- Ой, мама, - шепчу я. - Это что же, его обратно вернули? А как же мы возвращаться будем?
А эхо мои слова по всему замку разносит.
- Да нет, это он просто сожрал чего-то, вот и исчез. Я тоже хочу попробовать, - отвечает мне Лянхаб и хапает со стола кубок. - О, вино, красное, - булькает, сделав один глоток, и тоже исчезает.
И остаюсь я одна. Мне совсем не по себе становится. Уж больно замок большой и гулкий. И пустой. Я нацеливаюсь на стол, выхватываю из всего разнообразия чью-то ногу обжаренную, начинаю ее грызть, и тут случается.
Я оказываюсь в обычной такой маленькой комнатке. Сижу на диване, в руке у меня чашка с капучино, на столике пепельница, а напротив сидит человек - ну, вроде бы. Обычный человек, в джинсах и рубашке. Судя по всему, не из наших, не из божеств.
- Привет, - говорит. - Я с тобой так давно мечтал поболтать, если честно. Вот так вот, чтобы с кофе, и тихо.
- А ты кто? - спрашиваю. Потом осекаюсь. Ну, разумеется, еще один дурацкий вопрос. Он и сам расскажет, если захочет. А не захочет, так чего тогда спрашивать? Поэтому ищу сигареты, нахожу, закуриваю и выжидательно на него смотрю.
- Как тебе кофе? - спрашивает он.
Я смотрю на чашку в своей руке, делаю глоток.
- Хороший, - говорю, - кофе. Сам готовил или как?
- Ну, можно считать, что сам. Мне только немного помогли.
- Кто?
- Есть тут парочка духов, они мне с кофе сильно помогают. Пропорции там рассчитать, или еще что - в техническом плане. А уж настроение этому кофе я сам даю.
- Настроение?
- Да. Этот кофе с легкой грустинкой. Потому что, скорее всего, хоть эта встреча и первая у нас, а не увидимся мы больше. И даже непонятно, сколько нам времени дадут, чтобы пообщаться. Впрочем, хорошо, что его вообще дали. Видишь ли, такая штука получается, что я - твоя вторая сторона.
У меня в голове тут же начинают судорожно проноситься все прочитанные книги по эзотерике и мифологии.
- Вторая сторона? Двойник что ли? Доппельгангер?
- Да нет. Просто вторая сторона. Знаешь, как у пластинки. Я совсем не ты, мы мало в чем похожи, разве что кофе любим оба. Только я его готовлю, а ты кофейнями заведуешь. Ты божество уже, а я пока что человек. Даже живу не в твоем мире. Просто каждому полагается его вторая сторона. Она в судьбу с самого начала вписывается. Только об этом почти никто не знает. Я бы тоже не знал, просто мне сны начали сниться.
- Какие?
- Мне снилось, что по улице ходят люди, странные такие, с одной стороны посмотришь - вроде один человек, а с другой посмотришь, так уже другой. Я и подумал, что у каждого есть вторая сторона. Только ее найти нужно. А если еще точнее, ее нужно понять.
- А зачем они нужны, стороны эти? Если их даже в судьбу вписывают, значит полезная в хозяйстве вещь, так ведь?
- Очень полезная. Обратная сторона - это твое "не-я". Собрание всего, что существует на одной с тобой частоте, но никогда ни в тебе, ни рядом не появится.
- А тогда зачем…
- Как обычно, для равновесия. Чтобы не болтало ни тебя, ни меня по системам координат вселенским. Ничего из того, что у твоей второй стороны есть, тебе недоступно, а значит, не сделаешь глупостей, и последствий страшных не будет. И наоборот. А если две половины вместе соберутся, они таких дел наворочают, что всем страшно станет. Они мир за пять минут смогут завоевать, даже не заметив. Поэтому и не позволено. Только, разве что, вот так. В порядке чуда.
- Тогда расскажи, какой ты? Интересно же, чего во мне никогда не будет.
- Лучше ты расскажи. Или нет, не надо. Давай просто кофе попьем.
Сидим, пьем, смотрим друг на друга, молчим сосредоточенно. Хорошо, тепло и уютно. И не хочется, чтобы кончалось. Потому что когда кончится, снова начнется Ксар-Сохум странный, поиски жилья, ссылка. И хоть прекрасна вполне моя жизнь божественная, но вот таких моментов в ней не бывает. Разумеется, так же по закону бытия положено.
