- Нет, - ответила Сторм. - Точно так же это может означать успех. Вспомни: из-за стражей коридоров в нашу эпоху мы не знаем нашего будущего. Мы не можем предсказать, что нам предстоит сделать. Даже такие причинно-следственные круги, как тот, что мы использовали, чтобы поймать в западню Брэнна, - и то редкость, благодаря действующему в воротах фактору неопределенности.
- Ясно, ясно. Но послушай, любимая, безусловно, можно проверить прошлую эпоху, вроде этой, и выяснить, есть ли там твои люди.
- Если их работа идет гладко, то что мы увидим? Ничего, кроме коренных жителей, живущих своей повседневной жизнью. Когда агенты Хранителей прячутся от Патруля, они в большей степени оказываются скрытыми и от Хранителей.
- Ммм… Полагаю, что так. Проблема безопасности. Нельзя, чтобы твои сторонники знали больше, чем необходимо, иначе это может стать известным врагу.
- К тому же, - надменно продолжала Сторм, - это мое поле деятельности. Я буду распоряжаться своими людьми так, как сочту нужным. Приобретенная мною власть будет использована не только против Патруля. Дома тоже надо свести кое-какие счеты.
- Иногда ты просто приводишь меня в ужас, - сказал Локридж.
Сторм улыбнулась и ласково взъерошила ему волосы.
- Иногда, - промурлыкала она. - А иногда?..
- Ты компенсируешь это - и с лихвой!
Но долго оставаться вместе они не могли. Слишком много всего нужно было сделать.
Сторм должна была находиться в Авильдаро: выступать в роли королевы и судьи, принимать решения и издавать законы - до тех пор, пока создаваемая ею нация не примет того облика, который ей нужен. Ху предстояло служить ей связующим звеном с ее родной эпохой и с Критом. Рядовых воинов можно было использовать лишь в качестве курьеров или стражников; в данном случае солдаты, прибывшие вместе с Ху, не нужны были даже для этого, и она отослала их обратно. Едва ли можно было рассчитывать на опытных агентов из других пространственно-временных регионов. Больше всего Сторм не хватало надежного человека, который мог бы работать с племенами…
Локридж шагая вперед. Его сопровождали Уитукар и еще несколько воинов. Он очень привязался к рыжему ютоазу; они наведывались друг к другу, пили мед и болтали далеко за полночь. "О'кей, - думал Локридж, - он не цивилизован. Как и я, наверно. Мне нравится его жизнь".
Конечной целью было слияние двух народов - Лабрис и Топора - в один. Это, без сомнения, должно было произойти: Ютландии предстояло войти в историю как нации и даже после эпохи Локриджа оставаться распознаваемый единым целым. Подобно многим другим регионам. Вопрос был в том, произойдет ли и здесь то, ради чего Патруль организовал индоевропейское нашествие, - разрушение древней культуры, - или же каменщики неолита выживут в количестве, достаточном для того, чтобы Хранители могли тайно, не безопасно занять Север бронзового века? Сообщения из следующего тысячелетия давали основание предполагать, что второй вариант вполне вероятен, что действия, предпринятые Патрулем, ударят в этой части света по нему самому.
Однако создание этих королевств поневоле должно быть медленным процессом как из-за недостатка агентов, так и для того, чтобы казаться естественным. (По сути дела, быть естественным, ибо сколоченные на скорую руку империи - например, Александра или Тамерлана - просуществовали слишком недолго, чтобы иметь большую ценность.) Первым шагом было объединение жителей деревень, расположенных вокруг Лимфьорда, в союз более тесный и жесткий, чем существовавший прежде. Для этого Сторм могла использовать ужас, испытываемый жителями в ее присутствии, а также, если возникнет необходимость, своих помощников ютоазов. В то время очень важно было заключить союз с внутренними племенами - как с издревле жившими там, так и с вновь пришедшими. С первой миссией такого рода Сторм отправила Локриджа.
Он предпочел бы ехать верхом. Однако эти косматые, с длинными мордами пони никогда не были под седлом, а выездка заняла бы слишком много времени. Поэтому Локридж шел пешком. Когда они приближались к поселению, он и Уитукар забирались на свои колесницы и, сжав от тряски зубы, с достоинством - как оно понималось в эту эпоху - въезжали в деревню.
Но в целом - даже после того, что за этим следовало, - Локридж не мог не признать, что редко получал больше удовольствия. Его любимым отдыхом всегда было забраться с рюкзаком в какую-нибудь глушь: теперь он получил такую возможность, причем поклажу тащили вассалы Уитукара.
Когда они встречались с жителями, их принимали радушно; Локридж с большим интересом подмечал детали, не содержавшиеся в диаглоссе. (Кстати, он постепенно нуждался в ней все меньше и меньше: благодаря постоянному употреблению, язык и обычаи фиксировались в его естественной памяти.) В становищах Боевого Топора несложная церемония сменялась празднеством. В древних сельскохозяйственных общинах сперва проявляли некоторую настороженность - но не страх, поскольку с пришлыми племенами у них не было серьезных стычек: земли было много, поселений на ней мало. Здесь обычно начинали с тщательно разработанных ритуалов, но имели склонность заканчивать все таким торжеством, при виде которого у людей XX века глаза бы на лоб полезли.
Послание, которое передавал Локридж, было простым. Богиня избрала местом своего пребывания Авильдаро. У нее нет вражды, как утверждают некоторые, к Солнцу и Огню; скорее она является Матерью, Супругой и Дочерью богам-мужчинам. Высшими Силами высказано желание, чтобы Их дети были так же соединены, как Они. С этой целью в середине зимы в Авильдаро будет созван первый из целого ряда советов для обсуждения путей и средств этого объединения. Приглашаются все вожди. Об альтернативе Локридж ничего не говорил: это могло лишь вызвать враждебное отношение, да и необходимости в этом не было.
Кое-что из того, что он видел и слышал, казалось ему отталкивающим, но он говорил себе, что это будет исправлено. Больше всего ему нравились люди. Он не мог бы даже назвать их менее искушенными, чем его собственный народ. У них были установлены хотя и непрочные, но широкие контакты - к примеру с племенами Боевого Топора они простирались аж до Южной Руси. Их политика была почти так же сложна, как и в XX веке, только в меньшем масштабе и без примеси идеологии; их нравы были куда более псевдонаукой, называемой экономикой, зато прекрасно разбирались в жизни земли, неба и человечества.
Путь Локриджа пролегал мимо священного холма, которому предстояло стать Виборгом, по земле более плодородной, чем та, которую он видел в будущем; на север к прибою и широким берегам Скау; снова на юг вдоль Лимфьорда. Скромное начало. И все же ему понадобился почти месяц. К тому времени, когда они вернулись в Авильдаро, вересковые пустоши уже цвели пурпуром и золотом; на восходе солнца иней блестел на ветках; начали желтеть листья.
В этот день с западной стороны моря с ревом налетел ветер, пятна света и тени от туч гонялись друг за другом по земле, волны гуляли по заливу и по лужам, оставшимся после прошедшего ночью дождя. Лес качался и стонал, желтые сжатые поля, луговая трава была убрана в стога. Освещенная солнцем, пролетела, направляясь в Египет, стая аистов. Прохладный воздух пахнул морской солью, дымом и лошадьми.
Отряд Локриджа заметили издалека. Сопровождаемый громкими приветственными возгласами, он проехал через лагерь ютоазов и выехал на ничейную землю между ним и деревней. Никто из людей Тенил Оругарэй не вышел его встречать.
Кроме Аури.
Она бежала к нему, полная ликования, поминутно окликая его. Локридж велел вознице остановиться, подхватил ее с земли и обнял.
- Да, малышка, со мной все в порядке, никаких неприятностей не было; конечно же, я рад тебя видеть, но я действительно должен прежде всего рассказать о поездке Богине… - Он с удовольствием прокатил бы ее, но в колеснице было слишком мало места. Всю дорогу она приплясывала рядом.
У Длинного Дома Аури забеспокоилась.
- Я буду в своем доме, Рысь, - сказала она и поспешно убежала.
Глядя ей вслед, Уитукар почесал бороду.
- Недурная курочка, - сказал он. - А как она с мужиком?
- Она девушка, - коротко ответил Локридж.
- Что? - Слезавший с колесницы ютоаз открыл рот. - Не может быть. Не у Морского народа.
Локридж объяснил, как все произошло.
- Н-да… - пробормотал вождь. - Ну-ну. Но уж ты-то, конечно, не боишься ее?
- Нет, - бросил Локридж. - Я слишком занят.
- О да. - Уитукар осенил себя каким-то знаком, правда, ухмыляясь в то же время. - Тебе благоволит Богиня. - Из-за этого ему уже незачем было выказывать чрезмерное почтение, после того как они с американцем прошли вместе по стольким холмам, с криками гнались за оленем, проклинали дождь и неразжигающийся костер, глядели в лицо близкой смерти.
- Эта Аури… - сказал он. - Мне она и прежде нравилась, но я был совершенно уверен, что она твоя. Она же тычется в тебя носом при любой возможности.
- Мы друзья, - ответил Локридж с растущим раздражением. - Если б она была мужчиной, мы были бы назваными братьями. Обидеть ее - то же, что обидеть меня. И я отомщу.
- О да, да, конечно. Но ведь ты же не хочешь, чтобы она навсегда осталась одинокой?
Локридж смог только отрицательно покачать головой.
- И она наследница бывшего здешнего вождя; и, ты говоришь, заклятие с нее снято, гм…
"Что ж, - подумал Локридж со странным чувством, - это может оказаться для нее лучшим выходом из положения".
Но он не мог долго думать о ней. Его ждала Сторм.
В присутствии Ху и Уитукара она произнесла лишь формальное приветствие и, казалось, слушала его отчет вполуха. Вскоре ему было позволено удалиться. Однако она улыбнулась ему и произнесла по-английски одно слово: "Вечером".
После этого и после простых товарищеских отношений последних недель ему не хотелось проводить день среди людей Тенил Оругарэй. Из веселого народа, который он знал прежде, они превратились в растерянных и мрачных жителей оккупированной страны. Между ним и ими пролегла трещина: он был Ее агентом, а Она предпочла показать себя не с лучшей стороны. Он мог бы пойти к ютоазам… но нет, там он увидит их рабов. Аури? Становилось все труднее поддерживать с ней прежние отношения… В одиночестве Локридж зашагал прочь от деревни. Возможно, вода в священном пруду на опушке леса не настолько холодная, чтобы он не смог смыть с себя грязь после путешествия.
Вроде бы он должен был быть счастлив. Но что-то вышло плохо. Он раздумывал об этом, оставляя позади милю за милей. Безусловно, мирное объединение двух народов было благой целью. И люди Боевого Топора не были дурными по своей природе, просто несколько властолюбивыми. Как невоспитанные мальчишки. В этом все и дело. В них должен быть заложен страх перед Господом. А в частности, им необходимо уважение к личности коренных жителей. В настоящее время они просто добавили Богиню Луны к сонму своих богов, и ничто, кроме Ее приказаний, не удерживает их от того, чтобы сделать Морской народ своей добычей. И никогда целая культура не испытывала уважения к другой, если та не могла достояно проявить себя в сражении.
"Прогресс, - с грустью думал Локридж. - Будет ли человек другим через четыре тысячи лет? Мы, белые американцы, возможно и ограбили индейцев, но, поскольку они мужественно защищались, мы гордимся любой имеющейся в нас каплей индейской крови. Негров же мы просто презирали, вплоть до последних десятилетий, когда я уже родился, - пока они наконец не поднялись и не начали борьбу за свои права.
Может быть, народу Джона и Мэри не обязательно разбивать носы, чтоб они смогли уважать других. Хотелось бы так думать. Но как добраться отсюда - дотуда?
Возможно, это моя работа. Заложить кирпичик в стену их строящегося дома.
