Уклоняясь от быков, Годфри повернул за изгиб и его страх усилился, когда перед ним появилось огромное подразделение Империи, бросившееся в атаку со скоростью, ослепившей его. Годфри сглотнул. Он проделал хорошую работу, освободив быков, и удивился тому, что его сумасшедший план сработал. Но теперь он видел, что приближаются новые подкрепления Империи, и чувствовал, что все было напрасно. В любом случае они скоро умрут от рук этой значительно превосходящей силы – это было более чем очевидно.
Больше всего его пугал вид человека, возглавляющего нападение. У него задрожали колени. Там, прямо перед ним, был человек, которого он считал братом. Торгрин. Годфри не мог поверить своим глазам: Тор мчался прямо на них. Он казался одержимым, выглядел крупнее и сильнее, чем когда-либо, атаковав их с ослепляющей силой, с мечом, который Годфри не узнавал. На нем были отметки Империи, и Тор держал его в руках так, словно он был живым. Тор скакал так, словно несся на крыльях молнии.
Годфри приготовился к худшему, когда понял, что находится прямо у Тора на пути. Почему из всех людей именно он?
"Тор!" – крикнул Годфри, когда они приблизились, в надежде на то, что Тор узнает их, опустит свое оружие и свернет в другую сторону.
Но это не сработало. Глаза Тора были глазами одержимого человека, и он мчался прямо на него.
Годфри поднял свой щит двумя руками, приготовившись к ужасному удару.
Тор бросился на него, высоко подняв свой меч, нахмурившись, и Годфри понял, что ему пришел конец.
Годфри так сильно занервничал, что заранее вздрогнул и случайно скользнул в сторону, начал неловкое падение со своего коня.
Этот случайный поворот спас его. Когда Тор замахнулся своим мечом, он промахнулся. Меч нанес удар по щиту Годфри вместо его головы. Раздался громкий звон, после чего Годфри окончательно упал с лошади.
Слетев со своего коня, Годфри приземлился на землю с глухим стуком, что выбило из него воздух. Он покатился в грязи, хватая ртом воздух, в голове у него звенело. Он продолжал катиться, пока, наконец, не остановился и не поднял голову.
Лошади вокруг него обратились в паническое бегство, они скакали во все стороны и, когда Годфри поднял свой подбородок, последним, что он увидел, было копыто лошади, ударившее его прямо по лбу и лишившее его сознания.
* * *
Андроникус был доволен, наблюдая за тем, как Торникус вернулся в норму, сражаясь, возглавляя атаку и прорезая свой путь через поля своих соотечественников. Сотни воинов МакКлаудов скакали на передовых линиях, чтобы встретиться с ним. Они были достаточно глупы, чтобы полагать, будто могут сразить его сына.
Тор владел своим оружием как предметом ярости, убив полудюжину мужчин единым ударом. Поле окрасилось в красный цвет от крови Кольца. МакКлауды падали у ног Тора.
Андроникус удовлетворенно улыбнулся, после чего и сам бросился в битву.
Держа в руках трехглавый цеп, Андроникус взмахнул им, попадая в одну мишень за другой, ударяя врагов, отрывая им головы направо и налево. Он был слишком высоким, слишком сильным, слишком быстрым для каждого из них, и прорезал путь смерти. Он широко улыбался, рассматривая дело своих рук. Давно он так не веселился. Андроникус наслаждался тем, что встретился лицом к лицу с оставшимися силами Кольца. После этого сражения Кольцо, наконец, станет принадлежать ему.
Андроникус заметил одного из лидеров – Кендрика – который бесстрашно бросился на него. Этот воин на самом деле обезумел, если думал, что он может мериться силами с Великим Андроникусом. Андроникус закричал и пнул своего коня, мужчины расступились, когда двое великих воинов бросились друг на друга на открытом участке.
Андроникус размахнулся своим цепом над головой Кендрика, рассчитывая на то, что покончит с ним. Но он удивился, обнаружив, что Кендрик не был похож на тех, с кем он привык сражаться: он был быстрее и проворнее. Он пригнулся, уворачиваясь от удара Андроникуса, после чего нанес удар своим мечом – так быстро, что ему даже удалось порезать предплечье Андроникуса.
