- Кто это утверждает?
- Послушайте, мистер! Я рассказал вам все, что нам известно. Если вам не нравится, обратитесь к доктору Пойнтеру.
- Именно это я и хотел узнать - кто утверждает, - подчеркнул Армстронг. - Большое спасибо за информацию.
- Всегда рад помочь, - солгал собеседник.
Вернувшись в библиотеку, Армстронг просмотрел медицинский раздел систематизированного телефонного справочника. Доктор Пойнтер там не значился. Пришлось вновь обратиться к телефону. Позвонив в Медицинский центр, он поинтересовался доктором Пойнтером, поставив сто к одному, что в ответ наверняка получит ложь о том, что о таком человеке здесь ничего не известно. В общем, только деньги потеряет. Заставив его прождать минут пять, ему, к полному его изумлению, сообщили, что Пойнтер - это нью-йоркский терапевт и в настоящее время обслуживает сенатора Уомерсли.
Когда Армстронг выходил из телефонной будки, волосы у него на затылке шевелились.
Отложив это дело в сторону до лучших времен, он последний раз обдумал полученную из газет информацию и пришел к выводу, что из всех ярых сторонников запусков ракет наиболее многообещающей фигурой представляется генерал Лютер Грегори. Этого древнего вояку привлекала военная сторона космических завоеваний, та самая сторона, которая заставляла все страны мира участвовать в ракетных экспериментах, несмотря на саботаж и неудачи. Военная ценность космоса не девальвировалась от того, что о ней беспрестанно говорили. Именно она приводила в движение массы людей, которым было наплевать на политические подоплеки и научные изыскания, но которых интересовала лишь собственная шкура. И в конце концов, такая мотивация избавляла генерала от подозрений в безумии.
Если не считать отдельных выходок, генерал Грегори не был замечен в резких кульбитах, совершаемых на политической сцене. Его карьера, речи, личность и отсутствие союзников делали его единственным сенатором, мотивация поступков которого была понятна Армстронгу, пусть и выглядела ненормальной с точки зрения марсиан или псевдомарсиан. Более того, и проживал он в Вашингтоне. Всего лишь в миле от библиотеки.
Через десять минут Армстронг оказался у дома генерала.
Придав изможденному, с седыми усами лицу суровое, властное выражение, старый боевой конь расхаживал взад и вперед по своему кабинету, теребя между пальцами визитную карточку гостя.
Тяжело ступая, Армстронг вошел в комнату и произнес:
- Это большая любезность с вашей стороны, генерал. И я надеюсь, вы не вышвырнете меня вон, не дослушав до конца.
Грегори оценивающе и ободрительно оглядел массивную фигуру собеседника:
- Никакая это не любезность. Просто привык за сорок лет, что ко мне лезут с интервью со всех сторон.
- Тем не менее я вам благодарен.
- Ладно, приятель, не обращай внимания. Если у тебя есть что-то за душой, не таи, выкладывай, и побыстрее.
- Хорошо, генерал. Сложилась отчаянная ситуация, и я вынужден обрушить на вас историю, безумнее которой вам слышать еще не доводилось. Дабы сэкономить ваше время, буду краток. Но прошу лишь об одном.
- О чем же?
- Каким бы абсурдом ни показалось вам услышанное, не отмахивайтесь и не делайте скоропалительных выводов, предварительно не проверив факты, которые я собираюсь вам изложить.
- А какое отношение ваше дело имеет ко мне?
- Вы обладаете той властью, которой нет у меня.
- Таких, как я, с точки зрения обладания властью в этом городе сотни, - заявил генерал. - А у некоторых власти гораздо больше!
- И еще потому, - упрямо продолжал Армстронг, - что вы своей властью пользуетесь, а не злоупотребляете.
