- Моя радость уменьшается с каждым днем. Ты знаешь, почему это, Сиддхарта? Не скажешь ли, почему ко мне приходят странные ощущения, угнетают меня в самые сильные моменты, ослабляют меня и отталкивают 104 прочь, как раз тогда, когда я мог бы ликовать, мог быть полон радости? Это и есть проклятие Будды?
- Да, - сказал Сиддхарта.
- Тогда сними свое проклятие, Сиддхарта, и я уйду в тот же день. Я отдам тебе обратно твою плотскую одежду. Я снова жажду холода, чистого ветра высот! Ты освободишь меня сейчас?
- Слишком поздно, глава Ракшасов. Ты сам навлек на себя это.
- Что именно? Как ты связал меня на этот раз?
- Помнишь, когда мы стояли на балконе, ты насмехался надо мной? Ты говорил, что я тоже получал удовольствие от зла, которое ты делал. Ты был прав, потому что все люди имеют в себе и темное, и светлое одновременно. У человека множество частей: он не чистое, яркое пламя, каким был когда-то ты. Его разум часто воюет с эмоциями, а его воля - с желаниями. Его идеалы отличаются от его окружения, и если он следует им, он глубоко осознает утрату старого; но если он не следует этим идеалам, он ощущает боль, отказавшись от новой, благородной мечты. Что бы он ни делал, все представляет собой одновременно выигрыш и потерю, приход и уход. И он всегда скорбит об ушедшем и в какой-то мере боится нового. Разум противится традиции. Эмоции противятся ограничениям, которые накладывают на человека окружающие его люди. И всегда из этих разногласий встает то, что ты в насмешку назвал проклятием человека - грех, вина!
- Пойми теперь, что, поскольку мы существовали в одном теле и я участвовал в твоих делах не всегда против своей воли, дорога, по которой мы шли, не была той, где все движение идет в одном направлении. Как ты исказил мою волю своими делами, так исказилась и твоя воля от моего отвращения к твоим делам. Ты познал то, что называется грехом, и он всегда будет падать тенью на то, то ты ешь и пьешь. Вот почему твоя радость разрушена. Вот почему ты теперь хочешь улететь. Но это не даст тебе ничего: чувство вины пойдет за тобой через весь мир. Оно поднимется с тобой в области холодных чистых ветров. Оно будет преследовать тебя, куда бы ты ни пошел. Это и есть проклятие Будды.
Тарака закрыл лицо руками.
- Остается только плакать, - сказал он через некоторое время.
Сиддхарта не отвечал.
- Будь ты проклят, Сиддхарта, - сказал Тарака, - ты снова связал меня и ввел в еще более страшную темницу, чем Адский Колодец!
- Ты сам себя связал. Ты нарушил наш договор. Я же соблюдал его.
- Люди страдают, когда нарушают договор с демоном, - сказал Тарака. - Но Ракши доселе никогда не страдали.
Сиддхарта молчал.
На следующее утро, когда он сел завтракать, раздались удары в дверь его комнат.
- Кто смеет? - закричал он.
Дверь с грохотом распахнулась, петли вылезли из стены, засов переломился, как щепка.
В комнату упал Ракша - голова рогатого тигра на плечах обезьяны, ноги с громадными копытами, руки с когтями. Из его рта шел дым, когда он начал сначала превращаться в призрака, затем снова обрел полную видимость, снова растаял и опять возник. С его когтей что-то капало - но не кровь, а на груди был обширный ожог. Воздух наполнился запахом паленой шерсти и горелой плоти.
- Хозяин! - закричал он. - Пришел чужой и просит у тебя аудиенции.
- И тебе не удалось убедить его, что я недоступен?
- Господин, множество людей-стражников напало на него, но он сделал жест… он махнул им рукой, и вспыхнул свет такой яркий, что даже Ракша не мог смотреть на него. Секунда - и все стражники исчезли, словно их никогда не было… А в стене, перед которой они стояли, громадная дыра… И ни одного камешка не унесло, гладкая, чистая дыра.
- А затем на него напал ты?
- На него кинулось много Ракшасов, но вокруг него было что-то отталкивающее нас. Он снова сделал жест, и трое наших исчезло в свете, который он швырнул… Я не получил полной силы этого света, меня только задело слегка. И он послал меня с поручением… Я больше не могу удерживать себя в форме…
И с этими словами он исчез, и там, где лежало это существо, повис огненный шар. Теперь его слова шли прямо в мозг.
- Он приказал тебе немедленно принять его. И еще он сказал, что разрушит этот дворец.
- А те трое, которых он сжег, обрели собственную форму?
- Нет, - ответил Ракша, - их больше нет…
- Опиши этого чужака! - приказал Сиддхарта, с трудом выдавливая слова из губ.
- Он очень высокий, - сказал демон, - в черных штанах и сапогах. А до талии какая-то странная одежда, вроде перчатки без всяких швов. Она натянута только на правую руку, идет вверх через плечи, обертывает шею и всю голову туго и гладко. Видна только нижняя часть лица, потому что на глазах его большие черные очки, наполовину выступающие по сторонам лица. На поясе у него короткие ножны из того же белого материала, что и одежда, но в них не кинжал, а жезл. Под тканью одежды там, где она перекрещивается на плечах и поднимается к затылку, заметен горб, как будто там лежит небольшой сверток.
- Господин Агни! - воскликнул Сиддхарта. - Ты описал Бога Огня.
- Да, наверное, так, - сказал Ракша. - Я заглянул под его плоть и увидел цвета его истинной сущности. Там пламя, похожее на сердцевину солнца. Если существует Бог Огня, то это он и есть.
- Теперь мы должны бежать, - сказал Сиддхарта, - потому что здесь будет великое пожарище. Мы не можем бороться с этим существом, так что давай поскорее убираться.
- Я не боюсь богов, - сказал Тарака, - и хочу проверить его силу.
- Тебе не одолеть Бога Огня, - сказал Сиддхарта. - Его огненный жезл непобедим. Он дан ему Богом Смерти.
- Тогда я выхвачу у него жезл и поверну против него.
- Никто не может взять жезл: ослепнет и потеряет руку. Поэтому Агни и носит эту необычную одежду. Давай не будем тратить времени.
- Я должен сам увидеть, - сказал Тарака. - Должен.
- Не бери на себя новую вину, потому что ты заигрываешь с самоуничтожением.
- Вина? - удивился Тарака, - Эта хилая грызущая мозг крыса, о которой ты мне говорил? Нет, это не вина, связывающий. Когда-то я был самым мощным, если не считать тебя, но в мире поднялись новые силы. В старые времена боги не были так сильны, и если теперь они действительно усилились, то их силу следует проверить на мне самом! Это в моей природе - бороться со всякой новой силой и либо победить ее, либо быть связанным ею. Я должен изведать силу Бога Агни и победить его.
- Но ведь нас двое в этом теле!
- Да, это верно… Если тело будет уничтожено, я возьму тебя с собой, обещаю. Я уже укрепил твое пламя по образцу нашего рода. Если это тело умрет, ты будешь продолжать жить как Ракша. Наш народ когда-то тоже носил тела, и я помню искусство укрепления пламени, чтобы оно горело независимо от тела. И я сделал это для тебя, так что не бойся.
- Премного благодарен.
- Теперь давай нападем на огонь и высечем его!
Они вышли из королевских комнат и спустились по лестнице. Глубоко внизу, в башне, пленный принц Видегха всхлипывал во сне.
Они появились из двери за драпировками позади трона. Откинув эти драпировки, они увидели, что громадный зал был пуст, если не считать спящих в темной роще и человека, стоящего среди зала; в пальцах его руки, одетой в белую перчатку, был зажат жезл.
- Видишь, как он стоит? - спросил Сиддхарта. - Он уверен в своей мощи, и не напрасно. Он - Агни из Локапалас. Он видит самый далекий горизонт, будто он у него на кончиках пальцев. И может туда дотянуться. Он, говорят, однажды ночью сделал своим жезлом зарубки на лунах. Стоит ему прикоснуться основанием жезла к контакту внутри этой перчатки - и с ослепительной яркостью выскочит Мировое Пламя, уничтожая материю и рассеивая энергию, находящуюся в ней. Еще не поздно убежать…
- Агни! - закричал его рот. - Ты просил аудиенции у того, кто правит здесь?
Черные очки повернулись к нему. Губы Агни скривились в улыбке, которая разложилась на слова:
- Я так и думал, что найду тебя здесь, - сказал он своим гнусавым пронзительным голосом. - Ты отбросил всю святость, которую тебе приписывают. Как мне тебя называть - Сиддхартой, Татагатхой, Махасамат-маном или просто Сэмом?
- Ты дурак, - ответил Сиддхарта. - Тот, кого ты знал, как Связывающего Демонов и под всеми прочими именами, теперь сам связан. Ты имеешь честь обращаться к Тарака Ракше, Господину Адского Колодца!
Щелчок - и очки стали красными.
- Да, я ощущаю истину твоих слов, - ответил Агни. - Я вижу клетку, захваченную демоном. Это интересно. И он, без сомнения, мешает мне.
Он пожал плечами и добавил:
- Но я могу уничтожить и обоих.
- Ты так думаешь? - осведомился Тарака, подняв обе руки.
Раздался грохот, и тут же из пола поднялся черный лес, поглотивший того, кто стоял там; черные ветви согнулись над ним. Грохот продолжался, и пол осел на несколько дюймов. Наверху раздался треск камня. Вниз посыпались пыль и гравий.
Вылетела слепящая стрела света, и деревья исчезли; на полу остались пеньки и чернеющие угли.
Со скрипом и треском обрушился потолок.
Отступив за дверь позади трона, они увидели фигуру, все еще стоящую посреди зала; она подняла над головой жезл и описала им крошечный круг.
Вверх взлетел конус света, расплавляя все, чего касался. Губы Агни по-прежнему улыбались, когда громадные камни падали вниз, не задевая его тела.
Грохот продолжался. Затрещал пол, стены начали падать.
Они захлопнули дверь. У Сэма закружилась голова, когда окно, только что бывшее в дальнем конце коридора, пронеслось мимо него.
Они летели вверх, в Небо, и звенящее, булькающее ощущение наполнило тело Сэма, как будто он стал жидкостью, через которую пропустили ток.
Глядя назад зрением демона, который мог видеть во всех направлениях, Сэм увидел Паламайдсу уже так далеко, что его, казалось, можно было обрамить на стену, как картину. На высоком холме в центре города дворец Видегхи обрушился, и гигантские вспышки света, как стрелы молний, пущенные в обратную сторону, вылетали в небо из развалин.
- Вот тебе ответ, Тарака, - сказал Сиддхарта. - Полетишь обратно и снова будешь проверять его силу?
- Я должен узнать, - ответил демон.
- Позволь мне предупредить тебя еще раз. Я не шутил, когда сказал, что он может видеть самый дальний горизонт. Если он скоро освободится и поглядит в этом направлении, он заметит нас. Не думаю, что ты можешь лететь быстрее света, так что советую тебе лететь ниже и пользоваться землей для укрытия.
- Я сделаю нас невидимыми, Сэм.
- Глаза Агни видят глубже в красном и дальше в фиолетовом, чем люди.
Они стали быстро терять высоту. Сэм увидел перед собой останки дворца Видегхи на сером от пыли холме.
С быстротой урагана они неслись далеко на север, пока, наконец, горы Ратнагари не оказались перед ними. Подлетев к горе Шеина, они проплыли мимо ее пика и приземлились на уступе перед открытым входом в Адский Колодец.
Они шагнули внутрь и закрыли за собой дверь.
- Преследование будет продолжаться, - сказал Сэм, - и даже Адский Колодец не устоит против него.
- Они, видимо, уверены в своей мощи, раз послали только одного, - сказал Тарака.
