- Знаешь, что я тебе скажу: смерть - штука вовсе не смешная. Лично мне тоже не смешно. И если уж разговор зашел о ней...
Выхватив трубку изо рта, Армстронг сообщил:
- Я тебе рассказал о восьми погибших. Но может быть, погибли и еще дюжины тех, о ком я просто не знаю. И еще многим предстоит умереть, включая и меня самого! И мне в общем наплевать, веришь ты мне или нет. - Он воткнул трубку в зубы, искривив рот. - И желательно как можно дольше держаться подальше от этой мясорубки.
Они остановились, подойдя к высокой металлической башне - недостроенной ракете, возвышавшейся темным цилиндрическим монументом. Встающее солнце окрасило один ее бок в розовый цвет. С того времени как Армстронг видел ракету в последний раз, она выросла едва ли на десять футов.
- Сделано мало, - без энтузиазма заметил Куинн. - Как видишь, установили последнее уплотнительное кольцо. Еще четыре таких кольца предстоит установить на носу. Внутри провели небольшие сварочные работы. Половину внутренностей тоже установили.
- Такими темпами она будет готова к стендовым испытаниям лишь после Рождества.
- Я и сам так думаю. Не понимаю, что происходит в Вашингтоне? Они то подгоняют нас, то вяжут по рукам и ногам. Сначала все делалось в лихорадочной спешке, затем работы свернули, оставив нас в подвешенном состоянии. Затем вновь пришпорили, теперь опять свернули. Судя по всему, они сами не знают, нужна им Венера или нет. - Он посмотрел на приятеля, ожидая комментариев, но их не последовало, и он продолжил: - Иногда мне приходит в голову, что среди политических шаек в Вашингтоне идет настоящее сражение "за" и "против" ракет. И у тех и у других хватает власти и влияния, и те и другие пускают в ход все доступные им средства. И здесь, в Нью-Мехико, вдали от центра событий, мы спешим или медлим в зависимости от того, какая сторона в данный момент одерживает верх.
- Ракеты сжирают кучу денег, - успокаивающе произнес Армстронг. - В этом деле они просто чемпионы. А мне еще не приходилось слышать, чтобы какой-нибудь дорогостоящий проект обходился без политической свары. - Он бросил на будущую ракету прощальный взгляд: - Ну, пошли дальше.
Фозергилл оказался в своем кабинете. Лоснящиеся волосы исполнительного директора выглядели так, словно он уложил их месяц назад и больше не трогал. Как обычно, на углу стола красовалась ваза с цветами.
Изобразив радость от встречи, Фозергилл проворковал:
- Опять приехал?
- Я приезжаю и уезжаю. У тебя есть возражения?
- Мне нет дела до твоих перемещений!
- Я рад, что тебе нет до них дела, - сухо высказался Армстронг. - Потому что слишком многих последнее время заботит мою деятельность. И я не испытываю от этого никакого удовольствия.
Фозергилл приоткрыл было рот, но передумал и, ничего не сказав, угрюмо уставился на цветы.
- Я хотел бы тебя кое о чем спросить, - сказал Армстронг.
- Только Бога ради, не начинай с того, на чем мы остановились в прошлый твой приезд. Задержки в строительстве ракеты происходят по тем же самым причинам, о которых я тебе уже говорил. Больше мне добавить нечего, и, если честно признаться, эта тема мне обрыдла.
- Значит, поговорим о другом. - Армстронг устремил на Фозергилла пристальный взгляд: - Можешь что-нибудь рассказать о ракетах номер девятнадцать и двадцать?
Фозергилл скривился и с невинным видом спросил:
- А кто их строит?
- Именно это я и хотел узнать у тебя. - Посмотрев на свои большие башмаки, Армстронг на минуту задумался, затем спросил: - Хили все еще работает здесь?
- Да.
- А Мюллер, Сентрильо и Жак?
- Да. А в чем дело?
- Если кто-то и собирается подстроить взрыв ракеты, то, скорее всего, именно эти ребята.
- С чего ты взял? - усомнился Фозергилл.
- Тебе приходилось слышать о "Норман-клубе"? - не обращая внимания на вопрос, поинтересовался Армстронг.
