- …Десять лет назад на Кеплере-22 была развернута наша база, - инструктор, позевывая, тыкал лазерной указкой в презентацию. - Там проводились уникальные геологические исследования, а также испытания искинов. Модификация для планетарных станций. Полгода назад ученые должны были отправить нам итоговый отчет, однако не вышли на связь. Выяснилось, что сигнал глушат. Судя по конструкции корабля, засеченного нами на орбите Кеплера, это кайры, раса пиратов-пауков из системы Глизе, Зона Златовласки. До этого нам удавалось избежать прямых столкновений с ними, однако теперь…
- Идиоты мы, - Дима криво улыбался в потолок и пытался заснуть. Вместо овец он считал экзоскелеты. "Вы получите самую лучшую защиту, которая существует на данные момент. Революционная разработка молодого, подающего надежды ученого. Боевой экзоскелет - в комплекте". Да, пожалуй, это единственное, что позволяло хоть как-то успокоиться и провалиться в сон. Хорошо бы не в последний…
…
Резак щелкнул когтем об отполированную стенную панель и широко зевнул.
Потянулся. Залюбовался на сильное тело, перевитое жилами и проводами-своротками из титана и стальных сплавов. Может, врезать еще один имплант после возвращения? Какой-нибудь серьезный, многозарядный… или огнемет лучше? А то яд, жало железное… детские игрушки, в самом деле.
Если бы им предстояла серьезная заварушка, Резак нашел бы время еще до полета сдаться биотехам, но ожидалась не бойня, а так, свалка. Категории А-ноль.
- …На Кеплере-22 вас встретят кайры, раса пауков-пира… - начала было обучающая программа, но Пламя ее быстро заткнул.
- Пауков-пиратов, и без тебя знаем, говорилка, - выключил звук и, паясничая, стал докладывать остальным. - Живучесть повышена, на поражение - только в голову, или обрубить все ноги нахрен. Крючья на этих гадских ногах, кстати, ядовитые. Челюсти - тоже. Паутина прожигает десятисантиметровую обшивку корабля за тридцать секунд. На поверхности Кеплера чувствуют себя прекрасно. В атмосфере повышенное содержание метана, болотистая почва, жара под шестьдесят градусов…
- Рай, цейсс, - прошипела Роид. - Я не понимаю, зачем нас вообще четверых вызвали. Двоих бы хватило с головой.
- Это они, кибер наш ненаглядный, чтобы ты от печали не загнулась, - Смерч улыбнулся во всю ширину обожженой морды. - От тоски-грусти по мне, к примеру. Типа, заботятся о нашем душевном комфорте. Чтобы команду не разделять…
Резак сплюнул на пол от избытка чужой заботы. Как трогательно! Аж вспоминать противно.
Если же рассуждать по делу, на всю операцию и вправду хватило бы одного десантника. Пауки - мясо на убой. Что уж говорить о людях, которые там будут. Резак хмыкнул. С их калечной системой отбора, низко развитыми технологиями и слабыми телами… на что они вообще надеются?
…
Прозвучал сигнал на высадку, и ребята - уже в скафандрах - устроились на креслах для катапультирования. Дима кусал губы, Сергей то и дело поправлял очки дрожащим пальцем, Кир ругался сквозь зубы, а Катя испуганно ныла: "У меня ремень не застегивается… Парни, эй? Слышите? Ну, ремень не застегивается! Как же я теперь, а…"
Над приборной панелью зажегся монитор.
- Здравствуйте! - на экране возник нескладный юноша в мятых штанах и жилетке с множеством карманов. На плече у него сидел и глупо улыбался механический хамелеон. - Я так волнуюсь… Я очень рад за нас! Грант позволил мне сделать эти скафандры… Верьте в них! Они были моей мечтой. Всю душу вложил. Чтобы такие, как вы, могли теперь не просто мечтать о космических подвигах, но и участвовать в них. Вы первая волна. Первопроходцы. Пусть у вас все получится! Я верю в вас!
В нижнем левом углу экрана мигала подпись: Грим Свифт, разработчик технологии и программного обеспечения экзоскелетов "Хэм Лимитед-1/01".
Дима закусил губу до крови.
