– Спасибо! У тебя золотые руки! – застенчиво сказала она и тихо добавила, – займи место в кресле. Я включу режим бетта-реальности, и ты сможешь вернуть свою память.
Немного колеблясь, он сел в кресло и подумал:
"Даже если она что-то замышляет… Я почему-то доверяю ей…".
Его ослепила вспышка.
…Он сидел на берегу ручья. Ему было семь лет. Так хорошо и беззаботно! Светило солнце. В зеркальном блеске водной ряби, по течению, бойко плыл кораблик, а он подгонял его прутиком. Кораблик был выпилен из старой доски забора, еще совсем непослушными детскими ручонками. Вместо мачты был вбит гвоздь, на котором ветром раздувало парус – лоскут целлофанового пакета с запахом селедки. Он посмотрел вверх на бездонное голубое небо, и белая вспышка ослепила его.
…В джинсах с кассетным магнитофоном в руке, стоя на асфальте каких-то трущоб, он смеется с друзьями, украдкой глядя в лицо симпатичной девушки. Худенькая, с русыми волосами и очень задорная. Другие ребята как-то не обращали на нее внимания, а он с первого взгляда увидел будущую белоснежную лебёдушку. Свою…
Было озорно и весело. Горячая кровь играла с весной. Вечером, в свете лукавого лица бабки-луны, выглядывающей из-за ветвей, утопая в аромате сирени, он первый раз робко и неумело поцеловал ее. Серо-зеленый туман больших веселых глаз накрыл его с головой…
– Раз! Раз! Раз, два, три! Левой! Левой! – голос сержанта набатом бил в голову, – На месте-е-е.… Стой! Раз! Два!
Рота замерла, как влитая на черной асфальтовой коже плаца. Он стоял в первой шеренге, третьим от правофлангового. Правый сапог был немного тесноват и беспощадно мозолил ступню. Сердце согревало сокровище – в левом нагрудном кармане, завернутая в грязно-потертую обертку лежала карамелька "Дюшес". Весь мир сейчас был заключен в этом кремовом кусочке плавленого сахара! Как ее съесть? Вечером, в расположении роты, на едва слышимый хруст обертки отзовутся хрустом десятки шей товарищей!
Палило солнце. В глубине "коробки" стояла духота, но там хотя бы наполовину была тень от впереди стоящих товарищей. Все одинаковые. Мыслями, едой и даже запахом… Он, прищурив глаза и едва заметно кивая, козырьком камуфлированной кепки стучал по ослепительному бело-желтому диску солнца, словно пытаясь столкнуть его с неба. Солнце гневно вспыхнуло, и он провалился в бездну…
– Воздух!!! – чей-то зычный крик утонул в истеричном визге ста двадцати миллиметровой мины.
Ночь. Гул. Вспышки. Стрельба. Разноцветные метеоры трассирующих пуль лезвиями рассекали темноту на острые куски, свистом очерчивая чью-то жизнь и страшным безмолвием – чью-то смерть. В воздухе плыл тошнотворный запах крови. Кусочки сырой холодной земли лежали на его лице и жадно впитывали горячий пот… Вспышка…
Илья метался в кресле…
Редкая тишина высоких залов в блеске наград, резко прерывалась рокотом вертолетов, гулом танков и неразборчивой речью на разных языках в гарнитуре рации… Темнота…
…Свист лопастей заставил открыть глаза. В утробе вертолета, на длинных десантных сидениях дремала его группа. Разведка французского иностранного легиона. Он вглядывался в суровые лица наемников, таких же, как он сам. Здесь не принято спрашивать имена. Только прозвища…
Пульс красной лампы и писк зуммера подняли бойцов на ноги. В открытый зев створок грузового люка жарким дыханием африканской пустыни бросило крупицы песка. В Сахаре была ночь.
Преодолев стремительным броском тридцать километров, в утренних сумерках группа вышла к цели. Секретный археологический объект располагался среди гигантских песчаных дюн. Они были не одни… Шесть черных теней бесшумно проскользнули мимо первого внешнего патруля боевиков "Исламского государства". Закрепившись на возвышенности, Илья осмотрел местность в прибор ночного видения. Едва заметный вход в подземную пещеру располагался в полукилометре. Рядом с ним серел шатер полевого командира. Ящики, джипы с крупнокалиберными пулеметами, бочки, палатки боевиков и прочее снаряжение лагеря, укутанные хиджабом маскировочной сети, безмолвно дремали под черным флагом с белой арабской вязью. Только незримые тени часовых выдавали признаки жизни.
"Около ста боевиков, четыре джипа с пулеметами" – Илья быстро изучал силы противника, – "Костров не жгут. Тщательно маскируются. Так…"
Камень за камнем, змейкой осмотрев местность, Илья обнаружил две позиции снайперов. Стрелки держали площадку под контролем.
"Скорее всего, это не все" – чувствовал Илья и решил, – "Будем ждать".
Группа рассредоточилась вокруг площадки и замаскировалась.
С первыми лучами солнца поднялся ветер и в воздухе затанцевали песчаные вихри. Пользуясь ими, как прикрытием, Илья пополз к шатру. Вечные пески пустыни быстро поглощали его след. Добравшись до места, он зарылся в песок и стал слушать. Рассвело. Мимо сновали боевики, занятые какой-то важной работой. Илья внимательно вникал в арабскую речь. Солнце стало палить песок. Он чутко задремал…
Ближе к полудню его насторожили возбужденные крики – из пещеры прибежал запыхавшийся араб и нырнул в шатер. Через минуту показался полевой командир. Сжимая в кулаке четки, он сквозь зубы ругал араба. Они вместе отправились в пещеру…
Стемнело. Эмир не возвращался. Было тихо. Неподалеку сменились часовые.
– Что там? – спросил угрюмый араб.
– Эмир, как одержимый шайтаном! Он нашел, что искал. Там в пещере – смерть! Мы уже потеряли шестерых. Их убили священные гады! Это место проклято! Молись Аллаху, что бы на тебя не указал перст Эмира!
– Я весь день на жаре. Плохо понимаю твои слова…
Арабы разошлись. Илья погрузился в мысли:
"Скоро они доберутся до цели. Придется отбивать… Если не сможем, след будет потерян навсегда…"
Выбора не было. Он решил действовать.
Черная тень ветром смерти колыхнулась за спиной часового. Через пять минут, голое тело боевика, закопанное в песок, отдавало ему свою кровь…
Эмир сидел на раскладном стуле у входа в пещеру, занятый тяжелыми мыслями. Вид у него был обеспокоенный, и он не обратил внимание на появление араба. Клетчатая чалма спускалась на черное лицо боевика, видны были только горящие глаза. На его плече висел автомат Калашникова…
"Уже шестеро стали муджахидинами!" – мрачно думал эмир, – "четверо погибли от ловушек, двоих сожрали гады… Сколько там еще сюрпризов? На все воля Аллаха! Я буду посылать все новых и новых воинов! Я телами муджахидинов проложу дорогу к ней! Я получу ее! Мои братья ждут! Она принесет нам победу в священной войне! Аллаху акбар!"
Эмир закрыл глаза и стал читать молитву, перебирая четки…
Илья шагнул к эмиру. В грудь уперся автомат телохранителя.
Эмир закончил и открыл глаза.
– Я знаю, что нужно сделать, – на чистом арабском языке прохрипел Илья.
– Говори.
– Мне нужен джип и… твоя радиомачта…
Работа закипела. Илья хриплым голосом и жестами отдавал приказы.
К джипу закрепили сорокаметровую антенну. Илья оставил автомат в джипе, взял фонарь, стропы, нож, гранаты и направился к концу мачты. На пути стоял эмир.
– Если достанешь ее, я подарю тебе этот клинок, – он указал на дорогой кинжал в узорных ножнах, – пять жен и сделаю тебя правой рукой!
– Я сделаю это! Аллаху акбар!
– Аллаху акбар!
Илья закрепился стропами на конце мачты и включил фонарь. Вспыхнула фара-искатель, и джип задом стал медленно пятиться в сторону пещеры. Илья, вися на стропах, вплыл внутрь.
