* * *
К тому моменту, когда Найл вернулся в лагерь, там собрались все шестеро смертоносцев – двое высадились с корабля Юлук, место для которого уже успели расчистить.
Ни один из восьмилапых не смог похвастаться добычей – лес действительно оказался практически безжизненным. Вместо кузнечиков, медведок, мух и гусениц они постоянно натыкались на ловчие сети, в которых сидели голодные, враждебно настроенные смертоносцы Теперь безжизненность зарослей вырастала в серьезную проблему. Это жукам-бомбардирам хорошо – бродят под низкими ветками, да листья объедают. А пауков, как и людей, травкой не прокормить. Голодающие уже две недели, пауки не могли двигаться вперед, на исследование города до тех пор, пока спины их не окрасятся в рисунки сытости.
Именно на спине брюшка хранят все восьмилапые свои внутренние пищевые припасы, превращая их в крупные белые кристаллы – в отличие от людей, перерабатывающих излишки еды в жир. Единственное совпадение – и по людям, и по паукам можно с первого взгляда определить, насколько хорошо они питаются. Постоянно сытый человек грузен, имеет большой выпирающий вперед живот, под кожей по всему телу у него толстый слой жира. А у постоянно сытого паука на спине проступает четкий и яркий белый рисунок.
– Что станем делать, мой господин? – обрисовал получившуюся картину шериф. – Крапчатых змей на них не хватит, особенно если с флагмана высадятся оставшиеся десять пауков.
– Во время перехода из Дельты в Серые горы я однажды накормил смертоносцев рыбой. Они морщились, но ничего, съели все. Попробуем повторить опыт здесь.
– Пауки ведь только живую добычу едят? – удивился северянин.
– А я им не соленую рыбу предлагал. Сделаем так: сажай моряков на обе долбленки, и пусть поплавают метрах в ста от берега, блесны свои потаскают. Если что попадется – сразу на берег, пока еще трепыхается.
– А на чем тогда перевозить воинов большого корабля?
– Потом, – отмахнулся правитель. – Отправь вдоль берега во-он туда, – махнул Найл в еще не "прощупанную" сторону, – пару восьмилапых, змей ловить. Остальные пусть выпускают паутину вдоль берега… Ладно, на пальцах не объяснить, сеть я сделаю сам. Так… Туземок с малых кораблей – ко мне. Назия утверждает, что они море "чувствуют". Вот пусть и почувствуют, где рыба есть. Если с каждого из способов по чуть-чуть пищи добудем, глядишь, паукам хватит. А потом найдем и более обитаемые места.
Оставив шерифа отдавать необходимые распоряжения, Найл мысленно позвал с собой смертоносцев и отошел немного в сторону от лагеря, вспоминая, как в давние времена изготавливал из паутины бредень для ловли рыбы.
Ученые древности утверждали: паутина толщиной в один миллиметр способна остановить летящий на всей скорости "Боинг-757" и не разорваться. Что такое "Боинг" Найл представлял смутно, но то, что обычная паутинка не разрывается никогда, знал совершенно точно. Какая бы крупная рыба в море ни водилась, сеть из паутины ей не порвать… Вот только обычная нить восьмилапых получается слишком толстой и ее можно заметить. Для ловли ее требуется значительно утончить.
Смертоносцы выпускают свою нить отнюдь не в готовом виде. На кончике брюшка у них есть пять маленьких бугорков, из которых и растут паутинки, сразу слипаясь в одну, и первое, что сделал Найл – это посадил пятерых воинов, приказав каждому держать нить из одного бугорка, а паука послал идти по пляжу. После того, как восьмилапый убежал на сотню метров, Найл его остановил, и послал следующего. Когда полоса уложенных в нескольких сантиметрах друг от друга чистых белых паутинок достигла ширины в два метра, правитель приказал укладывать нити поперек. В итоге через час на пляже лежал новенький бредень ста метров в длину и двух в высоту. Затем люди забросали его песком – иначе рыбаки сами прилипнут к прочным нитям еще до того, как успеют что-либо поймать. Сеть из белой стала серой, но теперь ею можно было пользоваться.
