- У нас нет такого количества вооруженных и натренированных людей,- покачал головой Кранц.- Но мы нашли возможность договориться с вождями Новых Земель. Маловероятно, что вы осведомлены о существовании технически развитого и мощного государства в Антарктике. Взгляните на это, Генрих,- Кранц включил проектор, и над столом появилось трехмерное изображение Земли. Покрытая обширными пустынями с островками растительности возле источников пресной воды, с циклопическими полусферами Городов, над которыми клубились темные вихри и сияло искрящееся гало электрических разрядов.- Обратите внимание на количество материков, Генрих. Он один - Евразия. Часть материка покрыта десятикилометровым щитом льдов,- он взял указку и показал на шапку снегов в нижней части проекции.- Это Южный полюс планеты. Когда-то эта часть была материком - Северная Америка. Мы находимся в этой части Евразии. Это Внутреннее море, это Внешнее море. Считается, что Внешнее море самая непригодная для жизни территория. На лекциях по общему курсу образования эта часть планеты показана сплошной водной стихией, причем совершенно отравленной. Но это не так, Генрих. Вот как выглядит атлас Земли на самом деле,- картинка сменилась, и Генрих увидел среди вод Внешнего моря небольшой, покрытый изумрудной зеленью континент. Над ним висели гряды белоснежных облаков и сияющая цепочка автоматических контрольных станций локального защитного поля.- Это Новые Земли, Генрих. Точней, внешняя часть Новых Земель. Когда-то они основали свои города в подземных пустотах под панцирем льда. Отчасти благодаря этому, отчасти благодаря изоляционной политике вождей, Новых Земель ядерная война не только не коснулась, изменения климата благотворно сказалась на этой части планеты. В свое время первообщинники именно от них переняли технологии подземных коммуникаций и барьерной защиты. До Волны этот континент был покрыт слоем льда и представлял собою практически безжизненное пространство. Но сейчас это самое благоприятное место на планете. Информация о Новых Землях тщательно скрывается. Впрочем, до последнего времени вожди не были склонны вступать в контакты с любыми представителями Городов, хотя попытки с нашей стороны были и неоднократные. В технологическом отношении Новые Земли - совершенная цивилизация. Но наладить с ними партнерские отношения первообщинникам не удалось... Нам удалось это... В Новых Землях на протяжении столетий бытовало мнение, что война с Городами неизбежна. И они готовились к ней. Но когда мы сообщили их руководству о методе генетической кодировки, разработанном первообщинниками, и их планах применить этот метод в ближайшее время, нас не только приняли, но признали союзниками. Если первообщинники применят кодировку, население Новых Земель тоже попадет под воздействие информационного импульса, и первообщинники выиграют так и не начавшуюся войну. А жители Новых Земель погибнут. Абсолютно все жители, Генрих. И погибнут живущие за пределами Городов, не помеченные маркером. Новые Земли - это рай на нашей планете. И первообщинники не прочь попасть в рай...
- Лео, о каком маркере вы говорите?- Перебил его Генрих.
- Прошу вас, продолжайте,- кивнул Свешников, посмотрев на Кранца.
- После рождения всех жителей городов метят генетическим маркером. Родителям объясняют, что это мера предосторожности против несанкционированного проникновения на территорию городов враждебных элементов из-за барьера. На самом деле представителей каждой из общин метят особым образом. Это первый шаг метода генетической кодировки, вторым будет импульс, запускающий механизм мутаций. Процесс необратим. Наше потомство уже не нужно кодировать механическим способом, все приобретенные изменения закрепятся на генетическом уровне. Достаточно одного импульса. Первообщинники оградили свои убежища от его воздействия. Мы же обречены. Обречены жители Городов и население Новых Земель. Обречены выжившие за барьером и население буферных зон...- Кранц замолчал. Над внутренним двориком воцарились такие тишина и спокойствие, что ужасы рассказанные хозяином дома, казались не реальней ночного кошмара.- Вечерние звезды зажглись,- Кранц едва заметно улыбнулся.- Чудо нашего мира оказалось таким хрупким. Генрих, мне жаль, что я нарушил ваш сон...
- Простите, мне нужно выйти на свежий воздух,- Генрих поднялся.
- Конечно,- Кранц со Свешниковым одновременно встали.- Прошу вас, выход в сад здесь.
- Лео, можно спросить вас о роде ваших занятий,- Генрих посмотрел на собеседника.
- Я - заместитель директора Департамента технических библиотек и архивов,- ответил Кранц.- Возглавляю отделение Департамента в Новом Галеоне... Двадцать лет назад одному из моих друзей невероятно повезло. Он решил расширить подвал в своем доме, и он любил поработать руками. В Департамент архитектуры и строительства заявку подавать не стал. А спустя неделю он обнаружил несколько контейнеров с книгами,- Кранц улыбнулся.- Пригласил меня. Все-таки я специалист по библиотекам и архивам. В тот вечер мы не знали, к чему приведет эта находка...
Генрих оставил машину на площади возле дворца "Европа". Шпили башен пронзали серое облако, висевшее над окрестностями. Моросил мелкий холодный дождь. Вместе с дождем на землю оседал величавый гимн "Когда увижу Храм Твой". Акустика возле дворца была поразительная. Казалось, что в тени колоннад затаился многочисленный хор, и его песнопения подобно волнам накатывают на слушателя и вновь отступают в сумерки, затопившие дворец.
Мелкие лужи блестели на гранитных плитах. Воздух был напоен ароматом смолы от обрезанных ветвей и свежескошенной травы в парке и на лужайках дворца. Генрих шел по блестевшим от дождя ступеням и чувствовал в своем сердце потаенное и пока что едва знакомое чувство возрождения духа.
Он поднялся длинной широкой лестницей во дворец. Гулкое эхо разнесло его шаги по огромным залам. Сквозь прозрачные своды дворца струились вечерние сумерки. Здесь хор призрачных певцов был едва слышен, теперь они пели "В ярости Твоей я вижу любовь".
Генрих поднялся на балюстраду и прошел в покои Азарова. Стоявший возле дверей покоев офицер сопровождения коротко кивнул ему:
- Добрый вечер, господин Штольц!
- Здравствуйте, Акаро. Я по приглашению господина Азарова.
- Не трудитесь объяснять, сир,- офицер с поклоном открыл перед ним дверь.- Прошу вас.
Генрих улыбнулся ему и переступил порог покоев.
Монику, Марту Свенсон и господина Азарова он нашел в библиотеке. Они сидели за массивным круглым столом, перед каждым лежал файл с документами, и стоял бокал вина. Ярко горел камин, тонкий аромат древесного дыма витал в воздухе. Азаров был в старомодных очках. Когда Генрих появился, он посмотрел поверх них на гостя:
- Здравствуйте, Генрих. Прошу к столу.
Генрих подошел к ним, на мгновение зарылся в копну светлых волос Моники. Она настолько увлеклась чтением, что не заметила его. Вздрогнула и подняла голову.
- Здравствуй, милый,- улыбнулась рассеянно.- Извини, эти бумаги... Я не думала, что такое возможно...
Генрих поцеловал руку Марте, налил в бокал вино и устроился в свободном кресле.
- Могу я полюбопытствовать?- Спросил он, пригубив вино.
- Это статистические данные конгломерата о положении живущих в буферных зонах,- отозвался Азаров.- Данные неутешительные.
- Милый, я собираюсь посетить эти места,- Моника посмотрела на него.- Марта может устроить это в рамках гуманитарной программы...
- А как же бал?- Уточнил Генрих.- Мне казалось, детский бал для нас не менее важен.
- Для бала уже все готово, дата назначена. Мы вернемся задолго до него,- отозвалась Моника.