- О! - Генерал Грегори снова начал расхаживать по кабинету. Затем глянул на электронные часы и задумчиво произнес: - В свое время я выслушал множество причудливых историй, и сомневаюсь, что ты поведаешь историю еще более экстравагантную. Но приступай, и по возможности короче. - Он остановился: - Но все святые небеса не спасут тебя, если в конце истории ты попытаешься мне что-нибудь продать!
Армстронг улыбнулся.
- Генерал, приходилось ли вам когда-нибудь слышать о "Норман-клубе"? - Он настороженно посмотрел на слушателя.
Никакой особой реакции не последовало. Генерал ненадолго задумался, затем равнодушно сказал:
- Название что-то отдаленно напоминает, но не более. И что с этим "Норман-клубом"?
История заняла целый час, в течение которого генерал слушал не перебивая и не изменяя выражения лица. Вдохновленный Армстронг закончил повествование детальным пересказом прибытия в Вашингтон.
- Теперь судите сами, - заключил он. - Мир разделен по некоему тайному признаку. Мы уже больше не состоим из верующих и неверующих. Из правоверных или еретиков. В силу последствий мифической чистки, а также решения психотрона мы являемся либо нормальными, либо безумцами!
Во время этой филиппики старый генерал не сводил с Армстронга жесткого взгляда. Но на лице его не дрогнул ни один мускул, и оно по-прежнему оставалось бесстрастным.
- Это какая-то фантастика, - заявил он. - Вот мое мнение. Не будем обсуждать правдивость повествования. Но если вы хотите, чтобы я вам поверил, вы должны представить мне серьезнейшие доказательства, а иначе вся ваша история будет выглядеть притянутой за уши. Вы хоть понимаете значение того, что вы мне рассказали?
- Я обдумал каждый аспект, - сообщил ему Армстронг.
- Это означает, что вы подвергаете сомнению форму правления этой страны.
- И любой другой - тоже.
- Давайте остановимся на этой. Ваш рассказ означает осуждение нашей разведки, ФБР, полиции, Национальной гвардии, несчетного количества самых высокопоставленных людей, почти всех наших интересов, почти всех наших каналов информации и наших методов пропаганды. Он означает, что на самом деле у нас не одна страна, а две!
- Именно так! Нормальная - и безумная! - Армстронг выдержал немигающий взор генерала. - Что касается разведки, то я не думаю, что она так уж ни на что и не годна.
- Почему же?
- Подумайте над фактами: власти строят ракету номер восемнадцать здесь, в Нью-Мехико, строят неторопливо и широко освещая происходящее. Между тем достаточно быстро строят еще две, втайне, в других городах. Зачем это надо делать? Ответ очевиден. Власти удовлетворяются самим фактом саботажа, пусть подозреваемые и не установлены. Но факты саботажа они получают, и доставляет эти факты разведка. Так что ракета номер восемнадцать служит лишь подсадной уткой, предметом, который привлекает внимание саботажников, отвлекая их от того, что происходит в других местах.
- Продолжайте.
Многозначительно подняв палец, Армстронг сказал:
- Идея сама по себе хорошая. И могла бы осуществиться. Но не получилось. Кто-то выяснил, что их дурачат. А это означает, что среди высокопоставленных лиц имеются болтуны. Светловолосый и его команда так называемых сосланных марсиан знала о других ракетах, и с меня бы с радостью содрали шкуру, если бы это помогло им узнать детали. И ставлю десять к одному, что они уже обо всем пронюхали, включая и информацию о местонахождении ракет. Если мы быстро не ликвидируем всю шайку, эти две ракеты взорвутся точно так же, как и предыдущие!
- Ну, ну, не порите горячку! - Генерал вновь принялся маршировать взад и вперед. - Естественно, что я скептически отношусь к услышанному. Но даже если это и наполовину правда, то дело обстоит скверно! - Он встревоженно принялся приглаживать усы. - И надо же, все это свалилось, когда и без того хватает проблем.
- Каких проблем?
Грегори остановился перед ним, широко расставив ноги:
- Должно быть, сообщат в четырехчасовом выпуске новостей. Россия объявила о результатах расследования катастрофы на атомной электростанции на Урале. Россия утверждает, что во всем виноваты некие русскоговорящие немцы, члены возрожденного Общества иллюминатов, которых финансирует Франция. В кулуарах же прозвучали слова и пожестче, и международная ситуация стремительно ухудшается.
По спине Армстронга пробежал холодок. Он глянул на часы:
- Уже пятый час.
Грегори подошел к телевизору и включил его. На большом экране показался диктор, торопливо зачитывающий:
- ...Французское правительство отрицает причастность к возрождению германского иллюминатства и предлагает российскому правительству предъявить доказательства на заседании ООН. Ожидается ответ. Между тем в Москве продолжается допрос Михаила Кирова и его друзей, заговорщиков. - Он помолчал, переводя дыхание, и продолжил: - Как следует из заявления министерства обороны, Британия проведет ежегодные широкомасштабные маневры своих сухопутных сил впервые на земле Франции в соответствии с подписанным в прошлом году военным соглашением между Британией и Францией.
Выключив телевизор, Грегори невозмутимо произнес:
- И еще не все обнародовано. Есть и другие новости, значительные и зловещие. Можете мне поверить: это большая удача, что мир пока пребывает в состоянии покоя. И кто знает, долго ли продлится это состояние.
- И это означает, что если разразится война, то строительство ракет, предназначенных для полета на Венеру, прекратится как здесь, так и повсюду?
- Разумеется! Все будут озабочены лишь проблемой собственного выживания и о таких делах просто забудут.
Армстронг задумчиво потер подбородок:
- И как все это вам видится в свете деятельности "Норман-клуба"?
- Я так понимаю. Русские члены "Норман-клуба" поработали вместе с французскими, чтобы развязать третью мировую войну и тем самым отбросить человечество назад на пару десятков лет. Если они добьются успеха, то их соратники в других странах постараются еще больше раздуть пожар, затянув войну по возможности подольше. Они уже делали это дважды ранее и, может быть, сделают еще раз. Правда, в тех двух случаях они не заходили слишком уж далеко.
- Что вы имеете в виду?
- Испугавшись, что окончательно доконают планету, они успели отозвать поджигателей войны до того, пока не стало слишком поздно. Но в тех двух случаях они допустили промашку. Войны, может быть, и затормозили социальное развитие человечества, но зато придали развитию наукй огромный импульс. Каждому понятно, что именно поэтому мы совершили огромный скачок в области ракетостроения, не говоря уж о других вещах. - Генерал озабоченно уставился на пустой экран.
- Ну, на этот раз они извлекут урок! Зато потом все будет по-другому. Они проведут соответствующую работу, если уже не провели. Они доведут дело до горького конца, и результаты всего научного прогресса осядут пылью на мировые руины. И только члены "Норман-клуба" будут обладать оружием, а остальные оставшиеся в живых разбредутся по миру, кочуя племенами, вооруженные луками и стрелами. Я же говорю вам, они маньяки маньяки с иллюзией нормальности!
- Что ж, ваша очевидная искренность производит впечатление не меньшее, чем ваш рассказ, - прямо заявил Грегори. - Поэтому я решил предпринять собственные расследования, прежде чем как-то реагировать. Вы сможете завтра в это же время ко мне прийти?
- Конечно. - Армстронг встал с кресла. - Надо полагать, вы вели запись этой беседы?
Грегори показал на "глазок" в стене и слегка извиняющимся тоном сказал:
- А в соседней комнате идет запись на "Блаттнер фон". Так что весь разговор записан на пленку. Вы должны понять, что...
- Я все прекрасно понимаю, - прервал его Армстронг. - На вашем месте я вел бы запись разговора с каждым посетителем. Это мудрая предосторожность.
Генерал с признательностью посмотрел на него и проводил его до двери.
Быстро шагая по улице, Армстронг вновь и вновь мысленно возвращался к состоявшемуся разговору. Насколько удалось убедить генерала? И если даже удалось, много ли может сделать генерал?
Над Потомаком тянулись темные грозовые тучи. Звучно захлопали первые дождевые капли. На фоне темнеющего горизонта вспыхнула яркая голубая молния. Затем послышался отдаленный раскат грома.
Укрывшись в какой-то нише, Армстронг подождал, пока закончился дождь. Витрина, рядом с которой он стоял, рекламировала записывающую аппаратуру. Демонстрационная модель была включена, и на экране высвечивалась передовица "Вашингтон пост".
Брови Армстронга сдвинулись так же грозно, как и тучи над его головой, когда его глаза впились в правую колонку.
ПИЛОТ РАКЕТЫ РАЗЫСКИВАЕТСЯ ЗА УБИЙСТВО
Гэллап, Нью-Мехико. Местной полицией разыскивается Джордж Куинн, официально объявленный пилот ракеты номер восемнадцать, ныне строящейся в пятидесяти милях севернее города. Он обвиняется в том, что в результате жаркой перепалки убил Эмброуза Фозергилла, технического директора строительства.
Громадные кулаки Армстронга сжались, пальцы вжались в ладони. Он не успел до конца переварить прочитанное, так как его внимание тут же привлекла другая тема.
ИСЧЕЗНОВЕНИЕ ЖЕНЩИНЫ-УЧЕНОЙ
Тэрритаун, Нью-Йорк. Клер Мэндл, ученая-физик, сестра покойного профессора Роберта Мэндла, исчезла сегодня утром из собственного дома при таинственных обстоятельствах. Герберт Уолтхолл, агент ФБР, признал, что это учреждение занимается поисками мисс Мэндл, но на настоящий момент дополнительной информации сообщить не может.
Не обращая внимания на дождь, гром и всполохи молний, Армстронг бегом припустил по улице.
Глава тринадцатая
Адрес, указанный в телефонном справочнике, принадлежал дому в колониальном стиле, расположенному на участке, огражденном высоким забором. Поверху бежала колючая проволока, по которой был пропущен ток. У парадных ворот располагалась одна крепкая сторожка, за ними - другая. Рядом со сторожками возвышались огромные стальные ворота, за которыми виднелись решительно настроенные охранники. По участку расхаживали патрули из столь же внушительно выглядевших парней. Судя по всему, сенатор Уомерсли считал себя фигурой весьма значительной.
Армстронгу стало ясно, что просто так, через какое-нибудь окно или дверь, внутрь не проникнуть. И думать нечего. Силой тут тоже ничего не добьешься, разве что по шее накостыляют. Ситуация требовала изобретательности.
"Потише, потише, охотник за обезьянами!" - проговорил он про себя, подходя к парадным воротам.
Охрана, увидев его, насторожилась. Армстронг придал лицу туповатое выражение и обезоруживающе улыбнулся. Один из охранников презрительно сплюнул.
Просунув визитную карточку сквозь толстые прутья ворот, Армстронг заговорил угодливым тоном:
- Не соблаговолите ли поинтересоваться у сенатора Уомерсли, не соизволит ли он принять меня?
Взяв карточку, охранник посмотрел на нее, затем спросил:
- Вам назначено?
- Нет.
- По какому делу вы хотите его видеть?
- По делу, о котором разговаривал со мной сенатор Линдл.
- О’кей. Подождите здесь.
Ожидание растянулось на полчаса, в течение которых он слонялся у ворот и спрашивал себя, сколько же вопросов пробегает сейчас по телефонным проводам. Вопросов относительно его личности. Наконец охранник вернулся и угрюмо открыл ворота.
- Он вас примет.
Армстронг двинулся к дому, сопровождаемый охранником. Ворота за ними с лязгом захлопнулись; звук получился зловещий, примерно так же встречают гостя, получившего срок в двадцать лет Синг-Синг. По дороге им встретился еше один патрульный, ведущий на цепи собаку размером в половину лошади. Цепь по толщине напоминала якорную.
Оказавшись в доме, они прождали еще пять минут в полутемном холле, отделанном дубовыми панелями. Наконец они оказались в гостиной, где их ждал сенатор Уомерсли, стоя у балконной двери. Сенатор, дородный человек с красными щеками и с прическои из длинных седых волос, вежливо именуемой в обществе "безукоризненной", держался прямо и величественно.
- Итак, вы и есть тот самый мистер Армстронг? - торжественно произнес он. Подойдя к креслу с высокой спинкой, он неторопливо и значительно сел в него, словно собирался открыть совещание. - Чем могу служить?
- Не так давно наш общий приятель Ирвин Линдл подверг меня тестированию на психотроне. - Армстронг не мигая смотрел на Уомерсли. - Вы наверняка об этом знаете.
Уомерсли улыбнулся и сказал:
- Прошу вас, продолжайте.
- Вы не хотите подтвердить мои слова? - Армстронг пожал плечами: - Хорошо, будем считать, что это не суть важно. Но допустим, что вы об этом осведомлены.
Поигрывая серебряным карандашом, Уомерсли вновь улыбнулся и ничего не ответил.
- "Норман-клуб" счел меня своим, - продолжил Армстронг. - И после проделанной процедуры мне сообщили, что я вернусь к ним по собственной воле. Видите ли, я оказался нормальным. И предполагалось, что постепенно я должен начать думать так же, как и они, поскольку великие умы мыслят схоже. - Он помолчал, изображая раздумья. - В тот раз я с ними решительно не согласился. И был уверен, что никогда не смогу смотреть на мир их глазами, даже если бы прожил еще хоть миллион лет. Но я ошибался.
- Ага! - Уомерсли сунул карандаш в карман, хлопнул в ладоши, и на его лице появилось выражение типа "я-же-вам-говорил!".
- Они оказались правы, а я ошибался. - Армстронг посмотрел в лицо сенатору, широко открыв глаза. Его лицо просто излучало искренность. - И заставило меня так думать не прошедшее время, а факты. За мной гонится шайка безумцев, утверждающих, что они являются марсианами, совсем недавно высланными с Марса!
- Гу-маны, - определил Уомерсли и прищелкнул языком. - Недостаток численности они восполняют настойчивостью. Это место потому так хорошо охраняется, что вы не единственная особа, до которой они хотели бы добраться.
- Тем не менее именно они убедили меня в том, в чем не смог убедить Линдл. Поэтому я вернулся.
Уомерсли некоторое время молча его разглядывал. Наконец сказал:
- Психотрон определяет нормальность. Но не более. Он не определяет точку зрения личности. Но даже нормальный может совсем по-иному смотреть на те или иные вещи, пусть эти точки зрения и кажутся странными ненормальному. Вы, разумеется, это понимаете?
- Да, понимаю.
- Следовательно, вы должны понимать и то, что нельзя перебежать на сторону победителя в любой момент, когда вам этого захочется. Чистосердечного признания для нас недостаточно. Далеко не достаточно.
- Я и сам так подумал. Вы наверняка захотите получить доказательства искренности моих намерений и помыслов. Что ж, я готов совершить покушение на президента или сделать что-нибудь в том же духе.
- А вы не лишены проницательности, - признал Уомерсли. - Впрочем, этого и следовало ожидать, учитывая, что по своей природе вы являетесь нор-маном. Осталось выяснить, являетесь ли вы таковым и по своим симпатиям. Мы можем предложить вам работу, успешное выполнение которой...
- Вам нет необходимости ломать голову над изобретением теста для моей лояльности, - торопливо перебил его Армстронг. - Я не стал бы рваться на встречу с вами, не имея уже готовых доказательств.
Глаза Уомерсли загорелись, голос утратил вкрадчивость.
- Нельзя ли поконкретнее! - рявкнул он.