Степан без лишних расспросов бросился на поиски необходимого, Артём же, подхватив с пола на руки абсолютно невесомое тело Анфисы (если она и весила хоть что-нибудь в этой горячке он вряд ли это ощущал), затем стремительно зашагал к кушетке, намереваясь отнести туда бесчувственную девушку, но, внезапно, повинуясь внезапному и необъяснимому недоброму предчувствию, замедлил ход, и позвал Эдуарда, но ответом ему было весьма настораживающее молчание.
- Эдуард, - приостановившись, вновь выкрикнул Артём, однако тот опять не отозвался.
Не на шутку обеспокоившись, Артём начал разворачиваться, пытаясь отыскать Эдуарда взглядом.
Из глубоких порезов на ногах Анфисы с метровой высоты вниз срывались крупные капли крови.
Он увидел Эдуарда в тот миг, когда он, стоящий прямо посреди лужи крови, положил руку на засов запирающий дверь, сотрясающуюся от ожесточенных безостановочных ударов по ту сторону преграды. Зал буквально вибрировал от яростных столкновений незримых тел о стальное препятствие.
- Эдуард! - На этот раз Артем кричал в полную силу своих лёгких.
На этот раз молодой человек отреагировал на его окрик.
Эдуард замер, а затем медленно повернулся в его сторону.
Глядя на его бледное растерянное лицо, Артём, подумал, было, что вид у паренька какой-то странный, словно тот всё это время был под воздействием гипноза или внушения, но тут же отбросил эту мысль в сторону - было слишком много серьёзных вещей, о которых нужно было позаботиться сейчас, и времени на подобные мелочи в данный момент не оставалось.
Убедившись, что на этот раз он, наконец, смог завладеть его вниманием, Артём, стараясь говорить спокойно, предупредил своего коллегу:
- Не стоит этого делать, Эдуард. Я не думаю, что Анфиса закрыла эту дверь от нечего делать. Нам лучше сначала позвонить в милицию и скорую. Сейчас это гораздо важнее.
Сказанное медленно, но верно начало доходить до сознания Эдуарда. Он опустил дрожащую руку и нетвёрдой походкой начал пятится от дверей вглубь зала.
Убедившись, что Эдуард больше не наделает глупостей, Артём вновь продолжил нести тело Анфисы к кушетке.
В сгустившемся вокруг него воздухе, буквально вибрирующем от низких частот, порождаемых ударами в стальную преграду, потрясённый Эдуард всё дальше и дальше отступал от зловещих дверей, оставляя позади себя красные отпечатки ботинок испачканных в крови Анфисы.
Серьёзно опасаясь того, что его примут за сумасшедшего он вряд ли смог бы признаться кому-либо в том, что какая-то незримая сила, на короткое время, завладев им, заставила подойти к двери и отворить засов и только случайность не дала этому произойти.
* * *
Анфиса отключилась должно быть всего лишь на пару мгновений, но когда вновь пришла в себя, то почувствовала, что её абсолютно невесомое тело парит над полом.
Прислушавшись к своим внутренним ощущениям, Анфиса пришла к выводу, что ничего сверхъестественного в этом нет - просто кто-то нёс её на руках.
Прилагая чудовищные усилия, она с трудом приоткрыла веки в данный момент показавшиеся ей невероятно тяжёлыми. Силясь увидеть того, кто держит её на руках, она изо всех сил попыталась сфокусировать непослушное, до полного отчаяния, зрение, считая, почему-то, что в данный момент это очень важно.
И ей почти удалось разглядеть смутный силуэт, но не более того.
То, что прежде получалось у Анфисы без каких-либо минимальных усилий с её стороны, теперь отняло у неё последние силы, и она вновь лишилась сознания.
* * *
Телефонистка Елизавета Аркадьевна, весьма тучная женщина, с раннего утра заступившая на смену на местной АТС, расположенной по Ленинградской 36 (то есть всего через два дома от того места, где жил Леонид), была весьма огорчена началом рабочего дня. В это утро она, как и множество раз до этого, сетовала на ветхость изношенной аппаратуры. То, что день не задаётся сразу, было понятно с первого взгляда: достаточно было лишь взглянуть на показания контрольных приборов, чтобы понять, что идёт чудовищная нагрузка на сеть.
В начале десятого появился вызванный ею ремонтник, безотлагательно приступивший к выявлению и устранению причин перегрузки, а ещё спустя пол часа началось то, что Елизавета, не иначе как массовым помешательством, назвать не могла.
