Услышав крик: "Робот!", он уже точно знал, что может сейчас произойти. Выше и ниже двигавшейся полосы собралась группа молодежи, робот попадет там в ловушку и в результате с грохотом полетит вниз. Если же появится полицейский, любой юнец будет уверять, что робот налетел на него, и мальчишку, без сомнения, отпустят.
Бейли быстро прошел между первым юнцом и роботом, шагнул в сторону на более быструю дорожку и поднял руку, как бы защищаясь от усилившегося ветра. Парнишка оказался каким-то образом столкнутым на более медленную дорожку, к чему не был готов, но удержался на ногах и дико закричал:
- Эй!
Его друзья остановились, быстро оценили ситуацию и сменили направление.
- На экспресс, парень.
Бейли быстро прошел через толпу стоявших пассажиров, толкая Р.Джеронимо перед собой; нашел свободное место на верхнем уровне, взялся за шест, крепко наступил на ногу робота, и снова начал пресекать все попытки праздных зевак пялить глаза на робота.
Оба вышли возле Управления. Бейли сдал робота в дверях и получил расписку.
Он тщательно проверил дату, время и серийный номер робота и положил расписку в сумку. До конца дня надо будет проверить, чтобы передача была зарегистрирована компьютером.
Теперь он мог идти к комиссару - а он знал комиссара. Любая оплошность Бейли будет достаточной причиной для понижения в должности. Он был тяжелым человеком, этот комиссар, и прошлые служебные успехи Бейли рассматривал как личное оскорбление.
3
Комиссара звали Уилсон Рот. Он занимал этот пост два с половиной года, с тех пор, как Джулиус Эндбер вышел в отставку, когда шум, вызванный убийством космонита, утих, и можно было спокойно уйти.
Бейли так и не примирился с этой заменой. Джулиус, несмотря на все свои недостатки, был не только начальником, но и другом, Рот же был только начальником, он даже не был уроженцем этого Города, его перевели сюда из другого района Земли.
Рот не был ни слишком высоким, ни слишком толстым, но голова у него была большая, и, казалось, сидит она на слегка наклонившейся вперед от туловища шее. От этого он выглядел тяжелым: тяжелое тело, тяжелая голова. Даже полуопущенные веки казались тяжелыми.
Можно было подумать, что он дремлет, но он никогда ничего не упускал.
Бейли подметил все это очень быстро. У него не было иллюзий, что он нравится Роту, как и в том, что Рот нравится ему.
Рот никогда не говорил раздраженно, но слова его не доставляли удовольствия никому.
Он сказал:
- Бейли, почему вас так трудно найти?
Бейли почтительно ответил:
- У меня было свободное время, комиссар.
- Да, это ваша привилегия, как принадлежащего к категории С-7. Вы слышали о волновике? Иногда он принимает официальные сообщения, значит, вас можно вызвать даже в ваш выходной.
- Я хорошо знаю это, комиссар, но нет никаких правил насчет ношения волновика. Нас можно найти и без него.
- Внутри Города - да, но вы были вне Города, если я не ошибаюсь?
- Вы не ошиблись, комиссар. Я был именно там. Но нет такого правила, что в этом случае я должен носить волновик.
- Прячетесь за букву закона?
- Да, комиссар, - спокойно ответил Бейли.
Комиссар встал, мощный и смутно угрожающий, сел на край стола. Выходившее наружу окно, устроенное Эндбери, было давно уже заделано и закрашено. В закрытой комнате комиссар казался еще крупнее. Он сказал, не повышая голоса:
- Вы рассчитываете на благодарность Земли, как я полагаю?
- Я рассчитываю на то, что делаю свою работу, в соответствии с правилами, и как могу лучше, комиссар.
- И на признательность Земли, когда нарушаете дух этих правил.
Бейли не ответил.
- Считаю, что вы хорошо поработали в деле об убийстве Сар-тона три года назад, - сказал Рот.
- Спасибо, комиссар. Демонтаж Космотауна явился, я думаю, результатом расследования дела.
- Да, и этому аплодировала вся Земля. Считаю также, что вы хорошо поработали на Солярии два года назад, и - можете не напоминать мне - результатом был пересмотр торговых договоров с Внешними Мирами к значительной выгоде Земли.
- Я думаю, это есть в записи, сэр.
- И в результате вы стали героем.
- Я ничего не требовал.
