– Тебе не придется ни за что платить – сопение он видать перепутал со своим шмыганьем. Потому что продолжал разговор, не обращая на мое состояние никакого внимания. – Мешочек то я сберег – радостно сообщил мне, имея в виду морфий. – Теперича, как я понимаю, надо будет обменять его. Я даже список составил интересующих нас вещей. Все не решался попросить тебя. Ну, в смысле доставки. Ты ж и так столько для нас сделал – он виновато посмотрел в мою сторону. – Да в чем разговор – я все же восстановил запас воздуха и смог достаточно внятно ответить. – Я ж так и так собирался это сделать – напомнил, с чем я собственно пожаловал. – Ну, тогда… – он снова распростер руки, но я был начеку и резко отступил назад. – Не время для благодарности – я вытянул правую руку ладонью вперед, образуя между нами стоп барьер. – Вот дело сделаю, и тогда погуляем – я даже улыбнулся, отметив, что он успокоился и засунул руки в карманы брюк.
За те пару дней, проведенных на станции, я с головой погрузился в отношения с Дашей. Все, что мы вместе пережили, сильно сблизило нас. Мне даже уже стало казаться, что, то, что я почувствовал когда-то к незнакомке, было всего лишь мелким недоразумением. Что только с Дашей меня ждет счастливое и спокойное будущее. Скажу по секрету, я даже начал строить планы. Не говоря пока что ничего девушке, в воображение я видел себя здесь, рядом с ней. И сейчас мне казалось это единственно правильным решением. А то, сколько ж можно по станциям бегать, да приключений на свою голову искать.
Кстати, я всегда считал себя везучим. Судьба постоянно не давала мне окончательно сгинуть где-то в тоннелях метро, милостиво подставляя свое, пускай не всегда мягкое, но все же плечо. А вот в последнее время, я начал чувствовать, что как бы исчерпал лимит доверия, что ли. Нет, она и дальше регулярно меня спасала. Но делалось это на грани, в последний момент. Того и гляди, не успеет. Не уложится в свои собственные строки. А это ж все нервы, которые, как утверждали доктора, не восстанавливаются. Да и годы. Не мальчишка ж уже. Те же пробежки, которые еще совсем недавно давались мне так легко, играючи, теперь изматывали выше крыши. И восстанавливаться приходилось все дольше и дольше.
Сборы были недолгими. По той простой причине, что собирать, собственно, было нечего. Даже мой верный рюкзак, с набором нужных мне вещей, достался крысам. Прощаться я тоже не любил. Все эти приседания на дорожку и напутственные речи совсем не добавляли мне энергии. Скорее наоборот.
Вот и сейчас я тоже хотел по привычке уйти почти по-английски. То есть один два поцелуя, парочка слов и вперед, не оглядываясь. Но не в этот раз.
Должен заметить, что у меня с самого утра не заладилось. У меня буквально все валилось из рук. Я постоянно о что-то спотыкался. Казалось, еще чуток и сломаю или вывихну себе какую-то конечность, и на том мой поход закончится, так и не начавшись.
Но все это было пустяки. Главное Даша. В ее глазах было что-то не то. Какая-то безысходность обосновалась там, и никаким отшучиванием мне не удавалось ее оттуда вытравить. – Может, ты не пойдешь? – этот вопрос я слышал сегодня, по крайней мере, раз пятый. – Почему ты? Что больше некому? – она подступила ко мне вплотную, надежно перекрыв любую возможность к отступлению. – Ну, а кто, если не я? – я уже исчерпал все доводы, и поэтому повторял одно и то же, только в разных вариантах. Параллельно я старался улыбнуться, но, напоровшись на ее взгляд, быстро увял. – Я чувствую, что больше никогда тебя не увижу – выдала она. Такого довода я от нее еще не слышал. Мне аж не по себе стало. – Ну, что ты плетешь! – мое возмущение, как и моя уверенность в том, что я хочу, желаю сюда вернуться, было искренним. – Я хочу быть с тобой – признался я и сильно прижал ее к себе. – Правда? – глазки у нее замигали быстро-быстро, нагоняя слезу, которая естественно не заставила себя долго ждать. – Честно – почти выдохнул я, и мои губы мягко прошлись от ее ушка к шее.