Свет фар и фонаря осветил древние своды, стянутые вековыми паутинами и покрытые пылью. Он кожей чувствовал присутствие смерти. В глубине пещеры стоял пьедестал, за которым возвышался гигантский саркофаг. На пьедестале стояла часть древней статуи – голова необыкновенно красивой женщины. Каменные губы красавицы были приоткрыты, и из них лилась волшебная мелодия. Она пела…
…Стали попадаться тела боевиков. Распухшие, они лежали с маской ужаса на месиве лица. Вглядевшись, Илья увидел, что пол пещеры двигается и переливается волнами! Под ним, буквально в метре, в несколько слоев кишели и жалили друг друга странные насекомые, из нескольких видов которых он узнал только скорпионов. Мачта медленно продвигалась дальше. Гладкая ступень отделяла насекомых – они не могли ее преодолеть. От ступени до пьедестала пол шипел и трещал невероятным количеством ядовитых змей. Воздух был пропитан острым запахом яда! Насекомые и змеи стремились к статуе – мелодия привлекала их…
Когда до пьедестала оставалось около метра, мачта неожиданно остановилась. Недолго думая, Илья снял с себя дишдаш и чалму, а разгрузочный жилет перекинул через плечо. Оценив расстояние, он бросил одежду на змей, быстро отстегнулся и спрыгнул с мачты. Пол под ногами поплыл, яростно зашипел и затрещал змеями! Молниеносно, в долю секунды, он схватился за пьедестал и забрался на саркофаг. Разъяренные твари исступленно били клыками в дишдаш – мокрый от яда он утонул в живой метровой куче скользких тел!
Все это время за Ильей неотрывно следили узкие щели глаз эмира. Он заподозрил неладное, когда под дишдашем мелькнуло белое тело европейца… Увидев на левом плече татуировку летучей мыши, он на чистом русском языке закричал:
– Шурави! Отдай ее мне! Клянусь Аллахом, я отпущу тебя!
Увидев, что русский молча исчез за саркофагом, он в бешенстве заревел:
– Проклятый гяур! Свинья! Я отрежу твою голову и насажу на кол! Убить его!
Когда Илья услышал русскую речь, он понял, что раскрыт и прыгнул за саркофаг. Дело было плохо. При себе у него был нож и шесть гранат.
Выдернув чеку, он спокойно отпустил рычаг и на счет "три" бросил гранату. Следом вторую и третью. Первая взорвалась в воздухе над джипом, прервав крик эмира. Взрывов двух других он уже не услышал. С потолка посыпались камни. Свод пещеры обрушился, погребя под собой раненого эмира и боевиков. Оглушенный взрывом, получив удар камнем по голове, Илья не скоро пришел в себя. В ушах стоял тонкий звон. Мрачная звенящая мгла, наполненная смертью, тисками сжала его.
Он включил фонарь и ужаснулся – осыпавшаяся часть потолка нарушила искусственный барьер и тысячи змей, блестящими клубками приближались к нему!
Илья забрался на саркофаг.
"Ненадолго…" – мысль холодом уколола его, – "они сгрудятся в горку и сожрут меня!"
Он снял разгрузочный жилет и разрезал его на ремни. Быстро, используя оставшиеся стропы, Илья связал подобие веревки. Свет фонаря слепил и дразнил змей. Они метровым слоем заполонили все пространство вокруг саркофага и пьедестала.
Он резанул лучом фонаря по сторонам и быстро нашел подходящее место – кучу песка у самой стены. Закрепив конец веревки на статуе, и удерживая второй конец в руке, Илья бросил туда поющую голову…
Началось невообразимое столпотворение – тысячи насекомых и змей бросились на звуки мелодии… и стали убивать друг друга! За считанные секунды над статуей образовалась живая куча, высотой до свода пещеры! Воздух дрожал от яда, писка, шипения и стрекотания! Из щелей и нор, время от времени, выползали все новые смертоносные твари и бросались в кипящую бойню!
Пол стал относительно чист…
Получив передышку, Илья стал лихорадочно искать выход из положения. Луч фонаря отчаянно метался в тысячелетней пыли. Вдруг он замер на заваленном входе пещеры. Илья, перепрыгивая через насекомых, бегом бросился к груде и принялся откидывать камни.
