– Не-е-ет! Не всё! – к шаману подскочил взбешенный, потерявший разум воевода, сходу рубанув Кудыму мечом. Меч со свистом вонзился в землю. Чудинца впереди не было. Подосень повёл налитыми кровью глазами, боковым зрением уловил стремительное движение, хотел было увернуться. Внутри головы вспух, затем лопнул яростно-оранжевый шар, и наступила темнота…
Шаман, увернувшись от удара мечом и сразив воеводу мощным боковым ударом кулака в висок, подошёл к следующему трупу хазарина. После чего покончил с третьим. Воеводу, валявшегося с вмятиной в виске, трогать не стал – побрезговал.
Вокруг в диком восторге бесновались воины. Хан закрыл глаза. Он потерял самых сильных бойцов в этом поединке. Роду будет очень трудно без них.
– Положите погибших на помост, – Кудыма устало покачал головой, вытер окровавленные руки, губы и нож об услужливо поднесённую тряпку. Он вдруг почувствовал, что сегодня ему ещё предстоит одна схватка. Вот только выйдет ли он из неё победителем?
Глава 3
И станешь ты богом
I
Рдели угли гигантских костров. На поляне резко пахло горелым мясом и благовониями. Воины в щитах носили глину с берега ручья, забрасывали дымящиеся костровища. Общая скорбная работа объединяла недавних врагов. Хотя врагами они теперь уже не были. Булгарский сотник, заступивший на место погибшего воеводы, получив увесистый кисет, не собирался класть свой живот и жизни своих воинов в бессмысленной битве. Хазары тоже собирались выполнить данное ими обещание – увести свои сотни.
Осталось насыпать холм и проводить души погибших.
Сомневающимся – ведь среди мёртвых были люди разных верований: и христиане, и мусульмане, и иудеи, и поклонявшиеся северным богам – шаман ответил просто: его задача – проводить души до места назначения, Древа Мироздания, вот и всё. Такой ответ всех устроил. Действительно, пусть душа Кудымы доставит души погибших по назначению, а там боги сами разберутся. Кого в ад, кого в рай, кого – на перерождение. Сколько религий – столько и толкований. Главное, чтобы душа добралась до места, с помощью шамана или без – это кому как по его вере положено. Но если Кудыма проведёт общий для всех обряд, хуже не будет. Всё равно тут, кроме него, других священнослужителей или жрецов нет.
В самом начале действия камлание шло как обычно. Люди сели кругом, Кудыма взял бубен. Под его ритмичный грохот душа шамана отделилась от тела, взмыла над поляной. Магическим жестом притянула души погибших. Со всех сторон к поляне потянулись призрачные тени – даже с дороги, где при отступлении происходили короткие горячие схватки и перестрелки, а также с перемычки, где был уничтожен посольский обоз. Собрав всех, Кудыма жестом открыл небо – разверзлась звёздная дорога. Была она чистой. Но что-то настораживало Кудыму. Там, в необозримой дали, дорога как бы смазывалась, едва-едва преломлялась. Что-то на этот раз было в ней неправильное.
И шаман решился. Перебрав обереги, он остановился на небольшом полом роге. Под умелыми действиями пальцев рог вырос. Кудыма дунул в него. Раздался особый звёздный рёв. Так Кудыма призывал на помощь своих кровных братьев. И они не замедлили явиться – все, независимо ни от чего.
Впереди себя шаман послал бежать по дороге своего помощника – злого кобеля. Вестником между ним и псом служила сова. Пока они двигались беспрепятственно. Далёким синим шариком позади осталась Земля, далеко вперёд убегала под ногами звёздная тропа.
По ней Кудыма вёл за собой колонну более чем в шестьсот душ. Впереди шамана, обнажив широкие кривые мечи, настороженно шли трое хазар – бывшие лучшие бойцы рода хана Кайрата. Они, после того как он съел их печень, невольно стали кровными побратимами Кудымы и теперь служили ему ближним дозором на скорбном пути. На безмолвный зов чудинца явились все его кровные побратимы – более ста душ. Не зря, ох не зря гласил древнейший воинский обычай, что у достойного поверженного противника вырви и сожри его печень или сердце! Этим ты обеспечишь себе защиту, каким бы лютым врагом в той жизни человек тебе ни был. Кровное братство – превыше всего. Выше любого родства, выше богов, выше любых клятв и обещаний. Брат для брата в черный день! Недаром новые единосущные боги объявили среди своих последователей данный обычай жутким, кровожадным языческим пережитком, ибо душа человека в этом случае неподвластна богам. Она подвластна ДОЛГУ. А новые боги подобного не выносили. Всё в этом мире, по их мнению, должно случаться только по их воле. "На всё воля Божья! Всё свершается по Его воле! Все мы в Его руках!" – говаривали последователи новых богов. Правда, вера не мешала им совершать самые кровавые дела, преступая все заветы и догмы новых религий. Особенно в отношении "язычников" – как они называли тех, кто поклонялся богам старым.
