10.
- Старик, ты что, шутишь?! - в голосе Петра явно слышалась злость.
- Я тебе говорю как есть. Ментов я вызвал, они обещали подъехать, как только смогут. Первый раз слышу такую ахинею - как будто у них забот полон рот. А по ноль-три вообще дозвониться не смог - все время занято. Я наказал Светке, чтобы она постоянно набирала номер, пока не дозвонится, а сам пошел к вам.
- Когда подъедет полиция? - спросил Мишка.
Старик пожал плечами:
- Я не знаю, сказал же. И они не знают, как я понял. Может, в городе что-то произошло - по крайней мере, когда я разговаривал, на фоне у них там слышалась целая какофония дребезжащих телефонов.
Старик беспомощно пожал плечами. Петр хмуро смотрел на лежащего у ног Игоря, остальные переглядывались, не зная, как реагировать на неожиданную проблему…
- Может быть, это из-за больницы? - Сергей по-прежнему массировал ногу, сидя на скамейке. Когда все повернулись к нему, он пояснил:
- Утром сгорела первая городская, дотла. Может, поэтому и не дозвониться до скорой, а менты слишком заняты…
- И при чем тут, интересно, менты? Это же дело пожарных, - не очень уверенно сказал Петр.
- Не знаю, может те одни не справляются, - Сергей задумался, а потом, вспомнив, добавил: - Там вообще два, а может и больше, военных грузовика стояли. Видать, пожар серьезный.
- Тогда не знаю, - Петр отступил на шаг и покачал головой.
Все молчали, Сергей лихорадочно соображал, что предпринять. Рыжего надо было в больницу, это ежу понятно. Да и ему самому не плохо бы показаться врачу: он чувствовал, что нога начинает распухать. Надо же было так неудачно шлепнуться на коленки!.. А тут еще этот псих на полу, и не известно, когда приедут полицейские, чтобы его забрать. Черт!
- Надо его связать, - сказал Мишка.
- Интересно чем? - спросил Петр. Они стояли рядом и смотрели на мерно дышащего Чугаева.
- Я не знаю, - Свердлов беспомощно огляделся. - Нельзя же его оставлять так. Если он очнется…
Он не договорил и пожал плечами. Все было понятно и так. Сергей встал и подошел, хромая, к ним. Да, Игоря нельзя было оставлять так, это точно.
- Эх, всему вас надо учить, - прохрипел Рыжий. Выглядел он плохо: кожа приобрела какой-то синюшный оттенок и вся блестела от маслянистого пота. Он дрожащими пальцами стал расстегивать ремень. Мишка и Петр непонимающе переглянулись.
- Ты что, предлагаешь связать его твоими портками? - спросил Васильев.
- Придурок, - беззлобно отозвался Рыжий. Он медленно вытащил ремень и бросил его на пол. - Пояснять надо?
11.
Петр встал с колена, вытер пот. В комнате было душно, и мерзкий запах прокисшей капусты вызывал дурноту.
Мишка оглядел связанного по рукам и ногам Игоря. Он по-прежнему валялся без сознания, но теперь, когда Чугаев выглядел как спеленатый младенец, Мишке стало гораздо спокойней. Свердлов почувствовал мимолетную радость, когда увидел свернутый набок, умазанный в крови и прилипшем песке нос Игоря. Но злорадство почти тотчас уступило место ощущению вины: зря он его так, конечно. Но когда он увидел, как этот псих сидит на Петьке и пытается задушить его, словно черная пелена опустилась на глаза Михаила. Он ни когда не был особенно смелым, но в тот момент не раздумывая хорошим пинком скинул Игоря с потерявшего сознание приятеля, а потом, пока Чугаев не успел опомниться, начала долбать его о песок головой.
Мишка почувствовал, что краснеет, и посмотрел на Петра. Тот растолковал взгляд по-своему и пожал в ответ плечами:
- Вроде нормально. Затянул я крепко, когда проснется, сразу не выберется. Конечно, лучше бы веревку какую, но сойдет и так, если будет кому за ним приглядеть.
Сергей, стоявший рядом, сказал:
- Надо отвезти Сашку в больницу, чтобы его осмотрели. Он плохо выглядит, и вроде опять без сознания. Как бы этот придурок ему не отбил чего.
Петька посмотрел на Рыжего: тот прилег на скамейку и сейчас лежал на ней, тяжело и быстро дыша. Бледная, с желтоватым оттенком кожа Сашки натянулась на скулах. Старик сидел около него, изредка вытирая со лба пот куском рубахи, оторванным от лохмотьев Рыжего. Петр вздохнул:
- Да, ждать больше нельзя. Ты сегодня на машине, Серый?
- Нет, я по понедельникам безлошадный, - покачал головой Сергей.
- Я на своей, - откликнулся Мишка. - Ты, Серег, все равно не смог бы со своей ногой на педали жать.
Сергей кивнул - об этом он как-то не подумал.
- Хорошо, тогда берите Рыжего и езжайте в ближайший травмпункт. Мы со Стариком останемся здесь, дождемся ментов и присмотрим за этим красавчиком, чтобы он, не дай Бог, чего-нибудь не начудил… Кстати, а шеф-то приехал?
Старик покачал головой:
- Не-а. Я попросил девчонок сразу отправить шефа сюда, но чего-то я его тут не наблюдаю.
- Понятно. Б…ь, отлично день начинается, что ни говори! - выругался Петр. Он почесал коротко стриженый затылок. - Так, ладно… Мишка, иди заводи мотор… Хотя не, погоди, Серега же один его не дотащит со своей ногой! Черт!
- Помоги Мишке, мы подождем здесь, ага? - Одинцов взглянул на Старика. Тот в ответ пожал плечами, мол, как скажете.
- Ага, хорошо. Миха, давай. Только осторожней.
Они склонились над лежащим Рыжим, просунули руки под мышки. Петр посмотрел на потного Мишку.
- Готов?
Мишка кивнул.
- Тогда взяли. На счет три… Раз. Два. ТРИ!
Мужчины рывком поставили Сашку на ноги. Тот только булькнул что-то, но не пришел в себя. Тяжело отдуваясь, они потащили Рыжего к выходу.
- Мы быстро, - бросил через плечо Петр, и троица скрылась в полумраке цеха.
Сергей и Старик переглянулись.
- Ох, надеюсь, что и вправду быстро. Интересно, чем это тут так воняет? - пробормотал Старик, вытирая бисеринки пота со лба. Сергей не ответил: он сидел, массируя колено, и прислушивался к непривычной тишине цеха за дверью. Взглянул на часы и удивился: было всего лишь десять минут десятого. М-да, быстро же бежит время, когда занят. Или когда тобой заняты.
12.
Петр Васильев вернулся через пять минут, один.
- Все, упаковали Рыжего в тачку. Он вроде в себя пришел, говорит, нормально все с ним, но мне что-то не верится: выглядит хреново, иначе и не скажешь.
Васильев посмотрел на морщащегося Сергея.
- Ты сам-то доберешься?
- Да, все нормально.
- Ну-ка, постой, - Петька вышел за дверь, через секунду послышались матерки. Петр вернулся через минуту и протянул Сереге знакомый кусок арматуры. Одинцов с сомнением посмотрел на железяку, но все-таки взял.
Петр усмехнулся и сказал:
- А хорошо все-таки я его долбанул разок, ага?
- Ага, - Сергей перенес вес с ушибленной ноги на импровизированную трость. Так и вправду было лучше. Он посмотрел на Старика и Петьку, на лежащего около их ног мужчину, связанного ремнями.
- Ладно, мужики, бывайте. Увидимся.
Он вышел из маленькой комнаты и поковылял к выходу из цеха, оставляя за спиной троих людей, двоим из которых так опрометчиво пообещал увидеться позже, и которых больше никогда не увидит.
13.
Сергей с трудом дошел до "шестерки" Мишки, стоявшей около ворот цеха. Нога выводила Аве Марию, с каждым шагом боль пронзала тело до самого затылка. Слава Богу, передняя дверца была открыта: он доковылял до нее и, отбросив в сторону железяку, влез в автомобиль.
- К "Спартаку"? - спросил Михаил.
- Да, - кивнул Сергей. Он оглянулся на сопевшего позади Рыжего. - Как он.
- Опять отключился. Видать, ему и вправду хреново. Пристегнись.
Сергей взглянул на Мишку и не смог сдержать улыбки:
- У тебя на заднем сиденье избитый мужик, на переднем человек с выбитым нафиг коленом, а ты говоришь - "пристегнись"?
Михаил посмотрел на друга и вымученно улыбнулся:
- Если хочешь вылететь из лобового стекла, когда я дрожащими от испуга руками крутану руль и врежусь в столб… - Мишка не договорил и пожал плечами.
Сергей засмеялся и, с трудом дотянувшись до ремня безопасности, вытянул его и защелкнул в замке.
Они выехали со стоянки и направились в сторону города, над которым собирались осенние тучки. Сергей откинулся на спинку сиденья, и устало наблюдал за проносящимися мимо старыми бревенчатыми домами, чувствуя себя совершенно опустошенным и смертельно усталым. Хотелось спать.