– Так, Жувия и Рия, – повернулся к влившимся в экспедицию туземкам Найл. – Мы тут собираемся половить сетью рыбу. Вы местные, приметы рыбных мест знаете. Подскажите, где нам лучше всего с нею пройти?
– А как вы собираетесь ею ловить? – не очень поняла Жувия.
– Ну, – начал объяснять Найл. – Пара человек берет один край и заходит в воду по горло, еще несколько поддерживают ее посередине. Потом те, что глубже всех, идут вдоль берега, пока сеть не натянется и поворачивают к берегу. Бредень вытягивают на берег вместе с рыбой. Все, можно разводить костры и запекать ее над огнем.
– Неправильно делаете, – покачала головой туземка. – Нужно привязать снизу небольшие камушки, а сверху плавучие деревяшки. Две пироги отходят от берега, берут края сети и расходятся в стороны друг от друга на всю ее длину. Сеть высыпается в воду, один ее край тонет, другой держится поверху. Потом пироги плывут к берегу, здесь за ее края берутся воины и вытягивают на берег. Мне бабушка рассказывала.
– Так, – хлопнул в ладоши правитель. – Юлук, Айван, Нефтис, бегом в лес, нарубите деревяшек. Остальные: пройти по пляжу и насобирать мелких камушков, сколько найдете. Шериф! Долбленки к берегу!
На усовершенствование бредня ушло около часа – в основном на поиск камней и деревяшек, приклеить их к сети труда не составляло. Затем ее погрузили на долбленку. Туземки забрались каждая в свою пирогу и под их руководством гребцы погнали лодки от берега.
Они ушли почти на полкилометра, прежде чем растянули сеть.
Найл мысленно распрощался с бреднем – не верил, что его удастся оттуда вытянуть, но туземки действовали решительно и умело. Точнее – заставляли действовать гребцов.
Пироги пытались двигаться не прямо к берегу, а под углом около сорока пяти градусов к нему, стараясь разойтись – но постепенно оказывались все ближе и ближе друг к другу. Когда вышедшие навстречу моряки перехватили концы бредня, между его крыльями оставалось не больше десяти метров. Гребцы, выпрыгнув из пирог, присоединились к рыбакам.
– Потянули! И-и, р-раз! – громко скомандовал Найл, тоже взявшись за шершавые от песка нити. – И-и, вместе! И-и, р-раз!
Сеть в руках подрагивала, передавая биение попавшейся в западню рыбы. Похоже, старания не прошли даром и улов получился приличный.
– И-и, р-раз! Держи ее!
От сильного рывка бредень едва не вырвался из рук. Над водой промелькнул раздвоенный рыбий хвост, подняв кучу брызг, и тут бредень снова дернулся.
– Держи его, ребята! – не хватало еще, чтобы с таким трудом добытая добыча ушла обратно в море. – Держи!
На берегу мокрой кучей лежало уже больше половины вытянутого бредня, а в окруженном поплавками котле начинался настоящий ураган. Ходуном ходили волны, летели брызги, веревки рвались из рук. Попавшаяся рыбеха, наверное от отчаяния, кинулась к берегу, высунулась из воды, громко хлопнув огромной пастью, и сердце Найла кольнуло от узнавания:
– Попалась! Надо было утром меня есть, теперь не уйдешь!
– Уйдет! – кто-то из моряков бросил бредень и кинулся за гарпуном, и остальных рыбаков тут же протащило на пару метров в воду.
– Не сметь! – заорал Посланник Богини. – Не сметь ее убивать! Пауков сюда! Где воины?! Что, помочь некому?!
Вместо убежавшего моряка в воду кинулось несколько братьев по плоти, схватились за крылья бредня, помогли отвоевать у моря потерянные метры и сдвинуть бушующий котел еще немного ближе к берегу.
На мокрых от брызг камнях появились смертоносцы, ударили волей – буйство ослабло.
– За мной! – Найл кинулся прямо в очерченное сетью пространство, по пояс в воде нащупал там скользкое плоское тело, ухватил его за плавник. Айван притулился рядом и зацепил рыбину за жабры. – Потащили!
Вдвоем им удалось сдвинуть тело всего на несколько шагов – как только брюхо добычи легло на дно, а пятнистый загривок высунулся над поверхностью, ноша стала непомерно тяжелой.
Тут Любопытный отважно вбежал в волны и вонзил свои хелицеры, впрыскивая парализующий яд.
– Теперь не дернется, – облегченно вздохнул правитель. – Тащите слеги, будем через камни ее переваливать.
Оставшейся в бредне улов вытянули двое моряков. Улов по обычным меркам можно было считать богатым – но по сравнению с плоской пятнистой рыбой… Так, одну бочку заполнить.
– Ну, молодцы туземки, – сделал вывод, утерев мокрый лоб, правитель. – Ради одной такой рыбалки и то стоило их из мангрового леса забрать. Шериф, пироги можно отправлять к флагману, высаживать оставшихся воинов и пауков. Мелкую рыбу запекайте для людей, а это пятнистое чудище пусть остается смертоносцам. А если Рия с Жувией еще и наутро такое же поймают…
Что можно пообещать туземкам, правитель не знал, и решил исполнить любое их желание – если, конечно, оно будет иметь разумные пределы.
К сумеркам с флагмана на берег переправились все братья по плоти и полтора десятка моряков. Похоже, Назия решила остаться дежурить на борту всего с парой мужчин – это, по ее собственному признанию, минимальная команда, способная отвезти корабль обратно в порт города пауков. В лагере всех новоприбывших досыта накормили и отвели место для ночлега поблизости от огня. Шериф Поруз позаботился о запасе дров и костры должны были пылать до самого рассвета.
– Сегодня получился трудный день, шериф, – сказал северянину Найл, обсасывая ребрышки печеной кефали. – Но, по-моему, он удался.
– Да, мой господин, убирайтесь отсюда!
– Что ты сказал?! – поперхнулся рыбой правитель.
– Я согласился с вами, мой господин, – не понял удивления Посланника северянин.
– Убирайтесь отсюда немедленно, иначе мы уничтожим вас всех! – полыхнувшая в сознании Найла фраза сквозила голодом и злобой. – Это наши угодья, и мы пожрем всех, кто ступит на наши земли!
– Знакомые интонации… – Посланник Богини встал и попытался разглядеть тонущий за пляжем в сумерках лесок. – Сегодня утром точно так же со мной общалась одна смертоносиха. Прости, Поруз, я сразу не понял, что это не твои слова, и мысленное послание. Шериф молча пожал плечами. Он не слышал мысленной речи, если она не была целенаправленно послана пауком к нему в сознание, и что там воспринял правитель от его имени не знал.
– Уходите все, и оставьте нашу добычу!
Послание предназначалось смертоносцам из лагеря путешественников, а своей законной добычей пауки из леса явно считали находящихся здесь же людей.
– Мы пришли с миром! – ответил Посланник Богини как можно дружелюбнее. – Мы не останемся на ваших охотничьих угодьях и уйдем дальше завтра утром. Нам не нужно ни вашей земли, ни вашей добычи.
– Вы оставите двуногих, когда уйдете? – поинтересовались из леса.
– С ними пришли, с ними уйдем, – лаконично ответил Найл. – Не беспокойтесь, от нас не останется никаких следов.
– Что происходит, правитель? – поинтересовался шериф.
– Нам угрожают. Похоже, племя из леса наконец-то осознало наше присутствие. Они хотят, чтобы мы ушли.
– Я выставлю усиленные посты, – северянин поднялся и ушел от костра.
– Двуногие, попавшие в наши угодья, принадлежат нам! – заявили местные смертоносцы.
Побыв некоторое время в мысленном контакте, Найл почувствовал, что разговаривает не с одним пауком, в котором соединились разумы всех остальных, а со смертоносцем, которому постоянно поддакивают другие пауки. Видимо, здешнее племя восьмилапых находилось на очень низкой стадии развития.
Ничего странного: Великая Богиня Дельты далеко, стимулирующего излучения доходит совсем мало.
– Они пришли из другой земли, и уйдут в другую землю! – твердо отрезал Найл.
– Оставьте нам несколько двуногих, и мы отпустим вас с миром, – пообещали собеседники.
