И снова в визире прицела нарисовалась рожа мутанта. Отвратительнейшая, по виду схожа с чрезмерно приплюснутой мордой какой-нибудь обезьяны. С низеньким, почти безволосым лбом, и парой злобно смотрящих на все и вся глазенок. Без зрачков. Плавно, на выдохе, нажимаю на спуск. Отдача. Автомат качнуло, но мне удалось удержать его в нужной позиции, и пуля ушла туда, куда я и хотел. Снеся почти пол головы, она отбросила уже бездыханное тело назад. А за спиной раздался протяжный свист, символизирующий сигнал к отступлению.
Мы заранее договорились, что Оберон с Леной сразу же, не дожидаясь меня, отходят. Моя задача прикрывать и догонять. Я еще раз пальнул, скорее для острастки, и вскочил на ноги. Со всех ног помчался следом за товарищами. Петляя, и не забывая при этом, поглядывать назад.
***
Этот забег на длинную дистанцию я проиграл тварям подчистую. Парочка монстров играючи обогнала меня справа, и пошла в атаку. Мне еще повезло, что первый выкормыш сатаны предупредил о своем появлении громким ревом. Мой автомат громыхнул, отбрасывая незадачливого бойца за кузов автобуса. Но следом выскочил очередной мутант, и в два прыжка преодолел разделявшее нас расстояние.
Я успел выстрелить лишь раз. В спешке промазал, и пуля ушла в молоко. А потом автомат сухо клацнул, уведомляя своего владельца, что пора "сливать воду". Дальше все происходило, как в тумане. Так, словно у меня врубился некий автопилот, переняв управление в свои, более умелые руки.
Мои ладони разжались, и Абакан только начал свое падение на землю. А я уже тянулся за пистолетом, торчавшим из самодельной кобуры, прикрепленной двумя завязками чуть пониже колена. В этот же самый момент прыжок твари достиг цели и она, грозно рыча, рухнула, опрокидывая мое тело навзничь, на меня. Я, сжав зубы, зарычал в ответ, и правой рукой уцепился мутанту в глотку. Отводя его скалившуюся, рвущуюся ко мне морду, немного вверх. Но вот с когтями, то я ничего поделать не мог. Даже сквозь возню и шум, до моих ушей донесся треск разрываемого комбинезона. Еще чуть-чуть и они таким же образом доберутся до меня.
Продолжая кое-как удерживать голову твари, я таки дотянулся до пистолета. Левая рука, обхватив вожделенную рукоять Гюрзы, выхватила ее из кобуры. Слегка согнул ее в локте, остановив дуло пистолета где-то на уровне живота, и нажал на спуск. Тело твари дернулось, слегка приподнявшись вверх. Потом еще раз, и еще.
Я выстрелил весь магазин. Все пятнадцать патронов. У меня теплилась слабая надежда, что ежели пули уйдут в одну точку, тем более в области живота, то мутант подохнет. Да и к голове его я все равно руку подтянуть не смог бы. Он же сам и перекрыл мне эту возможность.
Я вам не сказал, что вес твари достигал, по моим ощущениям где-то больше двухсот килограмм? Ну, так говорю теперь. Потому как она, дернувшись в последний раз, полностью растеклась по мне. Придавливая к земле, перекрывая кислород. Я забарахтался, молотя руками и ногами. Вернее пробуя это сделать, чтобы спихнуть тушу с себя.
Еще несколько мутантов ревом возвестили о своем скором прибытии. Я не успевал выбраться. Никак. И тут же пожалел, что не оставил в магазине пистолета хотя бы один патрон. Для себя.
Раздавшаяся почти над моей головой автоматная очередь была мне сродни самой приятной, самой успокаивающей в целом мире мелодии. – Ты так и собираешься там загорать – прозвучал следом бодрый голос Оберона. А еще чьи-то руки ухватились и слегка приподняли край туши. "Лена!" – осознание того, что она помогает мне выбраться, прибавило сил. Я рванул, и уже через минуту, зажатыми остались только ноги. Но освободить их было уже плевым делом.
