- Да, на Авроре, но вы-то родились не на Авроре и воспитывались не на их лад. Вы только что говорили, что не приспособились к этому безразличию в сексе, а сейчас его защищаете. Вы выражали отвращение к многократным бракам и неразборчивости в связях. Вы не говорили тем, кому отказывали, о причине отказа потому, возможно, что в глубине души стыдились иметь мужем Джандера. Может, вы знали, или подозревали, или просто предполагали, что такое необычно даже на Авроре, и вы стыдились?
- Нет, Илайдж, не стыдилась. Если муж-робот необычен даже на Авроре, то это, возможно, потому, что необычны такие роботы, как Джандер. Роботы на Солярии, на Земле и на Авроре - если не считать Дэниела и Джандера - могут дать лишь самое примитивное сексуальное удовлетворение. Они просто приспособлены для мастурбации, механический вибратор, и больше ничего. Когда будет много человекоподобных роботов, появится и секс-человек-робот.
- Как вы получили Джандера, Глэдия? Их было всего два, и оба в доме доктора Фастольфа. Доктор Фастольф просто дал вам его в полусобственность?
- Да.
- Почему?
- По доброте, я думаю. Я была одинока, разочарована, несчастна, чужая в чужой стране. Он дал мне Джандера для компании, и я вечно буду ему благодарна. Это длилось всего полгода, но будет ценно для меня всю мою жизнь.
- Доктор Фастольф знал, что Джандер ваш муж?
- Он никогда не говорил об этом, так что не знаю.
- А вы говорили?
- Нет.
- Почему?
- Не считала нужным, но вовсе не из стыда.
- Как это случилось?
Глэдия напряглась и враждебно спросила:
- Зачем мне объяснять вам это?
- Глэдия, время идет. Не воюйте со мной на каждом шагу. Вы расстроены тем, что Джандер… что его нет?
- Зачем вы спрашиваете?
- Вы хотите знать, что случилось?
- Опять-таки - зачем вы спрашиваете?
- Тогда помогите мне. Мне нужна вся информация, какую я могу получить, если я хочу хотя бы начать разработку этой, похоже, неразрешимой проблемы. Как Джандер стал вашим мужем?
Глаза Глэдии заволокло слезами.
- Обычно роботы не носят одежды, но они так сконструированы, как будто одеты. Я хорошо знаю роботов, поскольку жила на Солярии, и у меня есть некоторый художественный талант…
- Я помню ваши световые формы.
Глэдия благодарно кивнула:
- Я готовила новые рисунки для новых моделей. Они, по-моему, более интересны, чем те, какими пользуются на Авроре. Некоторые из моих рисунков здесь на стене. Есть и в других местах в доме.
Глаза Бейли пробежали по рисункам.
Он уже заметил их. Изображенные на них роботы не были похожи на тех, какими они бывают в действительности, - чрезмерно вытянутые в длину, неестественно изогнутые. Теперь он видел, что искажение было задумано очень умно. Глядя на них с новой перспективы, он увидел, что эти детали напоминают одежду. В них было что-то от костюмов слуг викторианской Англии - он видел такие в одной книжке.
Интересно, знала ли Глэдия о них, или просто случайное совпадение? Когда Бейли впервые увидел эти рисунки, он решил, что Глэдия окружила себя роботами, имитируя жизнь на Солярии. Она говорила, что ненавидела ту жизнь, но эти слова были только результатом ее размышлений. Солярия была единственным домом, который она хорошо знала, и его нелегко выбросить из памяти, да и вообще невозможно.
Этот фактор мог присутствовать в ее рисунках, даже если ее новые занятия дали ей более приятные сюрпризы.
- Я имела успех. Некоторые концерны, производящие роботов, хорошо платили мне за мои рисунки, и было очень много случаев, когда уже существующих роботов покрывали заново по моим указаниям. Это давало мне определенное удовлетворение и в какой-то мере компенсировало эмоциональную пустоту моей жизни. Когда доктор Фастольф дал мне Джандера, робот, конечно, был в обычной одежде. Доктор был настолько добр, что дал мне множество сменной одежды для Джандера, но в ней не было ничего особенного, а мне хотелось купить более, на мой взгляд, подходящее. Это означало, что надо было тщательно измерить Джандера, потому что я хотела заказать одежду по моим рисункам. Джандер разделся, и только тогда я полностью осознала, насколько он приближается к человеку. Ничего не было упущено, и те части, которые должны были напрягаться, и в самом деле напрягались, и находились, как и у человека, под контролем сознания. Я спросила, функционирует ли его пенис. Джандер ответил, что да, я заинтересовалась, и он продемонстрировал. Вы понимаете, что как ни похож он был на мужчину, я знала, что он робот. У меня есть некоторые колебания насчет прикосновения к мужчинам, и это наверняка играло какую-то роль в моей неспособности получить удовлетворение от секса с аврорцами. Но это был не мужчина, а я всю жизнь была с роботами, и свободно могла касаться Джандера. Я быстро осознала, что хочу коснуться его, и он быстро понял, что я хочу этого. Он был тонко настроенным роботом, и тщательно следовал Трем Законам. Не дать радость - это вызвать разочарование, которое можно расценить, как вред, а он не мог вредить человеку. И он старался дать мне радость. Именно потому, что я знала о его желании дать мне радость - чего я никогда не видела в аврорских мужчинах - я и в самом деле радовалась, и постепенно дошла до полной… Я думаю, это и есть оргазм.
- Значит вы были полностью счастливы?
- С Джандером? Да, конечно.
- Вы никогда не ссорились?
- Как же это возможно? Единственная его цель, единственный смысл его существования - быть мне приятным.
- Вас не смущало, что он делал это только для того, чтоб быть приятным вам?
- Не все ли равно, по какой причине кто-то что-то делает?
- Когда вы узнали полноту чувств, у вас ни разу не было желания сделать то же с аврорцем?
- Это было бы бесполезно. Я хотела только Джандера. Теперь вы понимаете, каково мне было потерять его?
Обычно серьезное выражение лица Бейли стало торжественным:
- Я понимаю, Глэдия. Простите, что я недавно причинил вам боль. Тогда я еще не вполне понимал.
Она заплакала, и он ждал, не зная, как утешить ее. Наконец, она вытерла слезы.
- Еще что-нибудь?
- Еще несколько вопросов на другую тему, и я больше не буду докучать вам.
Затем он осторожно добавил:
- Сегодня вы знаете, что многие считают доктора Фастольфа виновным в убийстве Джандера?
- Да.
- Вы знаете, что сам доктор считает себя единственным, кто мог бы убить Джандера тем способом, каким его убили?
- Да. Доктор сам говорил мне это.
- Думаете ли вы, что Джандера убил доктор Фастольф?
Она неожиданно резко взглянула на Бейли и сердито сказала:
- Конечно, нет! Зачем ему это? Джандер был его роботом, и доктор очень заботился о нем. Вы не знаете доктора, Илайдж. Он добрый человек, он ничего не мог плохого сделать кому-либо, и уж тем более роботу. Этого просто не могло быть.
- У меня больше нет вопросов, есть только одно дело сейчас - взглянуть на Джандера, если вы позволите.
Глэдия встала. Ее простое платье не было черным, как полагалось бы на Земле, а какого-то тусклого цвета, без единой яркой искорки, и даже Бейли, отнюдь не знаток одежды, понял, насколько это платье траурное.
- Пошли, - тихо прошептала она.
26
Они прошли через несколько комнат, по коридору и поднялись по короткому пролету лестницы в маленькую комнату, одна стена которой светилась. В комнате были койка и стул, больше ничего.
- Это была его комната, - сказала Глэдия.
Затем, как бы отвечая на мысли Бейли, она добавила:
- Это все, в чем он нуждался. Я оставляла его одного иногда даже на весь день: я не хотела устать от него. Теперь я хотела бы, чтобы он был со мной каждую секунду. Я ведь не знала, что у нас так мало времени впереди. Вот он.
Джандер лежал на койке, прикрытый до груди мягкой блестящей тканью. Лицо его было спокойно и нечеловечески безмятежно, глаза широко раскрыты, но непрозрачны и без блеска. Он очень походил на Дэниела, и понятно, почему Глэдии было не по себе в присутствии Дэниела.
- Доктор Фастольф осматривал его?
- Да. Я в отчаянии пришла к нему, и если бы вы видели, как он бежал сюда, расстроенный, с болью, в панике, вы никогда бы не сочли его виновным Но он ничего не мог сделать.
- Он раздет?
- Да. Доктор раздел его, чтобы осмотреть, а снова одевать не имело смысла.
- Вы позволите мне открыть его?
- Зачем? Что вы можете обнаружить, чего не обнаружил доктор Фастольф?
- Ничего. Но я должен знать, что ничего не упустил в расследовании.
- Хорошо, но потом опять покройте его.
Глэдия повернулась к нему спиной и уткнулась лбом в стену. Бейли знал, что она опять плачет.
Тело было, пожалуй, не совсем человеческое, мускулатура, пожалуй, несколько упрощенная, чуточку схематичная, но все остальное было на месте: соски, пупок и прочее, даже легкие волоски на груди.
Сколько дней прошло с убийства Джандера? Во всяком случае, больше недели, и никаких признаков разложения. Робот. Тело было теплое, крепкое, упругое.
Бейли не мог избавиться от чувства неловкости, ему казалось, что он нарушает покой умершего. Будь это труп человека, окоченение и холод лишили бы его присущих ему свойств. Тело же робота было куда более человеческим, чем труп человека.
Бейли снова прикрыл Джандера.
- Я закончил, Глэдия.
Она повернулась, посмотрела на Джандера и сказала:
- Пойдем?
- Да, конечно. Глэдия, вы так и оставите его здесь?
- А если оставлю, какое это имеет значение?
- В какой-то мере имеет. Вы должны постараться оправиться от потери. Нельзя носить траур в течение трех столетий.
Он сам сознавал, что его слова звучат сентенциозно, как же она должна воспринимать их?
- Я понимаю, что вы желаете мне добра, Илайдж, но меня просили сохранить Джандера до конца расследования, а потом его кремируют по моей просьбе. У меня будет его голограмма. Вы удовлетворены?
- Да. Мне пора вернуться в дом доктора Фастольфа.
- Я хочу, чтобы вы нашли того, кто это сделал и установили зачем. Я должна знать. И я уверена, что вы сможете.
Глава 7
Снова Фастольф
27
Бейли вышел из дома Глэдии на закате.
Дэниел шел позади него, Жискар, как и раньше, впереди.
- Вы хорошо себя чувствуете, коллега Илайдж? - спросил Дэниел.
- Вполне, - ответил Бейли.
Он был доволен собой.
- Я начал привыкать к открытому пространству, Дэниел, и даже могу восхищаться закатом. Он всегда такой?
- Да. Но давайте пойдем быстрее: в это время года рано темнеет.
- Я готов. Пошли.
Сам Бейли подумал, что лучше бы дождаться темноты - она дала бы ему иллюзию стен, а он в глубине души не был уверен, что его хорошее самочувствие, вызванное красивым закатом, продлится долго. Закат-то ведь за пределами закрытого помещения! Нет, это трусливая неуверенность, он не должен поддаваться ей. Жискар бесшумно подошел к нему:
- Может быть, вы предпочитаете подождать, сэр? Может, темнота для вас лучше? Нам ведь все равно.
Бейли увидел других роботов в отдалении. Интересно, кто их послал для его охраны - Глэдия или Фастольф? Это подчеркивало их заботу о нем, и он упрямо не желал показать слабость.
- Нет, пойдем сейчас, - сказал он.
Он быстро пошел по направлению к дому Фастольфа, хотя и не видел его за далекими деревьями.
Хорошо бы освободиться от страха, заставляющего стучать зубами. А может, они стучат от холодного вечернего ветра, и от него же гусиная кожа на руках?
Нет… Нет… Я не боюсь.
- Дэниел, вы хорошо знали Джандера?
- Мы некоторое время были вместе, со времени изготовления друга Джандера до его перехода в дом мисс Глэдии.
- Вас не смущало, что Джандер так похож на вас?
- Нет. Мы оба знали наши различия, и доктор Фастольф тоже не путал нас. Так что мы были два индивидуума.
- Вы тоже различали их, Жискар?
- Насколько я помню, не было такого случая, когда это потребовалось бы.
- А если бы пришлось?
- Я бы различил их.
- Дэниел, в тот период, когда Джандер был в доме мисс Глэдии, вы виделись с ним?
- Нет, коллега Илайдж. Мисс Глэдия держала его в доме. В тех случаях, когда она посещала доктора Фастольфа, она никогда не брала его с собой, а когда я сопровождал доктора Фастольфа к ней, я не видел друга Джандера.
Бейли слегка удивился. Он хотел было задать тот же вопрос Жискару, но раздумал. Такой, как выразился Фастольф, перекрестный допрос роботов ничего, в сущности, не дает. Они не могут сознательно сказать то, что может повредить человеку, их не вынудишь к этому ни обманом, ни подкупом. Они не могут откровенно солгать, но будут вежливо давать бесполезные ответы.
Они подошли к крыльцу дома, и Бейли почувствовал, что его дыхание участилось. Он был уверен, что дрожь рук и нижней губы происходит только от холодного ветра.
Солнце уже село, на потемневшем небе стали появляться звезды. Бейли вошел в тепло сияющих стен дома. Он был в безопасности.
Фастольф встретил его:
- Вы вовремя вернулись, мистер Бейли. Ваша беседа с Глэдией прошла успешно?
- Очень успешно. Я, может быть, даже держу ключ к разгадке.
28
Фастольф вежливо улыбнулся, и это не означало ни удивления, ни энтузиазма, ни сомнения. Он ввел Бейли в столовую, которая была меньше и уютнее той, где они завтракали.
- Мы с вами, дорогой мистер Бейли, будем обедать без формальностей, только вдвоем, даже роботов не будет, если вы желаете. О делах говорить не будем, разве что вы очень захотите этого.
Бейли ничего не сказал, но остановился в изумлении, глядя на стены. Они были волнистые, сияюще-зеленые, медленно изменяющиеся по светотени и оттенкам от пола к потолку. Эти стены делали комнату похожей на грот на дне моря.
Эффект был головокружительный - по крайней мере, для Бейли. Фастольфу не составило труда понять впечатление Бейли:
- К этому нужно привыкнуть, мистер Бейли. Жискар, уменьши освещение стен… Спасибо.
Бейли облегченно вздохнул:
- И вам спасибо, доктор Фастольф. Могу я сходить в туалет?
- Пожалуйста.
- Не могли бы вы…
Бейли замялся.
Фастольф хихикнул:
- Вы найдете там все совершенно нормальным. Жаловаться вам не придется.
- Весьма признателен.
Туалет и в самом деле был просто туалетом, только более роскошным и более удобным, чем те, какие он видел. Он невероятно отличался от земного. Он прямо сиял чистотой. Бейли мрачно подумал, что, поживи он на Авроре подольше, ему трудно было бы снова привыкать к толпам в земных туалетах. А здесь его окружали удобства из слоновой кости и золота - конечно, золото и кость не настоящие. Он вдруг вздрогнул от воспоминания о случайных обменах микробами на Земле. Наверное, то же чувствуют и космониты? Можно ли порицать их? Однако, аврорцы так ненужно выпячиваются с украшениями, так настойчиво уверяют, что живут в согласии с природой, а сами приручают и уродуют ее. Может, это только в доме Фастольфа?
У Глэдии дом куда проще, но, может быть, потому, что она с Солярии?
Обед был просто восхитителен.
Как и за ленчем, тут было заметнее ощущение близости к природе. Блюд было много, и можно было заметить, что все они были когда-то частью растений и животных.
Бейли уже начинал смотреть на случайно попавшую в тарелку косточку, жилку или хрящик не с отвращением, как раньше, а как на крошечное приключение.
Некоторые блюда ему не очень понравились, но это было неважно. Главное, что все они очень отличались по вкусу.
Несмотря на предложение Фастольфа, чтобы роботы не присутствовали, обслуживал их все-таки робот. Бейли подумал, что Фастольф настолько привык к роботам, что просто не замечает этого факта, а Бейли не стал заострять на этом внимания
Робот был молчалив и двигался бесшумно. Его нарядная ливрея была как бы взята из исторической пьесы, которую Бейли видел по гиперволновой программе.
Только при очень близком разглядывании можно было увидеть, что этот костюм был световой иллюзией, а робот снаружи был из гладкого металла, и только.
- Поверхность слуги сделала Глэдия? - спросил Бейли.
- Да, - сказал Фастольф.
Он был явно доволен.
- Она воспримет как комплимент, что вы узнали ее работу. Она молодец, верно? Ее работы невероятно популярны, и она приносит пользу аврорскому обществу.
Разговор за столом был приятным, но незначительным. Бейли не настаивал на "деловой беседе", и, в сущности, предпочитал помалкивать и наслаждаться едой, и потому не мог решить, как подойти к делу, которое казалось бы ему основным пунктом проблемы с Джандером. Фастольф взял инициативу на себя: