Все это время с вершины ближайшего холма за суетой на строительной площадке с интересом наблюдали два пушистых существа.
- Гляди-ка, опять посетители. - сказал тот, что был покрупнее. Звали его Бо.
- Гораздо важнее то, что я голоден, - ответил Эрни. - А все остальное меня нисколечко не интересует.
- Да ты всегда голодный! - произнес Бо с упреком. - Только о еде и думаешь, обжора.
- Ничегошеньки я не обжора. Просто хочу стать таким же большим, как и ты… Вот и ем много.
- Дурачок, никогда тебе не вырасти до моих размеров просто потому, что мы принадлежим к различным биологическим видам. Хоть и родственным.
- Да знаю я, - сокрушенно вздохнул Эрни. - И все равно… хочу вырасти.
- Зачем?
- Как зачем?! Тогда ведь и ума станет больше!
Добродушный Бо почесал за ухом, но решил не разубеждать приятеля.
- Ладно, оставим эту тему. Вернемся к пришельцам. Итак, нас посетили…
- Ну, и что с того? Не в первый раз.
- Предлагаю нанести визит. Пойдем к ним в гости. Выглядят они неагрессивно. Во всяком случае, не думаю, что они могут оказаться хуже предыдущих… Вот только не пойму, зачем громоздят эти большие несуразные предметы?
Существа растаяли в воздухе и мгновение спустя материализовались в низком кустарнике возле десантного модуля.
Крайский выстрелил в почву последний фиксатор и удовлетворенно посмотрел на дела рук своих. Лафер в это время был занят установкой надувных лежаков в спальнях, а Богдан заканчивал монтировать климатическую систему. Одним словом, экспедиция основательно обустраивалась на чужой планете.
Лафер вышел на улицу… От неожиданности он даже ойкнуть забыл, узрев перед собой двух странных существ, сильно смахивающих на медвежат. Они нерешительно переминались у входа в столовую.
- Эй! Давайте все сюда! - крикнул он приятелям. - У нас гости.
Богдан и Крайский с осторожным любопытством разглядывали нежданных посетителей. Из отчета первой экспедиции было известно, что на планете Сигмы хищники не водятся, хотя и были обнаружены их останки. Это казалось довольно странным и непонятным: палеонтологи установили, что ВСЕ хищные обитатели этого мира вымерли за очень короткий срок. Но ученым так и не удалось найти объяснение столь несуразному, с точки зрения биологического равновесия, "вывиху" Природы, освободившей планету от носителей агрессии.
Пушистые зверки с глазами-пуговками были очень даже симпатичны и забавны. Лафер вдруг метнулся в столовую, но минуту спустя вновь появился в дверях. Широко улыбаясь, он с деланной важностью обратился к существам:
- Милости прошу к нашему шалашу, гости дорогие! Не желаете ли угоститься?
Он демонстративно распахнул дверцу холодильника, извлек оттуда пакет с консервированными овощами и, распаковав его, положил перед существами.
- Вот, покорнейше прошу отведать. Как говорится: чем богаты, тем и рады… Ну, что же вы ждете? А-ну, налетай, браточки! Без церемоний!
Но существа не двинулись с места, хотя содержимое пакета их явно заинтересовало. Лафер вконец растерялся:
- Уж и не знаю, как к вам обращаться, чтобы вы поняли… Кис-кис… фьють-фьють… ути-ути-ути. А, все равно.
Старания землянина, похоже, все-таки возымели должный эффект. Существа подошли к пакету ближе и склонились над ним.
"Заработала!" - чуть не выкрикнул Лафер.
Бо ловко извлек из пакета таблетку и освободил ее от фольги. Внимательно обследовав ее маленькими пальчиками, протянул Эрни. Тот аккуратно принял "дар", и обнюхав его, тут же с жадностью проглотил.
- Ты смотри, до чего же умненькие животные! - с восхищением вымолвил Крайский. - Пожалуй, даже поумнее собак или шимпанзе. А какие они ловкие, вы только полюбуйтесь!