Это мое признание сработало на какое-то время. Даша слегка успокоилась, и через час я все же покидал станцию. Но знаете, то ли на меня подействовало заверение девушки, что я больше сюда не вернусь, то ли у самого внезапно появилось некое предчувствие, но мне почему-то захотелось остановиться, чтобы еще раз глянуть назад. До боли в шейных позвонках, до чесотки в носу. Еле себя пересилил. Просто примета у меня такая, оглянулся – жди неприятностей. И я все шагал и шагал, уставившись невидящими глазами вперед.
В напарники мне достались все та же сладкая парочка сталкеров – Рыжий и тот, который как все. Звали его Семен. Видать вся эта неприметность напрочь отбивала желание, чтобы хоть как-то его переименовать. Не за что зацепиться.
Дорогу от Войковской до Сокола мы осилили, пожалуй, немногим медленнее от поезда. Нам на пятки постоянно давило воспоминание о призраках. Сильно давило. С ускорением.
Свет начинался еще в тоннеле, призывно маня нас, будто ночных бабочек, к себе. Начинался вместе с посадками. Аккуратные, ровные ряды грибных грядок, вдоль стен. Еще какая-то зелень. Потом что-то схожее по виду с картофелем. И все это нуждалось в постоянном, бесперебойном освещение. Фотосинтез или как там его.
У самой кромки света расположилась и застава. Мужики в дозоре были, не чета нам. В крутых, словно только что сшитых, комбинезонах, довольные сытой жизнью, они напоминали штангистов переростков. Причем "перерост" произошел у всех в области живота.
– Кто такие? – вопрос прозвучал лениво, без всякого интереса к ответу. Что-то типа: "Идешь, ну и проваливай куда шел". Я так понимаю, что со стороны Войковской они ожидали увидеть лиш всякий, недостойный ихнего внимания сброд. А вот мой документ, который черным по белому гласил, что я житель Ганзы (слава Умельцу), все же немного расшевелил этих господ. Один из них даже привстать изволил и, отвел автомат за спину, чтоб не мешал. Ганазейцев здесь уважали. Впрочем, как и на большинстве других станций. А если и не уважали, то побаивались или завидовали.
– А они? – бугай кивнул в сторону моих напарников. Хотя слово кивнул слабо применимо к его бычьей шее, но все же, скажем так, он попытался сделать вид, что кивнул, двинув почти всем телом. – Они со мной, но без документа – паспорта, в которых была указана станция Савеловская, я попросил оставить дома. Лучше вообще ничего не иметь, нежели показать всем свою принадлежность к почти, что банде Махно. – Они заходить не будут. У выхода меня подождут – заверил я охранника.
Вид самой станции меня поразил. У меня сразу же возникло такое впечатление, словно я попал в ботанический сад. Только без деревьев. Но с кустарниками.
Зелень. Много зелени. После серятины, царивший практически на всех станциях, мне показалось, что некий добрый дядя волшебник вдруг взмахнул своей палочкой, и я снова оказался в том времени. Правда, приглядевшись повнимательнее я все же понял, что зеленый цвет совсем не такой зеленый, как мне привиделось вначале. Элементарно сказывалось отсутствие солнечного света. Ну, чтоб вам было понятнее, это как те ранние, тепличные огурцы и нормальные, выросшие на бабушкиной грядке. И вкус, и цвет совершенно разные.
Получив, вернее назначив себе новое задание, я не забыл о старом. В строки я, конечно же, уже не укладывался, но выполнить все равно надо. А на счет сроков, так мне Малый ничего, ни о какой срочности не гутарил. Так что взятки гладки, когда приду, тогда приду.
Федул оказался совсем и не Федул. Это он, видать, только для Малого и его гопкомпании Федул, а здесь это был Федор Иванович, достаточно уважаемый и в меру упитанный господин, сорока – сорока пяти лет от роду. И числился он здесь агрономом или чем-то вроде того.
