* * *
– Они назначили выборы нового правителя на завтра, – сообщил Дравиг.
"Раньше он не имел привычки разговаривать, удерживаясь на потолке, – отметил для себя Найл. – От Шабра, наверное, научился".
– Ну и что? – спокойно пожала плечами Ямисса. – Подданные моего мужа вольны развлекаться так, как им вздумается, при условии, что они будут платить налоги, не причинять ущерба моему имуществу и достоинству, или имуществу и достоинству других людей и пауков. И не станут устраивать вооруженных бунтов.
– В нашем городе жители не облагаются налогами, – сообщил Тройлек, занимавший позицию у дверей.
– Тем более, – княжна взяла со стола бокал и сделала из него большой глоток. Естественно, это была вода – супруга правителя вина не употребляла.
– Значит, делать ничего не нужно?
– Ну почему? – по влажным губам девушки мелькнула коварная улыбка. – Если подданные решили устроить себе какой-то праздник, мой долг позаботиться об их безопасности. Знаете, во время шумных многочисленных сборищ всякое случается. Дравиг, прошу тебя, переведи всех своих свободных воинов в город. Расставь их на перекрестках, на крышах домов.
– Хорошо, правительница Ямисса, – согласился старый смертоносец.
– Тройлек, все мало-мальски ценное и все съестное убери подальше, под замок. Чтобы случайные люди не нашли. Во время шумных… событий случается много желающих до чужого добра. Двуногих братьев по крови нужно расставить у черных входов, в прихожей парадного крыльца и в наружных коридорах нижнего этажа.
– Будет исполнено, княжна.
– Дравиг, от Асмака поступали какие-нибудь сообщения?
– Пленные до сих пор не закончили строительство.
– Жаль, – Ямисса, тяжело вздохнув, сделала еще глоток из своего бокала. – Ладно, надеюсь Найл меня простит. Передай им от моего имени приказ идти в город на принесение присяги.
– Молодец, Ямисса! – не удержался Найл.
– Что? – вздрогнула девушка и закрутила головой. – Дравиг, ты ничего не слышал?
– Нет, правительница.
– Ты меня слышала, Ямисса! – кинулся вперед Посланник, упал перед ней на колени. – Ты меня слышишь?! – Померещилось, – грустно откинулась в кресле девушка. – В последние дни мне все время мерещится голос Найла. Говорят, это плохая примета. Когда к родным приходит призрак близкого человека, это значит, что…
– Он жив! – перебил ее старый паук. – Я точно знаю, что он жив.
– Спасибо, Дравиг, – кивнула княжна и осушила свой бокал. – Назия, ты где?
– Я здесь, госпожа, – морячка вышла из маленькой комнаты с бюро. Впрочем, там же, под окном, росло и дерево-падальщик.
– Перебрось группу кораблей, достаточных для четырехсот человек, к порогам. Остальные пусть займут позиции вокруг острова детей. У тебя ведь есть арбалетчики? Переведи всех на остающиеся корабли.
– Мы сможем справиться с бунтовщиками сами, – обиделся Дравиг, – без посторонней помощи.
– Во-первых, Дравиг, – назидательно сообщила княжна, – они не посторонние. Все эти воины приносили клятву верности моему отцу и мне лично. Во-вторых, я не собираюсь ни над кем одерживать победы. Это подданные моего мужа, а не моего врага. Я хочу, чтобы никаких бунтов не случалось, а вид четырехсот копейщиков неизменно оказывает благотворно-успокаивающее воздействие на излишне разгоряченные умы.
– Я понимаю вас, правительница, – согласился смертоносец. – Но, согласитесь, люди, уговаривающие своих ближних на бунт против законной власти, не могут считаться нормальными. Они наверняка тяжело больны.
– Да, – коротко согласилась княжна после долгого, почти минутного размышления.
Военный совет был окончен, люди и пауки покинули покои правителя.
Ямисса налила себе еще бокал воды, откинулась в кресле и стала пить маленькими глотками.
– Ямисса, – окликнул ее Найл. – Ямисса, милая моя, любимая. Ты ведь слышала меня, правда? Ну же, откликнись…
Девушка замерла, словно прислушиваясь. Потом снова поднесла бокал к губам.
– Ну же, родная моя, откликнись!
Но княжна больше не проявляла никакой реакции.
* * *
– Ты где? – услышал Найл испуганный импульс и приподнял голову. Солнечные лучи высушили тунику и настолько пропекли тело, что мокрый подводный холод представлялся как блаженство и избавление от мук. – Ты где?
– Я здесь! – правитель сделал несколько глубоких вдохов, скатился в воду и сильными гребками стал проталкивать себя в сторону высокого серебряного купола.
Опускаться вниз оказалось труднее, нежели всплывать, но он справился и через полминуты высунул мокрую голову над внутренним бассейном жилого шатра.
– А я уже про акул подумал, – с облегчением сообщил Лазун. – Возьми рыбу, тебе принес.
– Спасибо. – Сырая рыба не вызывала у Посланника ни малейшего аппетита, но другой пищи в его распоряжении не имелось. – Как там Бегунок?
– Пока молчит. Нужно сбегать проверить. Хорошо?
– Ладно, беги. – Найл помнил, что вид принимающего пищу человека вызывает у восьмилапых инстинктивное отвращение и старался при своем напарнике ничего не есть.
– Я быстро, – пообещал болотный житель и скрылся под водой.
Посланник Богини вытащил нож и взялся за разделку "дичи". Сперва обеих рыб он выпотрошил, печень сразу съел, а голову и прочие потроха кинул прямо в воду и они стали медленно тонуть.
Потом он вырезал из спины самую мясистую часть, отложил эти четыре ломтя в сторону, а все остальное мясо покромсал на небольшие кубики. Потом кинул один из мясных ломтей в рот и, неторопливо его пережевывая, занялся самым нудным, но необходимым делом: выжиманием сока.
Найл вкладывал кубик между плоскими сторонами лезвий, с силой их сжимал и позволял неторопливым мутным каплям медленно капать в специально сделанное в постели углубление.
После приложения хорошего усилия размочаленный кубик улетал в воду, а вместо него вкладывался другой. С хорошей трехкилограммовой рыбешки у правителя получалось почти пол-литра вонючей, противной на вкус, но почти несоленой жидкости. Для жителя пустыни это казалось не просто достаточно, а даже много питьевой воды.
Вот только хранить ее было негде, а пить неудобно. Закончив обработку тушки, Посланник становился на колени и выпивал жидкость из того углубления, в котором она накопилась.
Найл успел и напиться, и насытиться, и даже немного отдохнуть, прежде чем Лазун вернулся из своей "пробежки".
– Он пропал, – с тревогой отчитался восьмилапый. – Никаких следов, никто не откликается. Похоже, это и вправду акулы. Стая тут где-то ходит. Нужно народ собирать, на облаву.
Паук казался напуганным всерьез. Правителю стало ясно, что в ближайшие дни говорить о путешествии в сторону моря бесполезно. Да и опасно – что такое акулы, Найл пусть и теоретическое, но представление уже имел.
– Завтра всех созывать буду… – уверенности в тоне болотного жителя не ощущалось. Да оно и понятно: со стороны берега участок Лазуна отрезали от ближайших соседей мертвые купола Бегунка, со стороны моря – мертвые купола Хромоножки и облюбованный акульей стаей участок Чернуна.
– А что, других подходов к твоему участку нет?
– Нет, – признался Лазун.
Это означало одно: что они оказались в ловушке.
* * *
Княжна сидела перед открытым окном, смотрела в окно и большими глотками пила воду из большого бокала. На ночном небе холодно сверкали звезды, прохладный воздух неторопливо затекал в окно.
– Что ты беспокоишься? – попытался успокоить ее Найл. – Справедливость и сила на твоей стороне.
– Саманта собрала толпу каких-то оборванцев, обнищавших искателей приключений, бывших дезертиров, грабителей, убийц, сбежавших со своих родных мест от страха перед расплатой и подавшихся сюда, на новые земли, в надежде быстро разбогатеть. Раньше они боялись и сидели тихо. Теперь почуяли свой шанс и подняли головы. Их сотни две, не меньше. Ходят, бряцают мечами, пугают ремесленников. Требуют, чтобы те все явились на выборы. Саманта обещает обрушить на город всю мощь возмездия, если кто-то посмеет поднять руку на сторонников демократии и свободы. Приходится терпеть и сдерживать воинов.
– Ни за что не поверю, что ты так ничего и не предпринимаешь.
– Ну, почему? Эти нервные люди все чаще куда-то исчезают. Они уже начали бояться, ходят отрядами не меньше, чем по пять человек, но все равно пропадают. Саманта уже прибегала жаловаться и угрожать. Я ответила, что, судя по поведению, это больные люди и обращаться нужно к их лечащим врачам. Естественно, лечащих врачей могут знать только родственники, а у подобного отребья родственников просто не бывает.
– Да, выхватить человека из рядов целого отряда таким образом, чтобы ничего не заметил даже сосед – всегда считалось среди смертоносцев высшим проявлением лихости.
Ямисса вскочила, уронив на пол бокал, шарахнулась к стене:
– Найл? Ты здесь?
– Да, здесь. Ты меня слышишь? Княжна молчала, настороженно водя зрачками из стороны в сторону.
