– Само собой. В озеро стекает холодная талая вода. Камни в тени тоже мерзлые. Вода течет по камням, они покрываются ледяной коркой, которая становится все толще. Постепенно поперек трещины вырастает запруда, намерзает все выше и выше. Уровень воды в озере повышается, ее напор растет. Прочность запруды наоборот, падает – края-то расходятся, ширина пробки становится слишком большой. В конце концов равновесие нарушается, "затычка" вылетает, и вся масса воды из озера падает вниз.
– А еще, если "плотина" уже достаточно высокая, ее можно слегка ослабить, подрубив с какого-нибудь края. Особенно, если в ущелье вошла вражеская армия.
– Где? – на стенах ложбины появилось сразу несколько смертоносцев. Слишком "громкая" мысль об открытии Посланника и Симеона не могла пройти мимо восприятия пауков.
– Вот, смотрите, – предложил Найл. – Именно поэтому Маг, о котором не было слышно на протяжении десятилетий, вдруг появился рядом с Сибиллой и начал вести себя с такой грубостью и жестокостью. Он рассчитывал спровоцировать Смертоносца-Повелителя на войну как можно скорее, пока эта запруда не разрушилась сама по себе.
– Ты хочешь сказать, Посланник, – уточнил Дравиг, – что Маг не способен на колдовство? Что это всего лишь обман?
– Мы пришли сами, не вовремя, и Маг оказался бессилен, – не без облегчения отозвался Найл. – Случись это на десять лет раньше или позже, и мы тоже могли пасть жертвой "урагана".
– А как же Мадиг, который был проклят Магом и умер через несколько дней после возвращения?
– Он умер не от проклятия, – Найл прикрыл глаза, вызвал и передал смертоносцу воспоминание о встрече слуги Квизиба Великого и здешнего колдуна. Только не то повествование, которое поведал мертвый паук, а его более подробный пересказ, прозвучавший из уст одного из хранителей "памяти", молодого паука Греля. – При прощании Маг оцарапал руку Мадига каким-то шипом. Скорее всего – отравленным. Разные медленные яды и смертельные заболевания известны людям очень давно, задолго до прилета радиоактивной Кометы.
– Ты хочешь сказать, Посланник, – уточнил паук, – что Маг сохранил знания двуногих со времен до прихода Великой Богини Дельты?
Слово "двуногие" в мыслях паука прозвучало не как оскорбление, а как термин, отделяющий всех прочих людей от членов отряда.
– Да, Дравиг, наверное, ему удалось сохранить значительную часть знаний.
– Но тогда его возраст составляет больше тысячи лет!
Последнее замечание паука значительно пригасило восторг правителя.
Разгадав один из секретов колдуна, они совсем было сочли его слабым и беззащитным, забыв про остальные тайны: а ведь Маг посылал в город Смертоносца-Повелителя лазутчиков, подкидывал в Дельту и в город злых каменных божков, он наверняка участвовал в уничтожении Парящей Башни. Наконец, он жил уже несколько веков!
– Ничего, Дравиг, разгадаем и все остальные секреты. Пока мест мы можем быть спокойны хотя бы на счет бури: потопа не будет. А раз так, то нам ни к чему мерзнуть на высоте, на ветру и голых скалах. Переночуем в долине.
Спустившись обратно вниз, Найл обнаружил, что принцесса Мерлью спокойно отдыхает у костра, даже не подумав вместе со всеми забираться на склон.
– Интересно, – правитель уселся рядом с девушкой. А чего это ты осталась здесь?
– У меня было такое ощущение, – спокойно ответила принцесса, – что ничего вместо голых скал и озера без рыбы вы наверху не найдете.
– Откуда ты знаешь?
– Вспомнилось, – пожала плечами Мерлью.
– Тогда почему ты ничего не сказала?
– А ты бы мне поверил? – добродушно рассмеялась девушка. – Ох, Найл, Найл, милый мой, хороший. Все-то ты потерял.
– Если ты такая знающая, – переспросил правитель, – то подскажи, куда идти дальше?
– Смотря чего ты хочешь. Если сражаться, то по левую сторону хребта. Там стоит несколько старых лабораторных бункеров, переделанных под жилье, и комплекс Мага. Там много стражи и слуг. Справа от нас, по ту сторону кряжа, что ближе к морю, разбросано несколько глубоких озер во впадинах между гор. В ближней от хребта, рядом с озером, растет большой сосновый лес. Нужно перебраться через край долины, пройти по ложбине и перевалить невысокий перевал, без снега. Дорога тут одна, не заблудишься.