Андроникус закричал – больше от удивления, чем от боли. Никто не одерживал над ним верх в сражении уже долгое время.
Но боль только заставила его сфокусироваться. Он был слишком самоуверенным и теперь осознал, что Кендрик был не похож на других.
Андроникус держал в руках свой цеп, размахивая им, в этот раз целясь ниже, в лошадь Кендрика.
Металлический шипованный шар ударил коня Кендрика по голове, отчего тот споткнулся.
Застигнутый врасплох, Кендрик не предвидел такого поворота и, когда он наклонился вперед, чтобы удержать своего коня, Андроникус бросился вперед со спрятанным кинжалом на конце его латной рукавицы и порезал грудь Кендрика.
Кендрик закричал, но развернулся со своим щитом и ударил Андроникуса по лицу. Такого Андроникус не ожидал.
Он оступился назад и тем же движением протянул руку, схватил короткое копье, спрятанное в его седле, развернулся и метнул его в Кендрика.
Копье вонзилось в плечо Кендрика, и рыцарь закричал, схватив его.
Андроникус наклонился вперед и изо всех сил ударил Кендрика своим щитом в челюсть, сбив его с лошади, в то время как из его плеча по-прежнему торчало копье.
Кендрик неподвижно упал на землю. Его конь упал вместе с ним. Андроникус чувствовал себя более удовлетворенным, чем когда-либо за долгие годы.
Андроникус сделал круг, собираясь покончить с Кендриком. Но когда он высоко поднял свое копье, на него напали несколько людей Кендрика и он был отвлечен, сражаясь с ними. Краем глаза он увидел, что Кендрик откатился в сторону и присоединился к другому сражению.
"В другой раз", - подумал Андроникус. Рано или поздно Кендрик умрет от его руки.
* * *
Бронсон сражался изо всех сил, решив отказаться от своего щита и вместо него взять в свою единственную руку меч. Он делал все, что в его силах, сражаясь одной рукой. На месте обрубка второй руки находился цеп, прикрепленный крюком. Он боролся как одержимый, прилагая максимум усилий для того, чтобы защитить Кольцо. Он скакал вперед, яростно сражаясь рядом со Срогом. Они оба боролись спина к спине, убивая десятки солдат Империи со всех сторон.
"БРОНСОН!" – прокричал голос.
Бронсон узнал бы этот голос где угодно. У него по спине пробежал холодок.
Обернувшись, среди группы солдат он увидел своего заклятого врага, своего отца, МакКлауда. Человека, который отнял у него руку. Человека, которого он ненавидел больше всего в своей жизни.
Бронсон закричал и, пнув своего коня, бросился на своего отца. МакКлауд атаковал в ответ, как одержимый дьявол, лишенный одного глаза. Его лицо было обезображено выжженной на нем эмблемой Империи. Он стал отвратительным существом – еще более отвратительным, чем прежде.
Вот они и встретились, наконец. Отец и сын. Неизбежное, в конце концов, произошло. Бронсон долго ждал этого дня. Он стер бы имя своего отца, если бы мог. Или, по крайней мере, отправил своего отца в ад. Это была месть, о которой Бронсон размышлял каждый день, глядя на культю своей руки.
"ОТЕЦ!" – крикнул в ответ Бронсон.
Он бросился вперед с жаждой мести, высоко подняв свой меч, в то время как его отец издал боевой клич.
Они оба встретились посреди открытого участка. Солдаты Империи расступились, и МакКлауд замахнулся своим боевым топором двумя руками и закричал, прицелившись в голову своего сына.
Бронсон пригнулся в последнюю секунду и замахнулся своим цепом. Ему удалось ударить отца в затылок.
МакКлауд оступился и упал со своего коня.
Бронсон не стал терять времени: он сделал круг и спрыгнул на землю, встретившись с отцом лицом к лицу на ногах, в то время как тот медленно поднимался, дезориентированный, пошатываясь. Бронсон опустил свой меч одной рукой, и МакКлауд поднял щит, чтобы отразить удар. Но Бронсон наносил удары снова и снова, постепенно выбив щит из рук отца. После чего он откинулся назад и ударил его ногой.