Хамелеон, черт побери! Еще один гик! Верит он. Грант получил.
- Слышь, Кир, - он пихнул соседа кнопкой в бок, включив кнопку связи. - По ходу, прав ты был насчет пепла. Так что если что - не геройствуем, а валим оттуда нафиг! Я скафандры эти гребаные вдоль и поперек изучил, так вот в инструкции есть опция отступле…
Договорить он не успел. Четыре сотни десантников одновременно были сброшены на поверхность Кеплера-22, в квадрат у болота Эдгара Райса, рядом с земной станцией. Бывшей земной станцией.
…
Цель приближалась.
- Шестерня периода до высадки, - прокричала Роид. - Слышь, Пламя, ты опять в последние три секунды будешь в защитку забираться? Может, сразу уже начнешь ноги паковать? А то "не тот рукав, не тот рукав…" И так раз двенадцать по кругу!
- Не ври, не больше шести, - Пламя звонко щелкнул суставами. - Харэ гиперболизировать. Раздуваешь из мошки кадавра, главное - что на абсолютно, кристально-чисто пустом месте…
- Задрали с преувеличениями, ага, - Смерч уже натянул защитку и проверял контакты бластеров. - Как этот хрен из центра напутствовал нас, а? "Вы, ставшие предвестниками величия моей империи… На вас сейчас я трачу огромные средства и энергию, ибо вновь верю…"
- Ага, лучше бы говорил "предвестники величия меня", - хохотнула Роид. - Видели, как он отожрался? Чисто Джабба-Хат хрестоматийный. Табло поперек себя шире, глазенки имплантированные помаргивают в такт, и еще эта кожа синяя. Где эстетика, я вас спрашиваю?
- Это потому что он нас в голубом зале принимал, - примиряюще хмыкнул Резак. - Ну, страсть у чувака к хамелеонам, что ж его в это, мордой тыкать до скончания века? Хватит болтать. Готовимся к высадке.
Десантный шаттл приближался к поверхности планеты, над которой скорлупками бултыхались пустые шлюпки, сто штук.
…
Дима неудачно приземлился, на скользкий глинистый склон - упал и покатился вниз, кувыркаясь и чертыхаясь. Небо-грязь, небо-грязь, небо-грязь, дымящаяся "веревка" проносится мимо с шипеньем, небо-грязь…
Катька врубила связь еще во время полета и истошно орала на радость всем - в три наушника:
- Гадский паук, я на него прямо!..
- Он не сдох, сука!..
- На тебе, на!..
- Ай, бластер отдай, ты…
Сражение вовсе не походило на высадку десанта из космоопер. Слаженные действия? Шквальный огонь? Кто в каком сладком сне выдумал это?
Дима сглотнул кровь от прикушенного языка. Вокруг творилась невнятица, мешанина, каша из беспорядочных выстрелов, криков, ударов… Кто-то от кого-то убегал, кто-то отступал, кто-то ползал в грязи.
Нет, это не его книжка. И не его подвиг. Надо было срочно сваливать. Он уже приготовился было скомандовать остальным и запустить программу катапульти… капитуля… отхода нафиг, к чертям собачьим из этого пекла! - но случайно посмотрел вверх.
С неба падал остроносый серебристый корабль, поливая огнем из сопел проклятых пауков - те корчились и дрыгали поджаренными лапками. Вдоль всего борта шла надпись огромными черными буквами: "Хэм Лимитед - Тайм.1".
- Помощь! Они прислали нам помощь! - Дима заорал - от радости, от удивления, от того, что хоть какие-то глупые стереотипы начали сбываться и рванулся к остальным. Сергей, Катя и Кир стояли на берегу болота, потрясенно смахивая со скафандра пепел от сгоревшего камыша, паутины и кайров. - Слышите, ребята? Ура! По…
Ударной волной от посадки их отшвырнуло на десяток метров, и четыре белых скафандра - снабженные экзоскелетами! новейшая модель! - с громким "хлюп" погрузились в болотную жижу. С головой.
…
Отбросив в сторону труп последнего кайра - с взрывчаткой подбирался к станции, гад! так его! - Пламя снял защитный шлем и зашипел.
Врезал по стене станции раз, другой. Высек фонтан искр. Чуть не свел собственные усилия по спасению от взрывчатки на нет. Выругался.
- Ты чо ругаешься, ну? - Смерч выломился прямо сквозь стену из станции, таща охапку системных бриков. - Вон, жукоглазых раскидали. И данные спасли - без нас бы тут погорели к черту. Говорят, сцуко, ценные. Мы с тобой - а ты, идиот, возмущаешься! - буквально только что обеспечили человечеству такой прыжок в плане прогресса, что…
- Выходит, не зря Свифт со своим пространственно-временным сверлом возился. А ведь не верил никто, - Роид улыбнулась, сдувая с плеча крупные хлопья пепла.
- Зря, не зря, вы что, не рубите? Сейчас нас тут нафиг не станет, зазря! Резак-то в прошлый раз скомандовал "уходим!" - мы и свалили. Ладно. В космосе покувыркались - так ведь нас выловили потом! И скафандры проверенные оказались не боем - а круче, полет без корабля, космическая радиация, все пироги! А теперь? Я что-то не видел, чтобы с поверхности четыре молнии в небо ушли… А вы?
Серега Кулагин, для приятелей просто Смерч, и Катерина Трифонова, по прозвищу Астероид, для самых близких друзей Роид, переглянулись. В ужасе.
- Что теперь? Если мы еще где-то здесь, то спровоцируем хроноклазмы? Или если сдохли, то исчезнем?
- Интересно, потихоньку или сразу, хоп - и нету?
- Хоп, блин! - Резак вынырнул из-за груды паучьих трупов. - Я вам покажу - хоп! Я нашел их. Бросили ныть, взяли ноги в руки - и марш в болото, вылавливать голубчиков.
- А то, что мы-прошлые рожи себя-нынешних углядим и от ужаса коньки двинем, этого ты не боишься? - Пламя почесал ногу об ногу. Шестую об четвертую. - Ну, и не только рожи?
- Если ты, Кир, экс-холерик недоделанный, от ужаса двинешься, я сам тебя так двину, что мало не покажется! Шевели задницей. А то пока мы тут треплемся, ребята, небось, наслаждаются. Гниль, водичка, метан, чернота кругом, засасывает - все дела.
…
Когда они уже стояли на краю болота, примериваясь, кого бы подцепить первым, Резак добавил:
- И, главное, скафандры! Скафандры берегите! Чтобы испытания признали успешными, Свифту отвалили денег побольше и потом… - махнул когтистой рукой. - Короче, осторожнее со скафандрами. Без них мы бы на себя таких прекрасных похожи бы не были.
"Не в скафандрах дело, - отстраненно подумала Роид, случайно выяснившая на днях, чем на досуге занимается командир. Запершись в своей каюте, он тайком читал космооперы. - Явно, не в скафандрах".
Огонь под железным небом
(Шимун Врочек, Александра Давыдова)
А10
Вдалеке закричала женщина. Она кричала надрывно, выжигая из легких остатки кислорода. Гильермо поднял голову: в небе, черном, разодранном лучами прожекторов, плыли туши цеппелинов - будто стада серых китов. Вой сирен резал висок, словно внезапная головная боль.
Проклятые дирижабли. Гильермо слышал равномерный гул винтов. Вдруг мелькнуло - белый разрыв в воздухе, высоко, цеппелин покачнулся, но продолжал плыть. В него уперся луч прожектора, застрекотал пулемет - Гильермо видел, как бьется на земле злой огонек. С дирижабля сорвалось нечто маленькое, темное… мешок с песком? Гильермо почему-то вспомнил, что в кабину аэростата кладут мешки с песком, чтобы сбрасывать их и подниматься выше… Но тут?
Маленькое и черное падало.
Пологая траектория. В следующее мгновение маленькое и черное достигло земли.
Взрыв!
Вспышка ослепила Гильермо на несколько секунд, он зажмурился, чтобы не видеть мечущихся фигурок… отблесков взрыва… На внутренней стороне век плыли бело-фиолетовые круги, подрагивали в такт разрывам. Гильермо поднял лицо к небу и приставил ладонь к закрытым глазам. Ему казалось, что он различает крохотные белые силуэты, суетящиеся под брюхом у гигантских китов.
"Души уходят на небеса", - шепот из прошлой жизни.
- Почему бы нет, - пробормотал Гильермо.
Когда взрывы утихли и он разлепил дрожащие веки, цеппелины уже ушли на север.
А1
Фонари горели тускло, желтый свет с трудом пробивался сквозь туман. Когда Гильермо подошел к переходу, несколько пятен на противоположной стороне улицы мигнули. На миг показалось, что желе из смога, перемешанного со светом, задрожало и волной покатилось вниз по улице. На мокрую брусчатку посыпались искры. Опять перебои с электричеством.
На светлом капюшоне прохожего, идущего впереди, расплылось черное пятно. Потом еще одно. Гильермо наклонил голову и зашагал быстрее. По стеклам очков потекли капли воды, оставляя за собой мокрые хлопья гари.
- Цеппелин подбили, - прошелестел кто-то рядом. Гильермо, не сбавляя шага, повернул голову. Рядом шел кто-то из той же заводской смены, в форменной спецовке. На воротнике тускло блестели пуговицы - десятый разряд, третий цех. Серые рабочие перчатки.
Гильермо рассеянно пошевелил пальцами в карманах. Высвободил правую руку и протер мокрое стекло. Кончики пальцев защипало.
Шипели и искрили вывески на стенах домов. Не поднимая голову, Гильермо мог сказать, что там написано. Каждый день по одному и тому же маршруту. Дважды. А сейчас из-за угла вывернет патруль. Глянцевые черные погоны, блестящие суставы, вокруг шеи - плотный защитный воротник. Пройдут быстрым шагом, вколачивая гарь в мокрую брусчатку, а тем временем Гильермо дойдет до поворота, а там и до дома…
Не может быть. Он снова вытащил руку из кармана и стал неуклюже стирать с очков дождевые разводы. Будто нож, прорезая черную толпу из одинаковых широких фигур, навстречу шла незнакомка - тоненькая, легкая. Держала руку козырьком, прикрывая от дождя лицо.
Лицо…
Гильермо остановился. Обернулся. Проводил ее глазами - узкая спина, короткие полы приталенного пиджака, бархатная юбка с кружевными оборками… И блестящие мокрые волосы, собранные в высокий хвост.
А2
Впервые за последний год Гильермо пришел домой позже, чем в семь двадцать три. Ударился бедром о край стола. В воздухе закружилась пыль.
Сел, поставил перед собой консервную банку, подкрутил респиратор… И замер, охватив голову, будто забыл об ужине. Затылок топорщился резиной.
"Надо поправить маску", - подумал он. Мысли ворочались в голове медленно, как плохо смазанные шестеренки. Из окон, заклеенных крест-накрест, в комнату падал желтовато-бледный свет. Ложился на пол, разбивая квадратами дорожку, вытоптанную в пыли, от стола к дивану. За спинкой дивана виднелась широкая дверь - массивная, с железной окантовкой.
Гильермо несколько раз со свистом втянул воздух. Машинально открыл банку, поднес к подбородку, запрокинул голову. Потом, не глядя, швырнул жестянку в угол - там громоздилась куча таких же. Рассеянно посмотрел на стол: круглое пятно, свободное от пыли, - место для завтрака и ужина; по обе стороны от него - смазанные следы локтей. Тусклая круглая лампа. Не горит, сегодня не нужно - затемнения не обещали. Черный блестящий коробок с гармошкой сбоку.
Плотно закрутив респиратор, он пошел к дивану. Лег на спину, с облегчением вытянул гудящие ноги. Уставился в потолок. Бомбили где-то за городом, поэтому бетонная крошка не сыпалась сверху. И то хорошо.
Уже засыпая, Гильермо понял, что забыл снять ботинки.
А3
Окна третьего цеха выходили на главную площадь. Туда, где с утра до ночи в божественном нутре горел огонь, разгоняя туманную мглу. Дышал жаром. Если к нему подходили слишком близко, вокруг разносился запах паленой резины.
Широкий, плотный, тяжелый - бог стоял в центре города и смотрел во все стороны красными глазами. Блестели заклепки, топорщились бока паровозных котлов. Когда шел дождь, капли шипели и испарялись, лишь коснувшись горячего металла. Бог не прощал напрасных прикосновений. "Винсент Харт" - выпуклые золотистые буквы на постаменте. Скульптор. Рабочие поговаривали, что его тело залили бетоном в основании статуи, чтобы изваяние вышло живым.
- Железное сердце города, - пробормотал Гильермо под нос и через минуту запоздало удивился. Откуда у него эта фраза? Должно быть, слышал где-то. Сегодня за окном было на удивление ясно, видно даже тусклое солнечное пятно. Широкие плечи станков маслянисто блестели. Пахло горящим мазутом, запах пробивался сквозь респиратор и будто оседал влажной пленкой на лице. От нее никак не избавиться, но можно привыкнуть.
Гильермо сосредоточенно кивнул. Привыкнуть ко всему можно.
Под ногами у бога скорчился белесый призрак того, кто придумал сердце города. Он тоже уже привык.
А4
По небу елозили широкие лучи прожекторов. Цеппелины шли на север. Гильермо видел, как раздвигая небо серыми жесткими корпусами уходят они во тьму. Тишина. Они были огромны, эти киты поднебесного моря, они ворочались плавно и тяжело, обтекаемые воздухом Города, маслянисто-вязким и горьким от гари многочисленных заводов.
Город работал на износ. В военное время каждый должен занять место у станка. И работать, работать, работать, как если бы враг уже стоял у стен города и надо делать, делать и делать снаряды круглые сутки, постоянно.
Теперь каждый раз по дороге с работы он ловил странное ощущение у себя в груди. Сосущая пустота. Чем ближе к последнему повороту перед домом, тем сильнее тянуло. Скорее всего, разболталась одна из деталей поддерживающего хомута. Но Гильермо хотелось думать, что во всем виновата она.
А точнее, ее лицо. Прозрачно-фарфорового цвета, с тонкой линией губ, со чуть вздернутым носиком и высоким лбом. Гильермо всё хотел заглянуть ей в глаза и узнать, какого они цвета.
Мимо прошагал патруль. В груди у Гильермо заныло, будто вонзили тупую игру… И тут же отпустило. Она вывернула из-за угла и пошла ему навстречу. Девять шагов, он считал. Первый, второй, третий… Вдруг над головой у девушки мигнул и через мгновение взорвался снопом оранжевых искр уличный фонарь. А она, замешкавшись, посмотрела вверх. И по щекам ее скользили радужные квадратики света, а под ногами расцветал блестками асфальт.
Гильермо даже остановился. Он оперся о стену, чтобы не упасть, и, прикрыв глаза, мерно раскачивался в такт своим мыслям. Они бежали слишком быстро. Непривычно. И не поспеешь следом.
- Вспышка, - прошептал он, а потом еще раз, пробуя слово на вкус. - Вспышка. Ее… Я хочу ее сфотографировать.
А5
В квартале от его дома был парк. Старый, скрюченный и черный. Те деревья, которые еще не были сломаны, тянули к слепому небу узловатые пальцы. Как у покойника, который сгорел. Или попал под кислотный дождь.
За неровной гребенкой кустов плескалась грязная вода. Когда-то - Гильермо закрыл глаза и несколько раз тряхнул головой, вспоминая - здесь плавали… Как же их называли? У… уточки. Маленькие игрушечные птицы. Скользили по глади пруда и отбирали друг у друга хлебные крошки.
Тогда по берегу пруда гуляли люди. Парочки. Семьи. Одиночки - руки в карманах, пальто нараспашку, лица подставлены ветру…
Теперь здесь было не так. Не так уютно, вот правильное слово.
- Зачем ей идти сюда? - подумал Гильермо. - Она не придет. Свидание проще назначить на площади Будущего.
Проще. Но Гильермо почему-то казалось, что ей там не понравится. Ведь это механический бог, а она… она была живая. Не такая, как все.
По аллее, загребая носками ботинок черный песок, брел старик. Карикатурно выряженный, словно картинка из старого журнала. Гильермо помотал головой, отгоняя наваждение, отвернулся и несколько секунд просто рассматривал медленный поток машин. Когда он опять взглянул на аллею, галлюцинация исчезла.
Он не мог быть настоящим, этот вырезанный из глянцевого фотографического картона призрак прошлого.