– У тебя разодрана химзащита! – воскликнула Лена, заметив, как "поработал" надо мной мутант. – Пустяк – я отмахнулся, демонстрируя полнейшее равнодушие к такой вот мелочи. А в душе обмер.
Пытаясь справится с подступившей к горлу тошнотой, я решил заняться делом. Достал магазин и перезарядил пистолет. – Держи – Лена подала мне автомат. – Готов? – Оберон с колена, небольшими очередями, слегка отогнал тварей. – Ты еще спрашиваешь – крикнул я в ответ. – Короче теперь я замыкающий – сообщил он. – Возражений нет? – и, не дожидаясь ответа – Возражений нет. Тогда вперед. Короткими перебежками.
X***
Нам удалось, казалось, невозможное. Мы выбрались. Темноту туннеля восприняли, как нечто очень родное, близкое, теплое и уютное. А главное способное даровать нам жизнь.
Отмотав от входа еще километр, решили остановиться. Вернее того требовали наши тела. Уже давно они буквально вопили о передышке. Хотя бы на полчасика. А еще всем хотелось пить. – Долго расседаться мы не будем? – поинтересовался Оберон, наливая из своей фляги воду. – Да какое там долго. Нам бы – хотя бы… – я не закончил. Лена уже напилась и протянула жестяную кружку мне. Мои губы тут же прильнули к ледяному ободку. Горло аж пекло от бушующего там жара и засухи. И поступившая туда холодная жидкость, обожгла его не меньше, чем это сделал бы кипяток. Я закашлялся, а на глаза выступили слезы. Лена немедля пару раз хлопнула меня по спине. Совсем не по-женски, должен заметить.
Я снова начал нормально дышать и протянул кружку Оберону. Тот пить почему-то не стал, поставив ее на пол, рядом с собой. – Ты чего? – я удивленно проследил всю проделанную им процедуру. – Не хочу, чтобы со мной такое же приключилось. Лучше немного поостыну – объяснил он. Вроде бы спокойно, нормальным тоном. Но вот взгляд его мне совершенно не понравился. Он как будто норовил убежать, скрыться от моего. Внимательного, изучающего. Постепенно превращающегося в настороженный и недоверчивый. От недоброго предчувствия у меня вдруг засосало под ложечкой.
А потом провал…
Глава 27. Оберон.
Он слегка приподнял голову, пробуя рассмотреть, куда именно следует бежать. А в том, что это стоит сделать без промедления, Оберон ни секунды не сомневался. Малейшая задержка могла потянуть за собой ниточку нежелательных для него последствий. "И чего я только согласился на этот заказ. Чего мне не хватало? Не денег уж точно" – снова спрятался в темноту. Ответ на свой же вопрос он знал. Просто отбрасывал, как таковой, что мог превратить его в собственных глазах, в зарвавшегося, обнаглевшего болвана.
Ведь единственное, что толкало диггера в последнее время на подобного рода авантюры, это жажда самих приключений. В чистом виде. Это было сродни наркотической зависимости. Когда уже не можешь остановиться, как ни вопят тебе мозги о том, что хватит, пора бы уже. Азарт заядлого игрока, живущего по принципу "орел или решка", бросал его, словно слепого котенка, в объятья только тех клиентов, которые могли предложить нечто экстремальное. С риском для жизни. Такое, за исполнение чего не брался больше никто. Жизнь то дороже. Для всех, кроме него.
Оберону послышалось, что там, за поворотом началось какое-то движение. Он, почти не дыша, слегка высунулся из ниши в стене, служившей ему временным укрытием. До лаза оставалось всего ничего. Но туда еще добраться надо. А Дорога то не свободная. И преграда на ней не простая. Вернее не такая, как всегда. Будь там даже десяток монстров, он и то бы меньше переживал. Но там притаились бойцы Альянса – "Будь они неладны!". Каждый, из которых стоил не одного десятка простых жителей метро. Пусть и поднаторевших в каждодневных стычках с нечистью.
