…В центре звуконепроницаемой комнаты с флюоросветильниками, питаемыми энергией Саксо, в витриловом резервуаре, окруженном аппаратурой, плавал шираво.
Он был велик и в длину - около двухсот десяти сантиметров - ив ширину. Безволосая кожа отливала глубокой синевой на спине, живот был более бледного голубовато-зеленого цвета, а крышки жабр - прозрачные. Фигурой он походил на нечто среднее между дельфином, тюленем и человеком. Но его хвостовые и боковые плавники представляли собой чудо мускульного строения и обладали некоторой хватательной способностью. Сзади рос мясистый спинной плавник. Недалеко от головы помещались две короткие, сильные руки, которые, если не считать рудиментарных перепонок, поразительно напоминали человеческие. Голова была большая, тупоконечная, с золотыми глазами и трепещущими ресничками вокруг рта, имеющего губы.
Абрамс, Хауксберг и Флэндри вошли в комнату. "Иди и ты с нами, - сказал командор мичману. - Раз уж по уши увяз в этом деле". Четверо караульных десантников отсалютовали им. Техники подняли головы от своих инструментов.
- Вольно, - сказал Абрамс. - Проще говоря - занимайтесь своим делом и не пяльтесь. Как там дела, Леонг?
- Обнадеживающе, сэр, - ответил шеф научной группы. - Нейрологические и энцефалографические данные показывают, что гипнотест по крайней мере половинной интенсивности он определенно выдержит, причем вероятность перманентных повреждений невысока. Мы рассчитываем модифицировать аппарат для использования под водой через пару дней.
Хауксберг подошел к резервуару. Пленный подплыл к нему. Их взгляды встретились; красивые глаза были у подводного жителя. Хауксберг обернулся с пылающим лицом:
- И вы намерены подвергнуть это существо пытке?
- Легкий гипнотест не причиняет боли, милорд, - сказал Абрамс.
- Я говорю о психологической пытке. И ее усугубляет то, что он находится в руках совершенно чуждых ему созданий. Вам не приходило в голову просто поговорить с ним?
- Легко сказать. Милорд, жители Курсовиков веками пытались наладить этот диалог. Наше единственное преимущество перед ними в том, что у нас развита теоретическая лингвистика и имеются вокализаторы для более точного воспроизведения звуков. Через тигран и по записям ксенологов мы овладели основами его языка - но только основами. Ранние экспедиции, изучавшие эту расу, работали в основном в районе Кимрайга, который теперь заняли мерсейцы - определенно по этой самой причине. А менталитет нашего Чарли для нас полная неизвестность. И он что-то не горит желанием сотрудничать с нами.
- Вы бы горели на его месте?
- Хочу надеяться, что нет. Однако, милорд, и время не терпит. Вдруг его соплеменники замышляют широкомасштабную операцию - например, против поселений Цепи. Или он, чего доброго, возьмет да и помрет. Нам кажется, что он получает адекватное питание и все такое, но как можно быть уверенным?
Хауксберг нахмурился:
- Вы потеряете все шансы на получение его помощи, не говоря уж о его доверии.
- Вы имеете в виду переговоры? По-моему, здесь нам нечего терять. Кроме того, допрос совсем не обязательно должен оттолкнуть его от нас. Нам известна его психика. Возможно, жестокость для него - в порядке вещей. Видит Бог, водяные быстро расправляются с тигранами, плавающими на маленьких суденышках. И потом… - Большой голубоватый силуэт отплыл в дальний конец резервуара. - Он, конечно, красавец, но не родня ни вам, ни мне, ни сухопутным жителям планеты.
- Он думает. Он чувствует.
- Что думает и что чувствует? Я не знаю. Знаю только, что он не рыба. Он теплокровен, самки у них живородящие и кормят детенышей молоком. Благодаря высокому атмосферному давлению в воде здесь достаточно кислорода, чтобы обеспечить активный обмен веществ и хорошую мозговую деятельность. Должно быть, потому разум и возник в море: здесь имеет место биологическая борьба, почти не встречающаяся в морях планет типа Терры. Но его среда почти так же чужда нам, как среда Юпитера.
- Однако мерсейцы с ними поладили.
- Угу. Они позаботились изучить то, что мы упустили. Мы тоже старались поднабраться знаний в тех местах, где конфликт еще не зашел далеко, но мерсейцы всегда узнавали об этом и чинили нам препятствия.
- Как они узнавали? Через шпионов?
- Нет, путем наблюдений. Здесь каждая сторона использует все, что имеет. Если бы мы могли получить доступ к их информации о подводном мире… - Абрамс умолк и вытащил сигару.
Хауксберг, успокоившись, улыбнулся:
- Пожалуйста, поймите меня правильно, командор. Уверяю вас, я не какой-нибудь слюнявый идеалист. Нельзя приготовить яичницу и так далее. Я только за то, чтобы не разбивать каждое яйцо на виду. Уж очень это неприглядно. - Сделав паузу, он сказал: - Не стану больше докучать вам сегодня. Однако мне нужен полный отчет по этому проекту, а также ежедневные сводки. Я не накладываю категорического запрета на гипнотест, но пытки не допущу ни в какой форме. И еще вернусь сюда. - Он не сумел до конца подавить гримасу отвращения. - Нет-нет, большое спасибо, но провожать меня не надо. Доброго дня, господа.
Дверь закрылась за его светлостью. Абрамс завел тихий разговор с Леонгом. В холодном помещении стоял гул и скрежет машин. Флэндри неотрывно смотрел на того, кого взял в плен.
- Плачу милло, - сказал Абрамс.
Флэндри вздрогнул - командор подошел к нему тихо, как кот.
- Сэр?
- За твои мысли. Что там у тебя в голове, кроме прекрасной д’Ио?
- Мне кажется, сэр, - вспыхнул Флэндри, - что Хау… милорд прав. Уж слишком вы торопитесь, разве нет?
- Приходится.
- Нет, - серьезно ответил Флэндри. - Простите, сэр, но ведь в Злетовар мы могли бы послать водолазов, подлодки и зонды. А Чарли мог бы пригодиться нам для долгосрочных исследований. Я прочел все, что сумел найти, про водяных. Они действительно неизвестная величина. Нужно собрать гораздо больше информации, чтобы знать наверняка, какой вид допроса даст наилучшие результаты.
Абрамс, окутанный облаком табачного дыма, опустил на глаза кустистые брови и спросил мягко:
- Ты никак учишь меня, как надо работать?
- Нет, сэр. Вовсе нет. Я… я глубоко уважаю вас. - Тут Флэндри осенило. - Сэр! У вас имеется больше информации, чем вы полагаете! У вас есть агент…
- Заткнись. - Абрамс не повысил голоса, но Флэндри осекся и машинально вытянулся по стойкр "смирно". - И чтоб ни слова никому. Понял?
- Т-так точно, сэр.
Абрамс взглянул на своих людей. Никто ничего не заметил.
- Сынок, - тихо произнес он, - ты меня поражаешь. Это чистая правда. Ты зря пропадаешь в летунах. В шпионы не хочешь перейти?
Флэндри прикусил губу.
- Ладно, ладно. Скажи старику, чем тебе не нравится эта идея?
- Я… это… Нет, сэр. Я не подойду.
- Давай уж, выкладывай, что накипело. Начистоту. Можешь назвать меня сукиным сыном, я не возражаю. У меня есть свидетельство о рождении.
- Ну что ж… - набрался смелости Флэндри. - Грязное это занятие, сэр.
- Хм. Ты имеешь в виду то, чем мы занимаемся сейчас?
Чарли?
- Да, сэр. Вот отправили меня в свое время в Академию. Все принимали как должное то, что я туда поступлю. И я тоже. Я был совсем зеленый тогда.
Рот Абрамса дернулся в улыбке.
- Теперь я стал задумываться, - запинаясь продолжал Флэндри. - То, что я слышал на приеме… что сказала донна д’Ио… Знаете, сэр, в том морском сражении я не боялся, а потом оно представлялось мне блестящей победой. Но прошло время - и мне вспомнились мертвые. Один тигран умирал целый день. А Чарли даже не понимает, что с ним хотят сделать!
Абрамс спокойно курил.
- Все живущие во Вселенной - братья, да? - спросил он.
- Не совсем так, сэр, но…
- Не совсем так? Подумай хорошенько. Это совсем не так! Даже люди - не все братья и никогда ими не были. Да, война - это деградация. Но есть и худшие виды деградации. Да, мир прекрасен. Но вечный мир возможен только в смерти, а в жизни мир невозможен, если не основан на твердых взаимных интересах и не приносит выгоды всем, кто им пользуется. Да, Империя больна. Но она наша. Она - это все, что у нас есть. Сынок, это верх безответственности - разбрасываться своей любовью и преданностью, ведь ее может не хватить на тех немногих существ и те сообщества, которые ее заслуживают.
Флэндри стоял неподвижно.
- Я знаю, - сказал Абрамс, - с твоим образованием поторопились. Тебя должны были бы обучить тому, что такое цивилизация, да не успели - в наши дни чертовски мало многообещающих кадетов. И вот ты здесь, девятнадцати лет от роду, загруженный по самые люки техническими знаниями и обреченный совершить все философские ошибки, какие только значатся в истории. Я хотел бы, чтобы ты прочел кое-какие книги - они у меня есть на микропленке. В основном это древняя материя, извлечения из Аристотеля, Макиавелли, Джефферисона, Клаузевица, Жювенеля, Михаэлиса. Но на это потребуется время. А пока что ступай к себе, сядь и подумай над тем, что я сказал.
- Разве фодайх не читал моего рапорта? - спросил Двир Крюк.
- Читал, конечно, - ответил Рунеи. - Но меня интересуют кое-какие детали. Вот вы проникли на терранскую базу. Допустим, ваша цель слишком хорошо охранялась, чтобы рисковать идти на взлом, но почему вы не выждали удобного момента?
- Вероятность не казалась мне высокой, фодайх. Близился рассвет. Кто-нибудь мог бы ко мне обратиться, и мой ответ мог бы вызвать подозрения. Мне было приказано избегать не^ оправданного риска. Как выяснилось, мое решение уходить было верным, поскольку я не нашел своей машины в том ущелье, где оставил ее. Должно быть, ее обнаружил терранский патруль. Пришлось мне пешком добираться до тайника, поэтому я и запоздал.
- А тот, другой патруль, который вам встретился? Многое ли им удалось рассмотреть?
- Я уверен, что очень мало, фодайх. Это было в густом лесу, и они стали стрелять вслепую, когда я не ответил на их оклик. Они, как вам известно, причинили мне значительный вред - к счастью, я был уже так близко от своей цели, что сумел проползти остаток пути, когда патруль ушел.
- К-р-р, - вздохнул Рунеи. - Ну что ж, попытаться все равно стоило. Однако на Старкаде вам уже не работать, похоже.
- Надеюсь продолжить свою службу в другом месте. - Двир собрался с духом. - Фодайх, в Хайпорте мне все же удалось сделать одно наблюдение - не знаю, имеет оно значение или нет. Абрамс шел по улице, оживленно беседуя со штатским, которого сопровождало несколько человек - подозреваю, что это посланник с Терры.
- Который проявляет к нам самые дружеские чувства, - задумчиво произнес Рунеи, - и который скоро отбывает отсюда. Вы уловили что-нибудь из их беседы?
- Слишком высок был уровень шума, фодайх. С помощью усиления и фокусировки я сумел разобрать упомянутое несколько раз слово "Мерсейя". У меня создалось впечатление, что Абрамс отправляется туда с ним. В таком случае за Абрамсом стоило бы установить особенно бдительный надзор.
- Да, - погладил подбородок Рунеи. - Я рассмотрю эту вероятность. Будьте готовы к скорому отлету.
Двир отдал честь и вышел. Рунеи остался один. В его убежище стоял шум вентиляторов. Он кивнул в ответ на какую-то свою мысль, достал шахматную доску и принялся размышлять над следующим ходом. Улыбка тронула его губы.
Глава 6
Старкад совершил еще три оборота, и враг напал.
Флэндри был в Уянке. Главный порт острова Курсовики стоял у Золотого залива, окруженный холмами и омываемый широкой темной рекой Пеканики. В Западном квартале помещалась обитель Сестер. К северу от нее, на холмах, раскинулся Высокий квартал - там стояли дома богачей, окруженные целыми гектарами ухоженных джунглей, где цветы, птицы и ядовитые змеи соперничали яркостью красок. Однако Драгойка, несмотря на свое положение - она была не только капитаном "Стрельца", но еще владела паем в семейной корпорации, которой принадлежал весь флот, и представляла эту корпорацию у Сестер, - жила в самом центре старого Восточного квартала, в переулке Шив.
- Здесь жили мои матери со времен основания города, - говорила она гостю. - Здесь в старину пировала Чупа. По этим ступеням лилась кровь в День Ущелья. Слишком здесь много призраков, чтобы я могла их покинуть. - И она издала глубокий горловой смешок, оглядев каменные стены, меха, ковры, мебель, книги, оружие, бронзовые вазы и канделябры, стеклянные кубки, морские раковины и все, что было добыто на доброй четверти планеты. - И слишком много вещей пришлось бы перевозить.
Флэндри посмотрел в окно с третьего этажа, где они сидели. Извилистый мощеный проулок шел между высокими доходными домами, которые при случае превращались в настоящие крепости. По нему крались двое мужчин в шлемах, с мечами наголо; где-то бил барабан; послышались звуки короткой, на бурной перебранки: крики, топот и звон металла о металл.
- А как же разбойники? - спросил он.
- Они слишком умны, чтобы лезть сюда, - осклабился Ферок.
Боцман возлежал на кушетке, напоминающей очертаниями корабль, так же как Драгойка и Игурац, дородный седой управитель Торгового Замка. В полумраке комнаты светились их глаза и украшения. День был ясный, но холодный. Флэндри порадовался, что выбрал для визита теплый комбинезон - терранскую парадную форму они бы все равно не оценили.
- Не понимаю я вас, - сказала Драгойка, вдыхая из курильницы дым легкого наркотика. - Я рада видеть тебя вновь, Домманик, но я вас не понимаю. Что плохого в том, чтобы иногда подраться? И это ты, одержавший такую победу над шираво, приходишь сюда и мямлишь что-то о примирении с ними!
Флэндри повернулся к ней. Ему показалось, что шум воздушного насоса стал громче.
- Я получил такой приказ - поговорить с вами об этом, - ответил он.
- Но тебе самому это не по душе? - уточнил Игурац. - Зачем же ты тогда, во имя неба, говоришь это?
- Разве вы одобряете неповиновение?
- В море - нет, - признала Драгойка. - Но на суше дело иное.
- Ну так вот - не говоря обо всем остальном, мы, терране, здесь в таком же положении, как моряки на корабле. - Флэндри начал прохаживаться взад-вперед, чтобы успокоить нервы. Ботинки тяжело стучали.
- Почему бы вам просто не истребить всех шираво, и дело с концом? - спросил Ферок. - Это вам не составило бы труда, если вы столь могучи, как говорите.
Однако Драгойка, к удивлению Флэндри, опустила бахрому на глаза и сказала:
- Что это еще за речи? Нельзя же губить целый мир. - И объяснила гостю: - Сестры не питают против них большого зла. Их надо держать на расстоянии, как и всех прочих опасных зверей, но, если бы они оставили нас в покое, мы не стали бы с ними сражаться.
- Они, возможно, думают так же, - сказал Флэндри. - Вы беспокоите их с тех самых пор, как стали выходить в море.
- Океан велик. Пусть держатся подальше от наших островов.
- Они не могут. Солнечный свет рождает жизнь и под водой - им нужны отмели, чтобы прокормиться. А вы заходите далеко в открытое море, чтобы охотиться на крупных животных и собирать водоросли. Им ведь тоже нужно все это. - Флэндри хотел запустить руку в волосы, но наткнулся на шлем. - Я тоже не возражаю против мира в Злетоваре. Хотя бы потому, что это досадило бы мерсейцам. Это ведь они первые начали вооружать один народ против другого. И явно готовятся что-то здесь предпринять. Какой нам вред от разговора с ваз-шираво?
- Да как же с ними говорить? - недоумевал Игурац. - Любую тоборко, которая спустится вниз, тут же убьют, если вы не вооружите ее так, чтобы она сама могла убивать.
