Врубив первую скорость, Леонид, едва ли не до отказа, выкрутил ручку газа, а затем отпустил сцепление, и в этот миг рука подоспевшего сзади преследователя ухватила его за куртку. Мотоцикл, встав на дыбы, едва не ушёл у Леонида из-под ног, и если бы куртка не порвалась, то он так бы и остался в объятьях безумца. Пару метров мотоцикл пронёсся на заднем колесе, волоча за собой Леонида, буквально весящего на руле, а затем двухсот килограммовая громадина столкнулась с телом женщины, которая, абсолютно не принимая в расчёт грозящей ей опасности, всё так же фанатично бежала ему навстречу. Подминая под себя хрупкое тело женщины, мотоцикл выровнял своё положение, если бы это ни произошло, то спустя ещё пару мгновений он опрокинулась на Леонида. Подтянувшись на руках к рулю, Леонид, наконец, смог сесть в седло мотоцикла, как раз во время, так как неуправляемый прямых ходом мчался на дерево. В самое последнее мгновение ему удалось разминуться с тополем.
Чуть сбросив скорость, Леонид, наконец, нормально устроился на сидении, и, переводя дух, окинул окружавший его внутренний двор квартала. К его великому разочарованию расслабляться было пока ещё очень рано - со всех сторон к нему бежали десятки, если не сотни людей в которых он без труда узнал все тех же одержимых.
Не теряя понапрасну времени, Леонид начал стремительно разворачивать мотоцикл в сторону выхода из квартала.
* * *
В одном из стенных шкафов Степану удалось разыскать изрядно запылившуюся аптечную коробку. Схватив долгожданную находку, Степан бросился назад к Артему.
Картина, которую Степан застал в комнате отдыха, была впечатляюще жуткой - Артём, склонившийся над бесчувственным телом Анфисы, сосредоточенно обрабатывал её кошмарные раны, его лицо буквально посерело, руки до самых локтей были обагрены кровью, а ещё кровь была на полу, на кушетке, на рубашке и штанах Артема.
Переборов возникший было позыв к рвоте, Степан, комкая слова, обратился к Артёму:
- Тёма, я аптечку нашёл…
Артём поднял на него своё бледное лицо и осиплым, почти неузнаваемым голосом произнёс:
- Нужны йод или зелёнка. Что-нибудь из этого там есть?
Степан зашелестел содержимым коробки и, несколько секунд спустя, протянул Артёму маленький пузырёк:
- Йод?
Артём взял из его рупии пузырёк, при этом испачкав его пальцы липкой тёплой кровью.
- Похоже на то, - согласился он. - Теперь неплохо было найти кусок ваты.
- Что? - переспросил, внимательно разглядывающий кровь, появившуюся на его пальцах, Степан. Вид крови, её липкость, запах настолько потрясли его, что он ни о чём больше не мог думать.
- Вата, - терпеливо повторил Артём.
- А-а-а… - спохватился Степан и снова нырнул в коробку.
Снова шуршание и вот из недр аптечки появляется цилиндрик ваты упакованной в белую бумагу.
Артём развернул упаковку, оторвал приличных размеров кусочек и обильно смочил его йодом, а затем принялся дезинфицировать раны на правой ступне.
При этом его руки едва заметно подрагивали, да и сам он выглядел не ахти, но, тем не менее, упорно продолжал делать своё дело, и, глядя на него, Степан был более чем уверен в том, что их них троих, тех кто сегодня оказались в магазине, Артём оказался единственным, кто способен был справиться с этой задачей лучше всех. Каким бы, на первый взгляд, неловким он ни казался - у других это получилось бы в десятки раз хуже.
На мгновение Артём остановился, чтобы утереть предплечьем пот, обильно заливающий его глаза, и мимоходом обратился к Степану:
- Стёпа, посмотри, есть ли в коробке бинты? Сейчас нам необходимо сделать тугую перевязку.
И вновь Степан самозабвенно погрузился в содержимое аптечки, лихорадочно перебирая пачки всевозможных таблеток, витки жгутов, различных пузырьков, тюбиков и склянок.
Наконец ему удалось выудить из коробки жалкий огрызок бинта оставшегося от некогда целой упаковки и, не медля ни мгновения, Степан протянул его своему коллеге, при этом старательно избегая глядеть на подтёки крови, которые, казалось, залили уже всё вокруг.
Бросив быстрый взгляд на его находку, Артём отрицательно покачал головой.
