С другой стороны, в голосе Аремиса слышалась мольба, что явно не соответствовало первому впечатлению об этом человеке. Уилу верзила-наемник показался человеком независимым. Такие, как он, предпочитают одиночество. Нет, что-то здесь не так. Наверняка тут кроется какая-то тайна, решил Уил, пытаясь свести воедино все те мысли, что не давали ему покоя. От него не укрылось, что Аремис избегает смотреть ему в глаза. А румянец на его щеках сказал Уилу даже больше, чем он надеялся узнать.
Да хранит нас всемогущий Шарр! Парень влюбился в меня!
- Прошу тебя, - тихо произнес Аремис, сделав драматическую паузу.
Уил понимал, что ни к чему хорошему это не приведет, однако, дабы не обострять отношений, в данной ситуации счел нужным согласиться.
- Хорошо, - сказал он. - Мы вместе доедем до Смолхэмптона, а оттуда я сверну на запад.
Аремис широко улыбнулся, довольный тем, что одержал победу.
- Прежде чем тебе ехать, мы могли бы пропустить на постоялом дворе по кружке эля.
Уил бросил взгляд на очередной полуразложившийся труп у них на пути.
- Давай отъедем куда-нибудь подальше.
Они свернули с главной дороги на небольшую тропу, что пролегла меж заброшенных полей, и вскоре подъехали к чахлой рощице.
- Ты слышал что-нибудь о тайниках? - спросил Аремис.
- Нет, - солгал Уил. Он знал, что у Фарил их было несколько десятков в разных королевствах.
- На самом деле ими чаще пользуются наемные убийцы, чем мы, наемники-солдаты. Но меры предосторожности не помешают. В том числе и тебе - убережет от многих неприятностей.
- Моя жизнь не настолько полна опасностями, как твоя. Но за совет спасибо, непременно ему последую.
На краю рощи стояла старая заброшенная хижина.
- Это там? - поинтересовался Уил.
- Нет, слишком уж это место на виду. Любой бродяга, забредший сюда, легко обнаружил бы мой тайник. Эта хижина служит мне чем-то вроде ориентира. Сейчас покажу.
Аремис спешился и вытащил из седельной сумы кусок веревки. Уил тоже слез с коня.
- А зачем веревка?
- Погоди, увидишь.
Они подошли к хижине почти до самых дверей, после чего Аремис повернулся к ней спиной.
- А теперь пройди вместе со мной тридцать шагов. Так они и сделали.
- А теперь десять шагов влево.
Уил и его спутник дошли до старого дуплистого дерева, но стоило Аремису заглянуть в дупло, как он тотчас отпрянул.
- Что за наваждение! - воскликнул он.
- Что, ничего нет? - спросил Уил, заглядывая другу через плечо.
Они стояли совсем рядом. Аремис обернулся и посмотрел на женщину, которая ему так нравилась - более того, в мечтах он уже видел ее вместе с собой в постели. Нельзя сказать, что он был нехорош собой, просто рослый и крупный. Большинству женщин, стоило им узнать Аремиса поближе, нравились его ласки. Он с удовольствием подарил бы их и этой. Но нет, нельзя.
- Прости меня, Фарил, - прошептал он, уткнувшись ей в волосы. И повторил во весь голос: - Прости меня.
- Простить? Но за что? - удивился Уил.
В мгновение ока Аремис развернул его и, заведя руки за спину, стукнул по ногам, отчего Уил с размаху полетел на землю. Старые раны заныли, на лице проступили новые синяки. Достав веревку, Аремис связал ему руки. Все было бы проще, если бы ему приказали убить ее, потому что жертва отбивалась, а в какой-то момент едва не сбила с ног его самого. Она оказалась гораздо сильнее, чем он предполагал. К счастью, за ним было преимущество в весе и силе, и в конце концов ему удалось усесться ей на ноги. Фарил прекратила сопротивление, чем спасла себя, потому что он уже был готов прикончить ее.
- Аремис! - крикнул Уил голосом, полным отчаяния. - Что ты делаешь?
- Извини, Лейен, - послышался чей-то голос, и Уил резко обернулся в сторону хижины. - Я знал, что ты откажешься прийти по моему зову, вот и пришлось нанять помощника.
- Джессом! - Уил от злости сплюнул. Он хорошо помнил канцлера, тот сопровождал Селимуса в Бриавель.
Аремис поставил его на ноги и отряхнул пыль с одежды. Уил в отместку лягнул предателя.
- Пропади ты пропадом, Аремис!
Джессом неодобрительно поморщился.
- Лейен, прошу тебя, попридержи язык. Ты ведь как-никак дама.
Уил перестал отбиваться и лишь бросал колючие взгляды то на одного, то на другого. Вскоре подоспели солдаты, что сделало дальнейшее сопротивление бессмысленным. Все, в западне.
- Что вам надо? - бросил он с вызовом в голосе.
- Дорогая моя, - промурлыкал Джессом, - в прошлый раз ты так красиво сделала свою… работу. Это произвело впечатление на одного человека, и он хотел бы встретиться с тобой лично.
- Мне это не интересно, - ответил Уил, чувствуя, что нервы на пределе. Ситуация с каждой минутой менялась к худшему.
- Как я и предполагал. Ты у нас скромница. Кстати, синяки тоже маскировка?
Уил не удостоил его ответом. Джессом покосился на Аремиса.
- Нет-нет, насколько могу судить, они настоящие, - заикаясь, пробормотал тот.
- Нет, я не против, с ними она гораздо красивее, чем я предполагал. Однако откуда у тебя такая уверенность? - спросил у него Джессом. Канцлер явно не спешил.
- Надеюсь, вам достаточно того, что я видел ее голой, - огрызнулся Аремис.
Наемнику было наплевать, что подумает канцлер, но вот терять денежки, причем немалые, не хотелось. Джессом заплатил ему в пять раз больше обычной цены за то, чтобы он выследил эту женщину и доставил в назначенное место. На его счастье, она сама каким-то чудом оказалась у него на пути, и он одним махом разделался и с солдатами, и с ней. Мужское платье, найденное в ее вещах, то, как ловко она сидела в седле, ее сильное, мускулистое тело, стремление избегать общества посторонних людей - все это говорило о том, что перед ним именно та женщина, которую ищет Джессом. Когда же она метнула в него нож, это мигом развеяло последние сомнения.
Он ненавидел себя за то, что должен передать ее в лапы Джессома. Фарил определенно не горела желанием встречаться с королем. Не иначе как тут еще одна тайна, решил Аремис. Бери деньги и уходи. Не ввязывайся в это дело, сказал он себе, опасаясь смотреть в глаза своей недавней спутнице.
Джессом издал неприятный смешок.
- О, звучит убедительно. Я рад, что у тебя было время насладиться обществом столь загадочной особы… да еще получить за это деньги. Надеюсь, синяки - не твоих рук дело? - съехидничал канцлер.
Уил пожалел, что безоружен. Будь у него нож, сейчас в этой рощице валялся бы не один труп. Он промолчал и лишь смерил Аремиса уничижительным взглядом.
Джессом же от шуточек перешел к делу.
- Мне она известна как Лейен. Эта особа - великая мастерица менять внешность. Что она рассказала о себе?
Аремис задумался. Будь глаза Фарил кинжалами, он бы давно уже был мертв. Настраивать против себя такую женщину опасно, она - коварный враг. Тем более что, судя по всему, жизнь ей сохранят. Похоже, дело, за которое он взялся, не стоило тех денег. Аремис не сомневался: в один прекрасный день эта женщина выследит его и отомстит - чего бы ей это не стоило. И дернуло же его за язык сказать, откуда он родом. Странно… тем более, что до какой-то степени она была с ним честна, возможно, даже, поведала ему нечто такое, чего не сказала бы никому. Ее откровенность развязала язык и ему самому - опять-таки, до известной степени. И тем не менее лучше бы он этого не делал.
- Итак? - подал голос Джессом, раздраженный затянувшимся молчанием. И тут Аремис прочел во взгляде Фарил нечто большее, нежели откровенную ненависть.
- Извините, просто задумался. Нет, мне она известна только как Лейен. - По лицу Фарил, прежде чем она отвернулась, промелькнула тень облегчения.
- Что ж, будем считать, что это ее настоящее имя. Конечно, полной уверенности в этом нет и быть не может, но ничего. Пойдемте, моя дорогая, Позвольте сопроводить вас в Перлис.
- Зачем?
- Чтобы встретиться с его величеством королем Селимусом, большим почитателем ваших талантов.
Глава 9
Элспит сдержала данное Уилу обещание. После того как они распрощались, она поборола в себе искушение уехать домой и вместо этого отправилась на юг, присоединившись к пестрой компании купцов и странствующих музыкантов. Все, с кем ей довелось делить тяготы пути, были добры к девушке и даже отказались взять с нее деньги за свое гостеприимство. Никто из них никуда не спешил, как, впрочем, и Элспит. Путешествие получилось приятное, неторопливое, с остановками то в одном, то в другом городке: купцы торговали, а бродячие музыканты устраивали представления. Кстати, благодаря музыкантам она вновь научилась смеяться. А еще они просили ее петь вместе с ними, когда все собирались по вечерам вокруг костра. Музыканты держали путь в Перлис в надежде хорошо подзаработать в весенние месяцы и были только рады попутчице. Элспит сама не ожидала, что ей так понравится их общество, и, когда наступило время расставания, испытала неподдельную грусть. Музыканты пожелали ей счастливого пути, и, как обычно бывает в таких случаях, выразили надежду, чтобы судьбы их когда-нибудь снова пересеклись.
Вместе со своими новыми друзьями Элспит добралась до окрестностей Риттилуорта. С момента расставания с Уилом прошло одиннадцать дней. Она с радостью проделала оставшийся путь пешком. Интересно, как отнесется к ней его сестра? А что сама она скажет несчастной женщине? Уил взял с нее обещание: если ей встретится кто-то из тех, кто знает его лично, она не должна говорить правду. Они с Уилом - в обличье Ромена Корелди - столько всего пережили вместе, что вполне могли простить друг другу небольшую ложь. Тем более что Уил тоже дал ей клятву - так что каждый вправе рассчитывать на ответную любезность. Придет время, и Уил вернется в Скалистые горы.
Элспит не знала, почему он так упорно не желал называть собственное имя, но понимала, что он не любит распространяться о случившемся с ним отчасти из опасения настроить против себя людей. К колдовству и магии в здешних местах все еще относились с подозрением, а те чары, что лежали на нем, не балаганный фокус. Для большинства это нечто совершенно немыслимое. Так что Уилу крупно повезло, что и она, и Лотрин приняли его таким, как есть. Но лишь потому, что они оба из тех мест, где люди признают существование такой вещи, как магия.
Ей вспомнился сбивчивый рассказ Уила о павшем на него проклятии. "Дар Миррен" назвал он его и горько усмехнулся. И хотя на первый взгляд это казалось немыслимым, все рассказанное служило подтверждением тому, что на нем лежит печать магических чар. Для Элспит многое стало ясным: почему тетушка так странно встретила Уила, ее загадочное пророчество после турнира в Перлисе, что мол "это еще не конец".
Лотрин тоже, судя по всему, поверил Уилу. Помнится, он воспринял его рассказ совершенно спокойно, словно магия есть нечто само собой разумеющееся. Впрочем, у нее самой было точно такое же чувство. Еще одна причина любить его. Элспит задумалась о том, как быстро она прониклась этим чувством и к кому? Тому, кто вырвал ее из родного дома и силой привез в Скалистые горы, где буквально через несколько дней едва не лишился из-за нее жизни. Она живо помнила, как горец оплакивал смерть жены, держа в руках новорожденного младенца. В те мгновения сердце ее оттаяло; более того, и он испытал те же чувства, потому что с того момента их отношения резко изменились. Неожиданно между ними возникла странная близость, а ведь он ни разу даже не поцеловал ее. Какая, однако, печальная у нее любовь.
Снова и снова вспоминала Элспит, как горец повернулся, чтобы дать отпор их преследователям, как умолял ее бежать. Она подчинилась лишь потому, что дала слово во всем его слушаться, а потом Лотрин уговорил бежать и Уила. Страшно представить, что ждало его после того, как они бежали. Элспит не сомневалась, что Лотрина постарались взять живым, чтобы он смог предстать перед грозным взором Кайлеха, который прикажет подвергнуть его пыткам - страшно думать, каким именно. Какую смерть изобрел для него мстительный король горцев? В любом случае, медленную и мучительную.
Нет, лучше об этом не думать. Ей хотелось верить, что Лотрин жив, и, чтобы зря не расстраиваться, она переключила мысли на Уила. Заключенный в тело Корелди, он пытался спасти королеву. А ведь именно Бриавель лишил жизни его отца, не говоря уже о том, что на протяжении столетий это королевство было злейшим врагом Моргравии. Вспомнив об этом, Элспит задумалась о несчастной судьбе его сестры. Какая горькая участь постигла всю их семью! Какие страдания выпали на их долю! И все-таки она согласилась выполнить просьбу Уила. Он со своей стороны обещал ей вернуться в Скалистые горы, чтобы выяснить, какая судьба постигла Лотрина.
Она верила Уилу Тирску. Он хороший человек, и ей бы хотелось поговорить с ним, когда наступят лучшие времена, о том, каково это - оказаться в шкуре другого человека. Уилу крупно повезло, подумала она, что этим человеком оказался красавец Ромен Корелди. Страшно представить, если бы его лишил жизни какой-нибудь калека или недоумок, или кто-то гораздо ниже его по рождению. Или же - Элспит даже хихикнула - женщина!
Дорога шла в гору. Когда она поднимется на нее, оттуда как на ладони будет видна долина, монастырь и близлежащие деревушки. Элспит было приятно думать, что она уже почти у цели, и дорога вверх по горному склону казалась легкой и приятной.
Продолжая улыбаться мысли, что после красавца Ромена Уил вполне мог превратиться в женщину, она задумалась над тем, что скажет брату Якубу. Увы, стоило ей взобраться на гребень холма, как улыбка ее моментально исчезла, а с ней и хорошее настроение.
От монастыря остались одни почерневшие, закопченные стены, кое-где от них все еще поднимался дым. Людей она тоже не заметила - обитель казалась заброшенной и холодной, как будто братья покинули ее. Что же такое здесь стряслось?
Элспит не спешила приближаться к монастырю - прежде надо собраться с мыслями и попытаться понять, что произошло. Некоторое время она пристально всматривалась в представшую взгляду картину. Внимание ее привлекло нечто странное; девушка прищурилась и… Из груди ее тотчас вырвался стон отчаяния - боже, да это же люди. Люди, распятые на крестах. Правда, издали не видно, живые или уже мертвые.
Элспит не стала терять времени на дальнейшие размышления и, приподняв юбку, побежала.
Почти добежав до цели, она остановилась, чтобы перевести дыхание. Ее худшие опасения подтвердились. Деревня была сожжена. В ней не осталось ни души. К своему счастью, она не нашла мертвых тел, из чего сделала вывод, что жителей но всей видимости решили проучить в отместку за что-то такое. Может, они бежали и позже, когда опасность минует, еще вернутся, чтобы отстроить с вон жилища заново.
Отдышавшись, она обнаружила, что монахам повезло куда меньше. Им был преподан куда более суровый урок. Внутри монастырских стен стоял кошмарный запах обугленной человеческой плоти, ветер разносил его дальше, прочь от почерневших тел, что болтались на наскоро сооруженных распятиях.
Элспит даже не поняла, что плачет, пока порыв ветра не смахнул ей на щеку слезы. Судя по всему, людей поджигали и, объятых пламенем, словно живые факелы, оставляли умирать мучительной смертью. Стараясь не смотреть, Элспит осторожно переступила через обугленные останки - тут были и взрослые мужчины, и безбородые юноши. Похоже, что, когда в монастырь нагрянули каратели, монахи работали в саду, или же их собрали здесь, потому что именно в этом месте тел было больше всего. Элспит не сомневалась, что внутри их окажется не меньше, однако проверить свою догадку не осмелилась.
Мучительная смерть на кресте - несчастных сначала приколачивали гвоздями, после чего поджигали - похоже, была уготована избранным, настоятелю и его ближайшему окружению. Все как один мертвы, хотя тела их еще не тронуты тлением. Элспит поежилась. Это могло значить одно - кто бы ни были те, что сожгли монастырь, они покинули его недавно.
Нужно было сделать хоть что-нибудь, чтобы избавиться от отчаяния, но она не нашла в себе сил заглянуть в часовню. Вместо этого Элспит опустилась на колени и тут же, в монастырском дворе, у ног распятых, вознесла молитву всемогущему Шарру. Внезапно ей показалось, будто один из мертвецов что-то еле слышно прохрипел. От испуга Элспит упала навзничь, глядя на изуродованную безволосую голову, с которой свисали лоскуты кожи. Превозмогая ужас, она медленно поднялась и, вытянув вперед шею, на цыпочках приблизилась к несчастному.
- Найди Илену, - еле слышно прошептал полумертвый человек. - Она жива. Ее увел Пил.
- Вы брат Якуб? - спросила она, не найдя других слов.
Едва заметный кивок подтвердил ее догадку - перед ней действительно был брат Якуб.
- Давайте я помогу вам, - произнесла она со слезами в голосе и огляделась по сторонам в надежде найти какой-нибудь подходящий инструмент, чтобы вытащить гвозди.
- Поздно, - прохрипел он. Элспит обернулась - с обугленной плоти на нее смотрели невидящие глаза. - Скажи Ромену, - монах закашлялся, и из его горла вырвался булькающий хрип, - что это дело рук короля.
- Но зачем ему это понадобилось? - спросила она, понимая, что брату Якубу остается жить считанные мгновения.
- Тирск… он… - вот и все, что выдавил из себя умирающий, прежде чем из его груди вырвался последний мучительный вздох.
Элспит зарыдала. Она оплакивала его страдания, страдания других братьев, всех этих мирных божьих людей. Одновременно она чувствовала, как закипает в ней гнев, гнев против короля Моргравии. Теперь понятно, почему Уил не хотел, чтобы люди знали, кто он такой. Дрожащей рукой она прикрыла брату Якубу веки. Больше здесь нечего делать, а что касается следов зверств - на них она уже вдоволь насмотрелась. Память об увиденном останется с ней на всю жизнь. На прощание Элспит погладила почерневшую щеку храброго монаха, словно благодаря за то, что продержавшись дольше остальных, он сумел поведать ей страшную тайну. Теперь снова в путь. Она еще не решила, куда направит стопы, но знала, что сначала ей нужно найти молодую женщину, за которой охотится кровожадный король.