Было полдесятого утра понедельника.
Глава восьмая
1.
Максим Дробышев, тот самый, которого забрали в отделение в ночь с субботы на воскресенье, стоял ранним утром понедельника перед конторкой дежурного, терпеливо дожидаясь, когда тот, наконец, закончит писать свою бумажку и отпустит его домой. Хотелось жрать, выпить чего-нибудь, помыться и завалиться в постель. Он чувствовал, что готов проспать пару суток подряд.
- Где проживаете? - дежурный поднял красные от недосыпа глаза на маявшегося Макса.
- Витязева, дом шестнадцать, квартира сорок семь, - заученно повторил Максим и вздохнул. Этот вопрос ему за последние пару суток раз двадцать. Наверное, даже если ему суждено будет растерять последние мозги из-за старческого маразма, этот адрес он будет помнить назубок.
- Распишитесь, - дежурный протянул Максиму бумагу и ручку. Парень быстро пробежал ее глазами: доставлен тогда-то, теми-то, причина задержания такая-то, произошло то-то… Все понятно. Он быстро подмахнул протокол и вернул его полицейскому.
- А с парнем тем что стало?
- С каким парнем? - дежурный устало посмотрел на Максима.
- Который мне вот это сделал, - он ткнул пальцем в заклеенный лейкопластырем нос.
- А… Да ничего, заперли его в одиночке, на сутки, надеялись, что успокоится. А через пару часов приехали солдаты с врачом, вкатили ему полный шприц какой-то муры и отвалили вместе с ним. Так что, Дробышев Максим Алексеевич, претензий вам предъявить не к кому. Только что разве к нам, - и заржал, довольный шуткой.
Открылась дверь и в комнату вошли двое патрульных. Одним из них оказался тот самый Сержант, который забрал Макса с ночной улицы в отделение.
- Все, на сегодня хватит, - Сержант вытер пот со лба. - Пора домой, Андрюха, сил моих больше нету. Так и не нашли придурков, словно сквозь землю провалились. Должно быть, живут где-то рядом: надо передать ориентировку участковым, пусть пройдутся по домам. Ладно, бывай.
Сказав все это, он отвернулся от дежурного и чуть не натолкнулся на наблюдающего за ним Макса. Сержант мазнул по нему взглядом и пошел дальше, не узнав. "Вот же сучонок, а! - закипая, подумал Макс. - Из-за него попал в ментовку, здесь меня чуть не зашиб какой-то псих, и все из-за этого урода!" Парень покачал головой. Да и хрен на него, в самом деле. Было бы из-за чего…
Сержант пошел к двери, ведущей к кабинетам, но вдруг остановился, обернулся и снова посмотрел на Дробышева.
- Утро доброе. Как самочувствие? - спроси он.
Максим, уже направлявшийся к выходу, замер и после паузы ответил:
- Да потихоньку, помаленьку. Вот, отпускают наконец-то.
Сержант кивнул, поправил ремешок автомата, сползший с плеча. Задумчиво посмотрел на Макса и сказал.
- Вы, я помню, на Витязево живете?
Максим молча кивнул, ожидая подвоха. Сейчас еще окажется, будто бы Сержант только что вернулся от его дома, где произошло убийство, а подозреваемый, конечно же, он, Макс. Ну или еще что-нибудь столь же бредовое. Он ведь не забыл, как обращался с ним этот мент той ночью, когда они остановили его на улице в трех шагах от подъезда.
- Если хотите, могу вас подвезти. Мне в ту же сторону.
Краем глаза Максим видел, как вытаращил глаза дежурный, услышал, как "хекнул" второй патрульный. Дробышев же только кивнул, ничего не понимая.
- Я сейчас подойду, - с этими словами Сержант открыл дверь и исчез в недрах отделения.
Максим повернулся к дежурному, который до сих пор таращился вслед ушедшему патрульному: вся сонливость с него, похоже, мигом слетела. Он перевел взгляд на Макса и сказал всего лишь одну сакраментальную фразу, вкладывая в нее все свое удивление поступком Сержанта:
- Ох…еть.
- Это точно подмечено, - согласился Макс и пошел к выходу из порядком надоевшего ему здания.
Дверь мягко "чпокнула", закрываясь за ним, дежурный покачал головой и снова принялся что-то писать. До восьми часов утра понедельника оставалось еще полтора часа, работы было невпроворот. Когда сержант прошел мимо конторки дежурного, тот не обратил на патрульного внимания: он принимал очередной звонок от жертвы уличного нападения.
2.