- Этого слишком мало, - объяснил он, - Не хватит даже на одну ногу. Нужно ещё. Попробуй найти что-нибудь ещё. Найди что ли какую-нибудь тряпку, только не слишком грязную, хорошо?
Степан едва ли не бегом кинулся выполнять просьбу Артёма. Причина, по которой он так рьяно взялся за это поручение, крылась в его желании как можно скорее убраться из этого места, где густеющая кровь заливала пол, девчонка на кушетке более всего напоминала трупп, где запах был пропитан ужасом и смертью. Пусть это будет ненадолго, хоть на минуту, но ему, как глоток свежего воздуха, была необходима эта короткая передышка.
* * *
Спустя ещё несколько десятков метров на пути Филиппа стали попадаться мёртвые домашние животные: куры, гуси, утки, коровы, собаки, козы, овцы. Их тела беспорядочно лежали на дороге, во дворах за развороченными или проломанными заборами. Все они были со следами насильственной смерти. Кто-то подобный безумцу, которого он встретил на территории Кировского парка, безжалостно истреблял беззащитных животных, как дикий голодный зверь, разрывая их зубами. Эти жуткие признаки того, что здесь уже побывали эти человекоподобные монстры, несомненно, вселяло в душу Филиппа страх, но вместе с тем, то, что на пути ему не встретился ни один из них, говорило и о том, что, возможно, здесь, где кончилось всё живое, теперь нет и их самих. По крайней мене он очень на это надеялся.
Так это было, или иначе, но ему удалось миновать частный сектор.
Впереди его ждал довольно внушительный массив, принадлежащий гаражному кооперативу, который своей южной стороной примыкал к городскому кладбищу.
Заметно прихрамывая, Филипп спустился вниз по довольно крутой горке и оказался среди бесконечных рядов гаражей. При каждом новом шаге нога вновь начала отдавать пульсирующей болью, но зрелище, которое предстало его глазам, действовало не хуже болеутоляющего.
Он медленно шёл мимо распахнутых гаражей оставленных своими хозяевами, мимо брошенных у дороги машин, и всюду, куда бы он ни глянул, виднелись следы борьбы: подтёки крови, клочья одежды, но, как и прежде он не увидел на земле ни одного мёртвого тела.
Так же спокойно он вышел к городскому кладбищу.
* * *
Гонка по улице Ленинградской превратилась для Леонида в нечеловеческое испытание и если бы не страх, который он успел испытать прежде, и который так здорово подстёгивал его нервные синапсы, скорее всего, ему бы так и не удалось пробиться сквозь заторы, вставшие на его пути.
Он едва успевал среагировать, петляя между людьми, яростно мечущимися по дороге и тротуарам в поисках следующей жертвы, и неподвижных тел, нагромождения всевозможной техники оставленных своими хозяевами, деревьев то и дело встающих на его извилистом пути в тот момент, когда ему приходилось сворачивать на пешеходную дорожку для того чтобы разминуться с очередной пробкой перекрывающей проезжую часть.
Когда в очередной раз Леонид выскочил на тротуар, он промчался рядом со стеной здания, на первом этаже которого располагалось городская АТС. Из высоких окон вырывались языки пламени вперемешку с густыми клубами едкого дыма - похоже, что там начинался серьёзный пожар.
Кроме того, причина отсутствие телефонной связи больше не являлась для Леонида загадкой.
А через пару мгновений пожар остался далеко позади и Леонид, вновь вернувшись на проезжую часть, начал стремительно приближаться к городской поликлинике.
То, что любимым средством передвижения Леонида являлся мотоцикл, стало для него счастливым совпадением. Если бы для того чтобы вырваться из объятого безумием города он воспользовался любым другим видом транспорта - неважно был бы это легковой автомобиль или грузовая машина, то ему наверняка не удалось бы преодолеть и полсотни метров не увязнув в одной из бесчисленных баррикад запрудивших обречённый город.
Прокладывая свой маршрут к спасению, в большей степени Леонид руководствовался подсознательным чутьём, чем логическим выводом или холодным расчётом и пока оно его не подводило, по крайней мере, до того момента, когда, завидев очередную пробку из машин и тел, он не осознал, что дальнейшее продвижение вперёд абсолютно не возможно.
* * *
Степан вновь забрался в один из стенных шкафов в надежде найти в море хлама, который складывали сюда все кому не лень. Здесь был собран самый отборный хлам - от бутылок из под давно выпитого спиртного, до пустых коробок из под сигарет и кофе.
В ворохе этого барахла ему посчастливилось отыскать упакованный в целлофановый пакет флаг с эмблемой LG.