- Никогда. А должен был?
- Не обязательно. Как и признаваться в том, что слышал. Мне важна твоя реакция, а не сам ответ.
Вспыхнув, Фозергилл сказал:
- Каждый раз, как ты сюда приезжаешь, ты начинаешь изводить меня какими-то инсинуациями. А ведь я вовсе не обязан отвечать на твои вопросы, ни ложно, ни правдиво. Ты для меня никто.
- Никто, - согласился Армстронг. - И я не собираюсь обращаться за помощью к властям, пока в состоянии управиться сам. - Он улыбнулся, увидев неловкость, отразившуюся на лице чиновника. Поднявшись с кресла, Армстронг двинулся к двери в сопровождении Куинна. - Тем не менее большое спасибо, что уделил мне столько внимания.
Когда они отошли подальше от административного здания, Куинн не выдержал:
- Послушай, что это за ерунда относительно еще двух ракет? Нас опередили? Кто? Русские? Англичане или французы? Кто?
- Дело обстоит так, Джордж, - серьезно заговорил Армстронг. - Кто-то здорово интересуется ракетами номер девятнадцать и двадцать. И получается так, что я вроде бы больше всех должен знать об этих ракетах. И что бы я ни утверждал, убедить людей в обратном мне не удается. Тем не менее я даже не знаю, существуют ли эти ракеты вообще, не говоря уж о том, кто их строит.
- Если они и существуют, то в Европе, - высказал свое мнение Куинн.
- Ну а ко мне-то зачем пристают?
- Понятия не имею. Впрочем, мир - большой сумасшедший дом, ты же знаешь.
- Меня достали - и не только меня, но, скорее всего, и других, неизвестных мне людей - из-за того, что имеются все основания считать эти ракеты американскими!
Проглотив комок в горле, Куинн визгливым голосом возразил:
- Ерунда! Невозможно строить еще две ракеты, чтобы при этом даже слуха не разнеслось. Кроме того, к чему три ракеты? Одну строить здесь и две еще где-то?
- Вот об этом, моя маленькая невинность, кто-то и должен знать. Наверняка Фозергилл!
- Но он отрицает.
- Да. И я наблюдал за ним, когда он отрицал. Рот его ничего не сказал, а вот лицо поведало многое. И теперь я готов поставить жизнь на кон, утверждая, что две ракеты действительно где-то строятся и они - американские!
По пути к воротам они проходили мимо корпуса недостроенной восемнадцатой. Куинн молитвенно сложил руки, глядя на ракету.
- Святая Лулу, - взмолился он, - позволь мне опередить всех соперников! Их становится слишком много!
- Что тебе сделала Венера, коли ты хочешь, чтобы на ее поверхность высадилась целая шайка психов?
- Как сказала одна сучка, у которой была течка, - огрызнулся Куинн, - что я могу поделать, если за мной бежит эта стая?
Остановившись у ворот, он задумчиво наблюдал за уходящим Армстронгом, пока тот не скрылся из виду.
Глава двенадцатая
Вернувшись в Нью-Йорк, Армстронг позвонил в "Геральд", Биллу Нортону.
Появившись на экране, газетчик приветствовал его насмешливым взглядом:
- Итак, пропал на пару дней, а потом совесть заговорила, и ты решил объявиться.
- О чем это ты?
- Тебя разыскивают, - с удовольствием сообщил Нортон. - А я предоставлял свою постель беглецу от закона и, стало быть, виновен в укрывании преступника. Этого я тебе не забуду. Еще другом считался!
- Если бы ты не находился на том конце провода, - радостно закричал Армстронг, - я бы свернул тебе твою немытую шею. А ну-ка выкладывай все новости, и по возможности простым языком.
- Похоже, у тебя опять разлилась желчь. Ну ладно. - Нортон устало потер лоб. - Полиция разыскивает тебя и Хансена, чтобы официально оформить дело с четырьмя трупами. Они не могут сделать этого без ваших заявлений. ФБР желает узнать, почему это вы оба пропали именно сейчас. Они не могу понять, грозит вам что-то или нет. Вполне возможно, что вскоре они начнут искать тебя в Ист-ривер. Некий тип по имени Карсон связался со мной вчера и расспрашивал относительно твоего возможного местонахождения.
- Карсон? - задумался Армстронг. - Не знаю такого.
- Он сообщил, что является адъютантом Ирвина Линдла или что-то в этом роде. И по тому, как он вел себя, можно было подумать, что Линдл оценивает твое тело в миллион долларов. Разумеется, я ничего не мог сказать. Правда, высказал предположение, что если тебе повезло, то ты должен находиться в крематории. - Перестав тереть лоб, он принялся лохматить волосы. - Немного позже позвонил Эд Дрейк и спросил, не знаю ли я, где ты. Он сообщил, что некий малый, похожий на свихнувшегося вивисекциониста, пытался извлечь из него информацию. Эд понял по-своему: он решил, что ты ступил на тропу Кларка Маршалла.
- Возможно, так оно и есть, - спокойно сказал Армстронг. - И в следующий раз я выйду на связь, находясь где-нибудь в Африке.
- Ну как бы там ни было, - продолжил Нортон, - я решил: шерше ля фам. И позвонил твоей зазнобе.
- Клер?
- Ага. Судя по всему, она считает, что за тобой гоняется большая часть жителей Нью-Йорка. И еще сказала, что за этот день я уже седьмой к ней обращаюсь. Шестеро предыдущих задавали те же вопросы.
- Что еще она рассказала?
Нортон полез в карман и извлек полоску бумаги.
- Вот и еше кое-что. Четвертой из звонивших оказалась модно одетая блондинка. Она оставила номер, по которому ты можешь позвонить. - Он продиктовал Армстронгу цифры и зловеще добавил: - Очаровательная Клер нелестно отозвалась о всяких блондиночках, подбрасывающих тебе свои номера.
- Сожги эту бумажку. Вскоре я тебе позвоню. - И Армстронг отключил связь, не вступая в пререкания с Нортоном.
Добравшись до жилых кварталов, он вошел в телефонную будку и набрал продиктованный номер. На экране действительно появилась блондинка. Мириэм.
Судя по всему, она и сама не знала, как воспринимать тот факт, что он еше жив и бродит по земле: то ли радоваться, то ли горевать в предвкушении новых неприятностей.
- Добрейшее утро, Златовласка! - поприветствовал он ее.
Она презрительно фыркнула:
- Можете позвонить по номеру Лексингтон, пять-ноль один-семнадцать в два часа или в половине пятого. Если звонить в другое время - никто не подойдет. Это все. - И без дальнейших комментариев она отключила связь.
Коротко и ясно. Судя по всему, ей не нравятся большие и крепкие мужики. Или, вернее, те события, которые наступают вслед за появлением таких мужиков.
Пообедав, ровно в два часа он позвонил по номеру, который дала ему Клер. На экране появилась маленькая опрятная операторша, как на рекламе зубной пасты, и по его просьбе соединила с Хансеном.
- Вот уже два дня пытаюсь выйти на связь с тобой. Надеюсь, ты в курсе, что половина твоей улицы сгорела? - спросил Хансен.
- Я там был, когда пожар только начинался.
- Обойдемся без болтовни, - сказал агент. - В наши дни ведь не знаешь, кто еще тебя слушает. Помнишь, где мы встречались после того, как ты попросил спеть тебе колыбельную?
- Да, помню.
- На том же месте через час. Идет?
- Конечно! Я тебя встречу.
Экран погас. Видимо, в свете последних событий Хансен перестал доверять и собственной матери. Приходилось на ходу овладевать искусством заметать следы.
Жаль только, что в этот ранний час в "Лонгчампс" было мало посетителей. Прибыв точно на исходе шестидесятой минуты, Хансен увидел Армстронга, сидящего в полупустом зале. Вместе с Хансеном прибыл и некий франтоватый тип со стеклянными глазами зомби и бледным лицом.
Усевшись, агент представил компаньона:
- Познакомься с Джейком, одним из моих парней. - Армстронг дружелюбно кивнул, а Джейк ответил холодным взглядом рыбки, заключенной в аквариум. Хансен продолжил: - Из офиса пришлось смыться. Вот уже третью ночь сплю в разных постелях. Иначе придется спать в гробу. С такими делами мой бизнес пойдет прахом. Как клиенты смогут найти меня, если я сам не знаю, где я?
- Зато тебя не найдут те, другие, кто платит не наличными! - возразил Армстронг. - Полицейские тоже нас ищут, и, чем дольше мы пропадаем, тем более желанная мы для них добыча.
- Меня не ищут.
- Почему ты так думаешь?
- Им нужно официальное подтверждение случившегося. Я послал им заверенное письмо.
- И этого достаточно? - Армстронг удивленно поднял брови.
- В данном случае - да. Помимо нас существуют и полицейские-свидетели, не так ли? Так что от меня требуется лишь соблюдение формальностей. По крайней мере я избавлю себя от обвинения в попытке воспрепятствовать ходу следствия.
- Тут ты меня обыграл. Я бы до такого не додумался. Надо полагать, мне тоже следует послать заверенное письмо?
Хансен нетерпеливо отмахнулся и перевел разговор на другую тему:
- Пита помнишь?
- Конечно.
- Прошлой ночью он сыграл в ящик.
- Сыграл в ящик? Ты хочешь сказать... - Отложив кисет с табаком, Армстронг посмотрел на свои руки. Они не дрожали. И недрогнувшим голосом он спросил: - Как это случилось?
- Он сидел дома за ужином и болтал с женой. Внезапно замолчал. И уставился на нее так, словно видит впервые в жизни. А затем сполз под стол. Когда приехали врачи, он уже пребывал на том свете.
- А с ним до этого было все в порядке? Никаких давних заболеваний?
- Насколько я знаю, с ним все было в порядке. Он выглядел как племенной бык. - Подошел официант и поставил на стол наполненные стаканы. Хансен не обратил на них внимания. - Возможно, это совпадение. А может быть, и нет. Подождем результатов вскрытия.
- Я знаю, о чем ты думаешь.
- Я - тоже. Кто следующий?
Армстронг скорбно кивнул:
- Ты или я. Товарищи по смертному часу.
Хансен отхлебнул, не ощущая вкуса:
- Ведь это ты приговорил нас. Так что думай, как нам выкрутиться.
Положив на стол между ними монетку, Армстронг сказал:
- Есть одно решение.
- Какое?
- Пока мы от них бегаем, не давая себя поймать, мы не можем поймать их. Я ведь двоих из них одурачил простым способом - изобразив из себя мишень. И готов еще раз подбросить монетку. - Он подвинул ее ближе к Хансену. - Один из нас расположится там, где его быстрее всего можно найти. При этом другой, с ребятами наготове, затаится неподалеку. Так устраивается ловушка для охотников. Теперь бросай ты.
- И это все, что ты придумал? - с отвращением сказал Хансен.
- Нет, но это как раз та активная деятельность, о которой ты так мечтал.
Хансен задумчиво произнес:
- В общем я не возражаю против роли привязанного ягненка у логова льва. Но только в качестве последнего средства. Еще что-нибудь можешь предложить?
- Обычную рутинную работу. Обратиться к Клер Мэндл, взять у нее список тех людей, которые расспрашивали ее обо мне, выяснить, что о них известно. После этого можно установить контакт с неким малым по имени Карсон из "Норман-клуба" и узнать, насколько страстно он желает меня видеть и зачем. Сказать ему, что я улетел в Никарагуа, но ты можешь связаться со мной сразу же, как я вернусь. Скорее всего, он отмолчится. Если же окажется разговорчивым, что мало вероятно, попробуй выудить из него максимум информации о той банде, что гоняется за нами.
- А почему в Никарагуа? - поинтересовался Хансен.
- А потому, скажи ему, что именно там строится ракета номер девятнадцать.
У Хансена отвисла челюсть.
- Как ты узнал об этом?
- Ничего я не узнавал. Я придумал. А на самом деле она может строиться в Пуне, Пекине или Пугхипси. Да где угодно. А для Карсона сойдет и Никарагуа, если спросит.
Хансен пожал плечами:
- Хорошо. Лишь бы делом заниматься. Теперь скажи, чем ты намерен пока заниматься и как нам поддерживать связь?
- Дело вот в чем. - Армстронг понизил голос. - Линдл и Уомерсли составили сенаторскую оппозицию против дальнейших запусков ракет. Десять к одному, что большинство их политических последователей принадлежат к "Норман-клубу". Тем не менее на финансирование строительства продолжают поступать большие суммы. Почему?
- Объясни.
- Потому что партия сторонников строительства ракет в данный момент сильнее оппозиции. То есть они идут моим путем! И сейчас представляют собой мощную политическую силу. А значит, могут стать нашими могущественными союзниками, если только...
- ...если только не встанут на сторону тех сумасшедших, что стремятся добыть наши шкуры, - закончил за него Хансен. - А в таком случае попытка начать с ними переговоры будет равносильна попытке положить голову на плаху.
- Вот этим шансом я и хочу воспользоваться. Я отправляюсь в Вашингтон и позвоню Мириэм в субботу в пять часов. А ты оставляй ей для меня послания.
- Без толку. Мириэм ведет себя как испуганная кенгуру.
- Проклятье! - Армстронг на минуту задумался. - Когда я вернусь, то оставлю номер телефона у Нортона, того, что из "Геральд". Спросишь у него.
- Хотелось бы верить. - Поднявшись с места, Хансен бросил Джейку: - Вперед, парень, мы все-таки на работе.
- Вот и хорошо. Надоело тут сидеть. - Допив остатки из своего бокала, Джейк устремил на Армстронга взгляд стеклянных глаз: - Приятно было познакомиться.
Парочка удалилась - Хансен впереди, Джейк следом. Армстронг из осторожности просидел еще минут пять. Затем оглядел зал и только после этого направился к выходу.
Исчерпывающий отчет о дебатах относительно расходовании на ракетную программу содержался в файлах библиотеки "Вашингтон рекорд". Из него следовало, что споры велись гораздо более длительные и ожесточенные, нежели о них сообщалось в прессе. И все же по непонятным причинам накал дебатов постарались приуменьшить.
Линдл, Уомерсли и их грозные соратники уже почти одержали победу, урезав ассигнования, что надолго откладывало завершение строительства, но неожиданно сторонники продолжения работ одержали победу, давшуюся им немалой ценой. Шел настоящий бой на рапирах, с искусными туше и отскоками.
Армстронг внимательно просмотрел отчет, стараясь не упустить и малейших деталей. Вот тут-то ему и пригодились в полной мере знания по психологии. Анализируя речи тех, кто, по его мнению, придерживался схожих с ним взглядов, он пытался отыскать за их словами реальные мотивы. Каждую такую речь он рассматривал на предмет проявления в проракетных настроениях марсианских ноток. Хотя одному Богу было известно, что же на самом деле таилось в мозгах выступающих, но тем не менее Армстронг пытался в них проникнуть.
Просматривая последние выпуски "Рекорд", он вдруг широко раскрыл глаза, вглядевшись в утренний выпуск двухдневной давности. Харви Дж. Андерсон возглавлял партию сторонников завоевания Венеры. Андерсон препятствовал деятельности объединения Линдл - Уомерсли. И вот он мертв! Как явствовало из "Рекорд": "Он ушел неожиданно, но в мире, в возрасте шестидесяти семи лет".
Выйдя из библиотеки, Армстронг позвонил в редакцию "Рекорд".
- Я только что узнал о смерти Харви Андерсона. Не сообщите ли вы мне причину?
Девушка на том конце провода исчезла с экрана, а вскоре ее место занял некий молодой человек, подозрительно уставившийся на вопрошавшего.
- Вы друг Андерсона?
- У покойников нет друзей.
- Согласен с вами. - Молодой человек глубоко задумался. - Он умер от сердечного приступа.
- А нельзя ли поконкретнее?
Молодой человек с легким раздражением в голосе ответил:
- Порок сердечных клапанов. Он страдал этим заболеванием давно и мог умереть в любой момент.