прохождения нетрудно понять, что трасса усложняется.
- Если об этом доложить начальству, сержанта спишут, если не хуже.
- Кто доложит?
- А ты собираешься молчать? Или дальше терпеть, ждать, пока вас в хладном виде
программные роботы не вынесут?
- Кому и что я докажу? Программу задает куратор, в данном случае `Сток'. Идем
мы одни, без групп. Значит, по персональной программе, закрытой для доступа
другим. Просмотреть ее может лишь начальник гарнизона, либо спецотдел. И ясно,
что в любом случае просто так они это делать не станут, нужен сигнал и не от
каких-то рядовых, у которых характеристика такая, что мартышкам в зоопарке
быстрей поверят. Брать Стокмана нужно с поличным, в тот момент, когда программу
задает по несанкционированному уровню, чтоб на сбои или происки мифических
врагов все не списал. А вот это уже точно - миф. Повезло нам с Маликовой, как
курам на птицефабрике. Alles, кажется.
Алиса смолкла, растерянно щурясь, уставилась на сверкающий пол: как же Люсе о
том что узнала сказать? Что делать? А предпринимать нужно что-то срочно, пока
сержант их не положил. И ведь положит. В прошлый раз, как живы остались, до сих
пор понять не могут. А завтра Стокман, без сомнений, опять их на трассу пошлет.
- За что ж он вас так возлюбил? - протянул задумчиво Игнат.
- Спроси у него, авось, как мужчине, сердце откроет. Нас потом в откровениях
просветить не забудь.
Игнат хмыкнул и, откинув давно потухшую сигаретку, повернулся к девушке:
- Хочешь совет?
- Жажду, особенно дельный.
- Пиши рапорт о переводе в СВОН.
- Не смеши, - скривилась Алиса, - Этот подвиг мне не по плечу. Меня уже
тошнит от казарм и тупых команд, от швабр, тоннелей, сержантов!
- Тогда дохни, как глупое животное.
- А я постараюсь выжить, как умное животное. Нам осталось-то почти одиннадцать
месяцев, и свобода, а ты хочешь, чтоб я в этот капкан на всю жизнь попала? Хор-роший
совет. Еще пара подобных для сержанта не найдется?
- Я тебе дело предлагаю, если хочешь, единственный реальный способ выбраться. С
момента регистрации рапорта ты уже в ведомстве спецотдела, под его присмотром до
рассмотрения. И не то что Стокману, а и полковнику Карлову не по зубам.
- Да, только первое - рапорт подают старшему по званию, то есть - сержанту,
который спустит рапорт в сортир, а нас пошлет по тоннелю, уровню, так, по
десятому, и будет ждать у выхода с `санитарами' и пластиковыми мешками. Второе,
нужны мы СВОН, как хомяку гнездо на дереве. Следовательно, в самом лучшем случае,
мы получим максимум месяц относительного покоя, за который сержант нас, конечно,
не тронет, а вот спецотдел замучает. И не только нас, но и всех, с кем мы с
пеленок имели хоть малейший контакт. Залезут даже в пломбы молочных зубов.
Перспектива - блеск! Третье - может все получиться, и тогда до конца жизни в
солдатских ботинках ходить? Жить по приказу и расписанию? И жить ровно столько,
сколько получится. А получится, может, и много меньше, чем здесь. Но уже не
переиграешь. Всем известно, что из спецподразделения отпускают лишь в двух
вариантах - урной с прахом и глубокими инвалидами, то есть с диагнозом
законченного психа, которому на гражданке не найдется места и в районе
очистительных систем.
- Не правда, комиссуют и с другими заболеваниями…
- Но психические идут прицепом в обязательном порядке, и первый же патруль
ставит счастливца на учет, а в случае малейшего косяка закрывает в специнтернате.
- Кто тебе таких страхов нагнал? Бред. Прямо триллер в жанре тяжелой готики.
Только неправда это. Я узнавал, сам ведь рапорт писать хочу, и уверяю, плюсов
службы в СВОН больше, чем минусов. Не настолько все отвратительно. Глупость
какая… психи, специнтернаты, причем засекреченные и закрытые, да? Прошлый век,
между прочим, - парень явно был возмущен и, не скрывая презрения к услышанному,
принялся втолковывать девушке, что она неправильно информирована. - Чтоб
изолировать человека, проще его ликвидировать, а спецвойска в этом отношении
даже отчетов не высылают, и отчитываются лишь перед самим. Зачем им клеить на
своего же честно отслужившего незаслуженное клеймо психа? Чтоб закрыть рот? Есть
более простые способы - амнезия. Все. Пять минут в лазарете, и ты комиссован, но
обеспечен до конца жизни и уважаем, а твой патруль только честь отдаст, встретив
своновца. Сопроводит до места назначения и окажет всяческую поддержку. Ты -
элита. Да, на тебя даже косо посмотреть не посмеют. Ты - Герой Нации в глазах
любого гражданина. Погибнуть? Ты и здесь ляжешь, только в этом случае твоя родня
получит уведомление и пустое соболезнование, а в том случае, огромную
компенсацию в том виде, что выберет семья: дом на побережье по личному проекту,
подъемные или высокую должность, место в академии и для тех, кто имеет приводы.
На выслугу ты сможешь уйти через десять лет службы, если захочешь, с сохранением
регалий, званий, соответствующих счетов на соцкарте.
- Красивая сказка, - кивнула Алиса, задумавшись. Она и верила, и не верила
Игнату.
Всем известно, что СВОН, как паутина для мухи: попал - без потерь не вырвешься.
С другой стороны, людская молва любит из кирпича мегаполис раздувать. С третьей
стороны - Стокман и их более чем призрачное будущее, даже на завтра, даже на
ближайшие месяцы. А финиш с призом в виде чистой учетной карты и чартера домой,
к маме, почти виртуальность. Родной город, и встреча с друзьями, спокойная,
счастливая жизнь обывателя - замок на песке, над которым занесен ботинок
сержанта.
`Надо посоветоваться с Люцией', - решила Алиса.
Люция сгрызла два ногтя, слушая подругу, и, загрустив, выдала, когда та смолкла:
- Не зря меня Кассандрой хотели назвать. И ботинки не зря жали, ноги о белых
тапочках еще на старте тосковали, чуяли обновку.
- Еще что-нибудь оптимистическое скажешь?
В ответ Маликова принялась яростно грызть третий ноготь.
- Помочь? - предложила Алиса.
Та скорчила злобно-презрительную рожицу:
- Не мешай думать.
Сталеску фыркнула, но промолчала.
В тот день ни одна дельная мысль на две головы так и не появилась.
Утром Стокоман отправил подруг в тоннель по девятому уровню.
Глава 7.
Лесс проснулась от холода. Открыла глаза и с сожалением констатировала
отсутствие Бэф. Пальцы погладили место, на котором он лежал.
`Я встаю позже всех в замке' - вздохнула Варн и тут же забыла о том. Встала и
направилась на поиски вожака.
Бэфросиаст беседовал с Дейнгрин. Завидев Лесс, он улыбнулся ей глазами и
приказал не мешать. Варн послушно выплыла из залы и полетела к своим.
Тесс, Гаргу, Смайх и Рыч играли в волейбол атласной подушкой. Урва покачиваясь
на стуле, играл в шахматы с Майгр, что сидел прямо на столе в позе турецкого
султана, в окружении фужеров с нектаром.
Лесс подплыла к Урва, потерлась щекой о его плечо, со значением заглядывая в
лицо. Тот молча протянул ей фужер. Варн довольно мурлыкнула и запустила ноготки
в нектар, наполняя лепестки про запас, и только после принялась пить.
- Какие мы запасливые, - хохотнул Урва.
- Правильно, правильно, деточка, - глядя на шахматную доску, сказал Майгр, -
А то опять дядюшке Урва достанется. Очень ты в голодном состоянии не сговорчива.
- Не отвлекайтесь, господин Майгр, - посоветовал Урва, взглядом передвинув
шахматную фигурку. Лесс внимательно оглядела поле их боя, понюхала пешку и
попыталась забрать коня, но получила по пальцам и передумала. Пристроилась на
подлокотнике кресла. Потягивая нектар, вновь оглядела собравшихся, прикидывая, с
кем бы порезвиться. И заметила сидящего на подоконнике смуглолицего, худого Варн
с длинными черными волосами. Он держал в руках толстый потрепанный том и что-то
разглядывая в нем, листал желтые страницы.
Еще один гость?
- Познакомься - Хоф. Наш брат. Он был ранен и спал, потому вы не виделись. Но
сейчас он в порядке. Принимай еще одного сородича, - потирая подбородок в
раздумьях над партией, сказал Майгр.
- Не советую к нему лезть, - предостерег Урва, но уже в спину подопечной. Та
полетела знакомиться, бросив шахматистов. Села на подоконник рядом с новеньким и,
склонив голову, с дружелюбной улыбкой принялась изучать его лицо, надеясь, что
тот заметит ее и ответит тем же дружелюбием. Возможно, поиграет с ней в то, что
играет сам. Но Варн даже не пошевелился, продолжил изучение желтых листов и,
казалось, не замечает Лесс. Она с минуту поскучала в ожидании и потянулась к
новому брату, заглянула в раскрытые страницы.
- Что это? - ткнула ноготком в россыпь знакомых букашек. Варн поднял взгляд.
- Вергилий, - разжал губы после минутного изучения физиономии Лесс.
- А-а, - протянула настораживаясь от нотки неприязни, что слышалась в его
голосе. - Они все Вергилий? - царапнула ноготком по странице.
- Это буквы!
Лесс сдуло к стене. Она растерянно хлопнула ресницами, решительно не понимая,
чем заслужила недовольство и вызвала явную неприязнь.
- Ты голодный, да?
- Нет!
Лесс начала злиться: тогда что он кричит?
- Ты не должен на меня кричать.
- Кому я должен, всем прощаю. Не смей мне указывать, что делать!
- Я твоя сестра…
- Ты сосунок! Твое место в постели! Пошла вон от меня!
Лесс зашипела от злости, не понимая причину его криков, да, и не желая уже ее
понимать. Из вредности тяпнула толстый том с колен хама, хотела подразнить и
получила серьезную плюху. Три ногтя вскрыли ее щеку и отправили на пол.
Хоф бил всерьез, не как брат, а как враг. С таким отношением в собственном клане
Лесс еще не сталкивалась и растерялась. Хоф предостерегающе рыкнул на нее и
вновь открыл том, принялся глазеть в него, как ни в чем не бывало.
Варн посмотрела на Майгр и Урва, желая разъяснений и заступничества. Те делали
вид, что не видели, не слышали случившегося. Лесс поднялась, решив пожаловаться
Бэф.
- Плохая мысль, - предостерег ее Урва, - Варн, что не может постоять за себя,
бесполезен для клана. Бэф еще добавит тебе…
- За то, что жалуешься на своих, - кинул Майгр, покосившись на нее через плечо.
Лесс замерла - значит, разбирайся сама? Либо глотай оскорбление, спускай
подобное отношение, либо воздай должное.
`Значит', - прищурился Урва.
`Но я слабее его'.
`Ну, если ты так думаешь, то зализывай раны и обходи Хоф стороной'.
Лесс нахмурилась: перспектива поджать хвост, как и быть растерзанной более
сильным, не менее чем столетним Варн, ее не прельщала.
`Ему примерно сто пятьдесят', - уточнил Урва.
`Тем более силы не равны', - с сожалением вздохнула Лесс и качнулась в сторону.
Урва потерял к ней интерес и вернулся к партии с Майгр. А тот и не отвлекался,
видимо, сразу просчитал, что станет делать Лесс, поэтому не стал терять время на
ожидание, и, казалось, выражал презрение к ней всей позой.
Лесс, раздув ноздри, вдруг кинулась на Хоф, отправила его неожиданно сильным
ударом в окно, подхватила падающий том и кинула об стену.
Рык вернувшегося Хоф наполнил залу. Варн насторожились, перестав кидаться
подушкой. Майгр и Урва оторвались от шахмат, повернувшись на голос, вызывающий
на бой.
`Порвет', - заметил Урва Майгру, увидев лицо Хоф.
`Это проблемы, деточки', - скривился тот.
Хоф влетел в окно и кинулся с ходу на Лесс, протащил по зале, впечатал в стену
над камином. Камень затрещал. Молодая Варн, ослепшая от его хватки и собственной
ярости, забыла, что перед ней сородич и вонзила ногти ему в ребра. Хоф закричал,
расплющил в ответ забияку о каменную кладку, пронзил ногтями плечо. Лесс с
трудом откинула Варн, тяжело увернулась и выставила пятерню. Хоф в последнюю
секунду успел увернуться от разящих лезвий, сделать подсечку. Лесс, падая,
скользнула в сторону, шлепнулась на пол, тяжело дыша. Сверху на нее упал Хоф и,
поддев ногтями нижнюю челюсть девчонки, злобно прошипел в лицо:
- Ты мне не сестра.
- Да, и ты мне не брат, - зашипела в ответ Лесс и впечатала ногти обеих кистей
в его виски. Дикий крик Хоф сорвал со стен остатки фресок, остановил летящий в
окна ветер. В следующую секунду его ногти пригвоздили Лесс к полу через грудь.
Варн зарычала, пытаясь вывернуться и ответить. Одна рука пошла на горло Хоф,
другая нацелилась в глаза. Но ни одна не достигла цели. Собрата оттащили, спасая
от смертоносных ударов. Над Лесс навис Майгр, подозрительно щурясь:
- Ты чуть не убила его.
- Я? - Лесс с трудом села, обвела еще туманным от пыла схватки взглядом
собравшихся. Варн смотрели на нее настороженно и явно осуждали. Но почему ее?
Разве она начала? Разве ей не досталось от Хоф больше, чем ему от нее?