- Вы получили два повышения, по одному после каждого дела, и была даже гиперволновая драма на основе событий на Солярии.
- Которая была поставлена без моего разрешения и вопреки моему желанию, комиссар.
- Которая, тем не менее, сделала вас героем.
Бейли пожал плечами. Комиссар помолчал несколько секунд и продолжал:
- Но за последние два года вы не сделали ничего важного.
- Земля имеет право спросить, что я сделал за это время.
- Точно. И она, вероятно, спросит. Известно, что вы лидер этой новой причуды бывать за пределами Города, ковыряться в земле и изображать из себя роботов.
- Это разрешено.
- Не все, что разрешено, одобряется. Возможно, многие считают вас скорее человеком со странностями, чем героем.
- Может быть, это согласуется с моим собственным мнением о себе, - ответил Бейли.
- У публики короткая память. Героизм быстро забывается, заслоненный вашими странностями, так что, если вы совершите ошибку, вам придется плохо. Вы рассчитываете на свою репутацию…
- Простите, комиссар, я на нее не рассчитываю.
- Репутация Полицейского Департамента, на которую вы надеетесь, не спасет вас, и я не сумею спасти вас.
По лицу Бейли промелькнула тень улыбки:
- Я не хотел бы, чтобы вы, комиссар, рисковали своим положением, спасая меня.
Комиссар пожал плечами и изобразил такую же бледную улыбку:
- Насчет этого не беспокойтесь.
- Но почему вы говорите мне все это, комиссар?
- Чтобы предупредить вас. Я не пытаюсь свести вас к нулю, поэтому предупреждаю сразу. Вас привлекают для участия в очень деликатном деле, где легко можно совершить ошибку, и я заблаговременно предупреждаю вас, чтобы вы ее не сделали.
Его лицо расплылось в широкой улыбке.
Со стороны Бейли улыбки не последовало.
- Вы можете мне сказать, что это за "очень деликатное дело"?
- Я не знаю.
- Это касается Авроры?
- Р.Джеронимо велено было сказать вам так, но я об этом ничего не знаю.
- Тогда почему же вы говорите, комиссар, что это очень деликатное дело?
- Видите ли, Бейли, вы - исследователь тайн. С чего бы члену Земного Департамента Юстиции приехать сюда, когда вас просто могли вызвать в Вашингтон, как это было два года назад, в связи с инцидентом на Солярии? И почему эта особа из Юстиции хмурится, проявляет недовольство и нетерпение, что вас не разыскали мгновенно? Ваше решение оказаться труднодостижимым было ошибкой, но я за это не несу ответственности. Вероятно, само по себе это не является чем-то роковым, но я уверен, что вы уже произвели плохое впечатление.
- Однако, вы задерживаете меня еще больше, - хмуро ответил Бейли.
- Нет. Должностное лицо из Юстиции решило немного освежиться. Вы знаете, как они выпендриваются. Закончит - придет. Известие о вашем появлении передано, так что вам остается только ждать, как и мне.
И Бейли ждал. Он давно знал, что гиперволновой фильм, поставленный вопреки его воле, хотя и помог Земле, но сильно повредил ему в Департаменте, сделав его человеком заметным. Он получил повышение и несколько большие привилегии, но также усилил к себе враждебность Департамента. Чем выше он поднимется, тем легче разобьется в случае падения. Если сделает ошибку.
4
Особа из Юстиции вошла, небрежно огляделась, обошла стол Рота и села на его место. Будучи высокопоставленной персоной, должностное лицо и вело себя соответственно. Рот спокойно занял другое место.
Бейли остался стоять, стараясь не показать своего изумления. Рот мог бы предупредить его, но не сделал этого. Он явно выбирал слова, чтобы не подать и намека.
Чиновник оказался женщиной.
Собственно, в этом не было ничего особенного. Женщина может быть любым чиновником, даже генеральным секретарем.
Женщины были и в полиции, одна даже в чине капитана. Но вот так, без предупреждения… в данном случае никто не мог бы ожидать этого. В истории случалось, что женщины в большом количестве занимали административные посты. Бейли знал это, так как был хорошо знаком с историей, но сейчас времена переменились.
Женщина была высокого роста и сидела в кресле очень прямо. Ее униформа не слишком отличалась от мужской, прическа была немодная и не служила украшением.