- Наверное, их ребята из первой экспедиции приручили. - предположил Богдан. - Вот они и пришли к нам. Видите, насколько они доверчивы, ничуть не боятся нас?
Он подошел к Бо и осторожно погладил его по головке. Существо замерло, будто прислушиваясь к своим ощущениям, а потом, отложив таблетку, вдруг вскинуло свою ручку и прикоснулось к волосам человека.
- Они еще и неженки! - рассмеялся Крайский. - До чего же милы! Может, стоит отвести их в лабораторию и провести исследования?
Лафер отрицательно качнул головой: - Не сейчас. Пусть поедят… Кстати, нам тоже не мешало бы подкрепиться. А исследования могут подождать и до утра.
Он надавил кнопку на пульте, и из пола материализовались два стола: большой для землян и маленький - для существ, которые были невысоки ростом. Жестом, исполненным утрированной галантности, Лафер пригласил зверьков в столовую. К великому его изумлению, существо, что было покрупнее, помогло меньшему собрату вскарабкаться на стул, и только после этого неспеша устроилось на своем месте.
- Должен признаться, поведение существ меня порядком озадачило, произнес Богдан уже за столом. - Вот тот заботится о своем друге, как о младшем брате, или даже ребенке. Они склонны к взаимопомощи, все их поведение не свойственно низшим животным. Они… как бы это сказать… Словно бы специально демонстрируют нам свои способности. Хм-м… Это напоминает урок хороших манер… Да-а, богатый материал можем собрать! Лично мне не терпится начать их изучение.
Бо запустил ручку в банку с сахарными миндальками, извлек одну и протянул Эрни, потом взял и себе. С видимым удовольствием смакуя лакомство, он посмотрел на людей, и на его мордочке обозначилось подобие улыбки.
Наконец, трапеза завершилась. Лафер встал со своего места и подошел к гостям. Слегка виноватая улыбка скользнула на его лице.
- Ну, приятели, а теперь пойдем в лабораторию! Там у меня еще много вкусненьких сахарных миндалек.
Будто ребенка взяв Бо за ручку, он повел его к двери. Эрни последовал за ними, однако не упустив шанса "подчистить" со стола остатки пиршества.
Минуту спустя оба существа оказались запертыми в просторной клетке.
- До завтра, малыши! Сегодня мы сделали много хороших дел, теперь нужно и поспать. Приятных снов, лакомки!
И Лафер вышел из лаборатории, плотно закрыв за собой двери.
Бо и Эрни удивленно переглянулись. Через мгновение они снова сидели на вершине холма, откуда совсем еще недавно впервые увидели землян.
- Нехорошо как-то мы… - угрюмо обронил Эрни. - Думаю, вполне могли бы вести себя и поучтивее.
- Ничего ты не понял. - ответил Бо. - Они прибыли исследовать нас.
- Ну знаешь!.. - обиделся Эрни. - Может, я в чем-то и глупее тебя, но все равно, набившись в гости, следовало хотя бы спросить разрешения. И ушли вот не попрощавшись. Ох, не нравится мне это.
- Имеешь право, но не забывай и простую истину: не все совершенны.
Какое-то время они не разговаривали. Бо заметил, что Эрни начал беспокойно ерзать, что-то выискивая в траве.
- Что с тобой? - встревожился Бо.
- Все то же. Вот, высматриваю, чего бы слопать. Ужас как проголодался!
Бо, тяжело вздохнув, ловким движением вырвал из земли овощ, похожий на морковь, и протянул его приятелю. Эрни с задумчивым видом жевал, пока Бо вслух размышлял:
- Быть может, в какой-нибудь другой день мы снова сходим к ним в гости. Все зависит от решения остальных. В сущности, они не плохие… даже как раз наоборот. Вот только слишком уж высокое у них самомнение… Как и у их предшественников.
- Да, ты прав, это всегда усложняет контакт, - с набитым ртом промямлил Эрни.
Сигма закатилась за горизонт. Бо сформировал вокруг тел энергетические коконы, и приятели в блаженстве зависли над еще теплой землей в ожидании приятных снов.
Купите вечность!
Манфред Браун скучал. Все эти минеральные ванны порядком осточертели уже к исходу первой недели. Впрочем, как и обитатели санатория. Его окружали стареющие дамы-болтушки и степенные мужчины, всем другим развлечениям предпочитавшие просиживание за картежным столом с бокалом пива. И так - изо дня в день. Заскучать в компании этих унылых господ - дело несложное.
Так и не найдя занятия по душе, Манфред целыми днями бесцельно бродил по улочкам курортного городка. В один из таких дней, проходя мимо лавки старьевщика, он задержался у витрины. Некоторое время без особого интереса - просто так, коротая время - он рассматривал безделушки, выставленные за стеклом. Потом все же решил зайти в помещение.
Его встретил мрачного вида детина с щеголеватой маленькой бородкой и копной длинных волос, стянутых сыромятным ремешком в хвост. Субъект с явной неохотой изобразил нечто, долженствующее означать приветливую улыбку, и скрипучим басом осведомился:
- Чем могу быть полезен?
- Да, собственно, я просто так зашел, взглянуть. - несколько смущенно ответил Манфред.
Мрачный детина заметно оживился:
- Что ж, проходите, не стесняйтесь. - он сделал приглашающий жест. - Могу, к примеру, показать одну вещицу, которая наверняка вас заинтересует. Сюда, пожалуйста, вот здесь.
Его неестественно длинный палец, увенчанный острым грязным ногтем, указал в сторону дальней полки, на которой поблескивал какой-то предмет.
- Можно взглянуть поближе?
- Разумеется. - ухмыльнулся продавец. - Поднесите его к свету, так будет лучше видно.
Это оказалась весьма увесистая прозрачная сфера. Поднеся ее к свету, Манфред с изумлением обнаружил внутри группу маленьких человечков, застывших в неестественных позах. Их лица выражали удивление, изумление, страх. Казалось, будто некая неведомая сила застала их врасплох, навсегда обездвижив. Они выглядели совсем как живые.
"М-да! - Манфред с восхищением рассматривал "содержимое" необычной сферы. - Воистину, прогресс мчится галопом! Вероятно, это голограмма. Но до чего искусно выполненная!". Манфред вдруг понял: этот предмет должен принадлежать ему. Какова бы не была цена.
- Сколько это стоит? - спросил он, не отрывая глаз от сферы и с трудом сдерживая волнение.
- Пятьдесят марок. Однако это не означает, что я его вам продам.
- Но почему, черт возьми?!
- А вы уверены в том, что он вам нужен? Хорошо подумайте. Шар сам выбирает своего хозяина. Вы ведь уже почувствовали его притяжение, не так ли? Опасное, очень опасное притяжение. Ведь в этом шаре - Вечность.
"Да не все ли равно? - раздраженно подумал Манфред. - Он должен быть моим!".
Он расстегнул портфель и отсчитал необходимую сумму.
- Ну что ж, я вас предупреждал… Однако вы настойчивы… - пробормотал владелец лавки, и в следующее мгновение лицо его невероятно увеличилось, а маленькие человечки внутри шара приобрели нормальные размеры.
Один из них - солидный господин с тяжелым взглядом оказался совсем рядом. За его спиной Манфред увидел прелестную молодую женщину. Он испытал непреодолимое желание махнуть ей рукой… Но сделать этого почему-то не смог. Пугающая своей очевидностью мысль вдруг прокралось в его мозг: он стал одним из НИХ!
Огромная рука мрачного торговца взяла шар и вернула его на полку, после чего не без удовольствия (как показалось Манфреду) почесала гигантских размеров голову. На какое-то мгновение под прядью волос Манфред заметил заостренное громадное ухо, поросшее густой шерстью.
Ему хотелось кричать от ужаса и безысходности, но звуки, казалось, тоже застыли. Ведь в Вечности всегда тихо.
Шоу должно продолжаться…
Фантастический рассказ
… И снова я на сцене. И вновь передо мной все те же безвкусные декорации, до боли знакомый антикварный стол с резными ножками и чертовски неудобные стулья, обтянутые зачем-то полиэтиленом. А за спиной публика. Я ее не вижу, но чувствую - невидимую во мраке, циничную, жаждущую зрелищ и беспощадную к актерским провалам. Стена ослепительного света отделяет меня от нее, превращает в слепого, ощетинившегося, готового к странному бою человека.
До тошноты опостылевшую роль я знаю до последней буквы, но все же беспокойно оглядываюсь в ожидании Софи. А вот и она - выходит на сцену, как всегда в желтом платье; она подходит ко мне, дырявит меня взглядом, полным искусственного удивления, встает в какую-то неимоверную, неестественную позу, которая ей, однако, представляется едва ли не совершенной. Софи все еще не произнесла ни слова - наслаждается собой, но уже через мгновение она выдавит из себя с фальшивым пафосом давно вызубренную фразу:
- Ах, где же ты был, Рикардо? Мне так не хватало тебя!
Софи произносила опротивевшие реплики, а мне нестерпимо хотелось одного - превратиться в злого волшебника, которому достаточно лишь хлопнуть в ладоши, чтобы она исчезла. Forever! Чтобы исчезло вообще все это. И я тоже. Меня давно уже мучает непреодолимое желание вырваться из этого тесного пространства сцены, навсегда забыть старинный стол, бутафорные стулья. И Софи. Мне необходим глоток свежего воздуха!.. Но какая-то неумолимая сила выдавливает из меня ненавистные слова:
- О, прекрасная Софи, злая Судьба мешала мне видеть тебя каждый день! Но я так рад, что нахожу тебя еще более красивой, цветущей и жизнерадостной, чем раньше! Это великая награда за долгую разлуку!
Ну, дальше - как обычно, ничего нового. Она повернется к настенному зеркалу, кокетливым движением поправит свои искусственные локоны, а потом последует очередная не менее глупая реплика:
- Ах, дорогой Рикардо! Твои сладкие речи слишком малое утешение для меня, такой одинокой!
Потом давно заученным жестом она предложит мне присесть на стул, и я "давно заучено" подчинюсь. А чуть позже появится ее мать с круглым подносом, на котором будут мелодично позвякивать блюдца и пустые чашки. А когда, наконец, стол будет накрыт, на какое-то время (тоже давно заученное) наступит молчаливая пауза, "украшаемая" манекенными улыбками. Я первым нарушу молчание, фальшиво вежливо поинтересовавшись самочувствием матушки, а она, конечно же, будет жаловаться, что-де в последнее время от сырости болят суставы (господи, какая сырость?!), но несмотря на это она уже посадила новый сорт роз в своем маленьком саду. И в довесок выльет на меня целый ушат всякой ничего не значащей старушечьей глупости, сочиненной бездарным автором.
Я вслушиваюсь в чудовищные своей пошлостью, лживым мелодраматизьмом фразы, которые мы повторяли десятки раз, и меня охватывает полная безнадега от одной мысли, что мы обречены играть одну и ту же роль, одни и те же слова до конца жизни. Или до конца мира? Я несчастный арестант, надежно закованный в цепи навязанной мне роли, я марионетка, управляемая ненавистной силой, которая всегда - сколько себя помню вырывает меня из черного мертвого сна, отправляет на сцену и диктует мое поведение, а после спектакля снова загоняет в сон. Между этими непроглядными снами и вращается действие пьесы. И моя жизнь.
Господи, так не может продолжаться вечно. Не должно! Все чаще я чувствую растущее во мне сопротивление такой тирании. И однажды я все-таки сбегу со сцены, заставлю себя забыть ненавистный спектакль. Вот вам всем! Большая фига, пожалте откушать! Я готов быть кем угодно и где угодно, но только не здесь, где диктуют эту гадкую роль! А собственно, почему бы не исполниться моему заветному желанию сейчас же?…
… Лицо Рикардо вдруг исказила гримаса отвращения, и он метнулся к границе освещенного пространства, где едва угадывалась в темном провале узкая дверь. На какое-то мгновение Рикардо остановился перед ней, потянулся к ручке, но рука свободно прошла сквозь дерево двери. Он радостно вскрикнул, охваченный возбуждением и отчаянной решимостью, и сделал шаг. По ту сторону заветной дверцы он оказался в лабиринте высоких хрустальных сосудов, ряды которых исчезали вдалеке, сливаясь в неясный, туманный горизонт. И в этот миг он почувствовал, что силы покидают его, ноги подкосились, но прежде чем окунуться в нагнавший его непробудный сон, он успел испытать сладкое чувство гордости и ликования: наконец-то, бедный Рикардо НАВСЕГДА покинул сцену…
- По-уродски работаем! - сварливо выплюнул шеф лаборатории. - Записи выдерживают лишь несколько просмотров, жалобы градом сыплются на нас. От клиентов к заводу, от завода - к нам. Чтоб им пусто стало! И что прикажите делать?… Я вам скажу что. В общем так, кровь из носу, но чтобы все было в ажуре! Ну… не знаю… модернизируйте видео-сенсорную карту, улучшите качество кассет! Только делайте что-нибудь!
- Этим мы все время и занимаемся, - устало бросил один из сотрудников, - а результаты - нулевые. И это при том, что добились за последние годы почти невозможного - созданная нами информационная память кристаллических кассет не уступает оперативке процессора Х7000! Но с кассетами творится черт те что! Например, во время публичного просмотра пьесы "Рикардо и Софи" главный герой ни с того ни с сего вдруг слинял со сцены и провалил все представление. Артист К., записавший эту роль, утверждает, что подобный вариант не был запланирован режиссером - не говоря уже о драматурге - и никогда не репетировался. Мы тщательно исследовали поврежденную кассету на всех молекулярных уровнях и представляете, как были удивлены, обнаружив на одном из них дезертировавшее изображение! Самое удивительное, что у него был вид бесконечно счастливого человека. Потом, правда, он засек нас и буквально пулей выскочил из кадра. И все же после долгих поисков мы его-таки вычислили - на другом молекулярном уровне. И черт бы все побрал! Никакие технические средства синхронизации и стабилизации изображения не помогли нам зафиксировать его - ему опять удалось улизнуть!
Шеф лаборатории цветной объемной сенсорной записи тяжело опустился на стул и печально окинул взглядом совсем скисших сотрудников. Однако делай что хочешь, крутись как хочешь, а причину дефекта кассет выяснить нужно до зарезу. И срочно. Через несколько минут возобновился мозговой штурм, переросший в бурную дискуссию. Но ответ на загадочные явления по-прежнему витал где-то в сфере догадок, и мало-помалу сформировалось фантастическое предположение: произошел сбой сенсорного компонента записи, зарегистрировавшего не только игровые, но и подсознательные эмоции исполнителя. А из этого следовало, что записи вдруг обрели самосознание! Бред сивой кобылы!
Известный актер К. с удовольствием вытянулся на реквизитном диване студии, и пока вокруг суетились ассистенты, освобождая его от сенсорных датчиков, скрытых под гримом и волосами, позволил себе немного расслабиться, снимая напряжение после записи скандальной пьесы "Безмолвие Япета". Режиссер остался доволен эмоциональным уровнем исполненной роли. Что ж, всего лишь очередной успех. К ним К. давно привык. Он попытался полностью абстрагироваться от работы, но в сознании вдруг заерзали мысли о предстоящей малоприятной встрече. Все, отдохнуть не получилось. Раздраженный и уставший К. с трудом поднял свое тело с дивана и направил его в гримерную.
Уже час спустя К. и шеф лаборатории сидели в демонстрационном зале. Шеф специально вызвал актера, чтобы вместе просмотреть кристаллическую кассету с записью роли К. По мнению специалистов, срок годности кассеты истек.
Оператор вложил кассету в гнездо приемника, настроил аппаратуру сенсорного излучения и, наконец, запустил "PLAY".