Но как? Ютоазы прекрасно знают, что победили бы Тенил Оругарэй, если бы боги не привели с собой помощников. Они теперь здесь по приглашению Сторм, потому что они лучшие войны. Это здорово, конечно, созвать совет и посадить на трон короля. Но как избежать королевства, в структуру которого заложены хозяин и крепостной?
Да и хочет ли этого Сторм?
Нет! Хватит об этом!"
Локридж был так поглощен своими мрачными раздумьями, что оказался почти у пруда, прежде чем увидел происходящее там. А они - семь молодых парней и девушка из деревни - были настолько увлечены, что не заметили его приближения.
Девушка лежала навзничь на большом камне, с которого, в качестве подношений, бросали в воду изделия мастеров. В то время как шестеро его товарищей стояли с веточками омелы в руках, седьмой юноша занес над ее грудью кремневый нож.
- Что за черт! - заорал Локридж и бросился к ним. Они попятились. Когда же узнали его, в них не осталось от страха ничего человеческого - парни с мольбами ползали по земле; девушка понемногу начала выходить из транса.
Локридж напряг живот и произнес как можно более низким голосом:
- Ее именем требую: покайтесь в своих прегрешениях.
Запинаясь и умоляя о прощении, они все рассказали. Некоторые детали были опущены, но он и сам мог заполнить пробелы.
"Богиня" была далеко не точным переводом слова, которым обозначалось то, чем Она была в этой культуре. Японское ками было ближе; оно означало любое сверхъестественное существо - от этой скалы или дерева, у которого просят прощения, прежде чем его срубить, до необозримых, непостижимых Сил, господствующих над первоэлементами. Господствующих, не управляющих. Не было никакой формальной теологии, разделения магического и божественного; все вещи обладали определенной мистической силой. У него, Локриджа, ее было ужасно много. Уитукар мог быть его другом, но это потому, что Уитукар был уверен, что магия не будет обращена против него. У Аури, которой не так повезло, не было ни одного человека, который чувствовал бы себя спокойно в ее присутствии.
Эти ребята - из добросердечных людей Тенил Оругарэй - видели, как по ее воле была занята пришельцами их страна. Они могли бы сбежать во Фландрию или Англию, как некоторые уже сделали, но слишком глубоким было в них чувство родины. Вместо этого они решили попробовать поднять силы против Нее. Они слыхали рассказы о человеческих жертвоприношениях у континентальных народов и знали, что эти народы все еще свободны…
- Идите домой, - сказал Локридж. - Я не стану призывать кару на вашу голову. И Ей не расскажу. Грядут лучшие времена. Клянусь в этом.
Они заковыляли прочь. Отойдя на некоторое расстояние, пустились бегом. Локридж прыгнул в воду и начал яростно смывать с себя грязь.
В деревню он вернулся только после захода солнца. Погода стала пасмурной, ветер нагнал тучи с моря, принеся с собой холод и ранние сумерки. На улице никого не было; дверные проемы были затянуты шкурами.
Каковы бы ни были его чувства, человеку надо есть; Локридж питался в доме покойного Эхегона. Он вошел и оказался в царстве тишины. Дым ел глаза, тени заполнили углы и легли вокруг слабо мерцающего в углублении огня. Родня Аури сидела, как будто в ожидании его: мать - вдова, напоминавшая ему ту женщину, которая укрыла его от псов Истар; немногие оставшиеся маленькие сводные братья; тетка и дядя - простой рыбацкий люд; они глядели на него с полной отчужденностью; их собственные дети, некоторые из которых спали, другие, постарше, в страхе попытались спрятаться от него.
- Где Аури? - спросил Локридж.
Ее мать показала на топчан. Волосы цвета спелой пшеницы разметались по одеялу из оленьей шкуры.
- Она выплакала все слезы, и у нее не осталось сил. Разбудить ее?
- Нет. - Локридж переводил взгляд с одного замкнутого и осторожного лица на другое. - В чем дело?
- Ты же знаешь, - ответила мать; в ее голосе не прозвучало даже упрека.
- Не знаю. Расскажи мне!
На мгновение взметнулось пламя, озарив фигуру Аури. Она спала, зажав большой палец в кулаке, словно обиженный ребенок.
- Я хочу помочь. - Он не знал, что еще сказать.
- О да, ты всегда был ей другом. Но что лучше для нее? - жалобно проговорила мать Аура - Мы не можем знать наверное. Мы всего лишь простые смертные.
- Равно как и я, - сказал Локридж, не надеясь, что они поверят.
- Ну что ж. Сегодня днем пришел ютоазский вождь по имени Уитукар и просил ее стать его… как это у них называется?
- Женой, - подсказал Локридж. Он припомнил, что у Уитукара их было уже три.
- Да. Только его. Вроде рабыни, которая должна выполнять любое его приказание. Тем не менее, ну… ты мудрее нас, и ты знаешь этого человека. Он сказал, что мы все будем под его защитой. Это правда? Наш дом очень нуждается в защитнике.
Локридж кивнул. "За защиту надо платить", - подумал он, но промолчал.
- Аури отказала ему, - устало продолжала мать. - Он ответил, что Богиня сказала, что он может ее взять. Тогда она словно рехнулась, стала кричать - звать тебя. Мы ее немного успокоили и отправились к Длинному Дому. Ждали там, потом Богиня приняла нас и велела Аури выйти за Уитукара. Но у ютоазов это делается не так, как у нас. Сперва нужно совершить определенные обряды. Так что мы привели ее домой. Она вроде как бредила, бормотала, что убьет себя или уплывет одна на лодке, - а это будет то же самое, - но наконец уснула. Что ты обо всем этом думаешь?
- Я поговорю с Богиней, - взволнованно ответил Локридж.
- Спасибо. Я сама не знаю, что лучше. Она будет несвободна с ним, но мы ведь и так уже не свободны. И Сторм приказала. Но жизнь Аури никогда не будет счастливой в таких тесных рамках. Может быть, ты сможешь убедить ее, что так лучше.
- Или освободить ее от этого, - ответил Локридж. - Я пойду сейчас же.
- Разве ты не поешь сперва?
- Нет, я не голоден. - Занавес из шкур опустился за ним.
В деревне было совсем темно. До Длинного Дома пришлось добираться чуть ли не ощупью. Охранники-ютоазы пропустили его без единого слова.
Внутри все так же светились шары. Сторм в одиночестве сидела у контрольного щита психокомпьютера. В этом помещении на ней была лишь короткая туника, однако на этот раз Локридж смотрел на нее, не испытывая желания. Она обернулась, засмеялась и потянулась.
- Так скоро, Малькольм? Ну что ж, я устала уже экстраполировать тенденции. Все равно все в основном строится на догадках.
- Послушай, - начал он, - нам надо поговорить.
Ее веселое настроение сразу прошло, она застыла в неподвижности.
- Наш проект идет не так, как надо, - продолжал Локридж. - Я рассчитывал, что здешний народ примирится с новым порядком. Но вместо этого, когда я вернулся, все оказалось еще хуже, чем было.
- Да, настроение у тебя меняется быстро, - произнесла она ледяным тоном. - Будь более конкретным. Ты хочешь сказать, что трения между племенами усилились. А ты чего ожидал? Что я должна сделать, отказаться от своих славных союзников ютоазов?
- Нет, просто немного сбить с них спесь.
- Малькольм, дорогой, - сказала Сторм уже более мягко, - мы здесь не для того, чтобы строить утопию. Это в любом случае безнадежное занятие. Что для нас важно - это накопление сил. А это значит, что предпочтение должно отдаваться тем, кто является потенциально сильным. Не будь ханжой, спроси себя: жители Эниветока, они что, с большим удовольствием переселятся, чтобы освободить место для ядерных испытаний твоей страны? Мы можем стараться свести к минимуму боль, которую причиняем, но тому, кто вообще отказывается ее причинять, нечего делать в этом мире.
- О'кей, - сказал Локридж и расправил плечи, - ты всегда можешь меня переспорить, когда…