Ровно в 10 в приемной появились первые клиенты. Как всегда, пожилые заказчики терпеливо ожидали своей очереди. Молодые же пытались проскочить с налету. Я встала "в стойку", тихо, но решительно наводя порядок.
Весеннее солнце быстро нагрело пол приемной. Становилось жарко, не спасали даже шторы. Я решила махнуть рукой на неприкосновенный запас холодильника и вынесла для клиентов поднос с минеральной водой.
До обеда время пролетело незаметно. Параллельно с работой я составила список необходимых приобретений для моей комнаты. В него вошли: настенные часы, радио, мягкие кресла для клиентов, журнальный столик, жалюзи и вентилятор. Теперь осталось выяснить, возможно ли это. Вдруг Войтюк пошлет меня, мягко выражаясь? И останусь я сидеть в безликой жаркой приемной. А ведь лето еще и не начиналось.
Сергей вызвал меня, когда людской поток временно прекратился.
- Как работается? – тон его был вежливым и безразличным.
- Плохо работается.
- Что такое? - удивление его было искренним.
- Очень жарко. Шторы не спасают. Клиенты обливаются потом. Мне пришлось отпаивать их вашей минералкой. Нужно срочно вешать жалюзи и купить вентилятор. Вот, здесь я написала, что необходимо для приемной. - Я протянула Войтюку свой список и стала ждать его реакции. – Вы ведь говорили, что главное для нас – клиент, - добавила я, - а ему от такой жары сплошной дискомфорт.
Сергей просмотрел список, а потом глянул в окно, выходящее на улицу:
- Черт, я совсем забыл, что тополя срубили. - Половину его кабинета, так же, как и приемную, заливало солнце. Но на другой стене, выходящей во двор, тоже было окно. Затененное деревьями сквера, оно впускало прохладный воздух. А два противоположных окна – это уже сквозняк. Войтюк за пол дня жары и не почувствовал.
Он встал из-за стола и прошел в приемную. Походил из угла в угол, просмотрел мой список еще раз и вернулся в кабинет.
- Раньше, когда росли деревья, здание было в тени круглый год. Так, а что в магазине? – он нажал кнопку переговорной связи. - Светлана Юрьевна, как обстановка? Все нормально? Не жарко? Ах, даже так? Что же вы молчали? Ясно, ясно. - Сергей отключил связь и перевел взгляд на меня. - Вы были правы, нужно срочно закупать жалюзи. И не только в приемную, но и во все кабинеты, выходящие окнами на улицу. В магазин же нужен кондиционер. - Сергей еще раз просмотрел список. - А в приемной, вы говорите, достаточно вентилятора?
- Точно еще не знаю. По крайней мере, пока что хватило бы. И еще нужно закупить пару ящиков минеральной воды. Сегодня за полдня клиенты выпили шесть двухлитровых бутылок. И захотят еще. Кстати, вы не против, что пьют вашу воду?
- Нет, конечно. И вообще - хорошо, что вы приведете приемную в порядок. Давно пора было ею заняться, да все руки не доходили. Я распоряжусь, чтобы вам выделили машину с водителем. Вы так быстрее управитесь с покупками. И начните прямо с завтрашнего утра, чтобы потом уже не отвлекаться. – Сергей вернул мне список. – Я так понимаю, вы сами будете подбирать все для приемной?
- Конечно.
- Очень хорошо. Проблемами магазина и офиса займется Нестеренко. Вызовете его ко мне, когда я вернусь с обеда.
Через час, когда к Войтюку прошел заместитель, он отпустил меня перекусить. Куда же пойти? Я свернула наобум, влево от здания, и через пять минут вышла к Днепру. Стоя у края гранитного парапета, я недолго погрелась на солнце. Дольше было просто опасно для жизни. Тот, кто гулял по набережной Подола, поймет меня. Это же газовая камера на колесах, от которой можно угореть насмерть. Я - о непрекращающемся потоке автомобилей в 4 ряда, который уменьшается только по воскресеньям. Остальные дни – это рев клаксонов, пробки и заторы, и выхлопные газы! Б-р-р! И все это безобразие тянется по набережной от Почтовой площади до Московского моста.
