Социальная фантастика.
Ты - плоть от плоти своего мира. Можешь его ненавидеть, можешь бежать от него - все равно достанет, хоть на краю Вселенной…
Кто неприязненно относится к движению хиппи - не заглядывайте в этот текст.
Рассказ написан для конкурса "Эквадор, осень-зима 2007" . Занял седьмое место.
Ирина Белояр
Вулкан проснулся, бэйби
Играйте, оркестры, звучите и песни, и смех,
Минутной печали не стоит, друзья, предаваться.
Ведь грустным солдатам нет смысла в живых оставаться,
И пряников, кстати, всегда не хватает на всех.Булат Окуджава
"С зелеными волосами ты была лучше.
И вообще, раньше выглядела лучше. Дело не в морщинах, которые тебя так пугают. Они - далеко не единственное, что тебя пугает теперь. Морщины появились оттого, что ты все время чего-то боишься.
Рядом с тобой и я таким же стану. Невозможно, с головой погружаясь в человека, выныривать сухим.
Ухожу. Справляйся с этим, как знаешь: подавай в розыск, обращайся к психотерапевту. Можешь позвонить моей маме и рассказать, что ее сын - говно. Она поверит. Это не помешает ей радоваться жизни. А мне все равно, я не к маме ухожу.
И не к той, о ком ты подумала. У нее вообще никогда не было зеленых волос, и постареет она еще раньше тебя.
И на Гею мне теперь тоже нельзя… Короче - неважно, где меня искать, потому что искать не нужно.
А помнишь… Нет, не помнишь, разве что во сне. Тебе не стирали память, сама все стерла. Остался один-единственный шаг до той самой кабинки…"
1
Однажды двоих увели. Без объяснения причин. Я стоял на краю плато, по-утреннему заторможенный. Смотрел, как уводят Тину и Мартина, и ничего не понимал. Кое-кто из наших слышал рокот аэрокара, но не сообразил, что это такое. Кары над нами летают нечасто, а утром трудно соображать.
Позже мы гадали: куда, почему, зачем увели ребят. Глядели вдаль, в сторону города - туда? Глядели в небо - а может, даже туда? Открылись какие-нибудь древние грехи? У Мартина они были, но ведь срок давности уже вышел. А у Тины не могло быть никаких грехов. Девушки из богатых семей мошенничать не умеют.
Нет. Просто взяли первых попавшихся. И меня могли взять, если бы стоял метров на сто ниже. Может, еще вернутся. За остальными.
Если решили очистить территорию - почему не сказали официально: ступайте подальше, ребята? Года три назад мы этого всерьез опасались, когда на краю нашего плато выросла буровая вышка. Обошлось. Не набурили ничего интересного, демонтировали конструкцию и убрались восвояси. Что же теперь-то случилось?
Три дня мы мучились неизвестностью. Идти в город, выяснять - страшно. Но иначе - сидеть тут, дрожать, как зайцы, переживать за друзей и дожидаться, пока нас всех потянут неизвестно куда, аки телят на убой…
Началось все гораздо раньше. На Земле. Тогда СМИ вопили во весь голос о серьезной социальной проблеме, о молодежи, которую общество вот-вот потеряет. А усиленные наряды полиции всеми правдами и неправдами выкуривали эту самую молодежь из-под мостов, из подвалов, с чердаков. Газами, дубинками, электрошокерами разгоняли загородные стойбища, шныряли по вагонам поездов в поисках беглецов на природу… Мы никого не обижали, просто хотели жить сами по себе. Не становиться шестеренками общественного механизма. Но на Земле не было ни одного места, где этот самый механизм не добрался бы до нас и не проехал по нашим костям. На Земле не осталось ни одного клочка ничейной земли.
Не помню, кто из нас предложил драпать в космос. Поддержала вся тусовка. Многие отвалились позже - слишком большим потом давалось начинание. Мы работали везде, где могли и кем могли - от уличных зазывал до проституток. Клянчили деньги у родителей (кто побогаче), воровали (кто умел). Я почти не помню то время, оно прошло в тумане и в полусне. Но грела цель: заработать право жить бесцельно.
Так прошло около двух лет - почти без приводов и электрошокеров. От огромной тусовки осталось тридцать три человека, остальные сдались и позволили себя "интегрировать" в шестереночную структуру.
Когда самый младший из нас достиг совершеннолетия, наша команда была готова лететь.
Мы заблаговременно навели справки о внеземных колониях. Привлекательнее всех выглядела Гея. Несколько сотен колонистов (на момент нашего прибытия - несколько тысяч, спасибо за дезинформацию тем, кто якобы регулярно обновляет справочные данные). В изученных районах - мягкий климат, сезонные перепады температур невелики. (Только нам почему-то не повезло. В первую же зиму двое ребят умерли от пневмонии.) Но главное - и это, к счастью, оказалось правдой - колониальные власти не возражают против вольных поселенцев, при условии, что те подписывают декларацию о лояльности.
Мы подписали и в тот же день покинули город.
Шли недели две по каменистой равнине, заросли обходили стороной. В конце концов, облюбовали невысокое плато, забрались на него и стали жить.
Поначалу обретались в палатках. Через пару лет палатки превратились в лохмотья, но к тому моменту было все равно. Летом спали вповалку вокруг кострища, в любую погоду - на плато дожди теплые, легко привыкаешь. Осенью перебирались в огромную пещеру на склоне.
Еще через пару лет износилась вся одежда, остались нагишом. Но и это уже никому не мешало.
Выращивали кукурузу. Сперва посеяли и другие привезенные семена, но прижилась почему-то только кукуруза. Охотились на местных куропаток (они, разумеется, не куропатки, но тоже выскакивают прямо из-под ног) и леммингов (которые не лемминги, но похожи на земных грызунов как родные). В озерце на плато ловили рыбу. Собирали травы и ягоды, которые казались съедобными. Из-за этих экспериментов трое загнулись от отравления.
Одного укусила змея. Отсасывали яд всем миром, но парня не спасли.
Жизнь, похожая на песенку про десять негритят. Гея не хотела принимать чужаков, требовала человеческих жертв.
Тогда же мы потеряли еще шестерых: ребята сломались, подались обратно в город. Где они сейчас, я не знаю.
Позже-то нас ни змеи, ни тарантулы не беспокоили. Объяснение простое: ползучая фауна не выносит дым терновника (он не терновник, но мы его так назвали). И близко не подходит к человеку, провонявшему этим дымом.
Осталось нас двадцать один. Девушек меньше, чем парней, но это никому не мешало. Все были со всеми. Я не чувствовал ревности, когда заставал любимую с другим парнем. Присоединялся третьим.
Контрацептивы кончились, и мы боялись, что кто-нибудь из девчонок залетит. Акушеров среди нас не было, только один недоученный парамедик… Обошлось. Благодаря тому же терновому дыму.
Этот дым - отдельная тема.
У многих в запасе была травка, но она так и не пригодилась. Как-то раз мы запалили терновник. Древесина здорово дымила и резко воняла, но зато через час-другой у всей группы приключилось сатори.
Тот первый вечер я почти не помню. Осталось только ощущение собственного могущества и всепоглощающей космической радости. А позже… позже чего только не было. Мы различали цвета и оттенки самых невообразимых спектров, видели окружающую панораму сквозь стены пещеры, воспринимали звук на ощупь, а цвет - на запах. Нам было горячо даже зимой в снегу. Купались в озерце, а вода вокруг кипела. Ощущали все оргазмы сразу - свой, партнера и друзей, пыхтящих поблизости. Читали мысли друг друга. Слышали голоса существ из далеких галактик, а иногда даже - голос Бога…
Наутро мир становился плоским и черно-белым, но этим и исчерпывался отходняк. Никто не слабел. Напротив, набирали форму. Рос иммунитет. Безболезненно ели даже то, чем травились раньше… Как-то вечером, когда сатори еще только подкрадывалось к сознанию, моя Инга задумчиво сказала: "Ребята, а ведь это не кайф. Это что-то совсем другое". Оно и было другое. Гея приняла нас в свое лоно, а терновник послужил посредником.
Так или иначе, к утру настроение портилось. Просыпались, смотрели на плоский мир и утешали себя тем, что он все-таки лучше Земли. Отправлялись на промысел или ухаживать за посевами. Работали тупо, сквозь сон. Просто жили.
А потом у нас забрали Мартина и Тину.
* * *
Идти в колонию вызвались я и Тим. Сделали набедренные повязки из палаточных останков и отправились в путь.
Колонисты при виде нас столбенели и долго пялились вслед. Будто два василиска шествовали мимо людей, оставляя за собой галерею застывших фигур. Фигуры вынуждали нас посмотреть на себя со стороны: почти голые, нестриженые и небритые, неандертальцы в первозданном виде.