Генрих взял уже прочитанный ею документ, и тоже углубился в чтение. В трех буферных зонах: Нефритовый холм, Красная земля и Равнины бурь обитало больше двух с половиной миллионов поселенцев, связанных с городами экономически. Это были потомки выживших после Волны, постепенно сплотившиеся в кланы. Подавляющая часть поселенцев вела на поверхности добычу сырья и полезных ископаемых, остальные занимались преступным промыслом. В их обществе сохранилась денежная система. Добытое поселенцы обменивали в Департаменте Линий и Ограничений на товары, продукты питания, горючее, вооружение и боеприпасы. Все это в дальнейшем либо продавалось, либо обменивалось в торговых лавках и магазинах в поселениях. В буферных зонах находилась подавляющая масса подземных хранилищ сырья и минералов. Колоссальные по размерам железнодорожные узлы регулировали всю сырьевую базу пятисот городов Царства Завета. Здесь же были сосредоточены четверть миллиона стражей специального ведомства Службы Сопровождения. Между поселенцами никогда не прекращалась вооруженная борьба за месторождения, прииски и залежи полезных ископаемых. Время от времени отдельные стычки перерастали в локальные боевые действия с применением бронетехники и авиации. Несколько раз окрепшие главари особенно многочисленных кланов нападали на форты Департамента Линий и Ограничений. По крайней мере, пять раз им удавалось проникнуть на подземные уровни и железнодорожные узлы. Разумеется, информация об этих кровопролитных инцидентах утаивалась. Бойцы специального ведомства Службы Сопровождения жили со своими семьями так же изолированно от городов, как и те от кого они города защищали. А с экранов новостного портала лились победные реляции и сентиментальные репортажи о крепнущей кооперации городов с поселениями за барьером. Лишь после знакомства с Азаровым Генрих узнал об истинном положении дел. Узнал о присвоении гуманитарной помощи главарями бандитских группировок, об ужасающей нищете среди поселенцев, о голодных детях и стариках брошенных в пустынях.
Генрих вернул бумаги. Моника смотрела на него широко открытыми глазами.
- Пока что мы не можем сделать для этих людей ничего,- в ответ на ее взгляд покачал головой Генрих.
- И он совершенно прав,- поддержал его хозяин покоев.- Мы не в силах изменить существующий порядок вещей. Вы лишь подвергнете свою жизнь опасности, побывав в поселениях. Дамы, вы не можете себе представить, насколько жизнь и нравы этих людей отличаются от нашего уклада жизни.
- Вениамин, у вас есть предложения?- Уточнила Моника.
- Разумеется,- кивнул Азаров.- Я советую вам набраться терпения. Пройдет не так много времени, и мы сможем изменить ситуацию кардинальным образом...
- Но за это время погибнут тысячи, если не десятки тысяч несчастных, обездоленных людей,- оборвала его Моника.- Мы будем знать об этом, и ничего не сделаем?! Две недели назад вы говорили о тяжком грузе, который мы можем принять на себя...
- Моника,- улыбнулся Азаров,- девочка моя! Но мы в любом случае не можем помочь этим людям в данный момент. Что бы мы ни сделали, все это уйдет как вода в песок. Мы только потеряем время. Но страшней всего то, что в этой по сути бессмысленной суете мы потеряем доверие честных и сильных людей из числа поселенцев, с которыми позже сможем работать бок о бок. Поверьте мне, Моника, все именно так и случится. Неужели вы считаете, что мы не пытались изменить хоть что-то?.. Но, проявив терпение и выдержку сейчас, позже мы сможем помочь всем, кто нуждается в нашей заботе и помощи. Тем более что в данный момент мы занимаемся не менее важным и ответственным делом...- Он сделал короткую паузу и добавил:- Видит Бог, я уже жалею, что показал вам эти документы.
- Я согласен с вами, Вениамин,- кивнул Генрих.- Моника, бал не за горами. Только подумай, завтра города услышат твой голос. И каждый ребенок в этом городе, каждый ребенок в остальных городах услышит тебя и радостно улыбнется,- он поднялся, вновь подошел к жене и обнял ее.- Милая, я рад за тебя и горд. Мы даже не мечтали об этом...
- Марта,- улыбнулся Азаров,- кажется, мы лишние...
- Что?- Свенсон непонимающе посмотрела на него.- Извините, Вениамин, я так увлеклась чтением... Вы знаете, эти люди живут в ужасных условиях. Они живут,- она с трудом подобрала слово,- как животные...
