Дух его омрачился. Зачем притворяться, будто испытываешь жалость? Нельзя завязать дружбу с мертвецом. А Двир мертвец, в нем нет ничего живого - ни костей, ни желез, ни жил, ни яичников, ни внутренностей - ничего, кроме мозга, да и тот уже приобрел прямолинейность машины. Его нужно просто использовать - для того и существуют машины на свете.
Брехдан прошелся по комнате, сцепив руки за спиной; хвост его спокойно дергался, шрам на лбу пульсировал.
- Хорошо. Обсудим детали.
Глава 11
- О нет, - говорил Абрамс. - Покорнейше благодарю правительство его совершенства за его великодушное предложение, но зачем же мне причинять вам такое беспокойство и такой расход. Это верно, что посольство не может выделить мне летательную машину. Однако на нашем корабле, на "Гудящей Маргрете", имеется большое количество катеров, которые сейчас бездействуют. Я могу использовать один из них.
- Мы ценим деликатность командора, - поклонился чиновник на том конце видеофонной линии. - Но закон, к сожалению, воспрещает лицу, не принадлежащему к мерсейской расе, пользоваться в пределах системы Кориха аппаратом, способным двигаться в гиперрежиме. Командор помнит, что на последнем, субсветовом отрезке вашего путешествия судно его светлости вели мерсейский пилот и инженер. И если моя информация верна, то катера столь внушительного корабля также снабжены гипердвигателями кроме гравитронов.
- Это так, уважаемый коллега. Но у двух самых крупных имеются на борту воздушные машины в качестве собственных катеров. Уверен, что лорд Хауксберг не откажется дать мне один из этих флайеров в личное пользование. Нет никакой необходимости беспокоить ваш департамент.
- Нет, есть! - Мерсеец воздел руки чисто человеческим жестом. - Командор точно такой же гость его совершенства, как и его светлость. Мы бросили бы тень на его совершенство, не проявив того гостеприимства, которое в нашей власти. Завтра же командору доставят машину для его личных нужд. Задержка объясняется только переоборудованием обстановки на терранский лад и панели управления по терранскому образцу. Флайер вмещает шесть коек, и мы снабдим камбуз всеми необходимыми продуктами, которые можно здесь достать. Это полноценный воздушный аппарат, приспособленный и для орбитального использования, а при необходимости на нем можно добраться до самой дальней луны. Настоятельно прошу командора принять его.
- Уважаемый коллега, я в свою очередь прошу вас от лица его совершенства принять самую искреннюю мою благодарность, - расплылся в улыбке Абрамс.
Улыбка перешла в раскат хохота, как только экран погас. Ну конечно, разве мерсейцы позволят ему передвигаться без конвоя, не насовав прежде "жучков" в его транспорт. И они, конечно же, сознают, что он, предвидя их замысел, разыщет все "жучки", которые можно разыскать. Поэтому нет никакой нужды заниматься этим нудным поиском.
И все же Абрамс им занялся. Небрежность была бы не в его характере. Тем, кто доставил ему красивый новый флайер, он объяснил, что его техники роются в нем для того, чтобы как следует разобраться в работе машины - разные культуры, разная техника, вы же понимаете. Это шаблонное заявление встретили столь же шаблонной видимостью, будто верят ему. Во флайере не было никаких шпионских устройств, кроме одного, на которое Абрамс и надеялся. Командор обнаружил это устройство самым простым способом - дождался, когда будет один, и спросил. Изобретательность, с какой устройство было спрятано, восхитила его.
Но потом он уткнулся в каменную стену - точнее, в горшок с клеем. Шли дни - длинные тридцатисемичасовые мерсейские сутки, а он терял их зря, прикованный к залу в замке Афон, где Хауксберг и его штат заседали вместе с марионетками Брехдана. Приглашали его, как правило, мерсейцы, желающие прояснить какой-нибудь совершенно незначительный вопрос, касающийся Старкада. Прояснив его, Абрамс все равно не мог уйти - протокол не позволял. Приходилось сидеть там и слушать всю эту тягомотину - запросы, пространные речи, придирки, вся мелочность которых была ясна и ребенку; поистине эти зеленые прекрасно владели искусством затягивания переговоров.