"Раз, два, три" – водил головой, пробуя вычислить всех. Прибор ночного видения мигнул, и изображение слегка поплыло. Заряд был на исходе. – "Так, еще один. А вон пятый" – бросил это занятие, поняв, что подсчет противника только увеличил волну паники. Дальше скрываться не имело смысла. Его все равно через минуту-другую заметят. Выставил дуло автомата, и нажал на спуск.
В устоявшейся, как въевшаяся во все и вся пыль, тишине, выстрелы прозвучали особенно громко. Ему самому заложило уши. Судорожно сглотнул. Ведь слух в этой темноте ему куда важнее зрения. Попустило, и он услышал, как бойцы бросились в рассыпную. Но не от него, как сделал бы каждый обыкновенный человек, а к нему. При этом они даже не думали стрелять в ответ.
"Твою…" – Оберон сплюнул. Именно сейчас он в полной мере осознал, в какое дерьмо вляпался. Его приказали взять живьем. – "Значит знают. Верняк знают, кто я" – это означало, что даже если при самом благоприятном стечении обстоятельств ему удастся сегодня бежать, его все равно будут искать. По всему Метро. Для Альянса границ не существует.
Все это в секунду пронеслось в его голове, и он отбросил автомат в сторону. Достал пистолет. Сравнительно легкий Глок внезапно превратился в нечто неподъемное. Рука еле справилась с таким грузом. Нехотя, медленно-медленно, стала подниматься к виску. Оберон закрыл глаза.
И в это время в его нишу влетел небольшой цилиндрик. Хлопок, и все озарилось ослепительным светом. Параллельно у парня заложило уши. Теперь уже надолго. Поэтому он не слышал и не видел, как к нему подбегали дюжие спецназовцы. Зато почувствовал. Пинок ноги выбил пистолет из дрожащей руки, а чьи-то руки умело заломили его собственные. Быстро и эффективно.
***
– Так, что тут у нас – свет настольной лампы направили ему прямо в глаза. Прикованный наручниками к стулу, он мог лишь закрыть их. Чтобы избавиться от рези. Но ему не предоставили и такой возможности. Находившийся позади боец, повинуясь приказу, отвел его голову назад и силой открыл один глаз. Другой рукой он прилепил заранее заготовленную полоску скотча к нижнему веку и щеке. То же он проделал и со вторым. Теперь Оберон мог лишь мечтать моргнуть. Безуспешно. Поэтому разглядеть говорившего не стоило и пытаться. Тут как бы самому полностью не утратить зрение.
Сидевший в тени господин не спеша открыл папку. Такую же, какие когда-то заводили на преступников. На ней даже надпись имелась. Дело номер такой-то и имя и фамилия Оберона. Настоящие, данные ему при рождении. – Онуфриенко Сергей Васильевич? – пробасил читавший. А в его тоне проскользнули нотки человека, давно уже привыкшего повелевать. Нечто такое, что сразу же отличает их – людей крепко держащих в своих руках все нити управления; и нас – тех, кто с нескрываемой злобой, а подчас и завистью, взирает на возомнивших себя сверх людьми.
От массивного стола донесся какой-то шорох. Потом что-то клацнуло, и ноздри Оберона уловили запах табака. Не дешевого самопала, а того, нормального. Такого, какой употреблял и он сам. Ему, правда, никто закурить не предложил. А попросить – он не решился. Был уверен, что все равно откажут.
– Если я чего-то спрашиваю, то хочу сразу же услышать ответ – продолжил незнакомец. При этом он даже не повысил голос. Говорил и дальше спокойно, медленно, словно наслаждаясь собой. Тем, как красиво он излагает свои мысли. Рука, находившегося за спиной бойца, болезненно ткнула допрашиваемого в затылок.