Дядька и при той жизни подобным занимался. Даже кандидатскую в этой области защитил. Но жена ему попалась настоящая с… Она настоятельно требовала в себя все больше и больше капиталовложений. А, как вы сами понимаете, на одной, пусть даже кандидатской, далеко не разгуляешься. Вот он и связался с криминальным элементом, поставляя им совсем иные дары природы. Куда более наркотичные, и куда менее безопасные для жизни и нормального сосуществования с законом.
Представляете удивление сего господина, когда и здесь, после всего что произошло, к нему однажды заявились все те же бандюки и потребовали все те же наркотики. И мозги нашего на смерть перепуганного ученого заработали в нужном направлении. И весьма скоро, под прикрытием все тех же грибочков, на одной из грядок выросло нечто, из чего можно было приготовить такое, что вставляло похлеще кокаина. И от чего у многих такие глюки начинались, что только держись.
Подобного вида информацией меня в основном снабжал Аршин. Откуда он все это узнавал, меня не интересовало. А вот справочку о клиентах я желал иметь всегда. А то мало того, что не знамо что тебя в тоннелях поджидает, так еще и невесть к кому в гости соваться. Причем добровольно. Нетушки.
По сути самого разговора у нас с Федулом и не было. Стоило лишь мне заикнуться, что я от Малого, как розовощекий дядя, заделался цвета все той же, изобилующей вокруг, зелени. Трясущимися, потными ручонками, он отдал мне весьма увесистый пакет и сказал всего три слова: "Доза, как всегда". А мне то что. Как всегда – это не ко мне. Это пущай те мазурики себе голову и вены парят.
Вечно Аршин меня втравит во всякое г… Я, ежели б до начала разговора знал, за чем пойду, честно, никогда б не согласился. Еще один из моих дурацких принципов. Почему дурацких? Да потому что, исходя из своего слишком принципиального опыта, я знал, что как раз тем самым, беспринципным людям живется значительно легче. Как говорится на "нет" и суда нет.
А вот отказаться я уже не мог. Вернее мог, но с очень и очень отягощающими для своего здоровья последствиями. Поэтому, поразмыслив так и эдак, я все же решил согласиться.
Кстати, это была еще одна, весьма немаловажная причина, по которой я решил завязать с таким вот бизнесом.
Пакет перекочевал в мой новый рюкзак, и я поспешно покинул палатку. Мои провожатые поджидали меня у выхода из станции. – Вот бы нам такое добро – не смог сдержать эмоций Рыжий, поглядывая в сторону буйства красок. – Ты уже, я погляжу, тут по-хозяйски на кое-что глаз положил? – поинтересовался я. – Если так, то забудь! – рявкнул громко, отрезвляюще, чтоб дошло. – У нас дел по горло. И неприятностей нам не надо. Понял?!! – и Рыжий "понял", испугавшись не столько меня, сколько своего непосредственного начальника, незримый образ которого стоял перед ним сейчас в моем обличье.
Глава 13. Мир не без добрых людей.
Кто сказал, что мы больше не люди Зло сравнив нашу расу с кротами Кто талдычит, что дальше не будет Уверяя, что лучшее было не с нами.
"Нет!" – такой мы дадим ответ Не бывать такому вовек В жизни будет еще расцвет Пока жив хоть один Человек!
Гитара еще раз, надрывисто тренькнула и стихла. Молодой парень устало встал с мешка, пересыпал патроны, которые ему бросали слушатели, из котелка себе в карман, и, закинув инструмент за спину, устало побрел в сторону прилавков со съестным. Вслед ему, уразумев, что концерт окончен, потянулись и слушатели. И уже через мгновение остался лишь я один. Стоял, уставившись в никуда, а в голове вертелись, накрепко засев слова барда. И ничего вроде бы такого особого в них не было. Но вот почему-то задели они меня до глубины души. Сумели затронуть такие струны, такое болото разворошили, которое я, оказывается, все эти годы надежно припрятывал от самого себя.
В жизни каждого человека наступает момент полного переосмысления. Как еще говорят, приходит время собирать "камни". Правда, частенько этих самых камней то и не хватает. А что ж тогда мы оставим после себя? Будет ли хоть кто-нибудь помнить нас? А если будут, то как? За какие дела наши?