Через несколько минут он, обливаясь потом, установил на крышку саркофага станок и закрепил на нем крупнокалиберный советский пулемет ДШК! Мушка и компенсатор были смяты камнями, но это уже не имело никакого значения. Илья щелкнул затвором и направил ствол в потолок. Еще проводя разведку, он определил, что пещера находится под слоем мягкого известняка на глубине не более трех метров.
Мощные пули, калибра двенадцать и семь миллиметров, отбойным молотом крушили мягкую породу, вырывая крупные куски известняка! Илья закашлялся – воздух давил пылью и пороховыми газами. Лента уже заканчивалась, когда свод пещеры рухнул, и трассирующие пули расчертили звездное небо. Куча камней и песка была большой. Он, потянув веревку, вытащил статую из-под беснующихся тварей и полез вверх. Обитатели пещеры, скользкие и влажные от яда, последовали за ним…
Как только глухие взрывы обрушили вход пещеры и похоронили полевого командира, боевики подняли тревогу. После беспорядочной стрельбы, они успокоились, выставили оцепление у пещеры и отправили машину за подкреплением – мачта антенны была единственным средством связи и теперь оказалась под завалами. Лишившись эмира, суеверные арабы еще больше утвердились в своей вере, что место это – проклятое. Ни у кого не было желания разбирать завалы…
Не прошло и получаса, как прямо из-под земли в ночное звездное небо вылетели огненные стрелы! Боевики оцепления, охваченные ужасом, повалились на землю.
– Шайтан мечет стрелы!
– Это души наших братьев…
– Мы все обречены…
Прибежал один из боевиков, занявший место командира и с ходу резанул очередью над их головами:
– Трусливые шакалы! Быстро за мной! Это проклятый гяур! – в ярости ревел он.
Илья высунулся из пещеры. Прямо к нему бежали боевики. Одну за другой, он выбросил наружу все гранаты. Ухнули три взрыва, вспышками выхватывая из темноты падающие тела. Илья кошкой выпрыгнул из норы, откатился в сторону и растворился в темноте.
Восемь боевиков свалились замертво, сраженные осколками. Кто-то стонал от боли. Остальные залегли и поползли назад. Полевой командир встал и молча, выстрелил в лоб ближайшему боевику.
– Сейчас прибудут наши братья! Как объясните трусость? – срывался он в крике.
Человек двадцать арабов покорно поползли к дыре…
Нечеловеческие крики ужаса пронзили африканскую ночь – боевиков жалили змеи и насекомые, широким ковром расползавшиеся из норы. Сердце эмира дрогнуло и в ту же секунду в его лицо ударили ядовитые зубы.
В этот момент группа Ильи открыла огонь.
Боевики мешками валились под выстрелами бесшумных винтовок. Началась паника! Никто не понимал, что происходит. В лагере, безумной пляской пуль, кружилась смерть.
Совершенно голый, со статуей в руках, Илья бежал прямо через лагерь боевиков, повергая их в еще больший ужас! Не останавливаясь, он схватил чей-то автомат и рюкзак. Выпотрошив содержимое рюкзака, он бросил внутрь поющую голову и закинул его за спину. Стреляя на бегу, он направился к точке сбора…
Боевики, наконец, опомнились и организованно открыли огонь. Враг наседал… В условленное место вышли пятеро – Илья, два брата нигерийца и два француза. Двухметровый норвежец Гари, пулеметчик, навсегда растворился в ночных песках пустыни. Он прикрывал отход и был готов к этому. Все пулеметчики легиона готовы к этому – за американский М-60 платят почти в два раза больше, но ты отходишь последним…
Выстрелы стихли, и это означало одно – враг стремительно приближался. Заняв позицию за камнями, группа приготовилась к бою.
– Мы уже решили, что тебе конец! – усмехнулся один из братьев. В ночи были видны только его белые зубы, – Что там?
Илья бросил ему рюкзак. Нигериец заглянул внутрь и его лицо исказил священный ужас. Он что-то тихо прошептал брату на родном наречии. Тот посмотрел внутрь и остолбенел.
Илья спросил:
– Вы чего там?
– Поющая Женщина! Это Поющая Женщина! Легенда нашего племени гласит, что в конце Дня Жизни появилась голова Поющей Женщины! Скоро Конец! Плохо… Не надо было ее… – пуля толкнула его в плечо.