Макс стоял около древней, советских времен вазы, в которой должны были расти цветы, и курил. Пепел он стряхивал прямо в клумбу, все равно там, судя по слою всякого мусора, не росло ничего со времен Горбачева. Было чертовски приятно после двух дней взаперти глотнуть свежего воздуха и выкурить сигаретку. "Теперь я понимаю, - подумал он, - людей, вернувшихся с зоны". Усмехнулся, сплюнул, снова глубоко затянулся.
Его не держали насильно в отделении, вовсе нет. Фельдшер пришел на следующее же утро, в воскресенье. Здоровый, мрачный мужик с волосатыми ручищами и закатанными рукавами халата, он скорее походил на заплечных дел мастера. Фельдшер осмотрел ушибы Макса, сменил повязку на руке и посоветовал остаться еще на одну ночь: все-таки легкое сотрясение мозга, лучше всего полежать в покое и "не тревожить больную головушку". Макс с ним не спорил, слишком уж плохо ему было, чтобы куда-то идти. Мучительная тошнота накатывала волнами, и больше всего хотелось лежать и дремать… Чем он, по сути, целый день и занимался.
Сейчас он чувствовал себя гораздо лучше. Нет, конечно, тошнота иногда возвращалась, но тут же и проходила. С этим как-то можно было мириться… Чего там, это было не так уж и сложно.
За спиной хлопнула дверь, Макс оглянулся и увидел Сержанта, одетого в штатское. "Совсем другой человек, - подумал Максим. - Усталый работяга возвращается домой после ночной смены с одним желанием: выпить баночку пива и отключиться". Хотя нет, все равно в его лице было что-то такое, никак не вязавшееся с образом рабочего класса. Может, слишком упитанные щеки? Короткая стрижка ершиком? Или просто во взгляде было нечто, что сразу выделявшее его из толпы, буквально крича: я мент, мент, неужели вы не видите? "Тьфу, ересь какая-то", - мысленно сплюнул Макс, глядя, как подходит Сержант. Он кого-то напоминал Максу, какого-то не то известного актера, не то телеведущего… Черт, не вспомнить, а жаль.
- Ну что, пойдем?
Максим кивнул и послушно пошел за Сержантом к небольшой автостоянке неподалеку. Они прошли мимо будки сторожа - полицейский махнул рукой, приветствуя человека в ней - и остановились у старенькой, потрепанной "копейки". Минута - и они уже катили прочь от серой двухэтажки отдела.
- Я довезу тебя до перекрестка с Савельева. Мне потом в другую сторону, - немного извиняющимся голосом сказал Сержант.
- Ага, нормально, спасибо, - от перекрестка до дома была минута ходьбы. Можно будет заскочить за пивком в "Венеру" по пути.
- Ну и отлично… - Сержант свернул на улицу Коли Мяготина и теперь крутил руль, стараясь объехать максимально возможное число рытвин в асфальте. Машину ощутимо потряхивало - похоже, она как раз была ровесником Максу.
Сержант громко чихнул, помолчал, а потом сказал:
- Помнишь капитана, которого избивал тот здоровый урод?
Сержант на мгновение оторвался от дороги и посмотрел на Макса. Машина тотчас влетела в какую-то колдобину, и полицейский снова перевел взгляд на дорогу. На какое-то неприятное мгновение Максиму показалось, что глаза у Сержанта какие-то тусклые, словно не живые.
- Да, помню. Ему крепко досталось, - Макс говорил медленно, осторожно подбирая слова. Сложно было забыть удары, которые наносил псих толстому полицейскому. Макс еще тогда подумал, что такими темпами он капитана убьет.
- Крепко… Можно сказать и крепко, - Сержант помолчал, а потом сказал: - Эдик сейчас в больнице, под капельницей. Его лицо похоже на одну большую бугристую шишку.
- Мне жаль, - Макс не знал, что можно сказать еще. Он действительно жалел, но только о том, что вообще согласился на эту поездку.
- Мне тоже жаль, - в голосе Сержанта слышалась едва сдерживаемая злость. - Но еще больше мне жаль, что того гада забрали от нас так быстро. Я даже не успел переговорить с ним… по душам.
"Господи, здорово, спасибо тебе. Он, похоже, полный псих" - подумал Макс, но вслух спокойно спросил:
- Зачем вы мне все это говорите?
Мимо промелькнуло здание "Академии" - слава Богу, ехать оставалось минут пять, не больше. Что-то было не так с этим Сержантом, но что именно - непонятно. Максим глубоко вдохнул, стараясь успокоиться, и почувствовал слабый, едва различимый запах, который, как ни странно, показался ему смутно знакомым. Будто разбавленный чем-то уксус.