– Так там же написано – Оберон по малолетке неоднократно попадал в полицейские участки. В основном за участие в драках. А когда он подвизался "дружить" с нацами, то приводы участились до такой степени, что местный участковый даже хотел его сплавить в колонию для несовершеннолетних.
Но, повзрослев, Оберон стал осторожнее. В смысле участвовать то в акциях своих дружков он участвовал, но вот попадаться за это перестал. Потому как стал хитрее, изворотливее. А если и были какие-то инциденты с правоохранительными органами, то все они заканчивались всего лишь "милой" беседой и бессильным скрежетом зубов тех, кто желал засадить стервеца за решетку.
– Так там, начальник, все ж написано – вести базар на допросе он умел. – Ты…. – от нового тычка его голова качнулась вперед с такой силой, что захрустели шейные позвонки. – Простите, вы – Оберон сразу понял, за что его огрели, – лучше скажите, за что мне такая честь? – книгу, которую он украл в Полисе, ему удалось припрятать еще до поимки.
– Вопросы здесь задаю я – незнакомец пропустил все это мимо ушей. – А если это до тебя еще не дошло, так мы можем в момент исправить сию промашку – он сообщил об этом так, как будто бы речь шла о чем-то столь незначительном, что оно не стоило того, чтобы заставить его волноваться. – Я все понял – Оберон действительно понял, что его собеседник не шутит. Что рано или поздно из него все равно вытрясут все. Включая даже то, чего он и сам-то не знает. А уразумев это, он решил торговаться. – Так-то лучше… – новые клубы сигаретного дыма расплывчатым облачком зависли над головой Оберона. Он жадно раздул ноздри, пытаясь втянуть их в свои легкие. – Ознакомившись с твоим делом – снова зашелестела бумага, – я понял, что ты не дурак. Хулиган, как здесь записано, приверженец идеи величия одной нации над остальными – незнакомец очень мягко, без малейшего негодования, отзывался о фашизме, – но не идиот. Иначе ты бы давно попался. Я имею в виду еще до того, как мы все оказались под землей. А так, всего лишь записи о том, что с тобой провели беседу и отпустили восвояси. И поэтому я хочу предложить тебе работу. Иного рода. Ибо, я считаю, что то, чем ты занимался до сих пор, недостойно твоего таланта. Он, как и алмаз, нуждается в соответствующей огранке. После которой простой с виду камень становится тем, что жаждет иметь каждый. Или жаждали – поправился. – Хотя, с этим еще можно поспорить. Мне почему-то кажется, что и сейчас найдется немало желающих обладать сим маленьким чудом. "Мягко стелет, гад" – Оберону было до лампочки, то о чем говорил незнакомец. Куда больше его интересовал тон, каким все это было изложено. Именно в интонации он пытался прочувствовать, выловить такие важные для него нотки. Фальш или правда. Те же орел или решка, только в новой обертке. – "Ты-то уж точно от камушков не отказался бы" – интересующих его моментов он так и не услышал, но вот то, как задрожал голос начальника при одном только упоминании об алмазах, дало понимание его ничем неприкрытой алчности, жажды обладания. – "Может его можно подкупить?" – спросил себя. Но отвечать, пока не спешил. Решил отложить выводы на потом.
– Вернемся к нашим баранам – незнакомец и сам почувствовал, что его занесло. – Я хочу, чтобы ты работал на нас – "Почему ты не сказал на меня? Ты же так хотел это сказать" – Оберон и в самом деле не был дураком. – Представь, какие перед тобой откроются перспективы. Под прикрытием Альянса ты сможешь чувствовать себя гораздо увереннее – "Книга то его совершенно не интересует. Им изначально нужен был я" – чтобы подобраться к пониманию картины в целом, диггер медленно, шаг за шагом отбрасывал, подчищал все лишнее. – Твое знание Метро может нам очень пригодиться – "ты думаешь ты один такой". – И наконец, мы закроем глаза на то, что ты совершил сегодня. Даже книгу эту можешь оставить себе, как залог нашего к тебе расположения – "я был прав" – подытожил Оберон. Вслух он, естественно, ничего подобного говорить не собирался. Только молча кивал, понимая, что каждое сказанное им слово может быть использовано против него.
***
Уже больше двух лет Оберон исполнял поручения Альянса. Надо отдать должное беспокоили его не часто. Лишь, как и обещал незнакомец, по самым неотложным делам. Требующим именно его навыков. В остальное же время он был предоставлен самому себе.
Так что в его жизни фактически не произошло никаких перемен. Если не считать того, что ему такой расклад пришелся по душе. Он стал считать себя неким секретным агентом. Агентом 007, фильмы о котором просмотрел когда-то не единожды.
Поэтому, когда его в очередной раз вызвали на встречу, которая, как и предыдущие происходила, вне пределов какой бы то ни было станции, то он пошел на нее почти что с радостью. В предвкушении нового задания, способного развеять скуку. Да-да, именно скуку. И это в то время, когда у большинства жителей подземного мира не было времени хотя бы задуматься, а для чего они собственно живут. Когда непрестанная борьба за выживание – стала единственной целью их существования.
Как всегда в таких случаях Оберон решил продемонстрировать свое превосходство над спецами Альянса. Своим знанием большинства тайных проходов метро он хоть немного возмещал отставание в военной подготовке. В своих собственных глазах.
Решеточка отошла в сторону, и Оберон вылез в темноту туннеля. Парочку бойцов он срисовал уже давно. Те, ничего не подозревая, присели на шпалы и курили. "Тоже мне спецы хреновы" – затаив дыхание он подкрадывался все ближе и ближе.
– Двинешься, пристрелю, как собаку – над ним кто-то стоял. А он даже не услышал его приближения. А ведь просидел в засаде минут десять. – Свои – Оберон не спеша поднялся на ноги. Не делая резких движений, а то мало ли что взбредет в голову спецу. Слишком хорошо он знал повадки таких как тот, что притаился за спиной. Сначала стреляют, а уж потом спрашивают, как тебя зовут. Или, это будучи в добром расположении, могут двинуть прикладом. Да так, что и калекой на всю жизнь можно остаться. – Ты что же, под землю закопался? – вопрос был искренним, без малейшей издевки. Ведь его только что переиграли вчистую. – А ты, наивный, подумал, что те двое просто так там сидят и дымят папиросы. Их же за версту видно. Для таких как ты, – боец был одет в черную маску. Как в прочем и остальные. Оберон поймал себя на мысли, что проработав на Альянс два года, он видел лица бойцов лишь раз. Да и то случайно. – Буду знать – Оберон кивнул, признавая свое поражение. – Я слушаю – сразу же перешел к делу.
– Тебе часом не знаком некий Обходчик? – поинтересовался спец. – Конечно – Оберон, зная возможности Альянса не понаслышке, прекрасно понимал, что скажи он, что не знает, и все – прощай доверие. А то и голова. – Конкурентов надо знать в лицо – добавил про всяк случай. – Есть другая инфа – сообщил боец. "Значит, знают все" – акции Альянса в глазах Оберона подскочили еще на энное количество пунктов. – Ну, мы когда-то пересекались. В той жизни – затараторил он, пробуя исправить ошибку. – Но все это на уровне "привет-привет". Не больше. – Это твои проблемы – спец дал понять, что детали его нисколечки не интересуют. – Он нам нужен. Живым – уточнил. – И это твое новое задание. – А чем же он вам так насолил? – не удержался Оберон. – Не твое собачье дело – отрезал собеседник. – Пока – развернулся и, не оглядываясь, пошел прочь. Его спину прикрывали те самые два будто бы ротозея.
***
Все это, как в прочем и многое другое, я узнал значительно позже. Тогда, когда поменять что-либо было уже слишком поздно. Мой поезд надежно встал на рельсы и понес меня прямиком в западню. При этом кто-то очень уж внимательный позаботился о том, чтобы вынуть из машины тормоза.