- Ты считаешь, что эта уверенность не оправдана?
- Нет, - ответил Тарака. - А как насчет существа в красном, о котором ты говорил, что он выпивает жизнь глазами? Ты не думаешь, что следовало послать не Агни, а Господина Яму?
- Да, - сказал Сэм, когда они двинулись к колодцу, - я уверен, что он этого хочет. Когда мы виделись в последний раз, я причинил ему кое-какие неприятности и чувствую, что он будет охотиться за мной повсюду. Кто знает, может, он уже лежит на дне Адского Колодца.
Они дошли до края колодца и вступили на выступ.
- Его там нет, - возразил Тарака. - Если бы кто-нибудь, кроме Ракши, прошел этим путем, со мной уже вошли бы в контакт ожидающие связанные.
- Он придет, - сказал Сэм. - А когда красный пойдет в Адский Колодец, его ничего не остановит.
- Но многие будут пытаться, - сказал Тарака. - Вот первый.
Первый огонь появился в виду, в нише рядом с выступом.
Проходя мимо, Сэм освободил его, и он взвился в воздух, как яркая птица, и по спирали пошел вниз.
Шаг за шагом они спускались, и из каждой ниши выскакивал огонек и улетал. Некоторые, по приказу Тараки, поднялись и исчезли за краем колодца, за мощной дверью, на другой стороне которой были написаны слова богов.
Дойдя до дна колодца, Тарака сказал:
- Давай освободим и тех, кто заперт в пещерах.
Они прошли через проходы в глубокие пещеры и освободили запертых там демонов.
Затем, через какое-то время - через какое, Сэм не мог бы сказать, - все демоны были освобождены.
Ракша собрал их в пещере. Они стояли в великих фалангах пламени, и их крики сливались в одну звенящую ноту, которая каталась и билась в голове Сэма, пока он не понял, к своему изумлению, что они поют.
- Да, - сказал Тарака, - они поют впервые за много веков.
Сам слушал вибрацию в своем черепе, стараясь схватить что-то значимое в свисте и вспышках, и ощутил это как аккомпанемент к словам, более привычным его мозгу:
Мы - легионы Адского Колодца,
Осужденные, изгнанные
создания нашего огня,
Мы - раса,
погубленная человеком,
И мы прокляли человека.
Забудем его имя!
Этот мир был нашим
до прихода богов.
До появления человеческой расы.
И когда боги и люди исчезнут,
Этот мир снова будет нашим.
Горы обрушатся,
океаны высохнут,
Луны исчезнут с неба.
Мост Богов упадет,
И в один день умрет
всякое дыхание.
Но мы, из Адского Колодца,
возьмем верх,
Когда падут люди и боги.
Легионы осужденных не умрут.
Мы ждем, и мы поднимемся снова!
Сэма охватила дрожь, когда они пели снова и снова, рассказывая о своей былой славе, уверенные в своей способности пережить любые обстоятельства, встретить любую силу космическим противоборством, силой долгого ожидания, следить за тем, чтобы все, чего они не одобряют, повернуло свою силу против себя же и пропало. В этот момент он почти готов был поверить, что их песня - правда и что когда-нибудь только одни Ракшасы заполнят мертвый мир.
Затем он переключился мыслями на другие дела и отогнал от себя это настроение. Но и на следующий день, и даже через несколько лет оно иногда возвращалось, чтобы портить его усилия, насмехаться над его радостью, заставлять его задумываться, сознавать свою вину, чувствовать печаль и унижение.
Через некоторое время один из улетевших демонов вернулся и спустился в колодец. Он повис в воздухе и сообщил, что видел. Пока он рассказывал, его пламя приобрело форму креста тау.
- Колесница такой формы, - сказал он, - пронеслась по небу и упала в долину за Южным Пиком.
- Связывающий, ты знаешь этот корабль? - спросил Тарака.
- Я слышал это описание и раньше, - ответил Сэм. - Это громовая колесница Бога Шивы. Опиши тех, кто в ней был, - обратился он к демону.