– Ямисса, милая моя, я здесь, я прямо перед тобой…
Его супруга вздохнула, подняла не разбившийся бокал, поставила его на стол, прямо сквозь мужа прошла в спальную, разделась и легла в постель. Найл присел рядом.
– Ямисса, Ямисса… Если бы ты могла меня услышать. Ведь я, в общем-то, не очень далеко. Десять дней пути на юг, вдоль побережья. Там есть заболоченный залив. Если забрать меня оттуда, то еще через десять дней я буду здесь.
Но княжна спала, зарывшись носом в подушку. Найлу даже становилось страшно, что она задохнется, и он порывался поправить ей голову – но сделать ничего не мог.
* * *
Найл открыл глаза, уже привычно поежился от холода и покосился за стену купола. Пару минут хлопал глазами, не очень осознавая происходящее, потом повернулся к сидящему на стене Лазуну:
– Сейчас что, ночь?
– День. – В эмоциях болотного жителя сквозило настоящее отчаяние.
– А где тогда свет?
– Нету.
– Но ведь колодец должен пропускать свет!
– Да.
– Ну и где он?!
– Закрылся.
– Что? – Правитель подскочил в своей постели и уперся взглядом в потолок. – Как закрылся?
– Полностью. На всю длину. И окантовку порвало.
– И что теперь делать?
– Ждать.
– Сколько?
– Два дня.
– А потом?
– Потом воздух кончится. У нас куполов мало, ждать негде. Если повезет, колодец откроется снова. Так часто бывает.
– А если не откроется?
– Тогда уходить нужно.
– Уходить? – только теперь до Посланника стал доходить истинный смысл произошедшего. Уходить "назад" им некуда. Там участок Бегунка с мертвыми куполами. В сторону Хромоножки они уже совались, а на последней дороге их ждут акулы. Через два дня им предстоит сделать выбор: задохнуться в куполах, или пойти к акулам на завтрак.
– Великая Богиня, – прошептал Найл. – Значит, мы погибли?
– Не шевелись, – посоветовал в ответ паук. – Так меньше воздуха уходит.
Некоторое время правитель молча лежал, глядя на мусорную кучу над головой, потом спросил:
– Чего мы ждем?
– Подвижка прошла, – пояснил болотный житель. – Одни колодцы закрываются, другие открываются. Нужно смотреть, вместо нашего неподалеку другой открыться может.
– А как это выглядит, когда колодец открывается? Ну, шум там какой-нибудь возникает, треск? Или еще чего?
– Просто в море вырастает столб света. Когда его увидишь, нужно сразу бросаться туда, и закреплять края. Иначе закрыться может.
– Понял, – кивнул Найл. – Просто лежать и ждать у моря света.
* * *
– Где мои копейщики?
– Они уже на кораблях. Утром будут здесь, – отчитался Дравиг.
– Я их встречу и сразу отправлю на дороги. Будут охранять караваны с продовольствием на пути в город и назад. Чтобы не пограбили под видом налога. Пока отдай приказ, чтобы подвоз задержали. Теперь Тройлек, – развернулась к советнику Ямисса.
– Да, княжна.
– Кто задержит выплату по рассрочке, сразу отправляй людей деревья-падальщики выкапывать. Дравиг даст им охрану. Выборный правитель успел издать указ о гуманизме. Кто на работу не выйдет – не кормить. Пусть сами соображают, кого слушаться надо. Соляные поставки отправь кораблями.
Ямисса с облегчением глотнула воды из стакана.
– Знаю я всех этих выскочек из черни. Они воображают, будто власть – это положить корону на голову, и можно вином бесконечно отпиваться. Им и в голову не приходит, что власть – это ежедневная работа, внимание к мелочам и отслеживание всех пошлин, податей и сборов.
Посланник Богини наконец-то понял, что заснул и вновь очутился в своем дворце. Однако на этот раз он ощущал себя слабым и словно размазанным, не способным ни говорить, не двигаться.
– И что там этот наш "правитель" поделывает?
– Он устроил пир в честь победы для своих сторонников.
– Как они?
– Их стало меньше примерно на треть, – с гордостью сообщил Дравиг.
– Хорошо, – княжна отпила воды.
– Кроме указа о гуманизме, Саманта объявила, что все налоги отныне должны выплачиваться новому правителю.
– И это хорошо, – кивнула Ямисса. – Нет лучшего способа разъярить население, чем объявить о введении налогов. Интересно, каким способом они эти сборы начнут получать? Если хоть один ремесленник пожалуется, Дравиг, "сборщика" немедленно найти и повесить. За разбой. Саманта никак не сможет находиться сразу везде, и защищать их всех. А наносить боевой удар в ответ на казнь преступника тоже не станет. Не той реакции от населения добьется. Однако женщина не дура, знает, в какую сторону гнуть надо. Налоги на моей земле собирать хочет!