- Знаешь, - говорит, наконец, моя обратная сторона. - Я эту теорию сам придумал, только вчера, когда проснулся. А сегодня попал сюда, тебя увидел, и понял, что все правда. Или стало правдой.
- А может ты тогда придумаешь что-нибудь, чтобы нам еще раз кофе попить вместе? А то как-то совсем уж сурово получается.
- Может быть, - соглашается он. - Я подумаю еще. В любом случае, я всегда рядом. Половина все же. Если удастся вовремя оглянуться, может быть, увидишь.
Я собираюсь спросить, а как же все-таки зовут обратную сторону моей пластинки, но не успеваю. Оказываюсь вдруг в большой зале Ксар-Сохумского замка. А там уже БС с Лянхаб сидят, на пару содержимое фляжки употребляют. Задумчивые оба, дальше некуда. Увидели меня и тут же фляжку мне выдали. Видать, лицо мое к этому располагало.
Вот только выйти из замка у нас не получилось. Совсем не получилось. БС вышел, а мы за дверь дергаем, и хоть бы что. БС уже с той стороны кричит, надрывается:
- Ну чего вы там застряли, мне пора уже!
- Да мы выйти не можем, - отвечаю я. - У нас дверь не открывается.
Тут БС начал материться, да так, что Лянхаб с завистью в сторону двери посмотрела. Поматерился, а потом и говорит:
- Ну раз так, я ничего поделать не могу. Ксар-Сохум все сам решает. Так что пойду я. Может, увидимся еще, если выберетесь.
И ушел. Мы даже вслед ему печально посмотреть не смогли, дверь мешала.
- Ну что, - спрашивает Лянхаб, - допрыгались? Чудес им захотелось, видите ли. И чего теперь-то будет?
- Не знаю, - говорю. - Мы, кажется, в какой-то тупик судьбы случайно залезли. Ждать будем. Вон, поесть еще можно.
- Да, и нас опять колбасить начнет?
- Думаю, уже не начнет. Это, наверное, больше одного раза не работает.
Мы с ней пошли к столу, уселись и начали есть. Причем на нервной почве наелись до состояния едва шевелящихся тушек. И ничего сверхъестественного не происходило - кроме, конечно, нашего сверхъестественного обжорства.
- Я домой хочу, - говорит Лянхаб, с отвращением косясь в сторону стола. - Домой, в Ксю-Дзи-Тсу, к Киолу. Не хочу больше этих странностей. В Ксю-Дзи-Тсу странности свои, родные и знакомые, а тут сплошь ужас какой-то. А вдруг у меня клаустрофобия, вдруг я замкнутых замков до колик боюсь?
- Да, домой я бы тоже не отказалась. Мне все-таки работать надо. Вот просидим мы тут три вечности, так в Ксю-Дзи-Тсу все кофейни испортятся, за ними же глаз да глаз нужен. Сменят один раз персонал, потом всю кофейню на помойку можно выбрасывать. Да и вообще…
- Слушай, - оживилась Лянхаб, - ну а может попросить его? Типа, отпусти нас, батюшка Ксар-Сохум, к детишкам малым, кофейням славным, и все такое?
- Что-то мне кажется, это не поможет.
И мы опять замолчали.
Но долго молчать, как всем известно, куда сложнее, чем долго говорить, и мы потихоньку начали вспоминать Ксю-Дзи-Тсу. Все тамошние истории, которых оказалось очень много, Киола, который, если вдуматься, не такой уж и плохой, Терикаси, который, наверное без нас со своими прямыми обязанностями не справляется, и прочих добрых божеств, которые продолжали существовать в нормальной (хоть и с тремя судьбами) реальности, в то время, как мы сидели здесь, и совершенно не знали, что случится в следующую минуту.
Самое страшное, что не случалось ничего. Мы по-прежнему сидели около стола, потягивали вино и курили. И никаких потусторонних шорохов, никаких намеков, что хоть кто-то тут есть и к нам прислушивается. И не оставалось ничего, кроме как заснуть прямо в креслах в надежде на то, что утром все хоть как-то прояснится.