Его отец оступился и упал на спину, ударившись, не успев подняться.
Бронсон стоял над ним, тяжело дыша. Он поднял ногу и поставил ее на горло своего отца.
МакКлауд стал жадно хватать ртом воздух, и Бронсон поднял свой меч и прижал его кончик к запястью отца.
"Ты отнял у меня руку, отец", – сказал Бронсон. – "Мне следует отнять твои. На самом деле, мне следует убить тебя", – вздохнул он. – "Но я не опущусь так низко. У меня больше чести, чем у тебя. Вместо этого я сделаю тебя, невредимого, своим пленником. Ты сдаешься?"
МакКлауд сопротивлялся, хватая ртом воздух, после чего кивнул в знак согласия.
Бронсон медленно убрал кончик своего меча от его запястья.
"Повернись и поставь руки за спину", – приказал Бронсон.
МакКлауд подчинился и тогда Бронсон нагнулся, чтобы схватить своего отца, снимая дополнительный набор кандалов со своего пояса.
Но когда он нагнулся, МакКлауд внезапно развернулся, схватил пригоршню грязи и бросил ее в глаза сына.
Бронсон закричал, подняв руку к глазам и уронив кандалы. МакКлауд развернулся и ударил сына локтем в пах изо всех сил.
Бронсон в агонии упал на землю.
МакКлауд стоял над ним, схватив его за волосы на затылке.
"Рад снова видеть тебя, сын", – сказал он.
МакКлауд поднял колено и опустил лицо Бронсона. В воздухе раздался хруст, когда он сломал своему сыну нос.
Бронсон почувствовал вкус крови и последним, что он увидел, была слишком быстро приближающая земля, приветствующая его.
* * *
Тор прорывался через поле боя, убивая большое количество воинов МакКлауда, которые скакали, чтобы атаковать его отца. Его нельзя было остановить, он прорезал путь быстрее, чем они могли отреагировать. Только одно сейчас имело значение – Андроникус и уничтожение всех этих соперников в Кольце.
Тор не мог остановиться. Он чувствовал себя одержимым, находясь под контролем силы, которая была могущественнее его собственной. Его меч практически размахивал самостоятельно.
Оглянувшись, Тор увидел неподалеку своего отца, сбившего Кендрика с его коня, и впервые Тор моргнул. На короткий миг какая-то давно утраченная его часть шевельнулась внутри. На мгновение часть его узнала Кендрика, но он не помнил откуда. На мгновение часто его растерялась, забыв, за кого он сражается.
Но затем Тор ощутил прилив энергии и, обернувшись, увидел Рафи, скачущего позади него. Тот поднял свои пальцы в его сторону. Тор почувствовал, как его поглотила огромная волна энергии, отчего ему стало сложно думать. Он почувствовал, как внутри него происходит титаническая борьба за контроль, за свободную волю. А затем его поглотил туман.
Когда Тор снова посмотрел на Кендрика, он его больше не узнавал. Он был всего лишь одним из бесконечных противников его отца, очередным повстанцем, не желающим уступить Кольцо.
Раздался свирепый боевой клич, отличающийся от остальных и, обернувшись, Тор увидел, что его атакует воин. Остальные солдаты расступились, образуя для них широкое пространство, и рыцарь остановился перед Тором лицом к лицу. В сражении наступило мимолетное затишье, когда другие воины повернулись, чтобы посмотреть на них. Очевидно, этот рыцарь, кем бы он ни был, являлся важным человеком со стороны МакГилов.
"Торгрин! Это я, Эрек!" – прогремел рыцарь, гордо восседая на своем коне. – "Ты не в себе. Я не хочу сражаться с тобой, я прошу тебя сложить свое оружие. Опусти оружие и присоединяйся к нашему делу!"
Тор почувствовал, что его охватил гнев. Кто этот незнакомец, считающий, что он вправе указывать ему, что делать?
