Лондон, 1927 год. После потери любимой Дэйдры в Амазонии год назад Индиана Джонс забросил свои опасные экспедиции и занялся преподаванием Кельтской археологии. И все же Инди нарушает свой обет, соблазненный предложением русского ученого доктора Владимира Заболоцкого и очарованный его дочерью Катей, и едет с ними на поиски Ноева Ковчега. Они отправляются в Стамбул, а затем на гору Арарат – последнее пристанище Ноева Ковчега. Кремлевские агенты, сицилийская мафия и турецкие бандиты делают все, чтобы помешать Инди, доктору Заболоцкому и Кате сделать самое великое археологическое открытие всех времен…
Содержание:
Перевод с английского Александр Филонов - ПРЕДИСЛОВИЕ ПЕРЕВОДЧИКА 1
ПРОЛОГ 1
ГЛАВА 1. КЕЛЬТСКАЯ СИМВОЛИКА 2
ГЛАВА 2. ВЗГЛЯД СВЕРХУ 4
ГЛАВА 3. "ГНЕЗДЫШКО" 5
ГЛАВА 4. НОЧНЫЕ СОБЫТИЯ 8
ГЛАВА 5. ПОЗДНИЕ ГОСТИ 9
ГЛАВА 6. СВЯТАЯ ПРАВДА 11
ГЛАВА 7. СОЗЕРЦАТЕЛЬНЫЙ ПРУД 14
ГЛАВА 8. ПАЛЬБА 16
ГЛАВА 9. ПЫЛКИЕ СТРАСТИ 18
ГЛАВА 10. ПОСПЕШНЫЙ ОТЪЕЗД 20
ГЛАВА 11. БАЗАРНАЯ КРУГОВЕРТЬ 21
ГЛАВА 12. АЙЯ-СОФИЯ 23
ГЛАВА 13. КОКОН БЛАЖЕНСТВА 24
ГЛАВА 14. КАППАДОКИЯ 26
ГЛАВА 15. ЯНЫЧАРЫ 29
ГЛАВА 16. ПОДЗЕМНЫЕ ГОРОДА 31
ГЛАВА 17. СМЕРТЕЛЬНАЯ ИГРА 34
ГЛАВА 18. КОЛОДЕЦ 37
ГЛАВА 19. НА ПУТИ К ВЕРШИНЕ 38
ГЛАВА 20. ПОСЛЕДНИЙ РЫВОК 41
ГЛАВА 21. ВНИМАЙ! 42
ЭПИЛОГ 44
Роб Макгрегор
Индиана Джонс и Великий потоп
(Индиана Джонс – 4)
Перевод с английского Александр Филонов
ПРЕДИСЛОВИЕ ПЕРЕВОДЧИКА
(Обращение к дотошному читателю, сетующему на погрешности автора)
Россия, ее культура и религия по-прежнему остаются для американцев тайной за семью печатями. Обитатели Нового Света зачастую даже не знают, что до Октябрьской революции была Февральская, что православный христианин ничуть не похож на квакера, или что Харбин находится отнюдь не в России. Так что, если вам встретятся в повествовании кое-какие неточности, не обращайте внимания. Ведь это не ученый труд по этнографии, а приключенческий роман. Если же вам доведется узнать из него кое-что новое – это ли повод для огорчения?
Эту книгу я посвящаю Меггер
Благодарю Эда Смарта за его воспоминания о Чикаго 1927 года
Неужели вы всерьез полагаете, будто мы не в силах доказать свою правоту, если и по сей день в стране курдов можно обозреть остатки Ноева ковчега?
Епифаний Саламинский (4 век н.э.)
В этом мире возможно абсолютно все, но если что-либо в археологии абсолютно невозможно, так именно это.
Археолог Фролик Рейни, по поводу существования Ноева ковчега
ПРОЛОГ
Россия, Петроград, октябрь 1917 года
С неба мелкой трухой сеялся первый в этом году снежок, покрывая черную землю белым саваном. По обсаженному деревьями большаку, то и дело пришпоривая коня, летел галопом всадник – молодой большевик Вадим Попов. Закинутая за луку седла веревка тянула за чембур второго коня, в седле которого неуверенно раскачивался арестованный Вадимом буржуйский подпоручик со скрученными за спиной руками, черной повязкой на глазах и кляпом во рту.