- Он первый день после длительного сна и тяжелейшего ранения, - Урва поднял за
шиворот Лесс, прислонил к стене. Лесс тяжело дыша вытерла лицо и посмотрела на
противника. Того уже обнимала Тесс, поила нектаром, зализывая рану на щеке.
Гаргу и Рыч стояли рядом, прикрывая брата спинами и смотрели на Лесс так, словно
готовы были кинуться вдвоем, если та вздумает продолжить.
Ей стало обидно и горько - ее раны никто не зализывал, ее никто не пытался
прикрыть, и ни один не предложил живительного глотка нектара. И все осуждали. За
что? За что?!
И она поняла, что одна даже в стае. Тяжело полетела к окну, в ночь, такую же
одинокую, как она.
- Вернись, - прошипел Урва, пытаясь ее задержать. Лесс, не глядя, оттолкнула
его обратно в окно, в зал к сородичам, и скрылась в темноте.
`Нужно сказать Бэф' - посмотрел Урва на Майгра. Тот замялся: `Вернется к утру'.
`Хоф серьезно ранил ее'.
`Ерунда. Пара глотков нектара, хороший сон и восстановится'.
`Если дадут. Забыл, что в городе чужаки'?
Майгр вздохнул и оглядел собратьев. Смайх и Рыч переглянулись, устремились в
окно на поиски сестры. Гаргу помог подняться Хоф, повел его в спальню:
- Что ты хотел от детеныша?
- Она мне не понравилась. Она пахнет человеком.
- Ей нет и двух месяцев…
- А опыт, как у столетней.
- Ты зол из-за гибели Вайсты. Но ее не вернешь, а клану нужно расти. Вайста
тоже была молода и пахла человеком, но это не смущало тебя.
Хоф промолчал, признавая его правоту. Он понимал, что именно знакомый запах,
напоминающий о погибшей подруге, вывел его из себя, ослепил яростью - та мертва,
а эта жива - несправедливо!
- Ты слишком долго спал, поэтому не контролируешь себя.
- Да, - признал Хоф, стряхивая руки товарища. Полетел сам, без поддержки,
остановился у спальни и посмотрел на Гаргу. - Все равно, держите ее подальше от
меня, хотя бы неделю. Не люблю молодых. Больше не люблю.
- Скажи это Бэфросиасту. Не любит он ссор в клане.
- Значит, не должен позволять ей задираться.
- Она его подружка, - хитро улыбнулся Гаргу.
Хоф замер на пороге:
- Поэтому она и считает, что ей все позволено. Вожаку не пристало брать молодую
и неопытную в подруги.
- Хочешь сказать ему об этом? - удивился Гаргу. Хоф отвернулся. - Вот, вот и
дралась она, как очень опытная.
- Не преувеличивай, - поморщился Хоф и скрылся в спальне.
Она тяжело приземлилась на детскую площадку и потрогала грудь - внутри жгло.
Может это обида мучает ее? А на что она обиделась? Ах, да, Хоф.
Лесс потрогала раны на лице и учуяла нектар, что припасла в лепестках ногтей.
Кстати. Принялась вылизывать с одной руки, пошатнувшись от слабости, оглядываясь.
И чуть не оглохла от летящего ей навстречу крика:
- Чайка!!
Ломясь сквозь заросли кустов, на площадку выбрался Игнат, рванул к Варн:
- Я знал, что ты придешь, - заблажил в непонятном восторге. Лесс хлопнула
ресницами: чему он радуется?
А тот нахмурился, увидев раны на лице девушки:
- Что это? Господи…кто? - дрожащие пальцы потянулись к лицу, дотронулись и
обожгли. Лесс зашипела, оскалившись. Зрачки парня удивленно расширились:
- Ты шипишь, как рассерженный варан. Больно?
Он сочувствует? Или та несчастная, плаксивая нотка, что дребезжит в его голосе,
называется иначе?
- Тебе нужно обработать раны. Ну, почему, почему ты бродишь по ночам одна?!
Варн презрительно скривилась и, отвернувшись, лизнула нектар в ноготке.
- Господи, ты как ребенок!
Руки парня подхватили ее. Она зашипела от неожиданности и расправила ноготки,
желая вонзить их ему в горло.
- Хочешь убить меня? - прошептали губы у ее лица, обдавая кожу теплом дыхания.
- Я не буду противиться. Но сначала давай приведем тебя в порядок. Смотреть на
тебя больно…
Больно - эхом прокатилось по разуму. Лесс убрала руку от горла Игната, с
любопытством посмотрела в его глаза: `ты чувствуешь боль? Разве и ты ранен?
Какая она - боль'?
Слово будило смутные воспоминания о чем-то очень неприятном, ассоциировалось с