характеристика, выданная фрау Анакондой, годна разве что для предъявления
патрулю отряда зачистки, чтоб долго не мучили и ликвидировали сразу, без
сантиментов. Посему ты не поступила в академию и тебе оставалась лишь служба в
ОНВ. Два года этой хряни и ты элита. Любая академия возьмет тебя в ряды
студентов и закроет глаза на шалости беспечной юности и славные характеристики
нашей директрисы. Приводы и нарекания спишут, закроют, и ты начнешь свою
биографию заново, в рядах достойных существования граждан. Как перспектива?
Спросила вставая.
- Супер! Осталось только пережить эти два года, - со злостью процедила
Маликова, поднимаясь со скрипом в каждой мышце.
- Полтора, - уточнила Алиса, осторожно продвигаясь по шаткому мостику. Ее
взгляд то и дело скользил по стенам тоннеля, фиксируя каждую странность на
интуитивном уровне.
Сержант Стокман имел явно ненормальные наклонности и питал особую трепетную
любовь к подругам, курсанткам срочницам, что свалились ему на голову полгода
назад по предписанию кураторского отдела по делам несовершеннолетних. У девушек,
конечно, выбор был небольшой - либо чистить клозеты до конца своих дней без
всяких перспектив, причем максимум в заведениях среднего порядка, либо отслужить
по зову сердца Великих патриотов и службой загладить вину перед обществом,
выправив автобиографию, изменив курс судьбы на 180 градусов. У сержанта выбора
не было вообще - предписание в зубы и будь любезен - воспитывай, перевоспитывай,
закаляй, ограняй - лишь бы из этих двух перцев вырос лояльный кабачок, аля
альтруист и добропорядочный до слез умиления гражданин. Вот бравый `солдафон' и
изгалялся - дополнительные занятия персонально для Сталеску и Маликовой, ночные
вахты, дежурства, самый трудный и для спецкурса особых подразделений
тренировочный тоннель, тоже им.
- Это любовь, - прошептала Алисия себе под нос, сжала пистолет двумя руками и
навела его на трещинки у края мостика. Всего пара шагов и их с Люцией ждет
следующий этап, но до него нужно добраться. Подруга, увидев маневры Сталеску,
насторожилась - какую еще гадость приготовил им неугомонный сержант? И вытащила
свой пистолет:
- Думаешь?…
- Уверена.
Еще шаг в полной тишине и трещины раскрылись, ослепляя девушек ярким светом.
- Ложись и ползком!! - крикнула Алисия Люции и принялась стрелять по световым
пятнам. Вовремя. Из тех, что она не успела достать выстрелом, повалил дым,
забивая легкие противным удушливым запахом. Следом по периметру пошли
трассирующие линии выпущенных роботом-инструктором зарядов. Девушки дружно
хлопнулись на пол, перестали дышать и, перекатившись с ловкостью эквилибристов
на твердую поверхность, взяли упор на колено и расстреляли каждую трещину. Потом
в три прыжка оказались в арке, сняли энергоконтроль прохода и ввалились в
следующее помещение.
- А-а-о-о-уф! - выдохнула Люция, прислонившись к шершавой поверхности стены.
Алисия хотела ее остановить, но не успела. Доля секунды, что ушла на анализ
поверхности, влажной и слишком уж неровной, лишила подруг возможности маневра и
соответственно форы перед другими группами. Стена вмиг исчезла вместе с полом, и
девушки упали в неизвестность. Летели недолго, но успели предположить возможную
каверзу на месте посадки, нечто среднее меж битым стеклом, разъяренным циклопом
и острыми шипами, и сгруппироваться в предвкушении оного. Однако посадка
оказалась на удивление мягкой. Они словно нож в масло, вошли в густую пахучую
жижу и забарахтались, пытаясь правильно определить направление движения в
кромешной тьме.
Минут десять они то ли ползком, то ли брассом, сжав губы, чтоб не попробывать на
вкус угощение сержанта, дыша через раз, чтоб избавить обоняние от душного амбре,
двигались в никуда. Наконец увидели блеклый просвет и погребли активнее.
Каменный мешок, в котором они оказались, не имел видимых путей выхода. Девушки
огляделись - стены с небольшими, но с частыми острыми шипами, уходили в
бесконечность арочного потолка, на котором горела цифра I. Первый этап. Они
вернулись в исходную точку, сделав круг по нижнему уровню.
Люция издала рассерженный звук, то ли стон, то ли вздох. Алисия не стала тратить
время и силы на эмоции - что толку лишний раз озвучивать свое отношение к ОНВ в
общем и сержанту Стокману, в частности? Она прикинула, что ползти по стене,
обдирая руки о шипы, срываясь и вновь поднимаясь, не стоит. Уши от новобранцев,
что останутся к концу подобного восхождения, вряд ли получат зачет от Стокмана.