Началось всё с шума на улице, сначала непонятного, тревожного, а затем пугающего, доводящего до полного ужаса.
Приблизившись к пыльному окну и едва выглянув на улицу, она тут же была вынуждена пригнуться.
То, что происходило с наружи, напоминало кадры из фильма ужасов, вот только вся эта кровь, которая там за стеклом сейчас лилась рекой, была настоящей.
Когда шум борьбы сместился дальше вверх по улице, а затем и вовсе стих, Елизавета, набравшись смелости, вновь взглянула на происходящее за окном. К этому времени к ней присоединился ещё один взволнованный наблюдатель - ремонтник, оставивший свою работу и переключивший своё внимание на происходящее на улице.
Сейчас всё стихло и лишь несколько тел, неподвижно лежащих на тротуарах, газонах и проезжей части, говорили о том, что всё произошедшее не было лишь её воспалённой фантазией.
Перепуганный ремонтник, пробормотав что-то том, что ему срочно нужно домой, опрометью кинулся из помещения, так и оставив невыполненной свою работу. Он так спешил, что даже не собрал свои инструменты и не запер силовой шкаф, впрочем, в данный момент, ни ему, ни Елизавете до этого не было абсолютно никакого дела.
Елизавета, каждой клеточкой своего тела ощущавшая ту агонию которая прокатилась по улице, но в отличии от мужчины, вряд ли могла найти в себе силы, для того чтобы покинуть это относительно безопасное помещение, зная, что где-то рядом бродят эти безумцы.
Затаив дыхание, она наблюдала за тем, как мужчина, выскользнул из дверей, и боязливо озираясь, медленно крался по улице. Всё его существо выражало напряжение и страх, которым было наэлектризовано каждое его движение.
Не в силах выдержать такого звенящего напряжения долгое время, Елизавета перенесла взгляд на окружающий ландшафт и на мгновение замерла.
Едва скользнув газами по густой траве на обочине, она обратила внимание на то, что всего несколько секунд назад на этом самом месте лежало тело. Теперь его не было. Она силилась разобраться в происходящем, пытаясь найти всему этому рациональное объяснение. Возможно, что ей только казалось, что она видела в этом месте женское тело, а на самом деле она видела это из другого окна, но восприятие, искажённое страхом, уверяло её в том, что это было именно здесь. А может быть, эта женщина просто пришла в себя и незаметно покинула это опасное место? Если так - то это было бы самым желательным вариантом.
В этот момент размышления Елизаветы были прерваны самым неожиданным образом: мужчина, издав толи вскрик, толи всхлип, наполненный отчаянием, весь передёрнулся и отчаянно бросился бежать, словно его преследовали все демоны ада. Ещё мгновение спустя в поле зрения Елизаветы показалась та самая женщина, которая до этого словно труп недвижимо лежала на земле, и которую она так настойчиво искала взглядом в траве. Сказать, что преследующая его женщина была опасна, это значит ни сказать ничего. Всё, от её внешнего вида, до яростных движений тела выражало смертельную опасность. Её превращённое в кровавое месиво лицо было устремлено на мужчину и то, что именно он является её целью, было вне всякого сомнения.
Сколько бы неимоверных усилий ни прилагал к своему спасению монтёр, женщина была значительно быстрее его и нагнала его за считанные секунды. Взмыв высоко в воздух женщина приземлилась на его широкую спину. Она плотно оплела его талию расцарапанными ногами и вонзила ногти глубоко в его шею. Мужчина издал рёв боли и попытался сбросить её со спины, но как бы он ни старался, женщина всё равно оставалась на прежнем месте, причиняя ему боль. А затем Елизавета ясно увидела, как она впилась зубами в его горло. Разбрызгивая во все стороны кровь, вытесняемую повышенным артериальным давлением, мужчина повалился на спину и попытался сбить её с себя, стараясь избавиться от обезумевшей незнакомки, до того как он ослабнет от значительной потери крови. И, тем не менее, какие бы отчаянные попытки он к этому не прилагал, используя на полную катушку ту силу, которой снабжали его страх и отчаяние, он всё равно не смог сбросить её с себя.
Через несколько секунд его борьба уже была лишена той силы с которой он боролся за свою жизнь вначале, а спустя пол минуты он вовсе сдался.
Момент, когда он умер, Елизавета определить не смогла, просто он стих, позволив кровожадной незнакомке беспрепятственно заниматься её безумным делом.