– Эй! Ну, ты чего? – Рыжий хлопнул меня по плечу, выводя из транса. – Зову тебя, зову, а ты ноль на массу – затарахтел он. Но, увидев мое лицо, удивленно притих. – Что с тобой? – участие, проскользнувшее в его голосе, шло в разрез с моим представлением о характере этого парня. Это то и вывело меня окончательно из ступора. – Да так… – мне больше нечего было добавить, и я лишь вяло отмахнулся. – Ну, раз ничего, то пошли есть, а то шашлык стынет – Рыжий опять надел маску шута, и его рот растянулся в улыбке до ушей.
– Грибы! Свежие грибы! Патроны! Батарейки! – доносились со всех сторон крики продавцов. Базар на Киевской был в самом разгаре. Но после сытного обеда нам все это было до одного места.
– Купите самогон! – к нам подскочила бойкая бабенка, и заговорщицки подмигнув, махнула головой куда-то в сторону. Видать звала за собой в укромное местечко, чтобы мы смогли приобрести тот самый "самогон". – Не, мать – Рыжий легко отодвинул ее в сторону, освобождая проход. – Потом, на обратном пути, я к тебе может, и загляну – добавил, видя возмущение на ее лице от такой бесцеремонности. – А может курева хорошего желаете – бабенка тоже не желала отпускать клиента. Она ловко оббежала нашу троицу, и снова перекрыла нам путь. – Или девочек? – вытянула главный козырь из рукава. – Это ты, что ли девочка? – Рыжий громко заржал. – Могу и я – женщина и не думала обижаться. Наоборот, она подошла к парню и уперлась в него своим пышным бюстом. – Я еще не изголодался до такой степени – от нее разило потом и тем самым самогоном. Даже я учуял и ускорил шаг. Вступать в дискуссию мне совершенно не хотелось. – Дык и получше найдутся – бабенка поняла, что на нее спроса нет. – Женщина, тут, что окромя нас больше никого нету? – в разговор включился Семен. – Не видите, что мы спешим. – Ишь какие – возмутилась торговка. – Я им и то, и се, а они ни в какую. Что за народ пошел – плюнула нам под ноги. Хотела, было еще чего добавить, особенно в адрес, скалившего зубы Рыжего, но ее излияния были прерваны ревом моторов. Громогласное тарахтение перекрыло даже шум базара. Все в раз примолкли, настороженно поглядывая в сторону тоннеля.
На перрон выкатили сразу три дрезины. И это в то время, когда и одну машину повстречать большая редкость. Мы тоже остановились, напряженно всматриваясь. – Да это же Кузьмич! Зуб даю, он – вдруг заорал Семен и кинулся в сторону первой дрезины. Рыжий, услышав о каком-то там Кузьмиче тоже не задумываясь, понесся следом.
Когда я подошел поближе, мои парни уже радостно о чем-то разговаривали с парочкой мужиков, слезших с дрезины. – Обходчик, это свои – замахал Рыжий, заметив, что я топчусь поодаль. – Автозаводские. Они к нам едут. Представляешь?!
– Но как вы узнали? – задал я вопрос бородатому мужику с шапкой ушанкой на голове. – Земля слухами полнится – прозвучало сзади, и чья-то рука тяжело надавила мне на плечо. Настороженно оглянулся, но, увидев добродушную улыбку на лице подошедшего, тотчас успокоился. – Сергей – мужик протянул мне руку для приветствия. Второй он все время поправлял слишком длинную челку, которая так и норовила упасть ему на глаза. – Мы с ВДНХ. А там – он указал на третью дрезину, возле которой копошилось еще несколько людей – Севастопольцы. Все, прослышав о вашей беде, собрали кто, что мог – я перевел взгляд на мешки, горкой возвышающиеся над бортами – и направили к вам. – Но все же – не унимался я. – Мы к вам еще на Савеловскую с подмогой спешили – в разговор встрял еще один Автозаводчанин. Молодой, почти пацан. С копной белых кучеряшек на голове, в промасленном бушлате, снятом с кого-то значительно большего размера, и наганом, засунутым за пояс. Он тоже протянул мне руку. – Данила – пробасил юношеским, только недавно преломившимся голоском. – Но, не успели. А потом, сталкеры попробовали поверху подобраться. Там-то они и повстречались с одним из ваших. Он, когда на вас мутанты повалили, с перепугу совсем в другую сторону рванул. Так один и сгинул бы, если б не наши. Вовремя подоспели. Вот он и рассказал, где теперь вас искать. А на кольцевой мы и с остальными повстречались – он указал рукой на две другие дрезины. – Они тоже к вам, на Савеловскую, путь держали.