Его использовали при открытии магазина, или во время поведения какой-нибудь рекламной акции. Прикидывая его внушительные размеры, Степан заключил, что он идеально подходит под описание, которое давал ему Артём. То, что полотнище было в пакете, говорило о том, что, по крайней мере, о его чистоте беспокоится не нужно.
Стиснув его под мышкой, Степан кинулся обратно в комнату отдыха.
К моменту его появления в комнате, Артём уже закончил обрабатывать раны и почти использовал тот небольшой кусочек бинта найденного в аптечке.
- Артём, я думаю, что это подойдёт, - бросил он, едва открыв дверь.
Обернувшись на голос, Артём взглянул на его находку. При этом его лицо на мгновение исказила болезненная гримаса от мысли, что в последствии ему, как старшему продавцу, придётся отвечать перед хозяевами, за порчу их имущества. Однако, понимание того, что заминка с поиском другой матери может отнять драгоценные секунды, которые в итоге будут решать жизнь Анфисы, заставило забыть Артёма о страхе перед неумолимыми хозяевами и, стиснув зубы, одобрительно кивнуть Степану.
- Рви его на полосы по 10–15 сантиметров. Этого вполне должно хватить, - попросил Артём, и Степан без лишних слов поспешил исполнить его поручение.
Под треск материи, Артём использовал остаток бинта, и тут же возле него, словно ассистент хирурга стоящий рядом со своим коллегой во время проведения операции, возник Степан, держа наготове в вытянутой руке полоску, оторванную от полотнища, и ожидал лишь одной единственной команды, чтобы вручить её.
Пока Артём делал перевязку лентой оторванной от флага фирмы LG, Степан готовил очередную полоску. К тому времени, когда Артём её использовал, Степан уже ждал наготове с новой полосой.
В тот момент, когда перевязка уже была завершена, откуда-то со стороны торгового зала послышался грохот разбитого стекла.
Артём и Степан испуганно переглянулись, и как по команде бросились к выходу в павильон, выяснять причину этого шума.
И у каждого из них в душе было ощущение того, что произошло что-то страшное, непоправимое.
* * *
На кладбище ему не доводилось быть уже довольно давно, и потому Филипп был крайне удивлён тем, насколько оно разрослось. Теперь позади того кладбища, которое сохранилось в его воспоминаниях, появился ещё один грандиозный массив. Насколько ему помнилось, раньше там было специальное место, отведённое только для самоубийц, которых принято хоронить за территорией кладбища, но теперь это, похоже, мало кого волновало.
Немного погодя Филипп наткнулся на уткнувшуюся в ограду и оставленную хозяином помятую и заляпанную девятку.
Что бы ни произошло с владельцем автомобиля, встречаться с ним у Филиппа особого желания не было, так как все следы указывали на то, что тут тоже произошло нападение.
Без каких либо происшествий углубляясь на территорию кладбища всё дальше и дальше, Филипп всё сильнее убеждался в том, что мёртвые не такие уж и страшные соседи.
По крайней мере, так было до тех пор, пока не встретился с ними лицом к лицу.
* * *
В районе городской поликлиники дорогу полностью перекрывали толпы обезумевших людей. Бросив взгляд за плечо, Леонид издал протяжный стон. Мало того, что пути вперёд для него уже не было, его преследователи, устремившие за ним со всех сторон, отсекли возможность отступления. Времени на какие-либо манёвры уже не оставалось, тем более что Леонид заранее чувствовал всю их обречённость, вместо этого он как можно ниже пригнулся к бензобаку, укрываясь за низким стеклом, до предела вывернул ручку скорости так резко, что HONDA приподнялась на дыбы, и пошёл на таран.
Он осознавал, что это решение вызвано абсолютным отчаянием - если бы в его распоряжении был, хотя ещё один способ этого избежать, то он непременно им воспользовался.
А в следующее мгновение мотоцикл на полном ходу врезался в толпу, и Леонида едва не выбросило из седла. Если бы он держался менее крепко, то его наверняка швырнуло в самую гущу алчущих крови психопатов.
Если бы Леониду случилось понаблюдать дальнейшую картину со стороны, то наверняка этот эпизод навсегда сохранился в его памяти: человеческие тела находящиеся примерно на одной линии взлетали вверх с уклоном, то в право, то влево, подлетали метра на полтора вверх и вновь терялись в густой, тягучей массе из человеческих тел, как всплески на поверхности водной глади.
Руль постоянно дёргало из стороны в сторону грозя через какое-то время и вовсе вырвать его из рук. Многие тела, подброшенные в воздух приземлялись прямо на спину Леониду, правда не одному из этих людей не удалось как следует схватиться за него - если бы такое случилось, то его судьба уже была предрешена.
В одном месте он зацепил номерным знаком сбитую с ног девчонку подростка за лямку джинсового комбинезона, которые у молодёжи модно было носить, спустив их вниз. Девчонка, увлекаемая мотоциклом, волочилась животом по асфальту, который как абразивный наждак клочьями снимал кожу с её подбородка, груди и плоского живота, при этом она не издавала ни единого звука, словно вообще не испытывала никакой боли, и вообще, как ни в чём не бывало, пыталась дотянуться до ноги Леонида израненными руками.
Мотоцикл стремительно снижал скорость, начиная вязнуть в этой человеческой трясине, и Леонид уже начал было прощаться с жизнью, когда вдруг неожиданно вырвался из бесконечной, уже казалось, толпы. Примерно в тоже самое мгновение номерной знак, прикрученный к пластиковому крылу, облегчающему вес конструкции, за который зацепилась лямка комбинезона, вырвался из своих креплений и обезображенная девица, проскользив на животе ещё пару метров, остановилась, но затем тут же вскочила на ноги и вместе с остальной ватагой безумцев бросилась вслед за удаляющимся мотоциклом. Её и без того небольшая, едва развившаяся грудь теперь отсутствовала вовсе, превратившись в липкий след оставленный на асфальте - на её месте, сквозь лоскутки кожи и мышц, мерцали рёбра.
Ощутив такую желанную свободу, Леонид вновь прибавил скорость, и едва не упал вместе с мотоциклом на асфальт. Оказалось, что теперь его шикарный мотоцикл уже не так хорош и безопасен как прежде, до столкновения: на переднем колесе появилась внушительная восьмёрка и теперь, как только он начинал наращивать скорость, мотоцикл начинало лихорадочно дёргать из стороны в сторону и если бы он поспешно не сбрасывал скорость, то в итоге не смог бы удержать руль в руках и наверняка был бы сброшен на асфальт.
И хотя теперь он здорово потерял в скорости успокоить его могло то, что дальше на его пути уже не попадалось столь огромное количество безумцев и ему с лихвой хватало тех сорока-пятидесяти километров которые выдавала его НОNDA.
А ещё спустя четверть минуты он свернул на перекрёстке и устремился к выходу из города по направлению к Томску.
* * *
Эдуард неподвижно стоял у окна, прижимаясь лбом к прохладному стеклу, и вслушивался в размеренное биение волн целого моря из окровавленных истерзанных тел, закрывающего всё видимое внизу пространство. По поверхности толпы регулярно пробегали волны - что делало полным сходство этой огромной пёстрой человеческой массы со зловещим, смертельно опасным разбушевавшимся морем.
В этом необычном ритме было что-то гипнотическое, убаюкивающее.
Чем больше он смотрел вниз, тем сильнее ему казалось, что он смотрит вовсе не на необъятную толпу, а на неспокойную морскую гладь.
А затем на мгновение Эдуарду показалось, что он потерял над собой контроль.
Всего лишь на одно единственное мгновение, но как оказалось, его было достаточно, чтобы сразу же произошло непоправимое.
Эдуард, не осознавая того, что он сейчас делает, резко отклонился назад всем корпусом, а затем с неимоверной скоростью устремил своё тело обратно, навстречу большому панорамному стеклу.
Удар оказался настолько сильным, что огромное стекло не выдержало и разлетелось вдребезги, кроме того, при столкновении с преградой кожа на лбу Эдуарда лопнула, и кровь хлынула из рваной раны.
Резкая боль привела его в чувство, освободив от секундного наваждения, и он вновь пришёл в себя.
Боль была жутко, но в данный момент она меньше всего его беспокоило, поскольку сила инерции было такова, что вытолкнула его за пределы здания.
Лихорадочно махая в воздухе руками и ногами, он неумолимо падал вниз с высоты третьего этажа.
Эдуард отчаянно не хотел умирать, но если бы он знал, какая участь ожидает его внизу, то, скорее всего, пожелал себе мгновенной и безболезненной смерти, скажем, от перелома шеи.
Впрочем, даже если бы он и пожелал для себя этого, у него всё равно ничего не вышло, потому что его стремительное падение смягчили люди, плотными рядами стоящие под стенами здания.
А затем целое море ледяного ужаса безжалостно, ни колеблясь и мгновения, поглотило его.