"Подышу-ка я свежим речным воздухом в другое время и в другом месте. А пока нужно где-нибудь перекусить и возвращаться на работу". Выручило везение. За углом ближайшего дома я обнаружила уютное кафе, где пообедала отличными оладьями. Плюс кофе по-турецки, и можно жить дальше.
Вторая половина дня тоже была насыщенной. Много посетителей, почты, телефонных звонков. Но чувствовала я себя отлично. Мне нравилось! Никакой скуки, все время кто-то приходит и уходит. И не успела оглянуться, как и вечер подошел.
Я взяла поступившую за день почту и пошла к шефу. (Вы как хотите, а я, про себя, буду называть его шефом). Сергей сидел за компьютером и что-то активно писал. Мое внимание привлекли его поседевшие за эти годы волосы. Из темно-рыжих они стали почти седыми. Но эта седина удивительно шла его крупному лицу и даже добавляла шарма.
- Почта? Очень хорошо, присядьте, - он дописал предложение и взял мою папку. – Сделаем так. Я просмотрю и распишу почту перед уходом. А сейчас давайте поговорим. Кроме того списка, что я видел, еще идеи появились?
Войтюк после обеда снял пиджак. Его крупные плечи распирали рубашку, и я вдруг с удовольствием вспомнила нашу безумную молчаливую ночь. "Так, Маня, заткнись и начинай работать", – заорала внутренняя сирена.
- Не идеи, вопросы.
- Слушаю.
- Есть ли у нас представительские деньги на хозяйственные нужды? И сколько?
- Это к главному бухгалтеру.
- Еще: мне нужно будет один раз в неделю скупаться в "Фуршете". Машину для этого дадите?
- Дам.
- Очень хорошо. Тогда вот еще, что я хотела выяснить. Когда я буду выписывать счета на жалюзи и остальное, на какую сумму я могу рассчитывать?
- В пределах разумного, конечно. Но лучше посоветуйтесь в бухгалтерии, чтобы мы не превысили наш квартальный лимит.
- Кстати, а вам в кабинет жалюзи нужны?
Сергей покрутил головой, переводя взгляд с одного окна на другое.
- Думаю, пока обойдусь.
- Еще хотела узнать, почему моя комната такая пустая?
- Пустая? - переспросил Войтюк. - Это временно. Просто два месяца назад мы сделали ремонт. И все, что было в приемной, убрали. А потом как-то все закрутилось, забылось. Настенные часы оказались в бухгалтерии. Магнитофон выпросила охрана. А книжные полки я видел где-то на складе.
- Понятно. – Я встала. – Ну, хорошо. Пойду разбираться с компьютером. – И уже у двери услышала:
- Мария Петровна, если вам что-нибудь нужно, вы обращайтесь без стеснения... И еще - я хочу поблагодарить вас.
Я с удивлением обернулась и подняла бровь. А Войтюк в ответ рассмеялся:
- Вот уж не думал, что дойдет до такого. Ну, что я проработаю понедельник без ЧП. Самый большой наплыв клиентов, особенно из различных организаций и фирм, у нас именно по понедельникам. И всегда находятся недовольные. То им секретарь не нравится, то кого-то без очереди пропустили. Шум, гам, толчея. А вы, молодец, и порядок навели, и водой угостили. Мне клиенты хвалили вас. А меня поздравляли.
- Но это же просто, - я пожала плечами.
- На первый взгляд, может и так. Но хочу, чтобы вы знали, я все вижу и ценю. И еще, кофе вы варите просто обалденный.
- А вот за это спасибо.
И что эти девки делали с несчастным компьютером? Такого мусора я давно не видела. Недописанные письма, какие-то дурацкие игры-стрелялки и прочая ерунда. Я активно взялась за чистку.
Потом пришла очередь протокола утреннего совета. Я включила диктофон и взялась набирать текст.
- Рабочий день давно закончился. Домой! – повелительный голос Войтюка оторвал меня от клавиатуры. Я подняла голову. Действительно, за окном уже было темно.
- А который час? – что-что, а за работой я всегда забываю о времени.
- Без пяти девять. Магазин и все здание ставят на сигнализацию. Быстро собирайтесь. Я подброшу вас до метро. Вам ведь на метро?
- Да. Спасибо.
В машине мы молчали.
Зайдя в прихожую, я сразу набрала телефон Люси.
- Ну, наконец-то. Сколько можно работать? – Голос подруги дрожал от нетерпения. – Давай, быстро рассказывай. Как прошел твой первый день?
- Все хорошо, я веду себя паинькой. Не задираюсь, не цепляюсь. Работы много. Пока что мне нравится.
- А что Войтюк?
- Нормально твой Войтюк, Люся, не переживай. Правда есть одна небольшая проблема сугубо этичного плана. Но это не срочно. Обсудим ее в выходные. Ты придешь на ужин с ночевкой, хорошо?
- Заметано - Люся не настаивала на объяснениях.
За что я всегда ценила свою подругу, так за то, что она никогда не давила на меня. А просто верила, что я сама ей все расскажу, когда посчитаю нужным.
На следующий день я снова встретила Риту Семеновну. И мы вновь приятно пообщались. Со временем, наши утренние встречи стали своеобразным ритуалом. К моему приходу Рита Семеновна заваривала кофе, на столе уже стояли чашки и что-нибудь легкое к завтраку. А я всегда приносила булочки. Благо, у меня рядом с домом открылась мини-пекарня, где по утрам всегда были теплые багеты и различная выпечка.
Войтюк почти сразу обнаружил наши посиделки. Но сам никогда в них не участвовал. Я заносила ему кофе в кабинет. И все. Меня он не трогал до начала рабочего дня.
Мы с Ритой Семеновной оценили его деликатность и решили по-своему отблагодарить. Теперь к его утренней чашке кофе всегда прилагалась теплая булочка.
Моя первая рабочая неделя была посвящена магазинам и базам, где я выбирала "обновки" для приемной. Мягкие кресла, настенные часы, стильный торшер возле журнального столика преобразили мою комнату. А элегантные жалюзи и большой вентилятор добавили так необходимую прохладу и комфорт. Приемная стала уютной. Клиенты хвалили. Шеф был доволен.
А Муська сразу же облюбовала для себя лучшее кресло и стала частой гостьей в приемной. За кадкой фикуса я специально для нее поставила мисочку. И теперь, если ее не устраивало "меню" у Войтюка, она приходила угощаться ко мне.
Параллельно с этим я навела окончательный порядок в документах и стала, в меру сил, помогать шефу. Он сразу понял, что я сама могу составлять ответы на запросы и писать письма клиентам. Сереже нужно лишь было указать направление мысли. Для этого мы активно задействовали диктофон. Если ему не нравилось то, что я "сочиняла", он молча исправлял текст и возвращал мне. А я два раза ошибки не повторяю.
В выходные, на ночных "дебатах" с Люсей, было решено временно затормозить "превращение гусеницы в бабочку". Мне нужно было сначала наладить работу, утвердиться в коллективе, а уже потом заниматься собственным "преобразованием". Мы с Люсей по-прежнему не афишировали нашу дружбу. И общались только в свободное время. "Пусть Сережа сначала привыкнет к тебе, - сказала подруга, - а когда ты станешь для него необходимой, я во всем и признаюсь. В конце концов, мы не совершаем никакого криминала".
Мои сослуживцы "принюхивались" ко мне недолго. Увидев, что я сделала с приемной и как наладила работу, они оценили мои деловые качества, и перешли на товарищеские отношения. Тем более что я никому не была конкуренткой и держалась со всеми дружелюбно. Но панибратства не допускала.
Моя приемная, как мини-Швейцария, придерживалась нейтралитета, что молчаливо одобрил Войтюк, и с чем пришлось считаться коллективу. Так я незаметно стала своей.
Закончился май, а с ним и жара. Начались дожди, короткие, часто с грозой и молниями. Для Подола это было и благо и катастрофа одновременно. Благо, потому что дожди мыли и охлаждали асфальт, а катастрофа, потому что из-за них в нашем районе часто образовывались непотребные озера-реки. Одно слово – канализация. Старые и замусоренные трубы не справлялись с большими потоками воды. И проходило по пол дня, прежде чем вода спадала, и можно было нормально дойти до метро.
Но мне пока было не до "красот" Подола, так как мои обязанности значительно увеличились. Еще в начале работы в "Новом доме", когда я только вошла в курс дел, шеф загрузил меня по самую макушку. Но то была просто запущенная текучка, и я быстро с ней справилась.
Теперь же я осваивала новые функции, более сложные и ответственные. Функции, входящие в круг обязанностей референта. Кроме почты и составления писем на подпись, мне пришлось изучить и запомнить список киевской элиты, в которой вращался Войтюк. И стать для него живым органайзером. Дни рождения и свадьбы, годовщины и юбилеи, презентации и премьеры - все нужно было четко помнить, чтобы вовремя предупредить шефа. Ведь его светская жизнь играла большую роль в успешном функционировании фирмы.
Переложив на меня эту часть обязанностей, Сергей вздохнул с облегчением. Я же внесла все нужные ему данные в компьютер и, с помощью несложной программы, упорядочила их по датам текущего года. То есть, компьютер сам предупреждал меня, какие грядут праздники и юбилеи, чтобы я могла вовремя приготовить поздравления и заказать цветы.
Со временем, постоянно внося изменения и дополнения в программу, я поняла, что фактически составила небольшие досье на знакомых и друзей моего шефа. Фигурировал среди них и небезызвестный мне Пал Палыч Малышев. Я спокойно внесла его данные в компьютер, и забыла.
Вы ведь не думаете, что все эти 10 лет я помнила свой давнишний неудавшийся роман и тихо сходила с ума? Это лишь в сентиментальных романах женщины ведут себя, как записные дуры. Я же женщина реальная. Книги люблю, но умею отличить фантазию от живого человека. И давно поняла, почему Павел превратился для меня тогда в рокового мужчину. Просто ему "повезло" стать той последней каплей, которая добила мою девичью мечту. Мечту быть счастливой, любимой, а главное - понятой близким человеком.
Многие скажут, что мне было лишь 23 года, а это не время для сожалений и разочарований. И будут не правы.
23 – опасный возраст. Опасный тем, что, получив моральную травму или пережив несчастливую любовь и разочарование, человек долго, очень долго приходит в себя. Это не 16-17 лет, когда твои ровесники еще, как правило, одиноки. А пары, если и образуются, то ненадолго.
А в 23 года девушка уже создает семью и рожает первого ребенка. И если в этот период времени происходит личная катастрофа, то вместо того, чтобы быть счастливой женой и матерью, девушка переживает разочарование и депрессию. А когда, отболев, умирают чувства, наступает долгий период неверия. К тому времени все подруги замужем, а друзья женаты. И эти "узы Гименея" уже не привлекают, а пугают человека. Трезвым взрослым взглядом он видит недостатки своих партнеров и уже не рвется в кабалу.
Я говорю не только о себе или других женщинах, разочаровавшихся в свое время. Нет, это касается и мужчин. Мне известно несколько парней, которые, пережив в 25 лет несчастливую любовь или предательство, так и не женились до сих пор. Конечно, мужчина в 35 лет – предел мечтаний для любой женщины. Но, однажды обжегшись, он уже не спешит с браком. Ведь гораздо приятнее и безопаснее заниматься "естественным отбором". Потому что на мужчин всегда есть спрос, и в любом, даже более солидном возрасте, он успеет жениться. Ведь выбор невест огромен.
Но женщина после 30 лет уже не так привлекательна, как молоденькая девушка. И выбор ее отчаянно меньше.
Приведу краткий обзор женихов.
Даже смешно перечислять. Все еще не женатых - очень мало. Да и те бегают от невест, как заправские стайеры. Разводные – товар б/у, а это и психологические травмы, и брошенные дети, и озлобленность на прекрасный пол. И часто – неумеренные объятия с зеленым змием, то есть пьют, гады. Остаются вдовцы. Эти - просто наперечет. За ними охота начинается еще на кладбище у свежей могилы почившей в Бозе жены. А может и еще раньше.
Что же остается делать нам, одиноким женщинам? Как с таким убогим перечнем устраивать свою судьбу? Отвечаю: так и оставаться одинокими. Уж лучше жить одной, чем заиметь себе такое "счастье". В крайнем случае - можно завести любовника. Как собаку. Чтобы время от времени "справлять физиологическую нужду". Цинично? Зато практично.
Так, кажется, я увлеклась. Вот что значит – наболевший вопрос. А я его лишь затронула, можно сказать, с краю. В глубину и не копала. И не буду. Об этом отдельную книгу писать нужно, а мне сейчас не до этого.
Так что возвращаюсь к нашим баранам. То есть к шефу.
А вместе с ним – к новой работе.
Однажды Сергей вызвал меня, чтобы сообщить приятную новость:
- Мария Петровна, в следующем месяце ваша зарплата увеличится на 30%.
- Ясно, – я с недоверием посмотрела на него. – А что случилось? То есть, спасибо, конечно, но…
Войтюк засмеялся:
- Боже, что за женщина! Ей поднимают зарплату, а она в этом ищет какой-то подвох. Успокойтесь, все абсолютно законно. Просто с вашим появлением у меня освободилась масса времени, которое я направил на усовершенствование производственной линии. Наши доходы растут, и немецкие партнеры дали добро премировать отличившихся работников. А вам я вместо премии решил увеличить оклад. Чтобы вы вдруг не сбежали.
Я вытаращила глаза, а шеф снова засмеялся:
– Чему вы удивляетесь? Вы ведь были главбухом и зарабатывали намного больше, чем сейчас. Так что я просто сглаживаю различия. Кстати, я никогда не думал, что бумажная работа отнимает столько времени. Вначале, просто не мог понять, что происходит. Смешно, правда? Зато теперь эти освободившиеся часы пошли на благо всей фирме. Немцы довольны и даже не догадываются в чем причина. А причина в новом референте. – Ухмыльнувшись, Войтюк ехидно добавил, - это я вас хвалю, между прочим.
- Так, шеф, простите… Президент, простите… Сергей Николаевич. Фу, запуталась. Так и заикаться скоро начну.
Сергей пригладил руками виски и откинулся на спинку кресла:
- Что я вижу? Железная леди смущена?
- Конечно, смущена. Хотя мне приятно, не скрою. Как вы сказали? Железная леди?
- Мария Петровна, вы не знаете, что вас так называют за глаза?
- Кто называет?
- Да все.
- Я первый раз слышу.
- А что же вы хотели? Вы строгая, вас даже побаиваются.
- Неправда. Вы же не боитесь.
- Еще чего не хватало. Я же ваш шеф.
- Шеф? Вы сказали "Шеф"?
Сергей засмеялся:
- Ладно, так и быть, можете называть меня шефом. Только когда рядом никого нет. А то если кто-то услышит, то через день шефом меня будет называть пол-Киева.
- Вот спасибо.
- Да вы присядьте, Мария Петровна. Должен признаться, что я очень рад, что вы у меня работаете. Действительно работаете. А не просто сидите, как кое-кто до вас.
- Простите, но вы ведь сами выбирали, кажется…
- Да знаю я, знаю. Что уж теперь говорить.
Вопрос былых пассий Войтюка иногда напоминал о себе самым неожиданным образом.
Однажды, ближе к вечеру, в приемную вплыла роскошная деваха. Она с пренебрежением оглядела меня и, кивнув на дверь шефа, отчеканила:
- Я к Сереже.
- Пожалуйста, - я мило улыбнулась.
- Не мешайте нам и ни с кем не соединяйте.
- Слушаюсь.
Меня вновь окинули подозрительным взором, но посчитали неопасной. Девушка прошла к Войтюку, а я занялась своими делами. Минут через 10 позвонил телефон, и четкий голос военного рявкнул:
- "Новый дом"?
- Да.
- Приемная Войтюка?
- Да, слушаю вас.