"Я ни для кого не опущу свое оружие!" – вызывающе крикнул Тор в ответ.
Тор не стал зря терять времени: он бросился вперед, высоко подняв свой меч, и раздался лязг мечей, когда он и Эрек встретились в свирепом противостоянии, нанося ударом за ударом. Ни один из них не уступал ни на дюйм.
Наконец, Тор увернулся от одного из ударов Эрека, после чего нырнул со своего коня и повалил его на землю.
Они оба покатились по земле, сражаясь. Ни один из них не получал преимущества. Наконец, Тор выкатился из-под Эрека и они снова поднялись на ноги.
Они стояли лицом друг к другу, и вокруг них образовалась широкая поляна, пока другие воины остановились, чтобы наблюдать за ними.
"Торгрин, я умоляю тебя!" – крикнул Эрек, тяжело дыша, с кровью на своей губе. – "Это я, Эрек!"
Тор закричал и атаковал его, высоко подняв меч. Их мечи зазвенели, когда они сражались в рукопашную, нанося удар за ударом, раздавались звуки меча, ударяющего щит. Ни тот, ни другой не получали преимущества.
Тор удивлялся силе и ловкости этого рыцаря. Он никогда не сталкивался ни с кем, подобным ему.
"Это я, Эрек!" – сказал рыцарь, застонав, когда их мечи встретились и сцепились. – "Ты знаешь меня, Торгрин".
Тор зарычал, нахмурившись.
"Меня зовут Торникус!" – крикнул Тор, расцепив мечи.
Они наносили и отражали удары, взад и вперед, пока руки Тора не налились усталостью. По-прежнему ни один из них не получил преимущество.
"Когда-то ты был моим оруженосцем, Торгрин", – сказал Эрек. – "Я помогал обучать тебя. Я сделал бы для тебя что угодно. Что угодно. Торгрин, это я, Эрек".
Тор на мгновение замедлил, что-то в словах Эрека задело его за живое. На минуту он растерялся, голоса в его голове боролись друг с другом, когда Тор пытался вспомнить, узнать, где он находится, кто он такой. Кто этот человек, с которым он сражается?
"Эрек?" – спросил Тор.
Внезапно рядом с Тором появился Рафи и, издав ужасный булькающий звук задней стенкой своего горла, он поднял руку и направил ее на Тора.
Тор почувствовал, как его обволакивает ужасная энергия, его охватила отчаянная ярость, когда он повернулся и посмотрел на Эрека.
В этот раз он не узнал рыцаря. Он был врагом и никем иным.
Тор высоко поднял свой меч и бросился в атаку с окровавленными глазами, в этот раз решив стереть этого человека с лица земли.
Глава тридцать первая
Ромулус скакал галопом через сельскую местность, направляясь на восток, подальше от всех солдат, подальше от всей армии Империи. Луанда сидела впереди на его коне и по-прежнему сопротивлялась, несмотря на то, что его мускулистые руки крепко обвились вокруг ее талии. Ромулуса удивила ее сила. Даже с теми веревками, что связывали ее, даже при том, что его огромные руки держали девушку, ему было сложно удерживать ее. Луанда напоминала брыкающуюся кобылу. Она отчаянно желала освободиться, но он не мог ее отпустить.
Ромулус погнал своего коня еще быстрее, пиная его, пока тот не запротестовал от боли. Он понимал, что должен добраться до Восточного Пересечения, вернуться на другую сторону и взять с собой Луанду. Его волшебный плащ лежит наготове у него на поясе.
Ромулус все еще болезненно переживал поражение от рук людей Андроникуса, чего он никак не ожидал. Он был уверен в том, что застанет Андроникуса врасплох и вступит по владение Кольцом. Ромулусу повезло, что он сбежал, спасая свою жизнь, хотя ему пришлось развернуться и спасаться бегством в безопасность Каньона.
Но теперь у него был приз, и только это имело значение. Луанда, МакГил. Первенец МакГила, не меньше.