Ещё спустя несколько секунд окровавленная женщина легко отстранилась от неподвижного тела, потеряв к нему всякий интерес и встав на ноги, стала медленно осматривать окружающее её пространство.
Елизавете почему-то показалось, что это кровавое убийство её совершенно не насытило и сейчас она не просто созерцает округу - она ищет новую жертву. До того как буйно помешанная столкнулась с ней взглядом, Елизавета резко упала на колени и уже на карачках устремилась как можно дальше от этого места.
Дикий ужас загнал её в самую глубь помещения, туда где располагалась пультовая.
Захлопнув за собой дверь, Елизавета, наконец, встала на ноги, едва сознавая, что сбила колени в кровь, затем, увидев перед собой кресло, обессилено повалилась в него, пытаясь совладать с целой бурей эмоций, бушевавших в её агонизирующем сознании, сокрушенном увиденным, стала часто и судорожно хватать ртом воздух. А несколько мгновений спустя она впала в некое подобие транса - сейчас это состояние было крайне необходимо Елизавете, для того чтобы дать время справиться с неудержимым потоком информации, иначе её мозг просто не выдержал бы и она, скорее всего, сошла бы с ума.
* * *
Первое, что сразу же бросилось Леониду в глаза - это весьма необычная оживленность, наблюдаемая внутри квартала. Конечно, если хорошенько покопаться в памяти он бы смог вспомнить дни, когда между кварталами одновременно куда-то спешило довольно много людей, но чтобы все они неслись во весь опор - такого он не видел за всю свою двадцати пятилетнюю жизнь.
Немного погодя всё это сумбурное мельтешение человеческих фигур начало приобретать для Леонида некое подобие смысла.
Он, наконец, понял то, что одни люди зачем-то преследуют других. Не было никакой возможности понять, почему они это делают, но то, что именно они являются тем самым источником необычного звука, Леонид осознал лишь тогда, когда прямо под его балконом пронесся человек, который прямо набегу через каждое мгновение оглядывался назад. Видно было, что тот чем-то очень сильно напуган и бежит изо всех сил. Одновременно бедняга издавал протяжный нескончаемый крик отчаяния до тех пор пока в очередной раз не обернувшись со всего маха не врезался в дерево неожиданно вставшее у него на пути. Сила удара была такова, что мужчину отбросило от преграды, и он так и остался лежать неподвижно. Именно тогда его захлёбывающийся вопль внезапно оборвался. Это бы так и осталось для Леонида незамеченным на общем звуковом фоне, если бы он лично не созерцал произошедшего, и не слышал сольной партии незнакомца оборвавшейся вместе с его чудовищным столкновением, после которого тот навсегда покинул этот жуткоголосый хор человеческого отчаяния.
- Что здесь, чёрт возьми, происходит? - задал себе Леонид стандартный вопрос, ответ на который одновременно с ним искали более тысячи горожан в самых разных уголках его города.
Он вновь попытался переварить всё увиденное отсюда, с его балкона на втором этаже.
К данному моменту большинство из тех кого преследовали уже были настигнуты и их преследователи набрасывались на поверженных, впиваясь в из плоть своими зубами, разрывая их тела не взирая на отчаянное сопротивление и все те удары, которые на них сыпались. Надо отметить, что не всегда жертвы боролись пустыми руками - в ход шли кирпичи, камни, бутылки, палки, но это ни в коей мере не останавливало обезумевших (другого слова Леонид пока подобрать не мог) преследователей, которые, не взирая, порою, на весьма жуткие побои, всегда завершали начатое дело до конца.
Многие из жертв уже лежали на земле и асфальте, там где их какое-то время назад настигли, неподвижно не подавая никаких признаков жизни, и у Леонида возникло вполне обоснованное подозрение, что большинство из них, если только не все, мертвы.
Сколько бы Леонид ни силился понять смысл этого взаимного истребления, у него ничего так и не вышло, как бы сильно он не напрягал свои мозги. Между преследователями и преследуемыми не было абсолютно никакой разницы, впрочем, как и ничего общего. Среди тех и других моли быть как врачи, так и пожарные, появившиеся здесь из расположенных поблизости зданий поликлиники и пожарной части, но больше всего здесь, естественно, было людей в гражданской одежде: мужчины, женщины подростки.
Что заставляло их занимать ту или иную сторону, этого Леонид понять был не в силах.