Есть еще один вариант - менее ущербный для тела. Девушка извернулась в вязкой
жиже, вывинчивая свое тело из нее, как штопор из бутылки марочного вина и
вскинула обе ладони, целясь на края стены справа. Две липучки из запястных
браслетов ушли вверх, высвечивая траекторию восхождения красными линиями.
- Вперед, - скомандовала она Люции и, с трудом выбравшись из грязи, пошла
вверх, перебирая ногами по стене и работая пальцами - сжала до напряжения,
разжала, сжала - разжала. Красная нить страховки сворачивалась обратно в браслет,
поднимая девушку. Маликова отставала минуты на две. Много. Такими темпами они и
к ужину не успеют. Обед-то явно им улыбнулся по дружески тепло, как сержант,
отдающий приказ заступить на суточное дежурство по охране периметра. Ладно, герр
Стокман, еще полтора года таких праздничных будней, и вы сами искупаетесь в этой
вонючей жиже!
- И все-таки, я его убью, - без прежнего энтузиазма заметила Люция, взбираясь
на узкий край перекрытия.
- Теперь уже только глубокой ночью, если сильно повезет, - с некоторым
осуждением заметила Алисия и, стараясь удержать равновесие, пошла по тонкому, да
еще и закругленному краю стены на ровную широкую площадку, что еле угадывалась
впереди. Люция с тоской посмотрела ей в спину, но подвиг не повторила - поползла,
ворча, словно древняя, выжившая из ума старуха, по краю, оседлав его, как лошадь.
Мысль, конечно материальна, - подумала Алисия, сильно надеясь на то, что хоть от
одной изреченной вслух, сержант хотя бы подавится омлетом. И молчала,
поддерживая подругу в душе, но не тратя силы на звуковое подтверждение. Что
толку вдвоем об одном говорить, да еще теми же словами? И принялась настраивать
себя на повторное рандеву по кругам ада имени сержанта Стокман. Семь кругов до
той злосчастной арки, откуда они свалились сюда, и не меньше до выхода, а значит,
и до ужина, пусть не мягкой, но постели, пусть не горячего, но душа, пусть не
долгого, но отдыха.
Они вывалились из учебного тоннеля на лужайку у главного офицерского корпуса,
когда звезды на небе уже стали бледнеть.
- С прибытием, - посмотрел на них сержант сверху вниз.
Девушки с трудом поднялись и вытянулись перед ним, стараясь придать взгляду
безмятежно тупое выражение. Последнее получалось легко, первое - с трудом.
Взгляды горели от любви ко всем сержантам Отечества, коих в одном каменном
квадрате лица представлял Стокман.
Мужчина смерил их ответным взглядом, полным тех же негасимых чувств, и процедил:
- Ваш лимит времени вышел четыре часа назад. Итог - незачет. Повтор прохождения
в девять утра после построения. Свободны!
Девушки развернулись и направились в казарму.
- И все-таки я его убью! - третий раз пообещала Люция.
Алисия лишь мысленно присоединилась к ней. На слова сил не осталось.
Глава 2.
Ее ложе было мягким, просторным и теплым. Но тепла она как раз не чувствовала, а
холод - да. И каждый раз просыпалась от озноба, долго жалась к оббитым краям
саркофага, надеясь согреться.
Эту постель ей предоставил Бэф. Она твердо помнила о том, но не помнила, когда и
из-за чего ей выпала подобная честь. Небольшая зала с витражными окнами была,
пожалуй, самой уютной в костеле, да и во всем замке, но она чувствовала себя
здесь мало неуютно - одиноко. Это чувство вспыхивало в тот момент, когда она
просыпалась от холода, пробирающегося, казалось, даже в мозг, и тут же исчезало,
чтоб вернуться вновь в следующий раз. Порой вслед за ним возникали и вопросы -
откуда берется это чувство? В чем его причина? Мучает ли оно хоть еще одно
существо, кроме нее? Знакомо ли оно другим Варн?
Как правило, она лежала с закрытыми глазами и честно пыталась найти ответы на
эти вопросы, но, задавая их себе, она фактически сразу забывала их суть и смысл,
а потому и поиски становились тщетными. Сегодня у нее возникло ощущение, что все
чувства, вопросы и ответы уходят вслед за снами и возвращаются лишь в свою пору.
Как у Варн есть пора отдыха и пора охоты, так и у них.
Ноздри защекотал знакомый запах - Бэф?
Лесс открыла глаза и убедилась, а если б умела - удивилась. Вожак не только
пришел в одиночество ее спальни, так еще терпеливо ждал, когда она соизволит
проснуться и поприветствовать его. Он сидел на краю ее саркофага и водил пальцем
по ободу фужера, зажатого в руке. Пустого с виду, на деле наполненного до краев.
Лесс села и постаралась преданно посмотреть в глаза вожака, но взгляд
притягивала субстанция в фужере. Нектар из множества жизней. Как, когда? У кого-то
охота оказалась удачней? У кого? А она так и не смогла…
Тень сожаления мелькнула в глазах Лесс и исчезла, но все же была замечена Бэф.
Он протянул Варн фужер:
- Возьми. Знаю - ты голодна.
Она взяла без раздумий, с жадностью отхлебнула и прикрыла веки от наслаждения.
Внутри стало тепло и светло. Мрак, живущий в ней и выхолаживающий каждую клетку
каждую частицу ее сути, отступал. В ушах зазвенело, словно лопнуло тысяча таких
хрустальных бокалов и рассыпалась осколками по мраморному полу. Так обычно
смеется Бэф. И его смех, что глоток нектара…
Сильные руки подняли ее с ложа, прижали к груди и закружили по зале, вознося к
своду, на котором с обвалившимися от времени лицами, руками, крыльями, пели
ангелы на фресках. Лесс приоткрыла глаза - Бэф наблюдал за ней и явно был
доволен. Что ж, она тоже. Голод, покрывший наледью каждую чакру, отступил, и
Лесс могла поклясться, что услышала удар собственного сердца - один, но явный.
Бэф загадочно улыбнулся и отвел взгляд - не стоит ее разочаровывать.
- Куда мне сегодня?
Бэф поставил ее на пол, но из объятий не выпустил, лишь забрал опустевший фужер.
Склонился к самому лицу:
- Сегодня ты со мной, - еще одним глотком нектара коснулся его голос ее слуха.
- За тобой присмотрит Урва. Он продолжит твое обучение, ты еще многого не
знаешь. Но бойся уйти далеко.
Он выпустил ее из кольца своих рук и выплыл из залы. Лесс же вновь кольнула в
грудь горькая льдинка одиночества.
Они сидели на крыше самой высокой башни в городе. Остроносый Урва млел,
подставляя лицо ласке ветра.
- Ты чувствуешь ветер?
- Да-а-а, - мурлыкнул он в ответ и посмотрел на сестру-варн. Глаза загадочно
блеснули, - хочешь, научу как?
`Хочешь' было неведомо Лесс. Она понимала это слово лишь в одном варианте, как
приложение к нектару, наполняющему фужер или резервуар капли в человеческом
мозге.
- Бери не только их резервы, бери их чувства, - качнулся к ней Урва, -
посмотри на себя - сразу видно, ты Некто или Нечто. Тебя мгновенно вычислят.
Посмотри на меня - разве я чем-то отличаюсь от людей?
Ничем - согласилась Лесс. Урва был худеньким, гибким и невысоким. Трогательно
ранимое выражение лица и честный немного наивный взгляд голубых глаз располагал
к себе, лишал и доли осторожности. Этот Варн был похож на подростка, отличника
какой-нибудь элитной кафедры для вундеркиндов. В его теле не угадывалось
физической силы, казалось, она сосредоточилась лишь в голове. На деле же, Урва
был, пожалуй, чуть слабей Майгра физически, а в уме уступал разве что вожаку.
- Как брать чувства? Что это? - спросила Лесс.
- Могу рассказать, но лучше один раз увидеть, чем пять услышать. Жди, я скоро
вернусь.
- Я с тобой.
- Нет, сестра, сегодня ты с Бэф и можешь понадобиться ему в любую минуту. Я не
хочу быть причиной его недовольства. Жди.
Он скользнул вниз, во тьму ночных улиц.
Лесс посмотрела, как бьется флаг на городской ратуше, и подумала, что ветер,
должно быть, сильный, но почему она его не ощущает, а Урва - наоборот. Чувства?
Что это и зачем? Еще час назад она чувствовала холод, сейчас же лишь смутно
помнила о том и забыла, в чем выражался холод, что он давал ей. Она одна такая?
Нет. Ойко и Нэш, Май и Тесс, да и все остальные сестры - Варн ничем не
отличаются друг от друга, они отличаются от братьев - Варн.
Лесс легла, свесив ноги вниз, задумчиво уставилась в синеву неба, чуть
разбавленную точками звезд. Но мысли текли вяло, разбредались. Интерес к теме,
поднятой Урва, пропал. Да, и какое ей дело кто, что и как? Она выставила руку,
пытаясь отточенным ногтем пронзить звезду в небе, и залюбовалась игрой бликов на
своих пальцах. Ровные, острые, длинные ногти были созданы, чтоб помогать Варн
добывать нектар. Одно движение, резкий выпад - и он входил в нужную точку,
заполнялся нектаром и доставлял его хозяину.
Лесс вновь почувствовала голод, сильнейшее желание наполнить лепесток ногтя
нектаром и слизывать его, пить.
Она села и пристально посмотрела вниз - ветер принес запах человека годного,
чтоб насытиться. Варн скользнула вниз, чтоб разыскать источник и взять его, но
где-то на уровне пятого этажа на ее шею словно накинули лассо. Тело, покачиваясь,
зависло напротив окна. Она пыталась освободиться и понимала, что бесполезно -
Бэф держит крепко. Однако смириться с тем, что от нее уйдет очередная жертва,
было трудно, не менее трудно, чем противиться вожаку. Она не знала на что
решиться. А тут словно во искушение в окне возникло лицо подростка. Довольно
крепкий юноша лет семнадцати во все глаза смотрел на нее и видимо не верил, что
не спит и наяву видит женщину, висящую напротив него прямо в воздухе на уровне
пятого этажа.
Лесс придушенно позвала его, и тот послушно открыл окно. Она вспрыгнула на
подоконник и внимательно оглядела парня - годен. Пара секунд и доверчивый
человечек смирно лежал на ее руках. Он спал, она ела, урча от довольства,
тщательно вылизывая ноготки с каплями нектара. И вновь запускала их в резервуар
и вновь вылизывала. И зашипела, увидев в оконном проеме Урва. Тот приложил палец
к губам и примирительно улыбнулся, показывая Лесс свою жертву: видишь, у меня не
хуже, и нет надобности забирать пищу у тебя. Встряхнул девушку, что держал рукой
за шиворот.
Лесс замерла, оценив, и вновь принялась вылизывать ноготки. Урва осторожно
вспрыгнул на подоконник, поставил свою жертву на пол. Лесс покосилась на них, но
предупреждающе рычать не стала - она почти сыта, к тому же Урва проявлял явное
дружелюбие, не иначе уже насытился, как и она. А вот его жертва ничего, ничего.
Варн слизнула последнюю каплю с ногтя и отпустила юношу. Тело с глухим звуком
упало на пол. Лесс перешагнула его не глядя, делая вид, что направляется к окну,
сама же следила за Урва.
- Ты куда? - спросил он с улыбкой на губах, - а как же урок? Я ведь
специально для тебя ее принес
Его рука встряхнула жертву:
- Смотри.
Лесс осторожно подошла, благоразумно держась от Урва на дистанции - вздумай тому
напасть, приняв ее интерес за покушение на его пищу, она успеет отпрыгнуть и
сбежать через окно. Но тот лишь рассмеялся, рассыпав хрустальный звон по комнате
- молодая Варн забавляла его своей мнительностью, и он прекрасно понимал вожака,
который выделял Лесс из ровного строя собратьев.
Он провел ногтем по губам жертвы:
- Смотри, Лесс, смотри. Это - страх.
Зрачки Варн расширились и стали такими же огромными, как у девушки, что держал
Урва. Она была в трансе от происходящего и вид имела - покойникам на зависть:
белое лицо, губы в тон, черные от ужаса глаза, состоящие из зрачков с тонкой еле
заметной окантовкой радужной оболочки непонятного цвета.
Вот как выглядит страх - поняла Лесс, но не понимала, как можно им насытиться, и
принюхалась, подходя ближе в надежде с помощью обоняния получить ответ на свой
вопрос. Девушка всхлипнула, вжала голову в плечи, закрыла дрожащими руками лицо.
Урва отнял ее руку, показывая Лесс влагу на лице жертвы. Варн внимательно
проследила за прозрачной каплей, скользящей по щеке вниз, вопросительно
посмотрела на брата: и что?
- Это слезы. Они бывают двух видов - от страха и от счастья.
Его ноготь подхватил каплю уже у подбородка жертвы, показал сестре, протягивая,
словно приглашая попробовать. Она с сомнением посмотрела на искристую жидкость и
несмело лизнула. Горько-соленый вкус вызвал мгновенное отвращение и разбудил
нечто странное - внутри замутило, заболело, лицо Варн исказила судорога, и она,
невольно вскрикнув, рухнула на колено. Перед глазами поплыли непонятные картинки,
возникая из ниоткуда и уходя в никуда: развалины, пучок пожухлой травы, острые
камни, боль, разливающаяся по телу от горла до колен, оглушающий грохот - крики,
шум, хлесткие звуки.
И вдруг все закончилось, шею сдавило в тиски, тело забилось, руки пытались
высвободиться от удушливой хватки, но для этого нужно было срочно вернуться.
Лесс устремилась в окно, краем зрения заметив, что Урва выпустил свою жертву и