Многочасовая скачка измотала Вадима, но он не поддавался усталости. Солдат революции не имеет права на слабость. Штаб уже близко, и надо успеть туда до темноты. В дороге всегда есть риск напороться на вражеский разъезд и оказаться в плену. До сих пор ему встретились лишь несколько подвод. При виде конников крестьяне торопливо придерживали лошадей и отворачивали в сторону. Революция в самом разгаре, и видом связанного офицера уже никого не удивишь.
Вадим – посыльный, доставляющий депеши от вождей революции к восставшим войскам и обратно. Вчера он остановился переночевать в придорожном трактире, где была назначена встреча с нарочным, передавшим Вадиму пару донесений в штаб. Вадим знал нарочного лишь по партийной кличке "Юрий", и приехав поздно вечером, его не нашел.
Встретились они лишь утром. За завтраком Юрий упомянул, что вчера вечером принял за Вадима другого человека. Они вместе выпили, и вскоре у незнакомца развязался язык. Тут же выяснилось, что он армейский подпоручик и направляется прямиком в Зимний.
Вадим сразу понял, что какого-то подпоручика могут допустить в правительственный дворец лишь в одном-единственном случае: если он такой же курьер, как сам Вадим.
– И где же он сейчас?
– Еще дрыхнет, – рассмеялся Юрий. – Вечером сильно перебрал.
– Давай-ка его навестим!
Открывший дверь офицер еще не опомнился от сна. Вадим тут же ткнул ему дулом нагана в живот, вместе с Юрием связал буржуйского прихвостня и забил ему в рот кляп. Обыскав комнату, они нашли полевую сумку и внимательно изучили ее содержимое. Поначалу, разглядывая фотографии и никчемный кусок дерева, ни Вадим, ни Юрий не поняли значения находки. Вадим допросил подпоручика, но сумел выяснить лишь то, что тот из 14 железнодорожного батальона, расквартированного в Турции. Тем временем Юрий прочел сопроводительные документы и взволнованно сообщил о громадной важности депеши.
Вот тогда-то Вадим и решил доставить пленного в штаб для допроса, ничуть не сомневаясь, что командующий революционных войск лично поблагодарит его – и тогда Вадима ждет радужное будущее. Осознав, куда его собираются отвезти, подпоручик вдруг разговорился и наплел небылиц, но это лишь усилило решимость Вадима препроводить его в штаб.
Под конец он заявил Юрию, что тот сделал серьезную ошибку, заговорив с врагом революции. Нарочным не положено заводить праздные беседы с незнакомцами или выпивать на боевом посту. Впрочем, Вадим пообещал не докладывать об этом, если Юрий поклянется ничего не рассказывать о случившемся. Юрий пораскинул умом, потом охотно согласился на предложение и поехал своей дорогой.
Все это случилось добрых полдня назад. В дороге Вадим вымок и озяб, и теперь мечтал побыстрее добраться до цели. Будь он один – уже давным-давно сидел бы в тепле и уюте.
Вдруг он насторожился. Что-то случилось.
Вадим стремительно, будто его в спину толкнули, оглянулся через плечо, воскликнув:
– Пресвятая Богородица!
Второй конь легко скакал с пустым седлом, а пленника и след простыл. Резко натянув поводья, Вадим развернул лошадь и поскакал обратно. Саженей через пятьдесят он заметил в снегу на обочине черный след падения офицера с коня. Соскочив на землю, молодой солдат революции ринулся в лес. Выследить беглеца по первопутку – не проблема, но Вадима удивило, что он с такой легкостью ориентируется в лесу. Затем углядел офицера, бегущего по полю – тот просто ухитрился каким-то образом сдвинуть повязку с глаз.
Вадим вскинул наган.
– Стоять!
Офицер пропустил окрик мимо ушей. Вадим прицелился и выстрелил. Пуля выщербила ствол березы, просвистев в каком-то вершке от головы подпоручика. Вадим чертыхнулся и устремился по следам офицера через поле в лес. Если тот сумеет сбежать, на особые почести рассчитывать не приходится. А то еще могут и наказать, несмотря на важность доставленных документов.
Подпоручик начал приволакивать левую ногу, и Вадим мало-помалу нагонял его, собираясь захватить. Но тут раздался винтовочный выстрел. Вадим плашмя бросился на землю. Откуда у этого мерзавца оружие?! Еще минуту назад его руки были связаны за спиной. Послышались голоса.
Вадим по-пластунски полз вперед, пока не увидел человек пять-шесть солдат, сгрудившихся вокруг распростертого ничком тела. На мгновение Вадиму показалось, что он напоролся на вражеский дозор, но затем разглядел потрепанные шинели и меховые шапки солдат. Значит, большевики – они-то и пристрелили офицера.
– Товарищи! – крикнул Вадим, поднимаясь с земли. Те обернулись, направив оружие на него. – Это мой пленник!
– А ты-то сам кто таков будешь? – приблизился к нему начальник караула.
Вадим назвался.
– С какой это стати посыльному пленных возить? – с подозрением в голосе поинтересовался начальник караула.
– Я вез его в штаб. Он вез депешу Временному правительству.
– Какую еще депешу? – буркнул начальник караула.
Поправив ремешок полевой сумки на плече, Вадим тоном приказа изрек:
– Она при мне. Нужно немедленно доставить ее в штаб!
– Слушаю, – угрюмо заявил начальник караула.
До Вадима дошло, что надо назвать пароль, но за сегодня столько всего стряслось, что у него на мгновение отшибло память.
– Мир, – наконец, с облегчением вымолвил он, радуясь, что сумел припомнить это простенькое словцо, за которым стоит родная деревня, покой – но в то же самое время и вся вселенная.
Начальник караула несколько секунд пристально смотрел на сумку, потом дал Вадиму знак следовать за собой.
Вернувшись на дорогу, Вадим вскочил на своего жеребца и в сопровождении начальника караула поехал дальше. Всего в версте от места бегства пленного офицера они свернули на петляющий проселок, окончившийся у ворот, возле которых несли вахту солдаты. Начальник караула сказал что-то одному из часовых; тот пристально оглядел Вадима и кивнул.
Спешившись, они пошли по занесенной снегом дорожке, испятнанной следами армейских ботинок и сапог. Дорожка упиралась в трехэтажный каменный особняк. Из двух труб на его крыше вился дымок, во дворе суетились солдаты. Вадима изумило, что всего в сотне верст от Петрограда и Зимнего дворца командование столь основательно устроилось в дворянском имении, хозяин которого бежал от наступающих революционных войск.
У дверей произошел очередной обмен паролями еще с двумя часовыми, после чего их отконвоировали в просторный, жарко натопленный вестибюль с большущей изразцовой печью. Пока начальник караула вел переговоры с дежурившим у огромных двустворчатых дверей командиром, Вадим отряхнул с шинели налипший снег. На мгновение двери приоткрылись; Вадим заметил сидящих вокруг большого стола командиров и подумал, что они, наверное, разрабатывают штурм Зимнего. Высокий, узколицый командир оглядел Вадима с головы до ног, затем забрал у него полевую сумку и велел подождать.
– Ну, чего там, в сумке-то? – не утерпел начальник караула. – Теперь-то можешь сказать.
Но Вадим понимал, что говорить хоть что-нибудь чересчур опасно.
– Не твоего ума дело.
Верные правительству войска сделали в Турции грандиозное открытие – настолько грандиозное, что оно чуть не возродило веру Вадима. Но он большевик и прекрасно знает, что религия – орудие подавления невежественных масс. Может, Бог и существует, но на это наплевать. Революция уничтожит попов-богатеев и позакрывает церкви. В конце концов, религия – ни что иное, как заговор против мирового пролетариата.