Ее пол выдавали только груди, выпуклость которых она не скрывала. Ей было лет сорок, однако, в темных волосах не было седины. Черты лица были правильные, четко высеченные. Она не спросила - констатировала:
- Вы следователь Илайдж Бейли, класса С-7.
- Да, мэм.
- Я заместитель секретаря Лавиния Димачек. А вы совсем не такой, как в фильме.
Бейли часто это слышал. Он сухо сказал:
- Они не могли точно скопировать меня, если хотели собрать много зрителей.
- Я в этом не уверена. Вы выглядите гораздо мужественнее, чем тот актер с младенческим лицом.
Бейли поколебался, но решил воспользоваться случаем - или просто не мог удержаться:
- У вас утонченный вкус, мэм. Она засмеялась.
- Надеюсь, что так. А теперь - почему вы заставили меня ждать?
- Я не знал, что вы приедете, мэм, а у меня был выходной.
- И вы его проводили за пределами Города, как я поняла.
- Да, мэм.
- Не будь у меня утонченного вкуса, я бы сказала, что вы один из тех чокнутых, но вместо этого позвольте мне сказать - вы один из тех энтузиастов.
- Да, мэм.
- Вы надеетесь когда-нибудь эмигрировать и найти новые миры в Галактике?
- Возможно, не я, мэм. Может, я окажусь слишком старым.
- Сколько вам сейчас?
- Сорок пять, мэм.
- Ну, на столько вы не выглядите. Мне тоже сорок пять.
- Но вы-то на них не выглядите, мэм.
- Старше или моложе?
Она снова засмеялась.
- Но шутки в сторону. Вы считаете меня слишком старой, чтобы стать первооткрывателем?
- В нашем обществе не может быть пионером никто без тренировки вне условий Города. Тренироваться лучше всего с юности. Я надеюсь, что мой сын когда-нибудь ступит на поверхность другого мира.
- Вот как? Вы, конечно, знаете, что Галактика принадлежит Внешним Мирам?
- Их только пятьдесят, мэм, а в Галактике миллионы миров, годных для обитания - или их можно сделать годными - и не имеющих собственной разумной жизни.
- Да, но ни один корабль не может подняться с Земли без разрешения космонитов.
- Разрешения можно добиться, мэм.
- Я не разделяю вашего оптимизма, мистер Бейли.
- Я разговаривал с космонитами, которы…
- Я знаю это от своего начальника Альберта Миннима, который два года назад посылал вас на Солярию.
Она слегка скривила губы.
- Актер, игравший его крошечную роль в том фильме, очень походил на него, насколько я помню. Минниму не понравилось.
Бейли сменил разговор:
- Я просил заместителя секретаря Миннима…
- Он получил повышение.
Бейли, прекрасно понимавший важность званий в табели о рангах, спросил:
- Каков его новый титул, мэм?
- Вице-секретарь.
- Спасибо. Я просил вице-секретаря Миннима получить для меня разрешение посетить Аврору в связи с поисками новых миров.
- Когда?
- Вскоре после моего возвращения с Солярии. С тех пор я дважды возобновлял свою просьбу.
- Но не получили благоприятного ответа?
- Нет, мэм.
- Вы были удивлены?
- Разочарован, мэм.
- Зря.
Она слегка откинулась в кресле.
- Ваши отношения с Внешними Мирами весьма шатки. Вы, конечно, почувствовали, что ваши два детективных подвига облегчили положение. Так оно и есть. Эта ужасная гиперволновая пьеса тоже помогла. Но облегчение такое…
Она почти соединила большой и указательный пальцы.
- Против такого…
Она раскинула руки.
- При таких обстоятельствах мы вряд ли могли рискнуть послать вас на Аврору, на главный Внешний Мир, где вы, возможно, сделали бы что-нибудь, что усилило бы межзвездную напряженность.
Бейли посмотрел ей в глаза.
- Я был на Солярии и не сделал ничего плохого. Наоборот…
- Да, я знаю. Но вы были там по просьбе космонита, а это далеко не то, что быть там по нашей просьбе. Вы не можете не понимать этого.
Бейли молчал. Она продолжала:
- Ситуация стала во много раз хуже в то время, когда вы прислали вашу просьбу, и вице-секретарь правильно сделал, что отклонил ее. А в последний месяц положение стало особенно скверным.
- Это и есть причина нашего сегодняшнего совещания, мэм?