- К сожалению, это так,- уже слегка рассеяно отозвался ее собеседник.- Марта, я не показывал вам альбом китайской живописи? Вещь поразительная!.. Я выменял его в одном из поселков Нефритового холма,- он подошел к ней и протянул руку.- Это истинное наслаждение. Отпечаток прошлого ушедшего безвозвратно.
Они подошли к пюпитру, на котором возлежал древний фолиант. По библиотеке раскатился сочный баритон Азарова:
- Четыре Бодхисаттвы из Дуньхуана, Марта! Обратите внимание, насколько тонок рисунок, сколь глубокий символизм заключен в нем... Дорогая моя, чего бы мы ни коснулись в этой замечательной библиотеке, все, абсолютно все, пронизано погибшей историей и утерянными традициями. Вернется ли все это вновь, моя дорогая Марта?.. Спросите меня о бодхисаттвах, и я до утра буду рассказывать вам все, что знаю о Буддадхарме...
- Вениамин, вы меня пугаете...
- Не нужно делать скоропалительных шагов,- тем временем продолжал говорить Генрих, обняв жену.- Я начинаю беспокоиться за тебя... Мне жаль, что эти люди так страдают. Но, не смотря на это, они намного счастливей тех, кто живет в городах. Это только звучит странно...
- Тебя и Вениамина я понимаю все меньше и меньше,- покачала головой Моника.- Что вы скрываете?
- Ничего,- улыбнулся Генрих.
- А вот это пугает меня больше всего, милый.
- Что именно?
- Твоя ложь,- ответила Моника.
- Но я не лгу тебе...
- Может быть,- кивнула она.- Но ты определенно что-то скрываешь. Быть может, это не ложь. Но это и не правда... Когда ты расскажешь мне правду, Генрих?
- Это так сложно, милая,- Генрих еще крепче обнял жену.- Но мы на самом деле поможем очень многим...
- Это я слышу от вас каждый день,- Моника освободилась от его объятий.- Ты не хуже меня знаешь разницу между мечтами и тем, что происходит вокруг,- она вновь взяла в руки статистические данные.- Посмотри на эти фотографии и скажи мне, что важней: бал или еда для умирающих от голода?- Она рассыпала перед ним сделанные в поселениях фотографии.
Генрих придвинул кресло и сел рядом с ней.
- Вчера я проснулся под шум дождя, но не услышал пение птиц,- произнес он так тихо, словно размышлял вслух.- Мы можем настроить автоматику так, чтобы записи пения птиц будили нас. Но этого никто не делает. Мы можем сходить в городской зоопарк и посмотреть на живущих там забавных существ. Но и этого почти никто не делает. Насекомых убивают специальными растворами, которые смешивают с каплями дождя. Нам не нужны птицы... Я просыпаюсь от тишины, потому что привык слышать гимны. Их ненадолго выключают под утро, и мы просыпаемся от тишины... Моника, все эти годы я подпевал им. Наверно, я начал подпевать им, как только научился различать слова. Мы почти не думаем, мы поем...
- Разве это плохо?- Теперь Моника смотрела на него уже с тревогой.
- Но мы не птицы, мы - люди,- ответил на ее взгляд Генрих.- Мы должны думать, а не петь с утра до ночи... Ты слышишь это?
- Что, милый?- Она взяла его за руку.
- Тишину,- теперь Генрих смотрел на нее широко открытыми глазами.- В этой тишине я слышу себя, тебя. Я слышу каждого под куполами городов и каждого из живущих за барьером. Я прошу тебя, Моника, пока что вопросы лишние. Когда придет время, я все расскажу.