Дежурный полисмен в участке нам ничего толком не сказал, отправил за информацией в клинику. Мы двинули туда. В мозгах у меня крутились картины одна страшнее другой: Тине и Мартину прививают смертельные вирусы, имплантируют раковые клетки, режут на органы…
Санитар в приемном покое оказался не более информирован, чем коп. Да, были здесь, теперь нет. Сегодня утром на Землю улетели. - Куда?! - Доктор Колли вам все объяснит. Правое крыло, экспериментальный центр.
- Ну и фамилия у доктора, - на ходу заметил Тим. - У нас собака была такая - колли.
- Похоже, он и есть собака. Вернее, сука.
Доктор оказался первым и единственным, на кого приход неандертальцев не произвел убийственного впечатления. Не предлагая кресел, выслушал наши претензии и снова обернулся к компьютеру. Продолжил беседу, не отрываясь от трудов праведных.
- В двух словах. На Земле разработали новую методику психологической реабилитации людей с серьезными личными проблемами и асоциальных элементов - наркоманов, преступников. Подробно рассказывать не буду, все равно не поймете. Новый метод многократно апробировался на обеих группах пациентов. Пришла очередь испытать его на отморозках вроде вас. Нонконформизм в запущенном виде и в массовом масштабе, на Земле такого уже нет.
Ясно. Кто не сумел вырваться на волю - подались в наркоманы и преступники.
- Вы хотите сказать, - медленно начал мой друг, - что ребят отправили на Землю в качестве подопытных животных?
- Да, если вас устраивает такая формулировка, - спокойно ответил док, и как бы между делом (но вполне демонстративно) нажал кнопку на пульте "охрана".
Трус.
Конечно, хотелось набить морду. Даже больше: вышвырнуть с третьего этажа башкой вниз. Но если Тина и Мартин действительно уже в космосе, чего мы добьемся, устраивая дебош в клинике? Лишних приключений на свою задницу. И ладно бы только на свою…
- Беспокоиться не о чем, - примирительным тоном заявил Колли, выстукивая что-то на клавиатуре. - Вреда вашим друзьям никто не причинит. Напротив, из них наконец-то сделают людей. Хомо сапиенс.
- Разве закон о самоопределении личности уже не действует? - неестественно ровным голосом спросил Тим.
В кабинет вошли двое плечистых молодцев, и Колли осмелел. Откинулся на спинку кресла, расхохотался:
- Вы - личности?! Побойтесь бога. Отбросы цивилизации, мусор. Обезьяны выглядят пристойнее. Ради чего вы существуете? Пожрать да потрахаться? У вас и бабы-то бесплодные, сама природа отвернулась от такого позорища. О правах заговорили! С какой стати на вас должны распространяться законы общества, если вы не члены общества?
Тим поджал губы:
- Юристы так же думают?
- А ты с ними сам поговори, - опомнился док и прекратил ржать. - Я - что? Частное лицо. Допустим, наделенное некоторыми полномочиями. Но, черт возьми, могу я в кои-то веки высказать свое эмоциональное мнение?
- Да уж высказали, - криво усмехнулся мой друг и потянул меня за локоть. - Пойдем отсюда, Кир. Опоздали. Кабы вчера…
- Погоди. Доктор, только честно. Чего нам теперь ждать? Заберут всю группу и отправят на… переформатирование мозгов?
- Кому до вас дело, - раздраженно отмахнулся Колли. - Экспедиция дороже встанет. Образцы нужны были, всего лишь. Так что - жрите, трахайтесь и чего у вас там еще общественно-бесполезного. И покиньте, наконец, мой кабинет. Пахнет неприятно.
- Чувствуешь какой-нибудь запах? - спросил меня Тим.
- Вроде, нет.
- Принюхались, значит, - пожал плечами мой товарищ.
Под конвоем плечистых ребят мы покинули экспериментальный центр и вышли на улицу. Путь был печален, будто возвращались с похорон.
- Как думаешь, имеет смысл искать юриста?
- Ты и сам так же думаешь.
- Сделать морду кирпичом, потребовать справедливости…
- И добиться ее лет через дцать. За это время из ребят сделают хомо сапиенсов.
- А коммуну разгонят под каким-нибудь благовидным предлогом.
Мы двигались к окраине города, и мне хотелось выть. Из-за собственной трусости (даже если она именуется благоразумием), из-за несправедливости и незащищенности, из-за того, что ничего уже не поделаешь и никого не спасешь, из-за того, что жизнь наша распрекрасная опять скурвилась, тварь…
- Несколько лет казалось, что мы вырвались оттуда, - уныло проговорил Тим.
- Казалось.
- Жалко ребят.
- Жалко.
- Да скажи хоть что-нибудь, эхо мое!..
Я подавил свою беспомощную ярость. Обнял друга за плечи:
- Многих мы потеряли еще на Земле. Они тоже хотели на свободу, но не хватило сил. Нескольких похоронили уже здесь. Эти сумели вырваться, но потом везуха кончилась. У Тины и Мартина везуха длилась гораздо дольше, но теперь кончилась тоже. Завтра это случится с тобой или со мной, и необязательно по милости Земли. Судьба.
- Судьба, - тяжело вздохнул Тим.
- А сейчас мы идем домой.
- Домой…
Теперь он стал моим эхом.
Обратный путь всегда короче. Первые полдня мы еле плелись под грузом своей беды, зато оставшаяся дорога просвистела у нас под ногами за четверо суток. Мы останавливались лишь тогда, когда кромешный мрак накрывал равнину. Ночевали сидя, спина к спине. Часа через три, как только беспросветная тьма давала первую трещину, просыпались и двигались дальше. Почти не разговаривали.
На меня снизошла отрешенность. Казалось, я выскочил из собственного тела и наблюдаю двух ходоков со стороны. Идут ровно, плавно, и - будто бы на ногах у них крылатые сандалии. Так выглядели античные боги - нагие, бородатые, длинноволосые…
Только у подножия плато мы вдруг сообразили, что за весь обратный путь ни разу не догадались перекусить. Вау! Мы не обезьяны, куда круче - верблюды!..
Это была потрясающая новость. Страх неудачной охоты или бедного урожая больше не преследовал нас, отныне и никогда.
* * *
Мы вообще перестали бояться себя и природы. Что бы ни произошло - как с гуся вода. Сломается рука или нога? Нет проблем, сама срастется. Укусит какая-нибудь тварь? Отравится. Холодно или жарко? А что это такое?..
Терновник стал для нас всем. Врачом, кормильцем, обогревателем и кондиционером.
И - Учителем.
Как-то утром я открыл глаза и обнаружил, что мир цветной. Солнце шпарило с небес, костер не горел, но вместо черно-белой картинки - совершенно невообразимое разноцветье… Потрясенный, я отправился бродить по склону, любоваться красками. Бродил то ли много часов, то ли много минут, пока не услышал мысленный приказ товарищей: "Ждем". Вернулся. Ребята стояли вокруг кострища и держались за руки. Я подошел последним и замкнул окружность. Чья-то мысль зайцем поскакала из одной головы в другую: "Вулкан просыпается!" Температура наших тел начала стремительно расти, кожа стала искрить, затем появилось открытое пламя, и от этого пламени занялся терновник в центре круга.
На следующее утро мир опять оказался цветным, и теперь так было всегда. Мы породнились со своим добрым духом, стали его частью.
Несколько месяцев кряду продолжалась удивительная ментальная пульсация. Сначала наши сознания разбегались в разные стороны, подобно звездам: Вселенная расширялась. На краю всего сущего мы были изолированы друг от друга и могли общаться только словесно. Потом начинался центростремительный период, и в конце его все девятнадцать человек становились единым целым… Дольше всех во время центробежного полета в моем сознании оставалась Инга. Когда исчезала и она, пуповина обрывалась, и я ощущал, что рожденный человек слаб и грешен.
На краю всего сущего я по-настоящему уверовал в Бога. Я его там видел.
* * *
На плато приземлился кар. Из кабины вылезли мужчина и женщина. Он в стильном костюме, она в шикарном платье.
- Ни фига себе… Адресочек не перепутали?
- Может, нас уже туристам показывают? К вашим услугам сафари на терновом плато. Охота на леммингов. В районе также водится человек неразумный. Внимание! Популяция уникальна, охраняется законом.
- Твоими бы устами…
Парочка двигалась в нашу сторону. Шли неуклюже. Каблуки у дамы застревали между камнями. Кавалер пытался ее поддержать, но спотыкался сам.
- Да, здесь вам не Бродвей…
- А давайте отойдем метров на сто, пусть еще помучаются!
Наконец, гости доползли, остановились и перевели дух.
- Привет, ребята.
Челюсти у нашей команды синхронно отвисли.
Тина и Мартин. Собственной персоной.