К тесноте рудничных переходов Шакалы не привыкли, но на поверхности они – чемпионы: что может быть привычнее для грабителей, чем охота с модифицированной снайперкой на жирного грузовика или торговый караван? Так что в лоб их не возьмешь, снайперская стрельба и умелое использование дальнобойных средств усиления: миниганов, супрессоров – вот их козыри.
Мародеры пустошей любят убивать из безопасного далека.
– А что это за значок? – Кира ткнула пальцем в экран.
– Hunters. Охотники.
– За головами? – Она испуганно прижала ладошку ко рту. – Ой. Мне про них такие ужасы рассказывали!
– Не путай, те – "Хед Хантерс". А это просто Охотники, клан антимародеров. Шахты в Оазисе патрулируют вместе с копами.
Мне показалось или пальба начала стихать? Снайперки били все реже, и, к сожалению, в основном со стороны Шакалов. Их осталось еще много, человек двадцать, а вот Охотники полегли почти все. Только трое еще отстреливались с дальних позиций – видимо, клановые снайперы.
Шакалы осмелели, под прикрытием сумасшедшей стрельбы из барретов, двинули вперед пси-кинетиков – выжигать врага из укрытий. В оптику я разглядел разбитый супрессор, несколько обугленных трупов рядом. И перебегающих от дюны к дюне псиоников мародерского клана. Синие майнд-комплекты и ярко-красные, слишком маркие для действий в пустыне бронежилеты "файрстартер" медленно зажимали с флангов немногих выживших противников. Охотники метко отстреливались, но три ствола – не тридцать, темп огня сильно упал, и кинеты Шакалов умело прятались за энергетическими и пси-барьерами, подбираясь все ближе и ближе.
– А здесь они кого защищают? Нас? – вдруг спросила Кира.
– Вряд ли. Просто бьют Шакалов – это их извечные враги. Только боюсь, что сегодня победа останется…
Договорить я не успел.
К Хантерсам пришла подмога.
Похоже, получив сигнал о боестолкновении, союзный клан форсированным маршем двинулся на помощь. И все-таки успел. В самый последний момент. Незнакомые мне значки, похожие на маленькие синие и красные щиты, разом появились в КПК целой группой – десятка три, не меньше.
В прицел СВД было хорошо видно, как передовой отряд рассредоточивался на поле боя. Два разведчика – наемник и инженер – выдвинулись вперед, отвлекая огонь на себя.
Им не очень повезло.
Первый наткнулся на веер лучевых трасс и, несмотря на "дезерт-броню", погиб практически сразу. Нелепо взмахнул руками, упал на бок и покатился вниз со склона дюны.
Инженер успел вступить в лазерную дуэль, несколько раз выстрелил из смарт-гана куда-то в сторону. Но тут ослепительно синий луч вонзился ему в живот. Бронекостюм "энерго" выдержал, но зато взорвались укрепленные на поясных зажимах аккумуляторные батареи к смарту. Кислота моментально вскипела, пошла паром, генераторы полей костюма сдали в доли секунды, сверкнув напоследок красной волной перегрева. Зверски активные, охочие до органики пары въелись в пластины, моментально прогрызли их насквозь. Погибающий боец страшно закричал, да так, что услышал даже я – за километр с лишним и несмотря на несмолкающий шум боя. Ноги инженера подломились, он повалился вперед и затих бесформенной дымящейся кучей. По спинным пластинам чиркнули несколько запоздалых пуль.
КПК подсветил красным и убрал его ник – "Сайрус".
Отвлекшись на пару разведчиков, Шакалы упустили момент, когда слаженное огневое противодействие могло уравнять шансы. Теперь же, успев рассыпаться по фронту, антимародеры залегли, спрятались за естественными укрытиями, наставили энергобарьеров и открыли убийственный огонь.
Первыми выкосили шакальих псиоников, не успевших толком даже разглядеть нового врага. Потом, потеряв несколько своих, нападающие взяли врага в кольцо.
И начался расстрел.