- Там было четверо, Господин.
- Не верю!
- Да. Там был тот, кого ты называл Агни, Бог Огня. Другой с бычьими рогами на полированном шлеме; броня его похожа на старинную бронзу; она сделана как бы из множества змей, и, когда он двигается, она вроде бы ничего не весит. В одной руке его - сверкающий трезубец, но щита перед собой он не несет.
- Это Шива, - сказал Сэм.
- И с ним еще двое, в красном, и взгляд у них мрачный. Один молчит, но время от времени бросает взгляд на женщину рядом с ним, слева. Глаза ее - как море, а улыбающиеся губы цвета человеческой крови. На шее у нее ожерелье из черепов. При ней лук, а за поясом короткий меч. В руках она держит странный инструмент. Вроде черного скипетра с серебряным черепом на конце; череп этот также и колесо.
- Эти двое - Яма и Кали, - сказал Сэм. - Теперь слушай меня, Та-рака, могущественнейший из Ракшасов, я скажу тебе, что надвигается на нас. Силу Агни ты хорошо знаешь, о Красном я уже тебе говорил. Та, что идет слева от Смерти, тоже выпивает жизнь взглядом. Ее скипетр-колесо вопит, как трубы, сигнализирующие окончание йоги, и всякий, кто появится перед ними, падает и теряет сознание. Она много страшнее своего Господина, а он безжалостен и непобедим. Тот, что с Трезубцем, - Сам Бог Разрушения. Это правда, что Яма - Царь Смерти, а Агни - Повелитель Пламени, но сила Шивы - это сила хаоса. Его сила отделяет один атом от другого, разрушает формы всех вещей, на которые он направит ее. Против этих четверых вся освобожденная мощь Адского Колодца не может выстоять, так что давай немедленно покинем это место, потому что они наверняка идут сюда.
- Разве я не обещал тебе, Связывающий, помогать в битве с богами?
- Да, но я говорил тебе о неожиданном нападении. А теперь они приняли свой боевой вид и подняли свои Атрибуты. Даже не высаживаясь из громовой колесницы, они. могут решить, что Шенна не достойна существования, и тогда вместо этой горы в середине Ратнагари появится глубокий кратер. Мы должны улететь, а сражаться с ними будем в другой раз.
- Ты помнишь проклятие Будды? - спросил Тарака. - Помнишь, как ты поучал меня насчет вины, Сиддхарта? Я помню и чувствую, что должен дать тебе эту победу. Я кое-что должен тебе за твои страдания, и я в уплату отдам этих богов в твои руки.
- Нет! Это ты сделаешь в другой раз, если вообще хочешь служить мне! А сейчас послужи мне тем, что унеси меня отсюда подальше и побыстрее!
- Ты боишься этой схватки, Господин Сиддхарта?
- Да, боюсь! Потому что это безрассудно! Как там в вашей песне: "Мы ждем, мы ждем, чтобы подняться снова"? Где же терпение Ракшасов? Вы говорите, что будете ждать, пока океаны высохнут и горы обвалятся, и луны исчезнут с неба - а ты не можешь подождать, пока я назову время и место битвы? Я знаю этих богов куда лучше, чем ты, потому что когда-то был сам одним из них. Не делай этого необдуманного шага сейчас. Если хочешь послужить мне - избавь меня от этой встречи!
- Прекрасно! Я выслушал тебя, Сиддхарта. Твои слова тронули меня, Сэм. Но я должен испытать их силу. Я вышлю против них несколько Ракшасов. А мы с тобой уйдем далеко вниз к корням мира. Там мы будем ждать известия о победе. Если же Ракши каким-то образом проиграет стычку, тогда я унесу тебя далеко отсюда и верну тебе свое тело. Я хочу поносить его еще несколько часов, чтобы вкусить твои страсти в этой битве.
Сэм наклонил голову.
- Аминь, - сказал он и с ощущением звона и бульканья понял, что его подняли с пола и понесли по обширным пещерам, которых никто из людей не видел.