– Ты, что ли, Обходчиком будешь? – к нам подтянулись Севастопольцы, и один из них обратился ко мне. – Ну, я – мне лишняя реклама ни к чему, но и увиливать от ответа не хотелось. Тем более что средних лет мужичок, смотрел дружелюбно, а вид у него был далек от воинственного. Он скорее напоминал школьного учителя, который в спешке покинул учительскую, а в класс так и не дошел. И теперь вот не знает, что со всем этим делать. Особенно с винтовкой, которая никак не вписывалась в его понятия о жизни. – Я просто хотел поблагодарить вас от имени всех нас… – он и дальше еще что-то там тарахтел, но я его уже не слышал. – Вот и ответ на твой вопрос – завертелось у меня в голове. И все, чем я раньше жил показалось мне таким мелочным и никчемным, что аж взвыть захотелось.
– Спасибо тебе – я пришел в себя, оттого что кто-то размашисто трясет мою руку. Это был высоченный, я, при росте метр семьдесят пять, рядом с ним почувствовал себя пигмеем, мужик, косая сажень в плечах. В нем чувствовался такой потенциал, такая сила перла, как говорят из всех щелей, что это передавалось даже окружающим. Мне сразу подумалось, что с таким напарником и сам черт, пожалуй, не страшен. – Да ладно – я потер ладонь, которая от его пожатия почти что отмерла. – Ты расскажи, расскажи, как ты всех через вокзал вывел – рядом опять нарисовался Рыжий. – Вот сам и рассказывай – я почему-то разозлился на хохмача. Наверное, оттого, что он внес с собой совсем другие, ненужные мне в этот момент нотки. – Короче, слушайте…- Рыжему моя злость была до одного места. Он, взяв узды повествователя в свои руки, сразу же заходился описывать наши геройские приключения.
Я, с облегчением отметив, что все внимание теперь не на мне, немедля отошел в сторону. Слышать еще раз о пережитом не хотелось. У меня были мысли поважнее. А именно, мне вдруг пришла в голову идея, что, а ну его в баню этого самого Малого, со всей его братвой. Наблюдая за парнями, которые, бросив все свои дела, понеслись помогать совершенно чужим людям, мне до жути захотелось присоединиться к ним. Стать частью именно этой жизни. Такой вот бескорыстной, воистину ЧЕЛОВЕЧЕСКОЙ.
Рюкзак за спиной внезапно заделался таким тяжелым, будто туда кто кирпичи напихал. А его содержимое немилосердно жгло мне плечи. Я с отвращением сбросил его на пол и пнул, что есть силы, ногой. Не помогло. И тогда, вымещая все, что наболело, я заходился пинать, топтать, втирать в пол, ни в чем не повинную вещь.
Пять минут такой вот терапии и, вконец обессилив, я бухнулся на пол. А с облегчением пришло и отрезвление, понимание того, что я только что наделал. – Идиот! – я глянул в сторону рюкзака. Весь вид его говорил о том, что поклаже конец. Подтянул к себе и осторожно, затаив дыхание, раскрыл. – Придурок! – пакета больше не существовало, а его содержимое, превратившись в пыль, теперь большей частью было втерто в саму ткань. – Мне капец – подытожил, и мурашки стройными рядами зашагали по спине вниз.
А вы б не испугались, когда бы поняли, что вам осталось жить самую малость? Понимаете, метро это же, как подводная лодка. А, как известно, с подводной лодки, когда она погружена в морские глубины, выхода нет. И рано или поздно, ваши пути с кем-нибудь из жителей этой самой лодки обязательно пересекутся. И то, что бандиты так просто мне этого не подарят, я знал на все сто процентов. А значит будут искать, подсылая своих людей, пока не найдут. Уж такие они упертые. А то, как же иначе. Если б они таковыми не были – разве б их хоть кто-нибудь боялся. Конечно же нет.