Но не успел он сказать всего этого, как тишину нарушил первый вздох древнего органа. Марта стояла возле окна. Азаров сидел перед инструментом, заполнившим собою всю западную часть библиотеки, и нажимал на регистры. Протяжная, торжественная мелодия, как волны прибоя, крепла с каждым мгновением. И услышав ее, Генрих крепко зажмурился. Он не знал, сколько тысяч лет отделяло его от того мгновения, когда эта музыка впервые озарила собою такой же темный, дождливый вечер и вознеслась под купол храма. Быть может, первыми из тех, кто услышал ее, были его далекие предки. По дорогам их городов текли нечистоты, а по праздникам на рыночной площади отрубали преступникам головы и сжигали на кострах ведьм. Но они верили, что есть в мире сила и за нею трепещет крыльями легион ангелов. И они верили, что последний вздох распахнет перед ними врата рая.
Когда в воздухе остыл последний вздох органа, слушатели вышли из оцепенения.
- Вениамин, это великолепно,- Марта прикоснулась платочком к уголкам глаз.- Я никогда не слышала ничего подобного. Вы должны дать публичное выступление. Я уверена, вас ждет ошеломительный успех.
- Вряд ли это возможно, моя дорогая Марта,- улыбнулся Азаров.- Мы с трудом добились разрешение провести детский праздник. Если бы не память о Тирце, нам бы и этого не позволили...
- Я слушал вашу игру и ощущал на своем лице отблески рая,- Генрих подошел к камину. Азаров наполнил два бокала вином и неторопливо подошел к нему.
- Скоро вы встретитесь с его послами,- он протянул один из бокалов Штольцу.
- Что вы имеете в виду?- Генрих недоверчиво улыбнулся.
- Через два дня мы принимаем послов из Новых Земель. Вожди дали согласие на переговоры с первообщинниками. Это идеальное прикрытие для собственно наших переговоров... Конгломерату "Европа" предоставлена честь провести первый раунд. Мы включили вас в состав неофициальной делегации.
- Боже,- покачал головой Генрих.
- Вы до сих пор не можете поверить в реальность происходящего?- Улыбнулся его собеседник.- Крепитесь, Генрих, мы только в начале пути.
В пять часов утра раскатился над городом колокольный звон. Когда Генрих проснулся за несколько минут до этого, Моника уже сидела возле окна на стуле. Генрих повернулся, чтобы включить свет.
- Нет, милый, не нужно,- остановила его жена.
- Что с тобой?- Генрих сел в постели.
- Наверно, плохой сон приснился,- отозвалась Моника.- Прости, я не помню. Проснулась вдруг среди ночи и не смогла больше заснуть.
- Ты все еще думаешь о них?- Осторожно спросил ее Генрих.
- Милый...- Моника осеклась.- Я вдруг подумала, что пока мы пьем вино, кушаем и занимаемся такими вроде бы важными делами, люди в поселениях умирают... От болезней, от голода, от пуль. Генрих, они убивают друг друга.
- Дорогая моя...- начал было Генрих.
- Нет!- Оборвала его Моника.- Я прошу тебя, остановись!.. Я не хочу, чтобы ты походил на него, Генрих! Он всезнающий, почти всемогущий, но он ничего не делает. Сидит во дворце, пьет вино и читает книги, чтобы через год снова сказать: "Мы вместе!.."
- Нет, Моника, он не такой,- улыбнулся Генрих.- Ты его едва знаешь.
- Ты тоже едва знаешь его...
Они одновременно поднялись, она со стула, он с постели.
- Прояви немного терпения, Моника. Еще немного терпения...
- Генрих, о терпении ты говоришь последние две недели,- она снова оборвала его.- И пока мы говорим о терпении и будущих возможностях, там,- она махнула рукой в сторону,- умирают люди, умирают дети! Те, кому мы можем помочь...
В этот момент в дверь осторожно постучали.
- Это дети,- сказал Генрих, глядя в глаза Моники.- Наши с тобой дети... Я должен идти. Давай поговорим обо всем после завтрака.
- Хорошо,- кивнула она.- Но мы можем говорить об этом снова и снова, и ничего не изменится.
- Многое изменится очень скоро,- Генрих притянул ее к себе и обнял.- Ты только верь мне, родная. Верь мне...
Он прошел в гардероб, переоделся в спортивное и вышел из спальни. Сыновья стояли возле двери, он потрепал их по светлым волосам и сбежал вниз.