К боевикам подтянулось подкрепление. В прибор ночного видения просматривалась широкая цепь наседающих арабов. Сзади слепили фарами джипы с крупнокалиберными пулеметами…
Илья зажмурился от яркого света – темные фигуры утонули в пламени взрывов и тут же до них донесся свист лопастей вертолета. Черная стрекоза сделала боевой разворот и накрыла боевиков шквалом огня!
Видя, что добыча ускользает из рук, террористы осатанело бросились в атаку!
Вертолет завис прямо над группой. Из боковой двери со свистом полыхал трехметровый сноп огня – шестиствольный пулемет перепахивал песок, быстро прореживая цепи наседавших боевиков. Все пятеро запрыгнули внутрь, и машина пошла вверх.
В эту секунду по вертолету хлестанула пулеметная очередь! Спасительное пламя погасло – пулемет был разбит, а стрелок с развороченной грудью, ударом крупнокалиберной пули был выброшен через противоположную дверь. Правый двигатель горел. Земля стала приближаться. Пустыня не хотела их отпускать…
– Не могу! Не хватает тяги! – отчаянно прокричал пилот.
Старший нигериец заглянул Илье глубоко в глаза и крикнул:
– С нее начинается новый День Жизни! Сохрани ее! Она не должна попасть в руки Зла!
Илья не успел ничего сказать – братья черными кошками прыгнули в пылающую темноту ночи, а вертолет пошел вверх…
Он бросился к двери. В жаркой мгле африканской ночи били сотни трассеров. Им отвечали редкие точные выстрелы нигерийцев.
Вспышка белого света ослепила его…
…Он очнулся в комнате с высокими каменными сводами. Посередине стены жарко пылал старинный английский камин. На вертеле жарилась туша, наполняя комнату необыкновенным ароматом. Илья, обнаженный, лежал на полу, на черной медвежьей шкуре. Рядом стояло вино, фрукты и два бокала из резного хрусталя. По углам, в круглых чашах восточными благовониями пылали красные свечи. Неожиданно и совершенно бесшумно, мягко ступая по шкуре, казалось прямо из пламени камина – появилась стройная блондинка необыкновенной красоты. Ее фигура, точеный стан, бедра – все было эталоном совершенства и великолепия. На ней была прозрачная накидка… Она подошла и села около него. Хотя он и не касался ее бархатистой кожи, но чувствовал жар ее тела!
– Теперь ты все вспомнил! Ты все знаешь… Ты меня спас…
– Далина?..
– Да…– прошептала она глубоким грудным голосом, склоняясь к нему. Шелковистый локон коснулся его лица, и он потянулся к ней, не в силах оторвать взгляд от сочных алых губ. Ее умные, бесконечно глубокие глаза на секунду вспыхнули серо-голубым светом. Илья обнял ее, страстно привлек к себе и провалился в горячую бездну самого нежного во Вселенной, поцелуя…
Илья открыл глаза. Он полулежал в кресле центрального поста. Экран был отключен. Некоторое время понадобилось, что бы придти в себя. Эму мучительно хотелось назад, в ее объятия…
Илья встал и, и слегка пошатываясь, в абсолютной тишине пошел в свой отсек. Без сил упав на кровать, он тут же уснул и спал, казалось, целую вечность.
Илья проснулся, позавтракал и, выполнив ежедневную работу, направился в отсек, где лежали разбитые роботы. Повозившись часа три, он с удовольствием наблюдал, как ожил робот-ремонтник. Металлическая машина загудела, подняла серебристый хобот и "открыла" красный глаз. Робот осмотрелся и замер в ждущем режиме. Он перезагружался.
– Зачем ты это сделал? – голос Далины звучал как-то по-другому, в нем было что-то женское, человеческое, – ты решил мне довериться?
– Хм, – усмехнулся Илья, – мне просто надоело капаться в навозе оранжереи и крутить гайки. Я люблю диван и футбол!
Далина смеялась, совершенно естественно, как человек и Илье казалось, что он испытывает к ней чувство привязанности, если не более того…
"Нет", – отогнал он мысль, – "Она не…"