- Вам не терпится, сэр? - ядовито спросила она с начальственными интонациями. - Вы приглашаете меня идти прямо к цели?
- Нет, мэм.
- Явно приглашаете. А собственно, почему бы и нет? Я становлюсь утомительной. Давайте ближе к делу. Вы знаете Хена Фастольфа?
- Я встречался с ним однажды, - осторожно ответил Бейли, - три года назад, в Космотауне.
- Вы, кажется, понравились ему.
- Он был достаточно дружелюбен… для космонита. Она слегка пренебрежительно фыркнула:
- Представляю. Вы знаете, что он был видным политическим деятелем на Авроре последние два года?
- Он был членом правительства, как я слышал от своего бывшего партнера.
- От Р.Дэниела Оливо, робота космонитов, вашего друга?
- Моего бывшего коллеги, мэм.
- Это, когда вы решали маленькую проблему насчет двух математиков на борту корабля космонитов?
- Да, мэм.
Бейли кивнул.
- Как видите, мы хорошо информированы. Доктор Хен Фастольф был в той или иной степени лидером в аврорском правительстве, важной фигурой законодательной власти их планеты, и о нем говорили даже как о будущем Председателе, а Председатель на Авроре, как вы знаете, нечто вроде президента.
- Да, мэм, - сказал Бейли.
Он подумал, скоро ли она подойдет к тому весьма деликатному делу, о котором говорил комиссар.
Димачек, казалось, не спешила:
- Фастольф из умеренных. Он сам так называет себя. Он чувствует, что Аврора и вообще Внешние Миры зашли слишком далеко в своем направлении, как вы, возможно, чувствуете, что мы на Земле зашли слишком далеко в нашем. Он хочет сделать шаг назад, уменьшить производство роботов, ускорить смену поколений, вступить в союз и дружбу с Землей. Естественно, мы поддерживаем его, но очень осторожно. Если мы будем слишком демонстративно выражать свои чувства, это может оказаться для него смертельным ударом.
- Я думаю, - сказал Бейли, - что он не поддержал бы Землю в исследовании и заселении других планет.
- Я тоже так думаю, и полагаю, что он говорил вам об этом.
- Да, мэм.
- Как вы думаете, он представляет общественное мнение на Внешних Мирах?
- Не знаю, мэм.
- Боюсь, что не представляет. С ним - равнодушные; против него - огонь страстей Он держится так близко к правительственным постам только благодаря своей политической ловкости и личному обаянию. Его величайшей слабостью, бесспорно, является симпатия к Земле. Это постоянно используется против него, и в то же время это оказывает влияние на тех, кто разделяет его точку зрения во всех других аспектах. Если бы вы были посланы на Аврору, любая ваша ошибка усилила бы антиземные чувства и, таким образом, ослабила бы Фастольфа, возможно, самым роковым образом, Земля просто не может пойти на такой риск.
- Понятно, - пробормотал Бейли.
- Фастольф склонен рисковать. Именно он организовал вашу поездку на Солярию, в то время, когда его политическая власть едва только начиналась, и он тогда был очень уязвим. Но он мог потерять только свою личную власть, в то время, как мы должны были заботиться о благополучии восьми миллиардов людей Земли. Именно это делает теперешнюю политическую ситуацию почти немыслимо деликатной.
Она сделала паузу, и Бейли был вынужден спросить:
- На какую ситуацию вы ссылаетесь, мэм?
- Похоже, что Фастольф вовлечен в серьезный и беспрецедентный скандал. Если он не сумеет выкрутиться, то его политический крах - дело нескольких месяцев, но все равно рано или поздно он будет уничтожен как политическая сила на Авроре, и это будет реальным бедствием для Земли.
- Могу я спросить, в чем его обвиняют? Коррупция? Измена?
- Ничего такого преступного. Его личную честность не подвергают сомнению даже его враги.
- Тогда преступление на почве страсти. Убийство?
- Не совсем убийство.
- Не понимаю, мэм.
- На Авроре, мистер Бейли, есть люди и есть роботы, в большинстве своем похожие на наших, немногим лучше. Но есть и человекоподобные роботы, настолько человекоподобные, что их можно принять за людей.
Бейли кивнул:
- Я это хорошо знаю.
- Я полагаю, что уничтожение человекоподобного робота - не совсем убийство в точном смысле этого слова.
Бейли подался вперед, широко раскрыв глаза, и закричал: