– Давайте, тащите с плотов товар, раскладывайте. Купец прибыл! И коней пусть посмотрит, – Щука радостно потирал ладони и ухмылялся.
Ватажники бросились исполнять приказ.
– Кто это? – негромко спросил Щуку Кудыма.
– Да так, один старый знакомый. Купец. Точнее, тайно скупает товар у таких людишек, как мы, и перепродаёт. Все всё знают, но его не трогают. Нужный человек. Однако с ним надо ухо востро держать – обманет, и глазом не моргнёт.
После долгих споров-уговоров наконец-то сошлись в цене. Купец отправил одного из сопровождавших его детин обратно в деревню, откуда тот вернулся с большой сумой через плечо.
Рассчитались. Щука скрупулёзно пересчитал монеты:
– Не хватает, если золотом считать, трёх безант. Вот эти две – фальшивые.
Нисколько не смущённый купец добавил недостающие монеты, заменил негодные.
– Всё?
– Сделку обмывать не будем. Не на торге.
– Ну, что ещё будет доброе – забегайте. Всегда рад видеть. Один вопрос, чисто из любопытства. Не хочешь – не отвечай. Щука, ты же Большим Воеводой в Перми Великой был. С чего вдруг на ватажные подвиги потянуло?
– Оставлю вопрос без ответа.
Забрав с собою нагруженных вьюками коней, купец ушел вместе со своими людьми. Щука, Кудыма и Ингрельд, избавленные от мешавшего и сковывавшего манёвр груза, вздохнули свободно.
Щука раздал ватажникам монеты согласно оговорённой доле. Теперь пусть каждый сам отвечает за своё имущество. С учётом срезанных у убитых в деревне купцов и охранников кошелей, у каждого получилась изрядная сумма. Ватажники повеселели. На эти деньги можно было беспробудно гулять полгода, не меньше. А можно просто скромно дожить до глубокой старости, и ещё детям останется. А хочешь – дело своё начинай без займа у жидов. А ведь поход только начался. Как же чудесно, что именно их Щука и Ингрельд отобрали тогда в ватагу!
Ещё один день плыли по реке, держась правобережья. Миновав место, где с левого берега река Буй впадает в Каму, наконец, решили причалить за ней на левый камский берег. Тут начинался клин земли булгар, вслед за которыми тянулась река Белая, на чьих берегах жили башкиры.
Где-то там, в глубине их земель, находилась Злая гора – конечный пункт их похода.
Можно было, конечно, и дальше продолжать плыть на плотах вплоть до реки Белой, но вышло бы слишком медленно. Конец лета – вода невысокая, течение ленивое, много отмелей, да и реки ватажники не знали. Так и до глубокой осени не поспеешь, лучше уж пешком. Благо сбросили товар – теперь можно идти налегке. А увесистые кошели с монетами ходить да бегать не мешают. На суше, опять же, встретить и караван, который можно "пощипать", гораздо больше возможностей, чем на воде. С плотов-то много не навоюешь: скорость у них низкая, вёсел, не считая кормового, нет; засады тоже не устроишь – не ладья и не драккар, какой с плота манёвр?
К вождям подошёл Пятка:
– Здесь так просто не пройдёшь. И не в хазарах дело. Здесь правит Волчий хвост. У него ватага – человек триста-четыреста. Все, проезжающие мимо, платят дань. Много не берёт, но без него никто и чихнуть не смеет.
– И где его найти?
– А не надо его искать. Нас самих найдут. Есть у него постоянный тайный лагерь, но там ли он? Кочует. В этих местах везде имеет глаза свои и уши. Что только не пытались сделать и хазары, и булгарская знать со своими дружинами, чтобы с ним покончить, – всё бесполезно. Люди здешние за него – он ведь местных не обижает. Наоборот, и за постой платит хорошо, и их же охраняет. В набеги ватага ходит отсюда далеко. Недаром у этого человека такая кличка – ведь он и есть как волк, никогда не режет овец рядом с деревней, где его основное логово. Хитрый, умный, удачливый. Волчий хвост, одним словом.
– Откуда знаешь?
– Так был в его ватаге четыре года. Потом ушёл охранником с караваном на север. Как получил расчёт – в Новгороде на славу погулял! Всё спустил в корчме с собутыльниками да весёлыми девками за два месяца: и что от каравана, и что здесь добыл да скопил за четыре года. Сейчас вот с вами…
– Слушай, Пятка, чего у реки погоды ждать? Может, сами в его лагерь наведаемся? Проведёшь, коли знаешь?
Пятка неопределённо пожал плечами и, хмыкнув, отошёл.
Действительно, от берега они недалеко отошли. Когда вышли к деревне, там их уже ждали.
К Щуке с Кудымой без всякой опаски приблизились трое хорошо вооружённых мужей в кожаных доспехах, и слегка поклонились:
– Приглашают вас и ваших товарищей в гости, не откажите.
– А если откажем?
– Это вряд ли, – самый пожилой из них хитро прищурился, махнув рукой.
Из ворот деревни высыпала толпа человек в пятьдесят, вскинула луки.
– За ними ещё столько же, чтобы не было лишнего соблазна мечами махать. Так что, не откажите в любезности. Мы сопроводим, как говорится, со всем почтением.
– Ну, раз всё так любезно, тогда мы, конечно, принимаем приглашение. Ведите.
Путь от деревни до места назначения оказался недлинным, но шёл таким глухим и диким лесом, что даже привыкшие к подобным местам северяне удивлялись: огромные, поросшие седым мхом столетние ели и сосны, через лапы которых не пробивалось солнце; вспученные чудовищные корни, запах болота, гнили и грибов. Ни ветерка. Застоявшийся, тяжёлый воздух. Молодая поросль тянется вверх, стоя непролазной стеной. Кругом навалены полусгнившие, осклизлые стволы рухнувших деревьев-великанов, их острые сучья торчат, словно копья в фаланге – попробуй сунься! Идти по такому лесу тяжело, воздуха не хватает, ноги цепляются за корни и сучья, кустарник хлещет по лицу. Несмотря на тягучую прохладу, все очень быстро вспотели и теперь вяло брели за проводниками. Куда там бежать! Проводники петляли между деревьев, осторожно обходя окна луж, полные жадной и липкой ледяной грязи. Один ватажник споткнулся, оступился и упал в одну из них – насилу вытащили. Страшная трясина моментально засосала человека по самую грудь. С утробным, хлюпающим звуком запузырило вокруг воина зловонными пузырями. Казалось бы, с виду – небольшое такое пятно, три на четыре шага, а вот, поди же, ты!
Вдруг деревья раздвинулись. В глаза брызнуло солнце. Перед вышедшими из леса людьми раскинулась огромная поляна.
V
С трёх сторон огромную поляну окружал дремучий лес, с четвёртой – подпирала небольшая речушка, за которой также высились огромные сосны и ели.
Поляна оказалась высохшей, кочковатой марью. Высокая осока и камыши резали руки, ноги спотыкались о кочки, невидимые среди густой, высокой травы.
На краю поляны, у самой речушки, высилось странное сооружение. На невысоком искусственном насыпном холме острыми и густыми подрубленными сучьями щетинились лежащие на нём столетние толстоствольные деревья. На некоторых сучьях висели проколотые насквозь голые трупы, торчали исклёванные птицами отрубленные головы. Радостно и хрипло каркали вороны, крепкими клювами разрывая кровавые шматки плоти. Рядом, на вкопанных столбах с крестовинами, на верёвках провисали привязанные люди, с которых живьем содрали кожу. Некоторые ещё стонали. Вокруг них вился плотный рой мух.
В воздухе висел густой трупный запах.
– У вас всем гостям такой почёт оказывают? – Обратился Ингрельд к проводнику.
– Нет, только к непрошенным. Да иногда к тем, кого особо пригласили, – хмыкнул тот в ответ.
– Ну, а мы?
– Это как конунг решит.
– Ты назвал его конунгом? Откуда ты?
– С северных земель. А тебе что с того?
– Я – свей. Потому и спросил. Конунгами и ярлами вождей у нас именуют.
– То, что ты викинг, я и так вижу. Не только по лицу, но также по браслетам и бусам. Вижу, воин ты знатный, человек не из простых, не крестьянин. Ну, а я – твой сосед. Из норманнов. Младший сын в семье. Наследства мне по закону не положено. Ушёл странствовать. Прибился я к этой дружине лет пять назад. Мне здесь нравится. Настоящие мужчины, истинные воины! Им совершенно наплевать, из какого ты сословия или племени. Главное, чтобы был отличным бойцом и соблюдал священную кровную клятву.
– Подожди-подожди, но ведь Пятка тоже в дружине был. Потом ушёл. Его никто не держал. Сейчас он с нами.
– Ну и что? Я его хорошо знаю. Он меня хорошо знает. Мы с ним мешали кровь в одной братине. Никогда я не подниму на него руку! А он на меня. Оставаться или уходить из дружины – каждый решает сам за себя. Но если ты остался в дружине, соблюдай все её законы. Пятка был нашим братом, братом и остался. Хоть и ушёл.
– А если конунг прикажет его казнить?
– Он не прикажет убивать своего кровного брата. Пятка не нарушал законов кровного братства. Поэтому здесь бессильны даже боги. Пятку никто не тронет, хочет этого конунг, или нет. Другое дело, если этот человек окажется клятвопреступником. Да и то, как сказать. Выставят на суд богов. Или как браты решат всем опчеством.
– То есть, если конунг решит, что мы лишние на этом белом свете, Пятку оставят жить?
– Конечно! Отпустят на все четыре стороны. А там уж какой стороной к нему судьба повернётся.
За разговором обогнули сплошную стену деревьев. Со стороны речушки в них был прорублен небольшой вход внутрь укрепления, в случае опасности закрываемый тяжёлыми плахами. Берега речушки были глинистыми, скользкими, а на другой ее стороне находилась ещё одна большая поляна. На ней паслись кони и коровы. В стороне, в загоне, блеяли овцы. Несколько огромных волкодавов мохнатыми глыбами сидели и лежали между скотом, некоторые неторопливо трусили вокруг стада.
За этой поляной, тянущейся на расстояние полёта стрелы, снова высился угрюмый, первобытный лес.
Следуя за проводниками, ватажники по одному – проход был рассчитан только на одного человека – втянулись внутрь. Встали кучкой. Никто их не окружал, никто не угрожал им, не пробовал их разоружить. Вошедшие с любопытством огляделись.
Гигантские стволы деревьев с внутренней стороны поляны были очищены от веток. На ровной площадке расположились шатры и юрты, несколько огромных костровищ между ними. Над костровищами подвешены закопчённые котлы. Слева от входа стояла кузница, из которой остро тянуло особой гарью, прокаленным железом. Трое воинов, сидя на чурбачках рядом с кузницей, доставали из огромного корыта наконечники для стрел и точили их. Рядом с каждым лежала связка высушенных ровных прутьев и гусиные перья.
Народу в лагере, на первый взгляд, немного. Одеты по-разному, но оружие на всех без исключения дорогое.
К ватажникам подошёл худощавый, почти до черноты загорелый, воин. Гладковыбритое лицо, пронизывающие собеседника янтарные глаза, длинные волосы цвета вороньего крыла. Лоб обвязан широкой полоской материи со знаками восхваления и преклонения перед Богом всех Богов Родом – четырёхсторонними, шестиконечными и восьмиугольными свастиками красного и жёлтого цветов. Крепкую шею обвивают бусы, накинутая на тело безрукавка из прекрасно выделанной шкуры рыси распахнута. На животе чётко видны кубики пресса. Сам торс перевит, как змеями, толстыми мышцами. Ни капли жира. Тяжёлые валуны плеч, мускулистые руки, мощные запястья, хищные пальцы. Портки из дорогой персидской ткани зелёного цвета подпоясаны широким кожаным поясом, украшенным бисером. На поясе закреплены три метательных ножа, баклажка, за пояс засунут боевой топорик. За спиной над правым плечом торчит рукоять меча. Ноги обуты в мягкие красные сапоги без каблука. Шаг крадущийся, неслышный. В этом человеке чувствовалась звериная мощь и свирепость. Сейчас зверь сыт, лениво щурит янтарные глаза, но от этого он не менее опасен. Миг – и ощерит белые острые зубы в страшном оскале, кинется рвать горло врагу. От такого пощады не жди. Такой и себя не жалеет, и к другим людям равнодушен.
Чем-то подошедший к ватажникам воин напоминал Кудыму. И сложением, и запахом опасности, которым веет от обоих.
Воин поднятой рукой поприветствовал прибывших:
– Здравы будьте! Да будет вам лёгкой дорога и богатой добыча!
– И тебе здравствовать! – нестройно ответили ватажники.
– Зовут меня Волчий хвост. Я – атаман, конунг, ярл, вождь – кому как больше нравится – этой ватаги. Ого, да с вами Пятка! – Волчий хвост приветственно кивнул воину. – Добро! С остальными позже познакомимся. Теперь прошу следовать за мной. Вас накормят, выделят вам место для ночёвки.
Место им отвели в трёх просторных юртах, стоящих возле ограды, недалеко от ворот, тем самым показывая, что гостям верят. Приволокли по туше оленя и свиньи, мешок с крупой, пару мехов с медовухой, подкатили несколько бочонков пива.
– Располагайтесь. Обедайте. Да, вот ещё что. Кому приспичит облегчиться, запомните: гадить где попало в лагере строго запрещено. Для этого есть специальная яма. Вон она. Видите? Уж не сочтите за непосильный труд, валите дерьмо из штанов только туда. Там дощечки укреплены – не провалитесь. Всем ясно? Нарушать наши обычаи не советую. Тебя, Кудыма, тебя, Щука, и тебя, Ингрельд, приглашаю в свой шатёр.
Сотоварищи с удивлением смотрели на местного владыку. Тот усмехнулся:
– Удивлены, что знаю вас, а вы не меня знаете? Слухами земля полнится!
– Гондыр, останешься вместо нас за старшего, – властно приказал Кудыма.
Гондыр согласно кивнул.
– Ну, чего рты раззявили? – рыкнул он на ватажников. – Жратва перед вами. Стрелой понеслись за водой для каши, разводите костёр, свежуете туши. Кстати, шкуры куда потом девать? Как бы чего не нарушить. Ишь, как у вас тут строго – хезать вот только, например, в яму. Не дай боги, мимо какашку выдавишь, так выпорют, небось. Ась? – не удержался Гондыр от язвительной усмешки, придав лицу выражение тупости и испуганно округлив хитрые глазки.
Волчий хвост рассмеялся.
– Ох, и язва ты, оказывается! Шкуры от ворса и жира очистите, и бросите вон туда. – Волчий хвост показал. – Туда же, в ту лохань, и ссать будете. Хорошо выделанная шкура всегда пригодится. Или нет? Может, тебе голым задом сверкать сподручнее?
– А это как кости упадут. Когда две шестёрки лягут, когда голяк выпадет. Иной раз так быстро бежать надо, что всё скинешь, – очень серьёзно ответил Гондыр.
– Да, всякое бывает. Не всегда судьба к нам благосклонна.
По дороге к шатру Волчьего хвоста обогнули помост из брёвен. На нём, в полных доспехах, лежали убитые воины. На головах – шлемы, в ногах – щиты, на груди – меч или секира, по бокам – лук и стрелы. На краю помоста лежал сухощавый мужчина, одетый в чёрное платье. На груди его покоился тяжёлый бронзовый крест – и всё.
Кудыма вопросительно посмотрел на Волчьего хвоста.
– Кто он? Неужели тоже воин? Тогда почему без оружия?
– Потом расскажу. Сперва, по местному обычаю, гостей потчуют.
Двое неслабых мужиков кое-как внесли в шатёр огромное корыто с ломтями пьянящее ароматного жареного мяса, посыпанного кружками лука. На грубо сколоченный стол поставили глубокие миски, выложили круглые караваи ещё тёплого ржаного хлеба. Взгромоздили чугунок исходящей паром рассыпчатой гречневой каши на кабаньем сале, блюдо с отварной осетриной в хрене, котелок тройной ухи со стерлядью, бочонок пива, рядом со скамьями кинули мехи с медовухой. Выставили различные пряности и восточные специи в маленьких туесках. Слегка поклонившись, вышли.
Волчий хвост широким жестом пригласил гостей к столу:
– Прошу к нашему шалашу! Всё простенько, но со вкусом. Разносолов особых нет, но брюхо набьём под завязку, обещаю. А там и поговорим о том о сём да об этом.
– Благодарствуем за приглашение!
Ждать себя гости не заставили. Не жеманясь, без экивоков, сели за стол, достали расписные ложки, засапожные ножи и навалились на еду. Да, так, что под конец обеда пояса развязали. Вот уж поели, так поели – на славу!
Сыто рыгая и вытирая жирные пальцы о волосы, ватажники от души поблагодарили хозяина за угощение. Волчий хвост, приняв благодарность, глубоко задумавшись, катал хлебный мякиш по столу, не спеша начинать разговор. Его, в свою очередь, не торопили, не лезли с наводящими вопросами.
Наконец атаман, всё взвесив, решил больше не играть в прятки со своими новыми знакомыми. Не те люди сидели перед ним, чтобы что-то от них скрывать. Битые-перебитые жизнью, имеющие огромный боевой опыт, они ему были сейчас нужны как никто другой.
Он поведал им, что после того, как они захватили караван в деревне, узнать, кто это сделал, труда не представляло. У него везде есть свои глаза и уши. Тем более что многие из его ватаги – местные и имеют многочисленных родственников, к которым по возможности наведываются.
Огромного, свирепого викинга, путешествующего по свету; мудрого воеводу земли Пермской; и великого шамана, далеко известного за пределами своего края – их слава их опередила. Когда ему описали нападавших, Волчий хвост понял, что это судьба. Он не спросил, почему они покинули родные места. Вряд ли ради добычи – не те люди. Просто поход в поисках богатства и грабежа караванов – не более чем прикрытие какой-то, им одним известной, цели. Но Волчий хвост прекрасно понимает, зачем собрана ватага. Втроём-вчетвером далеко не уйдёшь и не уедешь. В этом случае надо как минимум цепляться к каравану. Но караван идёт в строго определённом направлении, а не туда, куда нужно – не так ли, дорогие гости?
Затем, поразмыслив и узнав, что ватага скинула товар известному им купцу, – тут Волчий хвост хитро прищурился, – не трудно было прикинуть, где воины высадятся, чтобы продолжить дальнейший свой путь по суше. В этом месте он организовал засаду. Всё свершилось, как и было задумано.
И вот они здесь. Но не в качестве пленников – оборони боги! – в качестве почётных гостей. Могут уйти в любое время в любом направлении – их воля!