Вадим прождал около трех четвертей часа, прежде чем вернувшийся красный командир поинтересовался у начальника караула, видел ли тот принесенные Вадимом документы, и рассказывал ли Вадим об их содержании. Тот отрицательно завертел головой, и командир отослал его. Уходя, начальник караула смерил Вадима сердитым взглядом.
"Наверно, рассчитывал попользоваться плодами моих трудов", – вывел для себя Вадим.
– Ступай за мной, – велел командир.
Вадим последовал за ним из вестибюля в библиотеку. Стены ее, высотой в две сажени с лишком, были от пола до потолка заставлены полками с книгами. В просторном камине потрескивал огонь. Перед камином стоял резной дубовый стол с золотой инкрустацией по краям. По ту сторону стола виднелось обращенное к огню кресло с высокой спинкой. Подойдя к столу, командир деликатно прокашлялся. Сидевший у камина повернулся вместе с креслом. Вадим увидел мужчину с густыми, закрученными кверху усами; проницательный взгляд темных глаз, казалось, проникал в самую душу. Это вождь революции Троцкий.
В руках Троцкий держал фотографии и сопроводительные документы.
– Товарищ Попов?
– Так точно, – Вадим вытянулся по стойке "смирно".
– Расскажите, как вы заполучили эти сведения.
Стоя навытяжку, Вадим изложил свою версию захвата документов, попутно приукрасив ее, чтобы его предприятие казалось более рискованным – естественно, умолчав об участии Юрия. Дескать, ночуя в трактире, он вызнал, что здесь же остановился правительственный офицер. Прокравшись в его комнату, Вадим якобы обнаружил документ, и пока изучал его, вернулся подпоручик. Завязалась борьба, и Вадиму удалось одержать верх.
– Блестящая работа, товарищ Попов! Кто-нибудь еще видел документы?
– Никого, кроме меня, – отрапортовал Вадим, про себя отметив, что Юрий будет держать рот на замке, если не хочет нажить себе лиха.
– Вы кому-нибудь рассказывали о них?
– Никак нет!
– А вы знаете, что изображено на этих фотокарточках?
– Так точно! Ноев ковчег на горе Арарат.
– Вы верите в это?
Вадим уставился в пространство, толком не зная, что сказать. Вопрос о достоверности фотографий даже не приходил ему в голову, но ему хотелось, чтобы они оказались правдивыми, а открытие – важным.
– По-моему, на них то, что на самом деле. Так точно, товарищ!
– Поздравляю, вы перехватили крайне важные документы, – кивнул Троцкий. – Однако, к несчастью, вы эти документы видели и весьма верите в их подлинность.
Вадим понял, что сказал что-то не то. Выражение лица Троцкого утратило прежнюю теплоту; в его потемневших глазах вспыхнуло ледяное пламя.
– Что вы, товарищ… Я верю в революцию, вот во что я верю!
Но Троцкий не обратил на слова посыльного никакого внимания. Обратив взор на красного командира, он легонько кивнул.
Краем глаза Вадим заметил блеснувший стол и обернулся, вскинув ладонь. Командир выстрелил; пробив ладонь Вадима, пуля навылет прошила глаз и застряла глубоко в мозгу. Он сделал заплетающийся шаг вспять, содрогнулся и рухнул наземь.
ГЛАВА 1. КЕЛЬТСКАЯ СИМВОЛИКА
Лондон,весна 1927 года
На исчерканной мелом классной доске были изображены две вертикальные прямые, по обе стороны украшенные неравномерно расположенными черточками, завитушками и прямоугольниками. Молодой преподаватель археологии профессор Джонс водил по доске деревянной указкой. Его лекция по огамической письменности была в самом разгаре. Собравшиеся в аудитории пятнадцать студентов относились к лекции по-разному: одни со скучающим видом бездумно глазели в пространство; другие, боясь пропустить хоть слово, лихорадочно строчили конспекты. Две девушки в переднем ряду то и дело обменивались записочками, лукаво ухмыляясь. По документам профессор числился Генри Джонсом, но предпочитал, чтобы его называли Инди. Он только что закончил обсуждение пяти букв с палочками по правую сторону от вертикальной черты и теперь ткнул указкой в букву, изображенную одинокой палочкой слева от черты.
– Буква H называется хуат. Ей соответствует боярышник. Для кельтов она означала очищение и защиту, а также отождествлялась с периодом ожидания, когда следует воздержаться от суеты и сутолоки.
Инди чувствовал к этой букве какую-то близость, она словно передавала его нынешнее состояние. Эти чувства не покидали его со времени возвращения в Лондон прошлым летом, после утраты самого дорогого человека на свете.
Он передвинул указку на букву с тремя черточками слева от вертикальной линии.
– Буква T называется тинн. Она символизирует вечнозеленый остролист и означает волю и умение преодолеть любых врагов, как бы могущественны они ни были. Считается, что древнее название остролиста – holm – дало название городку Холмсдейл в Сюррее. Быть может, оно же вдохновило Артура Конан Дойла на создание вымышленного персонажа по имени Шерлок Холмс. Как нам известно, Холмс вполне успешно противостоял своим врагам. – Он снова обернулся к доске. – Буква C называется колл, то есть…
– Профессор Джонс! – поднял руку юноша с армейской стрижкой и карандашом за ухом. – Вы забыли о букве D – той, что с двумя черточками. Вы просто перескочили через нее.
Инди подергал себя за лацкан пиджака, воззрившись сквозь очки в черной металлической оправе на D, сиречь дуир, дуб, что означает прочность и защиту. С ней связаны какие-то воспоминания, которые Инди никак не удается извлечь на свет – а быть может, просто не хочется извлекать.
Он отвернулся от доски.
– А знаете, в алфавите огама интересно не только то, что буквы обладают сложным значением, но каждой еще и соответствует определенный жест. Фактически говоря, язык жестов использовался в качестве секретного средства общения в присутствии посторонних – например, римлян – не имевших понятия, о чем идет речь. – Инди бросил взгляд на девушек из первого ряда. – А заодно помогал сэкономить бумагу.
Вся группа рассмеялась шутке профессора; казалось, оскалились даже черепа, делившие место в стеклянных витринах с осколками глиняной посуды. Обе девушки густо покраснели и сделали вид, что внимательно слушают лекцию.
– А римляне не возмущались, когда кельты выделывали при них жесты руками? – поинтересовался студент из второго ряда.
– Разумеется, возмущались! Кому же по вкусу заглазные обсуждения – тем более, в его же собственном присутствии?
Сдвинув брови, Инди снова воззрился на девушек в первом ряду. Те беспокойно заерзали. Когда Инди лишь начинал карьеру преподавателя, реакция некоторых студенток на его персону весьма озадачивала его. Очевидно, они предполагали, что профессор археологии обязан быть этаким ископаемым реликтом, а не молодым, энергичным мужчиной. Но в этом году заигрывания студенток вызывали у него лишь раздражение. Он определенно не собирается заводить связь ни с одной из них, до сих пор не оправившись после утраты Дейрдры – женщины, которую любил больше жизни; она погибла всего через пару недель после того, как они поженились.
– В конце концов, римлянам это надоело, и они запретили изъясняться жестикуляцией, – подытожил Инди.
– А кто-нибудь еще пользуется языком жестов в наши дни? – подняла руку привлекательная темноволосая девушка.
Вопрос сбил Инди с толку, хоть ответ и напрашивался сам собой.
– В каком это смысле?
– Ну, я думала о друидах – тех, что посещают Стоунхендж в день летнего солнцестояния. Они пользуются языком жестов?
– Насколько я знаю, нет.
– Мой дядя входит в одну из групп друидов, – подала голос миловидная, но застенчивая девушка с глазами серны.
– Да-а? И что же он вам поведал о языке жестов?
"С Дейрдрой ей не сравниться, – подумал он. – Никто, никогда не сравнится с Дейрдрой".