– Откуда ты все это знаешь?
– Знаю.
– Асмак рассказывал, – припомнил Найл, – что после пропажи Скорбо они запустили несколько шаров над Серыми горами, но не увидели тут ни одного озера.
– Ты кому больше веришь, Асмаку или мне? Посланник внимательно вгляделся принцессе в глаза, чуть затаив дыхание и попытавшись хоть на мгновение остановить мельтешение мыслей в голове. Все, чего он хотел в этот миг – это увидеть. Увидеть не глазами, а чувствами, сознанием, уловить не только видимый образ принцессы но и его энергетический контур.
Вокруг тела девушки проявился странный бесформенный абрис, по чистой загорелой коже пробежала непонятная коричневая рябь, чуть опустились щеки, недовольно сморщился лоб, полупрозрачные, эфемерные волосы рассыпались по плечам, и только глаза остались прежними, глубокими, нежно-голубыми.
– Кто ты? – спросил Найл.
– Твоя богиня-хранительница.
– Что тебе от меня нужно?
– Ничего. Ты сам придешь, и предложишь отдать долг.
– Когда?
– Не знаю… Время так эфемерно… – принцесса откинулась на песок, сладко потянулась, приподняла голову и удивленно воскликнула: – Найл?! Как ты меня напугал! Кажется, я немного вздремнула.
– И что тебе приснилось? – спокойно поинтересовался Найл.
– Какая-то несуразица. Будто твоя смерть спрятана сразу в двух каменных божках. Мне показалось, что это слишком много.
* * *
В долине под Колдовским озером, как окрестили его подростки, путники провели два дня, отдыхая и набираясь сил. Пауки натянули шатер между высоких стройных пихт, а сверху еще один. Недавний опыт подсказывал, что такая, двойная конструкция обеспечивала наилучшее сохранение тепла. Ночевали все вместе, и рано поутру теплые и бодрые смертоносцы разбегались по покрытым инеем зарослям в поисках вялой после ночного холода добычи.
На склонах долины, как оказалось, обитали сразу четыре жужелицы. Наличие хищников как-то успокоило правителя – тем более, что они оказались, в принципе, довольно безобидны. Людьми они не интересовались вообще, по всей видимости, считая их несъедобными, а с пауками не могли справиться. Смертоносцы не вступали в схватку, поскольку паучьи хелицеры не могли пробить толстого панциря жуков, но без труда находили для себя безопасное убежище на деревьях или мшистых скалах. Разумеется, при желании смертоносцы могли бы справиться с жужелицами, но на лесистых склонах и без того хватало гусениц, бабочек, мух и древесных вшей. Правитель был уверен, что тут должны были водиться еще и мокрицы, но на обед путникам постоянно попадали только древесные вши.
Вообще-то, порою Найл жалел жужелиц, сильных и отважных жуков, поскольку понимал, что после ухода путников для них настанут голодные дни, но эти размышления отнюдь не убавляли его аппетита два раза в день, когда наступало время общей трапезы.
Принцесса Мерлью больше не жаловалась на странные сны, хотя ее страх заметно ослаб, и она уже не держалась за Найла мертвой хваткой. Про свои советы девушка тоже не вспоминала, а Найл чем дальше, тем больше сомневался в ее словах.
Хотя смертоносцы и не проявляли интереса к местности за кругом влияния Смертоносца-Повелителя, однако после исчезновения Скорбо насколько разведчиков пролетало над Серыми горами. Подробной карты этой местности пауки не составляли, но общее впечатление от полетов сохранилось. Водоемы там не упоминались вообще, а уж тем более в таких количествах, как упоминала "богиня-хранительница". Однако, в искренность таинственной покровительницы Найлу очень хотелось верить, а потому, покидая гостеприимный уголок, правитель решил все-таки воспользовался ее советом и повести свой отряд на правый склон долины.
* * *
Уходили они ранним утром, по ослепительно-белой изморози, окрасившей все вокруг в девственно-белый цвет. Между высоких стройных пихт поднялись до самого верха пологого склона и обнаружили, что находятся над бескрайним простором изломанного склонами, ущельями и вершинами пространства.
Как и предсказывала Мерлью, определить дорогу труда не составило: среди всеобщего беспорядка выделялась только одна-единственная прямая линия – уходящая далеко вперед расселина, шириной около ста метров и такой же глубины, с идеально ровными вертикальными стенками.
Дно покрывал густой слой растительности, что обещало спокойный сытный переход.
– Хоть не придется вверх-вниз по горам скакать, – облегченно заметила принцесса, наблюдая, как падают вниз, оставляя за собой тонкую паутину, смертоносцы. Следом начали спускаться люди.
Найл, закинув копье за спину и потуже притянув его поясом, тоже взялся за одну из липких нитей. За последние недели ему уже столько раз пришлось подниматься вверх и вниз по паучьим веревкам, что волос на груди и животе не осталось совершенно, и теперь эта процедура воспринималась не так болезненно. Вот только туника каждый раз прилипала к паутине, доставляя немало хлопот.
Внизу уже стояло двое подростков и одна стражница. Найлу оставалось спуститься метров пять, когда он услышал знакомое до рези в животе зловещее шелестение.
– Берегись! – закричал правитель, еще не видя врага.
Как назло, у обоих детей были не копья, а обожженные палки, больше пригодные отталкивать зверя, чем наносить ему раны. Стражница метнула копье, послышался сухой стук.
– В бок надо, в бок! – закричал Найл, будто это могло что-нибудь изменить.
Гигантская сколопендра продолжала быстро вырастать из стены, хищно раздвигая жвалы и нацеливаясь на мягкую, беззащитную добычу. Смертоносцы почему-то замерли, не пытаясь парализовать врага волевым ударом. Подростки пятились, выставляя перед собой тупоконечные деревяшки.
Найл извернулся, выдернул из-за спины копье и прыгнул вниз, в полете перехватывая оружие двумя руками и направляя его вниз.
Х-хрясь! Правитель упал многоножке на спину, копье легко пробило толстую, но ломкую, ни на что негодную шкуру, тело и глубоко вонзилось в землю. Хищная тварь попыталась сцапать нового противника, но не тут-то было – извернуться под таким углом она не могла, а сдвинуть тело с места ей не давало копье.
– В пасть, в пасть бейте! – крикнул, отскакивая, Найл.
Один из подростков метнул копье, но оно, как и копье стражницы, бесполезно ударило сколопендру в бронированный лоб и отскочило.
– Кто ж так делает, головоног ушастый! – выругался правитель, сделал к многоножке пару шагов и подобрал оружие.
Хищница рванулась вперед, послышался хруст, напоминающий звук рвущийся ткани, – Ха! Ха! – Найл сделал вид, что бросается вперед и ткнул сколопендру деревяшкой по лбу.
Та угрожающе развела жвалы и раскрыла пасть. Посланник резко выбросил вперед руки и вонзил оружие в темную, кисло пахнущую щель. Многоножка заметалась из стороны в сторону. Опять послышался треск, копье закачалось. Подскочил подросток, попытался повторить удар Посланника, но промахнулся. Сколопендра наконец-то сорвалась с наколовшего ее копья, но про нападение больше не думала и торопливо упячивалась в стену, пряча один за другим шарики своего блестящего тела в прямоугольную дыру.
Ничего удивительного – многоножки вообще непривычны к сопротивлению и, встретив сильного и готового к бою врага, быстро впадают в панику.
– Ну, вы как? – оглянулся правитель на подростков.
– Здорово! Как мы ее? – радостно ответил тот, что сражался рядом с Посланником.
– Ты молодец, – похвалил его Найл. – Храбро держался. А что со смертоносцами?
Правитель повернулся к четырем молодым паукам, только-только начавшим приходить в себя. Поскольку общаться они не могли, Найл просто заглянул к ним в сознание и попытался "приподнять" последние воспоминания. Мысли смертоносцев ворочались медленно, но кое-что удалось вытянуть и понять.
Вот они спускаются, вот двигаются вперед, к ближним зарослям кустарника, вот ощущают предупреждение Посланника об опасности, вот резко разворачиваются, видят гигантскую сколопендру, пугаются, наносят удар всей своей волей, и тут же получают в ответ мощнейшую парализующую волну.
Найл оглянулся. Многоножка остановилась в проеме своей норы, оставив снаружи только бронированную голову, и угрожающе шевелила овалами – свой дом она была готова защищать до конца. Перед ней стояли оба паренька, пытаясь ткнуть обожженными концами копий ей в пасть, но делали это с опаской, издалека. Им на помощь спешили Нефтис и Юлук, едва успевшие спуститься. На дно ущелья опустились так же Шабр, Дравиг и еще несколько пауков. Все они излучали волну сожаления – извинялись, что так долго спускались и не успели помочь в схватке.
– Что бы это могло быть, Шабр? – спросил Найл ученого паука. Такое впечатление, что сколопендра парализовала смертоносцев волей. Но у нее разума на шевеление пастью, и то еле хватает? Как такое могло быть?
– Может быть, Посланник, ее ментальные способности усилил Маг? – предположил в ответ паук.
– Маг? – усмехнулся Найл. – В способности колдуна мне почему-то верится все меньше и меньше.
Пока они разговаривали, Дравиг встал рядом с начавшими шевелиться паучками, потоптался на месте, а потом позвал:
– Посланник, подойди, пожалуйста, сюда. – Смертоносец дождался, пока правитель встанет рядом и предложил: – Попытайся ударить волей по слугам перед многоножкой.
Слово "слуги" в его сознании означало нечто в роде "особо совершенный человек".
– Я же их покалечу! – Найл еще не забыл, как во время схватки с Дравигом в метро они переломали все стеллажи с землей.
– Это хорошо, Посланник, что ты боишься их поранить, – ответил паук. – Ты будешь тщательнее регулировать силу удара.
– Ладно, – Найл мысленно стянул с себя ауру и "хлестнул" ею по людям. И тут же получил мягкий ответный толчок.
– Что это, Дравиг? – изумился правитель.
– Я никогда не сталкивался ни с чем подобным, Посланник.
Найл, изменив направление волевого луча, прошелся по зашелестевшим от подобного воздействия кустам, и опять получил мягкий ответный толчок – только не сразу, а по плавной нарастающей, словно накатила пологая волевая волна.
– Похоже, сколопендра тут не при чем.
Правитель подошел к стене расселины, погладил ее зеленовато-голубую шершавую поверхность – теплая – отступил на шаг и резким мыслительным толчком попытался оттолкнуть от себя воображаемого человека за каменной стеной. Сильный толчок в грудь заставил Найла попятиться и упасть на обиженно хрустнувший куст.
– Что с тобой, Посланник?! – немедленно подбежало несколько пауков.
– Это стена, – кивнул перед собой Найл. – Она отражает волю. А может быть, еще и мысли, и сознание.
Кое-кто из смертоносцев попытался проверить утверждение Посланника, направляя на стены парализующие удары, и вскоре тычки посыпались на путников со всех сторон. Кое-кто из людей и пауков свалился с ног, а еще несколько человек очумело бродили среди кустарника, тряся головой. Пожалуй, впервые с полной наглядностью проявилась правота Шабра в наследовании мыслительных способностей маленького дикаря из пустыни: как при первой своей встрече со смертоносцем Найл смог устоять перед парализующей волей паука и победить в рукопашной схватке, так и сейчас он ощущал лишь упругие толчки и легкую ватность в мышцах. Между тем почти все женщины, оставшиеся рядом с ним со времени выхода из города, уже попадали без сознания, часть подростков ощутили скованность в движениях и лишь два десятка детей, так же как и Найл, недоуменно крутили головами, не понимая, что происходит.
– Прекратить немедленно! – вскинул руку Посланник. Немедленно прекратить волевые действия!
Смертоносцы послушались и вскоре напор упругих тычков стал снижаться.
– Ты осознал что-то неприятное, Посланник? – с тревогой спросил Дравиг.
– Да, – кивнул Найл. – Мы находимся на дне гигантского корыта, стены которого покрыты отражающим любые мысленные колебания камнем. Если испустить любой волевой луч, он будет отражаться и отражаться, метаться между стен до тех пор, пока не вернется к тому, кто его послал. Мы попали в огромную ловушку для телепатов. Это настоящий капкан.
Слово "телепат" Найл использовал впервые, но, поскольку пауки воспринимают соответствующие словам образы, а не звуки, переспрашивать его никто не стал.
– Что мы будем делать, Посланник? – спросил моментально напрягшийся Дравиг.
– Идти вперед, – пожал плечами Найл. – Только ни в коем случае нельзя испускать волевых импульсов. Они отразятся от стен и обязательно ударят по нам самим.
На то, чтобы все люди и пауки, получившие парализующие удары, пришли в себя, ушло почти полдня.
После этого уставшая и запуганная сколопендра была оставлена в покое, а отряд двинулся дальше. Пока единственной потерей от хитрой ловушки было копье Найла – многоножка унесла его в своем теле.
Пару километров путники прошли быстро и спокойно, пользуясь протоптанными среди кустарника тропами, но постепенно тропы становились все уже, пока не пропали совсем.
– Сколопендра, – сказал Симеон. Эта она тут охотилась, вот дорожки рядом со своей норой и пробила. А сюда не доходила, далеко.