Утром все действительно прояснилось. Когда продрали глаза, оказалось, что дверь открыта настежь, а за ней виднеются привычные глазу, милые сердцу башенки и домики Ксю-Дзи-Тсу.
Мы с Лянхаб завопили от радости и рванули на улицу. Никакого замка позади нас, разумеется, больше не было. Зато впереди маячил Киол. Подошел к нам и спросил со всей возможной суровостью:
- Ну что, с судьбами воевать пойдете? А то, глядите, сошлю.
И мы пошли воевать с судьбами. А что нам еще оставалось делать?
Эпилог
На войне с судьбами нас, разумеется, убили, и даже не один раз, потому что солдаты из нас, как мы и предупреждали с самого начала, хреновые. Воскресая, мы всякий раз ругались и шли пить кофе.
Часть вторая
1
После войны с судьбами, которую нам чудом каким-то удалось выиграть, в Ксю-Дзи-Тсу все более или менее пришло в норму. Насколько это в Ксю-Дзи-Тсу возможно, конечно же. Появлялись время от времени новые божества, старые божества умирали и отправлялись в Галлавал. Жили мы почти как люди, одним словом. Я кофейни создавала, Лянхаб ходила со мной по этим кофейням, для счастья мало, что еще нужно. Киол разомлел и даже подумывал новый город основать, назвать его Адоесс и ездить туда в отпуска. Киол решил, что ему, как всякому начальнику, полагаются отпуска. Мы особо не возражали.
Но, конечно же, все не могло быть сплошь и рядом хорошо, иначе мне бы вам рассказывать не о чем стало. Попивание кофе за душевной беседой - занятие увлекательное, бесспорно, но только для участников процесса.
Как-то утром после обильного ночного возлияния и жалоб на жизнь (преимущественно личную, это основная проблема любого божества) мы с Лянхаб и Терикаси сидели в кофейне на главной улице Ксю-Дзи-Тсу, наблюдали сквозь стеклянные витрины за городом и беседовали неспешно, как в таких случаях и полагается.
- А чего бы тебе, Лянхабушка, не переквалифицироваться, - говорит Терикаси. - Я уже который год жду, пока у нас какое-нибудь божество кино появится, или хотя бы книжного магазина "Москва", да все без толку. А ты пойди к Киолу, попроси тебя переназначить, будешь нам фильмы показывать, вместо того, чтобы матом ругаться беспрестанно.
- Да ну тебя, епть, - отмахивается Лянхаб, попутно переворачивая чашку с кофе. - Киол меня тем же самым матом пошлет куда подальше. Он считает, что порядки, установленные этим миром при участии его, любимого, нарушаться не должны, иначе всем пиздец настанет.
- Это-то да, - соглашается Терикаси, поглаживая по коленке одну из своих подопечных (он утверждает, что на них это благотворно влияет) - но мир же все равно меняется. Вон, вы рассказывали, что с Ксар-Сохумом случилось. Так лучше же, чтобы эти изменения под контролем были.
- Тебе просто очень кино посмотреть хочется, - вмешиваюсь я, закончив сооружать курган из салфеток на месте пролитого Лянхаб кофе. - Мне тоже хочется, но тут только ждать и остается. И, между прочим, Киолу мы про Ксар-Сохум ничего не рассказывали толком. Ни к чему ему это, расстроится еще.
- О чем это вы мне не рассказывали? - это Киол, как обычно, возник у нас за столиком, никого не предупредив.
- Слушай, едрить твою, я тебя сколько раз просила вот так вот не делать больше. Я нервничаю. - Лянхаб подпрыгивает на стуле и начинает копаться в своей сумке в поисках сигарет, разумеется, безуспешно.
- Да ладно, я же не появляюсь, когда ты в ванне с резиновыми утятами купаешься, - усмехается Киол и протягивает Лянхаб свою пачку сигарет.
Лянхаб, разумеется, краснеет, Киол умеет делать, чтобы очень неудобно стало, а Терикаси, напротив, оживляется.
- Слушай, Лянхабушка, а ты где утят-то доставала, а то я давно таких хотел.
Мы с Киолом ржем в голос, а Лянхаб начинает крыть нас всех многоэтажным матом, автоматически переключившись в рабочий режим, как обычно.
- Ладно, - Киол перестал смеяться, заказал себе ристретто и многозначительно уставился на нас, видимо, требуя пристального внимания.
Мы втроем кроим рожи посерьезнее, и, как обычно, готовимся внимать. Киол, если не на периодические попойки, просто так не появится.
- У нас неприятности, - начинает Киол, поглощая ристретто. - Серьезные.
- Ох ты ж, неужели судьбы опять? - от Киолового тона мне не по себе становится, да и Терикаси с Лянхаб сидят, оба серьезные, жуть.
- Нет, не судьбы. С этим городом вообще все совсем в порядке, к счастью. Это в Галлавале все плохо. Там боги умирают.
- Постой, - перебиваю я Киола, пока это не сделали все остальные. - Они же там и так мертвые.
- Ты, Каф, хоть и умная, но такая дура иногда, - Киола вывести из себя - проще некуда. - Само собой, мертвые они там. Но кто-то их убивает. А после этого они просто исчезают из этого мира.
- И дальше что? - интересуется Лянхаб, явно радуясь тому, что с Ксю-Дзи-Тсу все в порядке. - Убивают и убивают. Все равно мертвые. Толку с них даже для них никакого.
- Ты же знаешь, дорогая, что у этого мира свои законы. Есть божества живые, а есть - мертвые, и все они должны быть, иначе мир расстроится. И я тоже. - Киол, впрочем, и без того расстроенный, только что молнии из глаз не мечет, ну так это просто потому, что не умеет.
Но тут Терикаси, он умный очень, несмотря на специфику профессии, странно так смотрит на Киола и говорит: - Не, Киолушка, гармония, баланс и довольство мира - вещи, безусловно, приятные, только мы здесь при чем? Я, конечно, допускаю, что ты просто с друзьями решил проблемами поделиться, я бы так и поступил. Но у тебя ведь не бывает "просто".
Киол безуспешно попытался испепелить Терикаси взглядом, не преуспел, закурил любимый свой "Житан" без фильтра и вынес нам приговор:
- А разбираться, в чем дело, будете вы.
Мы, конечно, чего-то подобного и ожидали, но все равно начали в три голоса доказывать Киолу, что он явно не прав.
- Да куда нас слать-то, мы даже в ссылку по-человечески отправиться не можем, - говорит Лянхаб.
- Ты, Киолушка, по-моему, окончательно из последнего ума выжил, - Терикаси изображает спокойствие необычайное, при этом остервенело болтая ложечкой в чашке.
Я какое-то время просто изумленно смотрю на Киола, потом выдаю: - Подожди, а чего бы тебе Локреша Смолха не послать, это же, вроде, его работа.
- Каф. Это не смешно. Ты помнишь хоть один раз, когда его расследования заканчивались хоть чем-то.
- Ладно, ладно, но мы ничем не лучше. Так себе, мелкие божества, ни за что серьезное не отвечаем. По-моему, Киол, ты, либо, и правда что, слегка с ума сошел, либо просто чего-то не договариваешь. В конце концов, поехал бы сам в этот Галлавал и разобрался.
- Я не могу, - качает головой Киол. - Во-первых, на мне весь мир висит, негоже его без присмотра оставлять, а во-вторых, вы же знаете, в Галлавал могут попасть только мертвые боги.
Тут мы теряем дар речи и смотрим на Киола, раздумывая, очевидно, об одном и том же - а не отправить ли его самого в Галлавал досрочно.
Наконец Терикаси приходит в себя и интересуется: - А скажи, Киолушка, ты научился вдруг видеть будущее или просто хочешь его подкорректировать?
- Да нет, вы все опять не так поняли…
- Ну да, епта, не так. Все так, такее просто уже некуда. - Лянхаб вертит в руках тяжелую кружку из-под кофе и явно прикидывает, не кинуть ли этой кружкой в Киола, так, для получения морального удовлетворения.
- Слушайте, мать вашу, я могу вам объяснить, в чем дело без всяческих ваших комментариев. Помолчите хоть пять минут. - Киол явно приближается к грани нервного срыва, как и все остальные.
Но тут он, кстати говоря, прав. Божества живут долго, практически вечно, поэтому говорить мы тоже можем долго, практически вечно.
Мы умолкаем, смотрим в шесть глаз на Киола и ждем нового повода заговорить.
- После того, как вы съездили в Ксар-Сохум, я получил подтверждение некоторых своих догадок. А именно, все города в этом мире стали жить по каким-то собственным правилам, не тем, которые задумывались с самого начала. То есть, я этого не планировал, но меня-то как раз редко кто спрашивает.
Я открываю рот, чтобы спросить "А как же Ксю-Дзи-Тсу?" и закрываю его обратно.
- Да, и Ксю-Дзи-Тсу тоже - Киол улыбнулся и продолжил вещать. - Ксю-Дзи-Тсу выбирает, какие божества тут появятся, а какие - нет. Так что все мы, по большому счету, у него на хорошем счету. Потому и живется нам так, припеваючи. А вы понравились еще и Ксар-Сохуму, насколько я понимаю. И при такой общей к вам любви городов, понятно, что кроме вас в Галлавал ехать явно некому. Мне он точно свои тайны раскрывать не будет. Начальство, знаете ли, никто не любит.
Мы-то знаем, и поэтому делаем вид, что нет.
- А Терикаси поедет с вами для страховки. Чтобы вы, если что, смогли вернуться обратно, не увлекались тамошней жизнью особо, ну и так далее. Вот. - Киол допивает остатки ристретто и смотрит на нас.
- Это все очень хорошо и убедительно, - задумчиво говорит Терикаси, - Но про главное ты так и не сказал. В Галлавал могут попасть только мертвые божества.
- Эмм, - мычит Киол, - Ну я вас того, временно умертвлю. Не по-настоящему, конечно же.
- Ага, не по-настоящему. Как же, тудыть налево - Лянхаб по-прежнему вертит в руках кружку.
- Да ну вас, блин, - неожиданно обижается Киол. - У вас паранойя коллективная. Зачем мне, спрашивается, вас навсегда умертвлять, если можно не навсегда. И вообще, дело добровольное, надумаете - найдете, - он грохает пустую чашку об блюдце, и растворяется в воздухе.
- Ну вот, обидели Киолушку, не поверили в его добрые намерения, - хмыкает Терикаси.
- Ну, где-то он прав. Свиней Киол нам никогда особо не подкладывал, если задуматься, - отвечаю я.
- Дык он же власть, ептыть, - Лянхаб снова начинает рыться в сумке в поисках сигарет, я протягиваю ей свою пачку. - А власть ничего просто так не делает. И вообще, верить власти - последнее дело. Вон, сумку он мне подарил, так я до сих пор мучаюсь.
- Ну, это же все мелочи, - я чувствую, как во мне зачем-то неземная любовь к Киолу просыпается, заколдовал он меня, что ли. - А так, мы же тут с самого начала вместе. Если он нас умертвит, ему же не с кем пить будет. И на жизнь жаловаться тоже некому.
- Это-то да, - Терикаси о чем-то усиленно думает. - А давайте так. Мы ему расследуем эти убийства, а он нам кинотеатр.
- Угу, и резиновых уточек в каждую ванну, - добавляю я.
Лянхаб снова берет со стола кружку.
Терикаси усмехается и говорит в пустоту.
- Эй, Киолушка, давай, возникай, я же знаю, ты тут где-нибудь рядом стоишь и подслушиваешь. Согласен нам сюда божество кино притащить, если мы в Галлавал поедем, маньяка твоего искать?
- Не, ну ребят, это нечестно, это же мне с Ксю-Дзи-Тсу договариваться придется, а он капризный, что ужас, - Киол опять возникает из ниоткуда и усаживается на стул с видом человека, готового торговаться до последнего.
- А нам придется договариваться с Галлавалом, нам сложнее, между прочим, - я решаю в торговле поучаствовать, потому что по кино мы все скучаем и достаточно активно. - Так что это наше последнее слово. Если нет, сам себя умертвляй и вообще, делай, что хочешь.
Киол изображает тяжкие раздумья, хотя понятно, что он все уже давно решил, и наконец соглашается: - Ладно, ироды, будет вам вино, внесу в ТЗ на следующий месяц. В общем, сегодня вечером ко мне, буду вас понарошку умертвлять. - Тут он встает и уходит, на этот раз нормально, через дверь.