Я не стал смотреть. Устало прислонился к стене и отключил КПК.
– Что там? – спросила Кира. – Кто побеждает?
– Живые, Кир. Побеждают всегда живые.
Часа через два, когда давно уже стихла стрельба, когда победители собрали своих павших и раненых, оружие, когда давно уже похоронили убитых Шакалов и ушли, я все так же сидел внутри старого заброшенного рейнджерского поста.
Меня неотступно терзала одна и та же мысль: почему я не помог? Хотя бы в тот момент, когда появились союзники Хантерсов.
Почему?
Ведь я, наверное, мог бы спасти тех парней, Сайруса и того наемника, чей ник я даже не успел рассмотреть. Мог бы отвлечь внимание шакальих стрелков, секунд на двадцать, не больше. Разведчикам бы хватило, чтобы уйти из опасной зоны.
Да, наше хлипкое укрытие тогда попало бы под перекрестный огонь. Да, у меня за спиной дрожала от страха Кира. Ее могло зацепить неудачным рикошетом или засыпать обломками при прямом попадании гранаты.
"Не лги себе, Андреналин. Ничего с нами не случилось бы, обстрел продолжался бы хорошо если минуту, максимум – две. А потом Шакалам стало не до нас, антимародеры быстро взяли их в оборот".
Хорошо хоть Кира видела – со мной что-то происходит, и не лезла с вопросами. Впрочем, если б выговорился, было бы легче.
Вот и думай, что выбирать: честь или безопасность тех, кого ты поклялся защищать.
Раньше я думал, что это одно и то же.
Я поднялся, кивнул Кире:
– Жди здесь, никуда не выходи! – И выбрался наружу.
Сразу же тяжеленным молотом навалилась жара. В ноздри ударил едкий пороховой дым, смрад выгоревшей смеси "шмеля", грозовой озон недавней лазерной пальбы.
Не знаю, что я думал найти. Просто бродил по недавнему полю битвы, отмечал лежки снайперов, места гибели бойцов, прикидывал расположение Шакалов и Хантерсов, сектора обстрела.
– Андрей! Что-то случилось?
Я обернулся. Рядом стояла Кира, бледная и дрожащая; на лбу у нее выступила испарина.
– Я попыталась найти живых. Ну, раненых. Вдруг кто остался.
И опять я не стал ее ругать. Страшно, конечно, сидеть одной в полуразрушенной комнате поста, больше похожей на склеп. Особенно после той кровавой мясорубки, что творилась тут совсем недавно.
– И еще, я за тебя испугалась. Ты был какой-то странный…
"Вот уж точно: верность хуже измены".
– …и когда ушел, я просто не смогла усидеть на месте. Мне показалось, что тебя не стоит оставлять одного. Смешно, да?
Что тут скажешь? Я лишь покачал головой: опять не слушаешься, мол.
И еще раз обошел по периметру место боя. На этот раз вместе с Кирой. Изредка она что-то спрашивала, я отвечал, по-моему всегда невпопад, и, не слушая ее негодующих высказываний, шел дальше.
– Ой, смотри, что это? – вдруг спросила Кира.
У нее под ногой что-то блестело.
Я похолодел. А вдруг мина?!
– СТОЙ! Не двигайся!
Она, побледнев еще больше, застыла в неустойчивой позе. Я опустился на колено рядом с ней, пригляделся и облегченно вздохнул – на земле лежал немного помятый, но целый и даже поблескивающий индикатором заряда лазерный пистолет. Инженерская версия, в просторечии – смарт-ган.
Я поднял его, показал Кире. Выщелкнул обойму, снова вставил. Взвесил в руке: удобно.
Рукоять на ощупь казалась ребристой и неровной, по периметру пластиковых накладок навстречу друг другу тянулись две надписи.
Одну я знал – циничная фразочка: "Мы все умрем", наш кукиш в кармане всему окружающему миру. Та грань фатализма, за которой нет ничего, кроме желания закончить земное существование как можно быстрее.
А вот вторая была мне незнакома: "Сила и честь". Девиз клана? Память об отце или погибшем друге, что часто любил повторять эти слова? Или просто красивый оборот, который не значит ровным счетом ничего?
Кира сказала:
– Странное какое сочетание. У меня прямо мороз по коже.
– Просто парень хотел поиграть с судьбой. "Мы все умрем" и "Сила и честь". Что ж, обе фразы для него оказались пророческими. Умер он, и правда, с честью. – Я засунул смарт за пояс, помолчал, собираясь с мыслями. – Давай собираться, Кир. Зови Тикки – опять небось убежал.
– Нет, я его сразу в мешок спрятала: он сонный был, почти не сопротивлялся.
– Ну и хорошо. Значит, можно идти. Сделаем сегодня еще полперехода, здесь оставаться опасно.
– Но ты же так и не отдохнул!!
– Успеется. Найдем хорошее место – на сутки встанем. И чем дальше от этой проклятой промзоны, тем лучше.
– А на старую дорогу, про которую ты рассказывал, скоро выйдем?
– На северо-запад не одна дорога идет. Две параллельные – совсем старое, довоенное еще шоссе и новая, но тоже заброшенная. Пойдем либо по первой, либо между ними. Сама видишь, что здесь творится. Чем меньше будем светиться там, где нас могут ждать, тем дольше проживем.
Кира вдруг протянула руку и коснулась рукояти смарта. Сказала совсем тихо, почти про себя, но я все же услышал:
– Зачем жить дольше других, если мы так и так все умрем? Кому это нужно?
– Твоим друзьям, родным, всем, кто тебя любит… – Я произносил слова, прекрасно понимая, что говорю в пустоту. Какие могут быть друзья у лабораторной крысы? Какие родные, если отец сам продал ее научникам Вавилонского центра?
– А если некому любить?
Я обнял Киру за плечи. Она прижалась ко мне, уткнулась носом в плечо и всхлипнула.
– Будет кому. Некоторые из нас ради того и живут, чтобы однажды найти любовь. Или вернуть потерянную.
Заброшенное шоссе Оазис – Новая Москва. Озеро у разрушенного портала
Локальные координаты 122924
Кольцевой заслон
Локальные координаты 122124
Весь долгий дневной переход Кира выглядела подавленной. Молчала в пути, молчала и на дневке. Я не лез с расспросами – в ее возрасте самое время задаваться философскими абсолютами. Простыми, но нерешаемыми задачками из серии "кто мы?", "зачем живем?" и "что оставим после себя?". В Вавилоне ей явно было не до того.
Меня же в данный момент больше волновали преследователи. И пусть запутанная дорожная сеть промзоны Оазиса осталась позади, купол совсем недалеко – два дня пути максимум. Догнать нас не составит никакого труда. Или перекрыть патрулями прямую, как ствол баррета, дорогу на Москву.
До старого шоссе оставалось еще километров девяносто – примерно три перехода. Напрямую выходило короче, но, если верить карте, там неосторожного путника ждал многокилометровый заслон со стичами и вжиками. Конечно, не сталкеру их бояться, однако в пустыне чаще спасает не безрассудная смелость, а холодный расчет. У заслона нас очень легко зажать в угол: отстреливаться разом от погони и от стичей – удовольствие не из приятных. Патроны из воздуха я делать не умею.
Поэтому пришлось пройти немного по главной дороге – рядом не было ни развалин, ни чьей-либо драгоценной недвижимости, и я решил рискнуть. Потом мы свернули на заброшенный частный тракт, уходящий в пески, обогнули на безопасном расстоянии дымящий заводик какого-то маленького клана и растворились в пустыне.
Ловите теперь, кому интересно!
Но расслабляться ни в коем случае не стоило. Вряд ли наши друзья, взяв след у Оазис-портала, так уж сразу откажутся от лакомой добычи.
Да и пустыня сама по себе – тоже не курорт. Ходить по ней учатся годами, если не исчезают бесследно в первые месяцы. Что уж говорить о Кире? Ей, как самому настоящему новичку, приходилось несладко: ночной холод сменялся одуряющим зноем, песок забивался в волосы, в одежду и ботинки, резал глаза и скрипел на зубах. К тому же я, заметив, что она не слушает моих советов и совершенно не экономит воду, отобрал у нее флягу. И оставался глухим к самым умоляющим просьбам, негодующим выкрикам и даже угрозам.
– Андрей, дай попить! Пожалуйста…
– На привале.
– Но я пить хочу! Сколько можно издеваться! Андрей! Ты меня уморить хочешь?
– Выпьешь все – сама за полдня уморишься. Без посторонней помощи.
– Зачем я только с тобой связалась?! Спокойно дошла бы сама! И с водой бы не мучилась! Если б я только знала, что ты будешь так надо мной издеваться!
Я не напоминал Кире, что она клятвенно обещала во всем меня слушаться. Зачем? Просто отмалчивался. Или советовал поберечь силы:
– Кира, не буянь. Будешь много говорить – во рту пересохнет, а до привала еще долго.
– Да у меня уже сто лет как пересохло!
Утром на дневке она залпом выпивала отмеренную дозу в две крышечки, с ненавистью смотрела, как я завинчиваю фляги и снова убираю в рюкзак. После чего поворачивалась спиной и молча ложилась спать, как можно дальше от меня. Тикки пристраивался у нее в ногах. По-моему, в эти дни он тоже меня разлюбил.
Но – и тут Кира честно придерживалась обещания – она никогда не пыталась забраться в мой рюкзак и выпить хотя бы немного воды, пока я сплю.
Слишком гордая потому что. Ну-ну.
За два перехода до заброшенного шоссе нас поджидал сюрприз. Не сказать, чтобы совсем невероятный. Просто со всеми нашими заморочками, когда приходилось следить не только за сюрпризами пустыни, но и за горизонтом и экраном КПК – нет ли погони за спиной? – я как-то подзабыл, что в мире происходят и другие события. Совсем не связанные с побегом подопытной пси из вавилонской лаборатории. Вроде недавней бойни у развалин рейнджерского поста.
Кира как раз начала очередной раунд словесной войны: жестокий Андреналин, мол, лишил ее, бедную, воды и теперь ходит, глумится. А она и так с трудом ноги переставляет, скоро вообще упадет без сил и умрет от жажды.
Я почти не слушал, занятый настройкой увеличителя. Батареи таяли неотвратимо, и потому приходилось экономить – не осматривать весь горизонт по паре минут, а делать короткие снимки в память КПК. Если кончится заряд, придется обходиться сэвэдэшной оптикой, а там увеличение меньше в разы. А значит, враги смогут засекать нас раньше, чем мы их. Хреновая перспектива.
Удивительно, как я вообще их заметил на таком расстоянии. На экране КПК они выглядели цепочкой черных точек – если внимательно не присматриваться, сойдут за пылинки или дефект матрицы.
– …неужели, если я выпью хоть пару глотков, что-то изменится? – Кира все еще негодовала.
Я припал на колено, подкрутил мощность увеличителя. Черт с ним, с зарядом, если такие дела творятся.
Они шли цепочкой. Длинной цепочкой, что тянулась змеей, уходя за край горизонта. Целый отряд боевиков какого-то клана, а то и нескольких. В хвосте тяжело переваливалась громада транспортного робота.
Ругаясь про себя, я бросил взгляд в КПК на значки и сразу же выключил комп. Ухватил Киру за руку и чуть ли не силой втащил ее в старую нору богомола, где мы пережидали дневную жару. Прежде чем она успела возмутиться, я встряхнул ее за плечи и раздельно произнес:
– Ти-хо!
– А что случилось?
Я передернул затвор СВД и лег у входа, пристраивая ложе винтовки между камней.
– Кира, внутрь! Как можно глубже. КПК не включай, Тикки держи при себе.
Она замотала головой:
– Никуда не пойду, пока ты не научишься говорить по-человечески, а не приказывать…
– Пойдешь!! – Похоже, в моих зрачках снова мелькнул прицел, потому что Кира вздрогнула и начала медленно отползать назад. – Нет времени пререкаться!! Военный отряд Атланты на дороге! Может, твои покупатели, а?
– Почему ты думаешь…
– Потому!! Стичий хрен, Кира, спрячься! Когда боевой отряд самого сильного клана Атланты в полном составе прет через пустыню, мне совсем не интересно, почему он это делает! Мне важнее знать – за кем!
Конечно, я ее пугал. Пусть посидит в темноте, подрожит от страха. Зато не будет путаться под ногами или, как в прошлый раз, выскакивать следом за мной. Перестрелять целый клан Люциусов мне не светит… хм, каламбурчик родился. Так что попробую отболтаться: какая, мол, девочка-пси? Никого не видел! Понятное дело, что во время такого диалога неожиданно появляющаяся из-за спины Кира никак не подкрепит мои самые искренние заверения.
Я оглянулся – она забралась в дальний угол, подтянула к себе ноги и уткнулась лицом в колени. Косичка медленно покачивалась, задевая кончиком песчаный пол.
На душе стало гадко. Похоже, переборщил.
Люциусы подходили все ближе. Теперь я уже мог различить их в прицел. И даже сосчитать. Мощно смотрятся – что есть, то есть. Плохо будет, если они все же нас ищут. За хорошую награду любой клан наймется, даже самый могучий, дело лишь в сумме. А может, таинственные Кирины покупатели как раз в Атланте и окопались.
Клан спокойно двигался через пески. Не сновала по краям разведка, бойцы, особенно передние, почти не глядели в КПК. Четвертый в колонне Люциусов, инженер-15, нес на плече свернутую в походное положение антенну поискового локатора.
Так не ищут.
Я потихоньку расслаблялся. Похоже, ребята даже не подозревают о нашем присутствии.
Но куда в таком случае может идти Атланта через пески в двух днях пути до Оазиса? Куда, кроме как не в Кабул, бить талибов?
Почему-то мне вспомнился годовой давности разговор с Силь. Я сидел тогда в баре Невы, ждал, когда она встретится с информатором. Глядишь, принесет новое задание.
Но вместо этого она принесла новость. Упала на стул рядом со мной, залпом опрокинула мой стакан с тоником и выпалила:
– Атланта осадила Кабул! Уже неделю, как в город не пройти.
– Да ну?
Сказать по правде, мне было все равно, кто кого осадил. В войне Триады с Атлантой мы старались сохранять нейтралитет. Кабул, Вавилон и Иерусалим постепенно проигрывали Атланте экономически, всякому было понятно, что однажды дело дошло бы и до войны. Такой же ленивой и тягучей, как и все прежние.
– Ты не поверишь, Кабул почти готов сдаться!
Второй раз изображать удивление ничего не значащим "да ну?" я не стал, просто приподнял бровь. Плевать я хотел на Кабул.
– Они почти не сопротивлялись: сразу же прислали парламентера и предложили мир. Обещали выйти из Триады. Так что Атланта, скорее всего, победит в войне. Триада распадается.
Силь оказалась права. Через месяц от могучего когда-то союза трех частных городов осталась пара кланов. Правда, и в стане их противников согласием не пахло.
Война вяло идет до сих пор, несмотря на многочисленные попытки перемирия. Даже "вечный мир на все времена" заключали. И который уже год осколки Триады пытаются что-то изображать, устраивая то рейдерские налеты, то охоту за грузами атлантов, то полномосштабные боевые действия… но всем уже ясно, кто победил.
Никто.
Триада проиграла в военном смысле, а Атланта – в политическом. Фактически именно она потерпела полное поражение, так как в процессе войны разменяла свои светлые идеалы на низменные поиски союзника посильнее, вне зависимости от его моральных качеств. В итоге Атланте давно уже не верят. За время бессмысленного противостояния с Триадой прибрежный город не раз с шокирующей легкостью предавал своих союзников, если те не представляли достаточной финансовой или военной силы.