я не довел дело до конца. День и ночь грот будет напоминать людям о слабости их короля. О том, что король не всемогущ…
- Ты свободен. Иди.
Советник попятился к выходу. Когда двери за ним затворились, Ринальдо, выждав с минуту, устремил взгляд в дальний угол залы. Там никого не наблюдалось - король остался один.
Впрочем, Ринальдо имел на сей счет иное мнение.
- Слышал, маг?
- Разумеется, сир.
От стены отделилась фигура в темно-бордовой, цвета портьер, мантии.
2.
- Что скажешь?
- Сивиллы не сумели бы вам помочь, сир.
- Почему?
В вопросе звучал интерес, имеющий мало общего с практической пользой. В душе Ринальдо проснулось любопытство.
- Сивиллы не разбирались в сущности Янтарного грота.
- Тем не менее, с его помощью они успешно создавали изменников.
Маг замер перед тронным возвышением. Казалось, Амброз Держидерево врос в пол, пустив корни. Лишь губы продолжали шевелиться:
- Лошадь вращает ворот маслобойки. Разбирается ли лошадь в механике? Слепой случай позволил одной из сивилл открыть метаморфические свойства грота. Случай и врожденная чувствительность к будущему. Остальные сестры бездумно повторяли ее действия, с мелкими вариациями. Сивиллы действовали эмпирически… О, простите, сир!
- Не стоит извинений, - махнул рукой Ринальдо. - Нам известно, что значит слово "эмпирически". Также нам известно значение слов "вариации", "метаморфический" или, к примеру, "чванливый засранец". Продолжай, мы слушаем.
Лицо Амброза осталось невозмутимым. Губы тронула приятная улыбка. "Я оценил вашу шутку, сир, - говорило поведение мага. - Я сам люблю шутить подобным образом."
- Сивиллы пользовались гротом, как кухарка - ножом. Чтобы выковать нож, нужен кузнец. Что взять с простых женщин, сир?
- Но с тебя-то другой спрос, наш прекрасный Амброз! Уверен, ты утолишь наши печали. Как нам покончить с Янтарным гротом?
- Завалить вход, - пожал плечами маг.
- Решение из тех, что первыми приходят в голову. Над входом в грот - скала, известная своей твердостью. Из подобного камня сложен фундамент нашего дворца. Мы еще не говорили тебе, что знаем слово "фундамент"? Все, что могло отколоться от скалы, уже откололось и упало в пропасть. Возить камень издалека? По обледенелому "мосту"? Стоит повозке сорваться в пропасть… Молва, подкрепленная страхом, раздует это до знамения богов. Может быть, ты обрушишь скалу? У тебя есть в запасе парочка молний?
Маг задумался. Древесные корни ломают камни не хуже молний. Но в гроте таилась опасность, природы которой Амброз не понимал. Рисковать жизнью ради прихоти юнца на троне?
- Увы, сир. Моя сила растет из иного корня.
- Поставим вопрос иначе, - король был само смирение. - Способен ли корень твоей силы сделать Янтарный грот безопасным? Таким, чтобы туда зашла невинная девушка с мешком золота - и не вышла мантикорой с бурдюком яда?
- Грот - наследие Ушедших, сир. Их тайны сокрыты от нас.
- Простые женщины пользовались этим наследием, как ты - ночным горшком. Какой прок в твоих чарах?
Амброз был готов к подобному обороту дела.
- Сперва мне надо изучить грот, сир. Мастер не возьмется чинить замок с секретом, не разобравшись в его устройстве. Кроме того, мне понадобятся помощники.
- Бери, кого сочтешь нужным.
- В таком случае, не соблаговолите ли вы, сир, дать аудиенцию моему собрату по Высокому Искусству? Я говорю о Симоне Остихаросе, известном как Пламенный. При нем обретается некий Циклоп, слуга Инес ди Сальваре. На днях они прибыли в Тер-Тесет. Просили об аудиенции еще у вашего августейшего отца. Но после скоропостижной кончины его величества…
Маг умолк.
- О чем они хотели просить отца?
- Насколько мне известно, сир, они мечтают о разрешении посетить Янтарный грот. С целью его изучения.
- Забавно…
Двумя пальцами Ринальдо огладил усы. По-волчьи склонил голову набок, рассматривая Амброза, будто впервые его видел. Подмигнул:
- При дворе есть свой маг. А в грот мы, значит, пустим чужаков…
- Одна голова хорошо, а три лучше, сир.
- И рисковать лучше двумя чужими, чем одной своей, - король рассмеялся, доволен шуткой. - О Симоне мы слышали. Может, он сумеет обрушить скалу? Впрочем, не станем бежать впереди кареты. Кто такой этот Циклоп?
- Настройщик амулетов и магических кристаллов, сир.
- Настройщик?
Амброз проклял свой язык. Кто ж мог предположить, что молодого короля заинтересуют не девки и войны, а материи тонкие и отвлеченные?
- Ну-ка, поподробнее. Ваши штучки надо настраивать? Как лютню?
- Сир точен в выражениях. Я бы и сам не сказал лучше.
- Ты льстец, наш дивный Амброз. А если кристалл не настроен?
- Он будет служить в полсилы. "Мигать", как пламя свечи на ветру.
- А если вас лишить чародейских игрушек…
- Маг опасен и без жезла, сир. Магия поет в нашей крови.
Ринальдо облизнулся, презирая угрозу:
- В крови, говоришь? Что у тебя с собой?
- Малый жезл, сир. И два перстня.
- А цепочка на шее?
- К ней подвешен нефритовый кулон. Простое украшение, подарок одной милой особы. Больше у меня нет никаких, как вы изволили выразиться, штучек.
- Мы верим тебе на слово.
Ринальдо дважды хлопнул в ладоши. Эхо еще гуляло по углам, когда в дверях возник слуга. Облаченный в ало-зеленую ливрею цветов королевского дома Тер-Тесета, он напоминал диковинную птицу.
- Подушку, живо! Примешь амуницию господина мага.
Вернулся слуга с бархатной подушкой в руках. Амброз, не чинясь, выложил на нее все перечисленное, включая кулон. Подарок милой особы - символ мужской силы длиной с палец - смотрелся особенно трогательно рядом с жезлом и перстнями.
- Жди за дверьми, - велел Ринальдо слуге. - Вернешь имущество господину магу, когда он выйдет. Да смотри, ничего не трогай! Превратишься в жабу…
Слуга удалился на цыпочках, неся подушку с величайшей осторожностью. Вид у бедняги был такой, словно ему доверили кубло ядовитых змей.
- Итак, наш потрясающий Амброз?
- Что сир желает увидеть?
- На твой выбор.
- Слушаю и повинуюсь.
Руки Амброза разошлись в стороны, замерли ветвями акации. Рукава мантии упали до локтей, обнажив сухие, жилистые предплечья. Свет за окнами померк, в зале сгустились лиловые сумерки. Ярко вспыхнули свечи в шандалах из позолоченного серебра. За спиной Амброза выросла аспидно-черная тень. Свечи горели ровно, но тень, упав на пол, двинулась по кругу. Казалось, Амброз превратился в гномон солнечных часов, заставив светило вращаться вокруг себя. Совершив половину оборота, тень уперлась в королевский трон. Надсадно заскрипели, оживая, вощеные доски пола. "Держи дерево…" - дрогнули губы мага. Трон, качнувшись, начал подниматься к потолку. Под ним ворочался пучок узловатых, поросших белесым ворсом корней, похожих на щупальца. Из подлокотников выстрелили тонкие, как лоза, неприятно извивающиеся побеги, приковав запястья короля к "драконьим лапам". Клейкие почки бородавками усыпали спинку трона. Они лопались, раскрывались, облизывались остренькими язычками. Миг, и плечи Ринальдо укрыл плащ из листвы, местами ядовито-зеленой, местами же алой, словно обагренной кровью.
- Достаточно, - сказал Ринальдо, смеясь в объятиях древесного монстра. - Ты прав, цвета нашего дома: зелень и кровь. Браво, Амброз! Сороки и маги любят блестящие камешки. С этого дня всякий чародей, входя к нам, обязан будет сдать свои амулеты. По окончании аудиенции он получит их обратно. Но мы убедились: маг остается магом, хоть раздень его догола…
В голосе короля колыхнулась тень сомнения. Взгляд прикипел к перстню с изумрудом, который Ринальдо носил на безымянном пальце левой руки. Перстень мерцал; в камне разгоралось и меркло, пульсируя, ярко-зеленое пламя. Король знал: в перстне нет ни грана магии. Но пламя в камне не могло быть отблесками солнца.