Ромулус молился о том, чтобы легенда о плаще была правдивой, что как только он пересечет Каньон с этой девчонкой, Щит падет и миллионы его людей, ожидающие за Каньоном, смогут прорваться внутрь. В этот раз он поведет их, чтобы одержать окончательную победу над Андроникусом и сокрушить Кольцо. После чего Ромулус станет Верховным Командиром, и не останется никого, кто мог бы его остановить.
Теперь Ромулус был уже близко, он чувствовал это.
Они продолжали скакать через пустые застывшие равнины, пока, наконец, на горизонте не показалось Восточное Пересечение с высокими столбами входа. Лошадь Ромулуса падала с ног от усталости, но он сильнее пнул ее, вонзая в ее бока свои пятки. Его судьба находилась на расстоянии вытянутой руки и он намеревался схватить ее.
Ромулус вспомнил, что для того, чтобы плащ сработал, он должен пересечь Каньон с МакГилом пешком. Когда он приблизился к основанию Каньона, ко входу на мост, он резко остановился, спешился, схватил Луанду и потянул ее вниз с собой.
Каким-то образом, хотя ее руки и были связаны, Луанде удалось выскользнуть из-под него и, прежде чем Ромулус успел отреагировать, девушка побежала через долину.
Рассвирепев, Ромулус быстро отреагировал и, схватив кнут со своего седла, ударил Луанду, обернув кнут вокруг ее лодыжек.
Луанда закричала, когда он связал ее лодыжки вместе, и упала лицом на землю.
Ромулус грубо притянул ее к себе, протащив девушку по земле. Он нагнулся, схватил ее одной рукой, поднял высоко в воздух и бросил на нее хмурый взгляд.
"Если бы ты не была МакГил, я бы убил тебя прямо сейчас", – прошипел он.
Луанда скривилась и плюнула ему в лицо.
Пораженный Ромулус ударил ее по лицу.
Из ее губ брызнула кровь и, она, наконец, выглядела разбитой. Тем не менее, ярость Ромулуса не была удовлетворена. Он бы разорвал Луанду на части, если бы мог. Может быть, он так и сделает, как только они пересекут Каньон. Эта мысль утешила его.
Ромулус повернулся лицом к мосту и накинул на плечи плащ. Он почувствовал, как тот зажужжал, завибрировал, ощутил, как через него прошла энергия, которую он не испытывал прежде. Он был уверен в том, что плащ сработает. Ромулус единолично опустит Щит. Его сердце бешено забилось от предвкушения.
Ромулус нагнулся и схватил Луанду одной рукой за талию, подняв ее вверх и пронеся ее в воздухе как непослушного ребенка. Он отправился вместе с ней к мосту.
Луанда брыкалась и кричала, изо всех сил пытаясь освободиться. Но в этот раз он крепко держал ее и она не могла сбежать.
Ромулус сделал первый шаг на мост. Ощущение было приятным. Вскоре он его пересечет и, несмотря на сопротивление и крики, Луанда ничего не могла сделать для того, чтобы остановить его.
Вскоре Кольцо будет принадлежать ему.
Глава тридцать вторая
Гвендолин скакала рядом с Аргоном, Алистер, Абертолем и Штеффеном. Крон бежал рядом с ними. Они скакали верхом через северный ландшафт Кольца, направляясь на юг, в свою родную землю, к Тору. Гвен была рада вернуться в свой родной город, на свою сторону Кольца, подальше от Преисподней. Это было как сон. Она была уверена в том, что никогда не найдет Аргона, что никогда не выберется из Преисподней. Но сейчас они были здесь, снова возвращались домой, находились так близко к Тору.
Гвендолин продолжала проигрывать в своей голове момент, когда Аргон открыл глаза, когда он вернулся к ней, вернулся к жизни. По ее щекам все еще катились слезы, когда Гвен думала о жертве, которую ей пришлось принести, об ужасном выборе, который ей пришлось сделать, чтобы бросить вызов судьбе и вернуть Аргона. Девушка знала, что однажды ей придется отдать то, что она пообещала за жизнь Аргона. Жизнь Тора или жизнь ее ребенка.
Но, по крайней мере, не сегодня.