Абрамс так и сказал Хауксбергу, когда они однажды вечером возвращались в посольство.
- Знаю, - отрезал виконт. Он осунулся, и глаза у него запали. - Они относятся к нам очень подозрительно. Но в этом есть часть и нашей вины, верно? Нельзя показывать, что Мы теряем веру в благоприятный исход. Пока мы говорим, мы не воюем.
- На Старкаде воюют по-прежнему, - пробурчал Абрамс сквозь сигару в зубах. - Терра не будет вечно ждать, пока Брехдан управится со своим буквоедством.
- Я пошлю туда курьера с докладом и объяснениями. Мы все-таки продвигаемся, не забывайте. Их определенно заинтересовала мысль о системе постоянных совещаний на среднем уровне между двумя правительствами.
- Да уж. Великая блестящая идея, которая будет играть на руку нашим родимым приспособленцам ровно столько лет, сколько Брехдану будет благоугодно ее обсуждать. Я думал, мы здесь для того, чтобы уладить старкадский вопрос.
- А я думал, что это я возглавляю миссию, - отпарировал Хауксберг. - Довольно об этом, командор. - Он зевнул и потянулся. - Еще по глоточку - ив постель. Государь император, ну и устал же я!
В дни, когда его не таскали на заседание, Абрамс занимался библиотечными изысканиями и собеседованиями. Мерсейцы проявляли величайшую учтивость и готовность помочь. Его завалили книгами и периодикой. Офицеры и чиновники могли беседовать с ним целыми часами. В этом вся беда и заключалась. Если не считать ощущения сложившейся ситуации, которым постепенно проникался Абрамс, он не узнал ровно ничего полезного.
Он признавал, что это само по себе показательно. Отсутствие документации о ранних мерсейских экспедициях в район Саксо объяснялось, возможно, тем пренебрежением к созданию архивов, о котором говорил Брехдан. Но по другим планетам информация, как правило, была полнее. Старкад явно обладал каким-то секретным значением. Но это уж не новость.
Сначала Абрамсу помогал Флэндри. Потом пришло приглашение. В целях лучшего взаимопонимания между расами, а также в традициях гостеприимства, не пожелает ли мичман Флэндри совершить путешествие по планете в обществе молодых мерсейцев, равных ему по званию?
- Не пожелаешь ли? - спросил Абрамс.
- Черт побери, еще бы, - выпрямился Флэндри, согнувшийся над столом. - У меня сейчас такое чувство, что все библиотеки во Вселенной надо разбомбить. Но ведь я, наверно, нужен вам здесь.
- Нужен. Это неприкрытый подвох, чтобы еще больше осложнить мне жизнь. Однако можешь отправляться.
- Правда? - ахнул Флэндри.
- Конечно. Здесь нам ходу не дадут. А ты, глядишь, и узнаешь что-нибудь.
- Благодарю вас, сэр! - взвился со стула Флэндри.
- Потише, сынок. Это тебе не каникулы. Будешь изображать из себя испорченного терранского хлыща. Не станем обманывать их ожиданий. И потом это увеличит твои шансы. Глаза и уши держи открытыми, но рот отнюдь не на замке. Мели языком. Задавай вопросы. Предпочтительнее дурацкие; и смотри не слишком докапывайся до сути, чтобы они не заподозрили в тебе шпиона.
- Знаете, сэр, - нахмурился Флэндри, - покажется странным, если я не буду стремиться получить информацию. Думаю, лучше выпытывать, но неуклюже, чтобы все видели, какой я болван.
- Хорошо. Ты быстро схватываешь. Жаль, что у тебя нет опыта - ну, всем нам надо когда-то начинать, и боюсь, ты не столкнешься ни с чем таким, с чем не мог бы справиться своими щенячьими силами. Так что ступай, приобретай опыт.