Можно подумать, они успели захватить экспедицию в плен! Или, по крайней мере, загнали в ловушку.
– Завтра утром мы все уйдем к высоким домам, и вы забудете о нашем существовании, – пообещал Найл.
– Отдайте двуногих, или сегодня ночью мы перебьем вас всех! – втиснулся в разговор кто-то другой.
– Оставьте хранителей, или мы не пропустим вас к домам, – пообещал еще чей-то импульс.
Совсем сдурели от голода и жадности, – покачал головой Найл. Впрочем, не удивительного, если здешний лесок так нищ, как рассказывали ходившие в него на охоту смертоносцы.
– Где живет племя хранителей?! – спросил Посланник Богини. Мысленный контакт тут же оборвался.
Найл встал и пошел искать шерифа.
Поруз на берегу моря объяснял Айвану, каким образом нужно прятаться среди камней, чтобы видеть все, но оставаться незаметным. – Хватит лекций, – оборвал его правитель. – Похоже, в лесу царит разброд, вождей нет, каждый делает, что хочет. Почти наверняка они считают нас такими же бестолочами, и найдутся желающие сделать ночью набег на лагерь.
– Я усилил посты, мой господин.
– Спасибо, – кивнул Найл. – А теперь воткните вокруг лагеря в песок копья и натяните на них паутину. Днем они этого не видели, и не ожидают. К тому же, любой восьмилапый знает, что на таком ровном месте, как песчаный пляж, натянуть ловчую сеть невозможно. Вот и покажем им фокус.
– Сейчас, – мысль настолько понравилась северянину, что он убежал, забыв обратиться к правителю положенным приветствием.
Впрочем, Найл, которому приходилось общаться с самыми различными существами, народами, и племенами, сам давно забыл, кто и как должен его называть.
Начавшаяся в темноте суета наполнила его душу спокойствием. Правитель нашел Нефтис, улегся на постеленную рядом с ней выворотку и благополучно заснул.
* * *
Разбудил его дружный хохот. Правитель вскочил, потянулся и пошел к границе лагеря. Здесь несколько братьев по плоти от нечего делать дразнили попавшихся в расставленную ночью ловушку восьмилапых туземцев.
Да, разумеется, пауки умеют бегать по липким нитям, умеют отлеплять их от тела и поедать паутину, мешающую проходу. Но одно дело избавиться от нескольких нитей, и совсем другое – влететь на полном ходу в ловчую сеть, опрокинуть крепящие ее копья и запутаться в нитях с ног до головы, превратившись в натуральный кокон.
Двое влипнувших в ловушку смертоносцев время от времени пытались бить ненавистных двуногих парализующей волей, но воины в ответ начинали подкалывать их копьями, отбивая охоту к сопротивлению.
– Хорошо, что вы пришли, мой господин, – с улыбкой поднялся шериф. – Я хочу допросить пленных.
– О чем можно спрашивать этих дикарей?
– О том, сколько воинов в их племени, мой господин, где они живут, насколько широки их угодья, где границы с соседями, сколько соседей, сколько воинов в соседних племенах…
– Стоп! – вскинул руки над головой Найл. – Признаю свою ошибку! Их есть о чем спрашивать. Но давай по порядку.
– Сколько воинов в их племени?
– Сколько пауков живет в лесу? – выстрелил вопросом в сознание плененного смертоносца Посланник Богини.
Тот не ответил, но в сознании его промелькнула череда тел, глаз, лиц, интонаций сознания.
– Мне кажется, около двух десятков, – сообщил северянину Найл.
– Граница их земель? – Они живут в пределах этого леска.
– А сколько гонору! – хмыкнул северянин. – Сколько паучьих племен живет в окрестностях?
Допрос длился более часа, и только когда воинов позвали завтракать, Найл, напоследок, озадачил пленника самым важным для себя вопросом:
– Где обитает племя хранителей?
И опять в памяти паука всплыла картинка дома с низкими подвальными окнами, серыми стенами и заваленными камнями дверьми. Ничего нового.
Утренний выход в море не принес гигантской рыбы, но обычной, средних размеров, хватало вдосталь. Пауки от такого угощения отказались, а люди наелись от души, сложив оставшееся в котомки, на обед.
– Я могу поговорить с вами, мой господин? – дождавшись, пока Найл запьет водой свой завтрак, подошел к правителю шериф.
– Разумеется, Поруз. Что случилось?
– Давайте отойдем в сторону, мой господин. Уведя Посланника Богини за границы лагеря, обозначенные поваленными копьями, северянин встал перед ним, минуту помолчал, жуя собственные губы, а потом спросил:
– Скажите, мой господин, зачем мы приплыли на этот берег?
– Что бы найти семя Богини, Поруз, и посадить его в плодородную землю в хорошем месте.
– Я тоже так считал, мой господин, – кивнул северянин. – Но последние два дня меня стали смущать некоторые странности. Если мы ищем семя, тогда почему вы расспрашиваете местных пауков про каких-то "хранителей"? Я клялся вам в верности, мой господин, и готов выполнять любые ваши приказы. Сегодня, согласно вашему приказу, мы снимемся с лагеря и двинемся к высотным домам. Скажите, зачем мы туда идем? Мои воины будут рисковать жизнями ради семени Великой Богини, или в поисках некого местного племени?
Шериф молчал и смотрел Найлу в глаза. Он не умел читать человеческие мысли, но слишком долго руководил людьми и пауками, чтобы его можно было обмануть.
– Отойди немного в сторону, северянин, – попросил Посланник Богини и опустился на колени.
Он выгреб песок из-под ступней, собрав его под голени, откинул прижавшийся к коленной чашечка голыш, немного покачался, проверяя, все ли удобно и хорошо, после чего положил руки себе на бедра ладонями вверх и закрыл глаза.
В последние дни произошло слишком много событий, нахлынуло впечатлений, случилось открытий. И все это, как тяжелые шторы, закрыло окно в истинный мир, лишило его зрения, сбило с намеченной цели. Лишнее, как много лишнего в разуме и душе!
Найл устремился ввысь, к свету, к безгранично чистому свету, льющемуся с небес на Землю. Посланник Богини не знал, что это за энергия и откуда она берется.
Он знал лишь то, что она способна смыть с души любые наслоения грязи, злобы, усталости. К этому свету трудно прикоснуться, трудно слиться с ним в единое целое – но достигнув его, добившись всего лишь легкого прикосновения, сразу становишься другим человеком – молодым, свежим, отдохнувшим.
Правитель ведал, что в истории предков упомянуты многие случаи, когда человек случайно или преднамеренно перестает спать, перестает нуждаться в отдыхе, и сейчас он понимал, как это происходит, как этого добиваются отдельные сумасшедшие и святые, йоги и монахи, просветленные и одержимые.
Свет, доступный всем и каждому свет. Одно прикосновение, две-три минуты пребывания в вышине полноценно заменяют ночной сон, исцеляют от недугов, дают ощущение счастья и свежести. И он вознесся в эту высоту, стряхивая нагромождение любопытства, азарта, злорадства и нетерпения – и упал назад, пустой, как только вышедший из печи гончара кувшин.
Теперь он мог видеть все вокруг легко и беспристрастно: потому, что был пуст, потому, что умел только воспринимать.
Воспринимать прохладу волн, мертвящую боль давно умершей земли, жажду света и жизни, которые рядом – и до которых никак не удается дотянуться… Эта жажда истекала из одной-единственной точки, и была слишком сильна, чтобы принадлежать любому из известных Посланнику Богини существ.
Но он не думал об этом – в его состоянии думать вообще невозможно. Он просто созерцал эту странность, и из нее рождался ответ на интересующий его вопрос.
Найл открыл глаза и глупо улыбнулся. Глупо – потому что разум еще не успел вернуться в его сознание, и он ощущал себя безгранично, невероятно счастливым.
– Что с вами, мой господин? – испугался шериф.
– Странное ощущение, Поруз, – поднял на него глаза Найл. – Мне кажется, оно знает о нас. Знает и ждет. Радуется…
– Вы о чем говорите, правитель? Посланник Богини поднялся на ноги, отряхнул колени и вытянул вперед руку:
– Семя Великой Богини находится там. До него остался один дневной переход.