Внезапно, прерывая его размышления, откуда-то с верхнего этажа со звоном стекла, вместе с потоком осколков, время от времени отражающих свет яркого утреннего солнца, вниз упало человеческое тело. Не прошло и мгновения, как вслед за первым телом беззвучно просвистело ещё одно. Именно после этого Леониду стало действительно жутко.
Если по началу остатки сна, затуманившего сознание, ещё мешали ему сориентироваться, то теперь голова моментально прояснилась, хотя картина, разворачивающаяся прямо у него на глазах, более всего напоминала Леониду ночной кошмар, из которого ему, почему-то, так и не удалось вырваться, даже после того как он проснулся.
Какая-то безумная сила сумела превратить весь этот бредовый кошмар, имеющий право на существование лишь в леденящих кровь фильмах ужасов, в жуткую реальность.
Потрясённый невероятным зрелищем мозг работал на удивление чётко, и ему казалось, что он наверняка знает то, что должен делать дальше.
* * *
Артём бережно положил бесчувственное тело Анфисы на небольшую кушетку, обшитую тёмным дерматином, имитирующим натуральную кожу. Её прямые волосы, некогда собранные в аккуратный пучок, теперь разметались по пористой поверхности и небрежно обрамляли её лицо, что отнюдь не делало её менее красивой.
Он хотел было их поправить, но в этот момент её правая рука безвольно соскользнула с краешка кушетки, и, свешиваясь почти до бетонного пола, начала покачиваться словно маятник.
Артём осторожно взял её кисть. На ощупь она была едва тёплая, и Артём сравнил её с податливой ручкой марионетки - всего лишь имитацией живой плоти. От этого сравнения ему стало не по себе.
Она, конечно же, нравилась Артёму как девушка, и в его голове иной раз возникали полушутливые мысли о том, каково бы это было обнять её, однако, сегодня, когда он нёс её на руках, как окровавленный кусок мяса, в его сознании не возникло и намёка на сексуальный подтекст. Даже крахмально белые трусики, выглядывающие из под короткой юбочки, не вызвали у него никакой реакции - он просто поправил чуть задравшийся подол и тут же переключил внимание на её окровавленные ступни.
Как-то однажды ему случайно довелось увидеть по телевидению высказывание одного из героев телешоу "Последний герой" о том, что в критических, экстраординарных ситуациях (а Артём не сомневался в том, что происходящее со всеми ними сейчас, несомненно, относится к подобным) человек задумывается о сексе в самую последнюю очередь, и если бы сейчас у него было время поразмышлять над этим, то он, наверняка, согласился с этой идеей. Сейчас же, когда жизнь Анфисы в буквальном смысле весела на волоске его мысли целиком и полностью занимало только одно обстоятельство - её спасение.
Кровь всё так же обильно текла из жутких парезов на её ступнях.
Осмотрев закуток в поисках чего-либо, что подходило бы для этих целей, он совершенно случайно бросил взгляд на пол: по бетонным плитам от угла и до самой кушетки тянулся след из ярко алых капель крови. Кровь так же попала и на его брюки и ботинки. Как незадолго до этого перед входом в торговую секцию, на полу у кушетки вновь начала образовываться лужица крови.
Отчётливо понимая, что в данный момент у Анфисы очень сильная кровопотеря, Артём заставил себя соображать быстрее.
Первым делом ему необходимо было как можно скорее промыть раны, для того чтобы избежать возможного заражения, а уж затем перебинтовывать раны.
Осматривая помещение в надежде увидеть что-нибудь, что хоть как-то помогло ему в этом деле, он заметил на небольшом столике чью-то початую бутылку минеральной воды, оставленную здесь накануне вечером.
Из всего, что попалось ему на глаза, это было единственное, что могло ему пригодиться.
Подхватив пластиковую ёмкость со стола, Артём открутил крышку, а затем начал поливать воду на свежий носовой платок, найденный в одном из карманов пиджака. После того как Артём смочил тряпицу, он принялся осторожно обрабатывать раны.
Едва он вытер пятку, как она тут же практически полностью оказалась обагрена кровью, и всё же он успел заметить то, что из нескольких ран торчат осколки стекла, красные как рубины.
Понимая, что он не может бесполезно тратить драгоценное время на тупое созерцание, Артём, пересиливая собственное отвращение к виду крови, принялся голыми руками извлекать осколки.
Ещё не прошло и десяти секунд, как его руки были почти до самых локтей перемазаны тёплой липкой кровью.
Проделав операцию на одной ноге, он тут же принялся за другую, стараясь завершить начатое, ещё до того как его стошнит.