- Тихо, - скомандовала Драгойка. - Я позвала тебя потому, что у тебя записано, какие корабли приходят в гавань, а Ферока - потому, что он друг Домманика. Но это женский разговор.
Тигране приняли выговор как должное, и Флэндри объяснил:
- Переговоры будем вести мы. Нам не хочется понапрасну тревожить морских жителей, приходя к ним на своих судах. Но нам нужна какая-то база, поэтому мы и просим у вас корабли - достаточно большой флот, чтобы на него не стали нападать. Конечно, Сестры должны будут утвердить все условия, о которых мы договоримся.
- Это не так-то просто, - сказала Драгойка. - Орден Янъ-евар ва-Радовик простирается далеко за курсовикские воды.
И общее для всех соглашение затронуло бы также интересы самых разных шираво. - Она потерла свой треугольный подбородок. - Однако договор местного значения… об этом стоило бы подумать…
И тут в замке запел рог.
Огромный, медный, приводимый в движение мехами, он ревел над городом. Холмы ответили эхом. С деревьев взвились птицы. Гу-гу! Пожар, наводнение, враг! К оружию, к оружию! Гу, гу-гу, гу-у!
- Что стряслось? - Ферок вскочил на ноги, срывая со стены меч и щит, не успел Флэндри и глазом моргнуть. Игурац схватил свой увесистый боевой топор. Драгойка, заворчав, подобралась. Бронза и хрусталь дребезжали.
- Нападение? - выкрикнул Флэндри между завываниями рога. - Нет, не может быть!
Он представил себе всю картину. Устье Золотого залива охраняют стоящие на якоре заградительные суда. Пловцы-подводники могли бы подобраться к ним незаметно, но миновать их уж никак не могли. И даже если бы им это удалось, остается еще несколько километров до гавани, которая вместе с Торговым Замком полностью заслоняет Уянку с моря. Они могли бы, конечно, высадиться где-нибудь в стороне, например на Белых Песках, и совершить марш по суше на своих механических ногах. Город не огражден стенами. Но каждый дом на окраине - это маленький укрепленный пункт, и навстречу им из города высыпали бы тысячи тигран…
Терране опасались за колонии, расположенные на архипелагах. Но на Уянку никто не нападал вот уже несколько веков, да и тогда это были другие тигранские племена… Гу, гу!
- Сейчас поглядим. - Роскошный мех Драгойки встал дыбом, хвост напрягся, уши поднялись торчком; но говорила она спокойно, точно к обеду приглашала, и поднялась с кушетки плавно, будто не спеша. Мимоходом она перекинула через плечо мех.
С бластером в руке Флэндри последовал за ней в холл, украшенный причудливой каменной фигурой с Ледовых островов, трехметровой высоты. За аркой шла вверх винтовая лестница. Флэндри задевал плечами за стены. В бойницы сочился свет. Позади мягко топотал Ферок, за ним отдувался Игурац.
Им оставалось полпути до верха, когда весь мир раскололся и камни задрожали. Драгойку швырнуло на Флэндри. Он поймал ее. Она была точно сталь и каучук в бархатной оболочке. В уши сквозь шлем ударил грохот рушащихся стен. Слышались слабые, далекие крики.
- Что случилось? - жалобно вопрошал Игурац. Ферок ругался. Несмотря на остроту момента, Флэндри запомнил несколько выражений на будущее. Если оно будет, будущее.
- Спасибо. - Драгойка погладила человека по руке и снова помчалась вверх.
Они вышли на башню, когда раздался второй взрыв - на этот раз подальше. Но его грохот в старкадском воздухе прозвучал оглушительно. Флэндри подбежал к парапету и стал смотреть за красные черепичные крыши, чьи острые верхушки венчали цветы и головы чудовищ. К северу, над серыми стенами старого города, блистал изумрудной зеленью и пышными особняками Высокий квартал. Колонна Состязаний вздымалась в том месте, где встречались Дорога Гордости, Верхняя Дорога, Большая Восточная Дорога, улица Солнца и Лун. Столб дыма делал колонну еще выше.
- Вон там! - крикнул Ферок, указывая на море. Драгойка бросилась к подзорной трубе, установленной под навесом.