– Вешать не нужно, – попытался возразить смертоносец. – Мы обычно применяли другие способы… – Именно повесить, причем в видном месте. Люди должны знать, кто их защищает, и к кому обращаться за помощью.
– Саманта желает встретиться с тобой, княгиня, – напомнил Тройлек.
– Нет, – покачала головой Ямисса. – Я в трауре и ни о чем не желаю знать и ничего слышать. А жизнь в городе просто идет своим обычным чередом. Как всегда…
* * *
– Дыши, дыши, – Лазун тыкал Найла лицом к себе в шерсть.
– Что со мной? – пробормотал правитель, сделав пару вздохов.
– Этот купол уже мертвый. Ты тоже почти умер, – и болотный житель с сожалением констатировал: – Тебе нужен более чистый воздух, чем мне.
Посланник обнял паука за брюшко и тот прыгнул в воду.
Спустя несколько минут они оказались в ближайшем домашнем куполе. Здесь правителя уже ждала такая же полка, как и в "жилом" шатре. Он вытянулся во весь рост и закрыл глаза. Потом открыл – ему следовало смотреть по сторонам. Сейчас жизнь их обоих зависела только от того, удастся им увидеть новый колодец или нет.
– Однако домашний купол куда меньше по размерам, – мысленно отметил правитель. – Здесь воздух кончится быстрее.
* * *
Когда он снова потерял сознание, стояла глубокая ночь и княжна спала. Он присел рядом с ней и улыбнулся:
– Ты знаешь, любимая, в умении одитора, которое я успел получить, есть одна очень приятная особенность. Когда я буду задыхаться и потеряю сознание, то буду лежать не там, в глубине, а здесь, рядом с тобой. Может быть, даже после смерти мы сможем побыть вместе еще несколько секунд. Жаль только, ты этого не заметишь.
Ямисса открыла глаза и резко приподняла голову.
* * *
Но в этот момент Лазун опять вытащил правителя из бессознательного состояния и перебрался с ним в предпоследний, самый маленький купол.
… Такой маленький, что его хватило всего на несколько часов, и Посланник смог увидеть, как его жена встречает высаживающихся на причал копейщиков.
– Что это значит? – подбежала взволнованная Саманта. – Кто это такие? Откуда, зачем?
– Охрана для продовольственных обозов, – холодно сообщила Ямисса. – Последнее время на дорогах стало неспокойно.
– Слушайте меня! – вскинула руку астронавтка, обращаясь к выходящим на причал воинам. – Я – Саманта Ферек, представитель нового правителя города, победившего на выборах. Вы будете слушаться меня и выполнять мои приказы.
– Я прибыл в ваше распоряжение, княгиня, – шериф Поруз, остановившись в двух шагах от Ямиссы, приложил руку к сердцу и склонил седую голову.
– Расставляйте людей у выездов из города, шериф, – приказала княжна. – Более подробные распоряжения получите позднее.
– Эй, – возмутилась Саманта. – Вы должны подчиняться мне, а не ей!
– Мы приносили клятву верности княжне Ямиссе, дочери князя Граничного, а не вам, – наконец-то соизволил обратить на нее внимание Поруз.
– Здесь прошли свободные демократические выборы. Теперь в городе новый правитель!
– У воина есть только одна присяга, – парировал шериф. – И она уже дана.
Поруз повернулся к своим копейщикам и скомандовал:
– Вперед!
– Ах так, – взъярилась Саманта и выдернула из-за пояса ручной излучатель. – А это вы видели?!
– Нет, – покачал головой шериф Поруз. Его воины продолжали спокойно уходить с причала, обтекая астронавтку с двух сторон.
– Вот что это такое, вот! – Саманта сделала два выстрела в ближайшие развалины, заставив рассыпаться в порошок угол стены. – Или вы немедленно начинаете выполнять мои приказы, или я…
Она повернул излучатель в сторону шерифа, и тут же ей в спину, в горло и в затылок уперлись острия копий.
– Не стоит женщинам баловаться с такими опасными вещами, – заботливо сказал шериф и осторожно вынул излучатель из рук замершей астронавтки. Повернулся к княжне: – Что с ним делать, госпожа?
– Выброси в воду.
– А с ней?
– Отпустите.
Острия копий отодвинулись от астронавтки и она наконец-то сделала вздох.
– Послушайте, Саманта, – обратилась к ней княжна. – Вы играете с чернью в какие-то выборы и правители, вот и играйте. И не мешайте остальному городу нормально жить.
– Тираны! – гордо вскинув подбородок, выкрикнула женщина.
– Я вас больше не задерживаю, Саманта, – сообщила Ямисса и отвернулась.