Абрамс посмотрел, как его молодой помощник вылетел вон, и тяжело вздохнул. Если не считать кое-каких мелочей, он гордился бы таким сыном, как Доминик Флэндри. Хотя никакого проку от этой поездки ожидать не приходится, она послужит еще одним испытанием для юного мичмана. И если он хорошо себя проявит, то Абрамс, быть может, собственными руками отдаст его на съедение.
Ибо нельзя оставлять ситуацию на мертвой точке, как того желает Брехдан. Сейчас командору предоставляются такие возможности, которыми только изменник не воспользовался бы. Но обстоятельства складываются так, что делегация задерживается на Мерсейе на неопределенный срок, и он, Абрамс, не может действовать так, как планировал первоначально. Вместо задуманной им классически четкой операции придется произвести взрыв.
А запалом будет Флэндри.
Мерсейцы, как почти всякий разумный вид, впитали тысячи разных языков и культур. В конце концов, как и на Терре, одна культура возобладала над прочими и постепенно поглотила их. Но на Мерсейе этот процесс зашел не столь далеко. Законы и обычаи земель, примыкающих к Вилвидскому океану, не слишком глубоко укоренились в некоторых частях планеты. Общепринятым языком являлся эрио, но были еще такие мерсейцы, которые владели им хуже, чем родным, усвоенным у своих матерей.
Возможно, поэтому Ланнавар Белгис так и не поднялся выше икана - старшины, по оценке Флэндри - и теперь служил всей компании чем-то вроде денщика. Он даже не мог правильно произнести свое звание. "К" в нем выговаривалось примерно как "кдх", где "дх" звучало как англикское "th", и Ланнавару было почти так же трудно это выговорить, как и англоязычному. А может быть, он был просто лишен честолюбия. Ведь способностей ему было не занимать, о чем свидетельствовал огромный запас историй, приключившихся с ним в космосе за годы службы. И общаться с ним было приятно.
Они сидели втроем - он, Флэндри и Тахвир Темный, звание которого, "меи", примерно соответствовало младшему лейтенанту. Флэндри начинал привыкать к полуофициальным, полувольным отношениям, существовавшим между мерсейскими офицерами и младшим составом. Вместо взаимной отчужденности, принятой на терранских кораблях, здесь наблюдалось некое приятельство, в котором старшие задавали тон, но не давили своим авторитетом - нечто вроде постоянного танца.
- Да, прозорливцы, - басил Ланнавар, - чудной это был мир, и я с радостью убрался оттуда. Но нашему кораблю и потом не везло почему-то. Ничего не получалось так, как надо, понимаете, о чем я? Не скажу плохого слова ни про капитана, ни про экипаж, однако рад был перейти на "Бедх-Иврих". Там шкипером был Рунеи Странник, и с ним мы где только не побывали.
Тахвир дернул хвостом и открыл рот. Каждый раз кому-то приходилось останавливать поток ланнаваровых речей. Флэндри, сидевший в полудреме, встрепенулся и, опередив Тахвира на долю секунды, воскликнул:
- Рунеи? Тот, что теперь фодайх на Старкаде?
- Наверное, тот самый, прозорливец. - Икан прищурил глаза на татуированном лице. Зеленая рука поскребла живот в том месте, где выглядывала нижняя рубашка. - Хотя точно не скажу. Я ничего не слыхивал о Старкаде, пока нам не сказали, что вы, терране, тоже там окопались.
Мозг Флэндри так усиленно заработал, что мичман ощутил сразу несколько уровней его деятельности. Надо хвататься за любую нить, которую предлагает ему случай после стольких бесплодных дней; надо помешать Тахвиру оборвать эту нить, хотя бы еще пару минут; и в то же время нельзя выходить из своей роли. (Роли повесы, как рекомендовал ему Абрамс, и Флэндри с удовольствием играл ее, когда его спутники водили его по разным увеселительным местам. Повесы, но не дурака: Флэндри быстро понял, что добьется большего, если его будут хоть немного уважать и не будут скучать в его обществе. Он вошел в образ наивного простака с широко раскрытыми глазами, который трогательно надеется сделать что-то для матушки-Терры и в то же время восхищается всем, что видит. В минуты уныния он признавался себе, что этот образ не так уж отличается от оригинала.) На низших уровнях его сознания волнение открыло шлюзы всему, что воспринимается органами чувств.
Он еще раз окинул взглядом окружающий пейзаж. Они сидели - он на скамейке - в мраморной, затейливо украшенной беседке под луковичным куполом. Перед ними стояли кружки с горьким пивом. Мерсейская пища и напитки вполне подходили для терран, и он часто находил их вкусными. Они зашли в этот ресторан на вершине холма (который был еще и храмом, принадлежащим приверженцам очень древней веры) ради красивого вида и чтобы отдохнуть после прогулок по Дальгораду. Это селение лежало внизу, наполовину скрытое ярко блестящими цветами и густо-зелеными пальмовыми ветвями: небольшие современные дома и выдолбленные деревья, дававшие приют неисчислимым поколениям цивилизованных мерсейцев. За аэропортом виднелась полоска рыжего песка. Океан, синий почти до черноты, катил на берег валы, и ветер, пахнущий корицей, слабо доносил до Флэндри отзвук их шума. Вверху с субтропической яростью пылал Корих, но уже показались, как призраки, две луны: Витна и Литир.
У Флэндри подобрались мускулы на ляжках и животе, кровь стучала в ушах, ладони похолодели. Чувство избыточного веса отсутствовало: притяжение Мерсейи всего на несколько процентов превышало терранское. Мерсейский воздух, вода, биохимия, флора и фауна представляли собой близкую параллель с условиями, в которых развивался человек. Оба мира были красивы по меркам другого мира.
Это и заставляло враждовать обе расы. Им нужна была одинаковая собственность.
- Значит, сам Рунеи не участвовал в первых экспедициях на Старкад? - спросил Флэндри.
- Нет, прозорливец. Мы обследовали пространство по ту сторону Ригеля. - Ланнавар взял свою кружку.
- Но, наверное, - рискнул Флэндри, - когда космоплаватели собираются, например, в таверне, они рассказывают о тех местах, где побывали?
- Ясное дело. Если только нет приказа задраить люки, когда речь заходит о том о сем. Ты уж поверь мне, прозорливец: нелегко это, тут бы столько можно порассказать - ан нет, военная тайна.
- Но вы, наверно, все равно немало слышали о секторе Бетельгейзе.
Ланнавар поднял кружку. Она мешала ему разглядеть, как хмурится Тахвир, но нить все же оборвалась, и офицер ловко подхватил ее конец.
- Неужто вы так любите анекдоты, мичман? Боюсь, наш добрый икан больше ничего рассказать вам не сможет.
- Да, меи, меня интересует все, что касается сектора Бетельгейзе. Он, как-никак, граничит с нашей Империей. Я уже служил в нем, на Старкаде, и очень может быть, снова вернусь туда. Поэтому я буду благодарен за все, что вы сочтете нужным мне сказать. - Ланнавар встал, чтобы размяться. - Если вы сами там не бывали, икан, то, может быть, знаете кого-нибудь, кто бывал. Мне, конечно, не тайны нужны - просто истории.
- Кх-р-р. - Ланнавар вытер пену с подбородка. - Таких немного. Немного таких, которые там побывали. Все они или ушли обратно в космос, или умерли. Был старый Ральго Та-муар, мой дружок по казарме в первые годы. Он туда много раз ходил. Вот уж кто умел врать! Но он теперь вышел в отставку и живет в какой-то колонии - в которой бы это, не помню…
- Икан Белгис. - Тахвир сказал это спокойно, без особого нажима, но Ланнавар сразу замер. - Думаю, нам лучше оставить эту тему. На Старкаде сложилась прискорбная ситуация. Мы стараемся подружиться с нашим гостем, и, надеюсь, не без успеха, но ненужное обсуждение этого спорного вопроса может нам только помешать. Вероятно, мичман согласится со мной? - саркастически спросил он у Флэндри.
"Черт, черт, черт! Только-только напал на след". Он мог поклясться, что напал. Флэндри стало прямо-таки дурно от разочарования.
Несколько глотков пива успокоили его. Он никогда не был настолько идиотом, чтобы воображать, будто во время этого пикника сделает какие-то потрясающие открытия. (Может, мечты у него и были, но это не в счет.) Сейчас он получил всего лишь еще один намек, подтверждающий, что ранние мерсейские экспедиции обнаружили на Старкаде нечто значительное и необычное. В результате всю информацию прихлопнули, как гасильником. Офицеров и рядовых, которые знали или могли подозревать, убрали с глаз долой. Убили? Нет, конечно, нет. Мерсейцы - не те муравьинообразные монстры, какими их изображает терранская пропаганда. Они никогда бы не достигли таких высот и не были бы так опасны, будь они ими. Чтобы заткнуть космопроходцу рот, достаточно его перевести или отправить в отставку, услав в изгнание, достаточно комфортабельное и которое он сам, возможно, даже изгнанием не считает.
Даже на пост старкадского коменданта Брехдан подобрал такого офицера, которому ничего не было известно о месте назначения и который никак не мог узнать скрытую правду. Подумать только… кроме тех путешественников, которых вывели из игры, не больше полудюжины существ во Вселенной, возможно, знает эту правду!
Тахвир, конечно же, ее не знает. Ему и его товарищам просто велено обходить некоторые темы.
Терранину верилось, что почти все они искренни, когда проявляют к нему дружеские чувства и выражают желание, чтобы недоразумение между ними разрешилось. Они были хорошие ребята. И ближе ему, чем некоторые люди.
Но, несмотря на это, они служили врагу: Брехдану Железному Року и его правительству, а Брехдан лелеял какой-то чудовищный замысел. Ветер и шум прибоя вдруг показались Флэндри рокотом надвигающейся на него машины.
"Я не обнаружил ничего такого, о чем бы уже не подозревал Абрамс, - подумал он. - Но добыл для него чуть побольше доказательств. Боже! Еще четыре дня, прежде чем я смогу рассказать ему о них".
Во рту по-прежнему было сухо.
- Может, еще по кружечке? - спросил он.
- Пошли покатаемся, - сказал Абрамс.
- Сэр? - заморгал Флэндри.
- Небольшая увеселительная прогулка. Тебе не кажется, что мне тоже полагается такая? Слетаем, например, в Гетвидский лес - туда доступ не ограничен.
Флэндри, минуя взглядом кряжистую фигуру своего босса, посмотрел в окно. Посольский садовый робот возился с розами, пытаясь соблюсти нужную микроэкологию. Один из секретарей стоял рядом с жилым куполом, флиртуя со скуки с женой младшего флотского атташе. Позади современные башни Ардайга грубо вонзались в небо. День был жаркий и тихий.
- Знаете, сэр… - мялся Флэндри.
- Когда ты в последнее время величаешь меня "сэром" наедине, значит, тебе что-то нужно. Выкладывай.
- Э-э… нельзя ли нам пригласить и донну д’Ио? - Под пристальным прищуром Абрамса Флэндри покраснел. Попытка справиться с этим только ухудшила дело. - Ей, наверно, очень одиноко теперь, когда его светлости с помощниками нет в городе.
- Я, значит, для тебя недостаточно красив? - ухмыльнулся Абрамс. - Извини, но это не совсем удобно. Пошли.
Флэндри внимательно посмотрел на него. Он уже хорошо изучил шефа и знал, когда у него на уме что-то серьезное. По спине у него пробежали мурашки. Вернувшись из поездки, он ожидал, что снова займется нудной бумажной работой и только вечерами ему будет порой перепадать что-нибудь для себя. Но похоже, что они наконец-то переходят к действиям. Как ни ворчал Флэндри прежде, как ни издевался над бурной жизнью в романтических инопланетных столицах, он не был сейчас уверен, что эта перемена ему по душе.
- Так точно, сэр, - сказал он.
Они прошли в гараж. Мерсейские техники периодически являлись сюда для ухода за роскошным флайером, пожалованным Абрамсу, но сейчас здесь дежурил лишь один терранин. Не скрывая зависти, он вывел длинный голубой каплевидный аппарат на дневной свет. Абрамс и Флэндри вошли, заперли дверь и расположились на креслах в салоне.