Теперь вдоль колонны, прикрывая её с двух сторон, скользили тени – души вооружённых воинов разных народов и верований, выполняя кровный долг перед шаманом. Первым слева скользил, переливаясь злобным тёмно-фиолетовым цветом, огромный хазарин, убитый Кудымой и Пислэгом много лет назад. Он скалился на шамана, но, связанный кровный побратимством, не мог отказать тому в зове.
Следом затравленно жалась к чудинцу испуганная душа воеводы. За воеводой растянулись остальные.
Постепенно, ниоткуда, на дорогу стал наползать туман. Сперва едва-едва замутилась даль, затем забелило ближние подступы, потом и саму колонну укрыло трудно проницаемой мглой. В густом тумане слышались шорох, утробные звуки, рык, всхлипы, стенания, завывания на все голоса. Но насколько далеко или близко – определить было сложно.
Вдруг из пелены высунулась чёрная когтистая лапа. Миг – и душа воеводы с жалобным воем пропала. В конце колонны послышался лязг железа о брони. Идущие позади воины отбивались от неведомого врага.
Кудыма сжал обереги, вызывая на помощь своих ещё не задействованных помощников: загадочного феникса, жабу, оленя и ласку. Из пелены тумана вынырнул кобель с окровавленной мордой. Над ним кружилась сова.
Возникший рядом с шаманом феникс взмахнул огромными разноцветными крыльями. Туман отступил, поредел. И тут же сова стремительно ринулась вбок. Раздался отвратительный, скребущий по ушам визг. В страшных когтях птицы извивалась гигантская бурая крыса. Когти совы сжались на голове чудовищной твари, брызнула чёрная кровь. Феникс ещё раз взмахнул крыльями, и дорога окончательно освободилась от тумана. Стало видно, как прикрывающие тыл воины и гибкая ласка ведут бой со зверолюдьми. На помощь бойцам прыгнула лягушка, скакнул олень. Жаба и олень в один момент выросли до огромных размеров. Земноводное лапами давило противника, а олень пронзал их рогами. Атака была отбита. Двинулись дальше.
Несколько звёздных вёрст прошли без каких-либо происшествий. Кудыма уже было с облегчением вздохнул: оставалось миновать кристаллический лес, правильно свернуть на зеркальной развилке, а там уже рукой подать до Древа Мироздания.
Птица феникс, что живёт по своим законам и не подчиняется ни людям, ни богам, сделав круг над колонной, растворилась в черноте космических миров. Шаман вздохнул. Хорошо, что в этот раз хоть откликнулась на его зов, помогла разогнать магический туман – и на том спасибо. Феникс никому ничем не обязан. Порождение неведомых сил природы, феникс может искривлять время и пространство. Хорошо, когда он на твоей стороне. И хорошо, когда он к тебе равнодушен. Но не приведи боги встать у него на пути!
Дорога вбежала в лес. По её обочинам возвышались груды всевозможных кристаллов: больших и маленьких, прозрачных и мутных, различной формы, цветов и размеров; некоторые были поистине гигантскими, другие – едва заметны. От многих из них расходились в стороны хрупкие каменные ветви, унизанные тонкими иголками. Под редкими порывами ветра иглы тонко и печально звенели. Кудыма, всматриваясь в диковинный пейзаж, остановился. Шедшие впереди него хазары тоже встали, оглядываясь. Лес был пустынен, лишь изредка между кристаллами проплывали лёгкие, голые паутинки.
Из дальнего конца колонны к Кудыме подошла душа графа Саксонского. С двуручного меча, небрежно лежавшего у него на плече, стекала вонючая чёрная кровь. На другом плече уютно устроилась ласка.
– Шаман, черти тебя забери! – гулким голосом произнёс граф, – хоть вы со своими сотоварищами оказались полными мерзавцами, но теперь мне от тебя никуда не деться. Кровными братьями мы стали, чтоб тебе, говнюку, пусто было. Раз так – давай-ка я рядом с тобой плечом к плечу пойду. Хотя этот красивый, расчудесный лес, на первый взгляд, ничего страшного не обещает, однако что-то тревожно мне. Уж больно странные паутинки тут летают, ты заметил? Что за паучки их тут наплели? И чем эти паучки питаются? Мух я здесь что-то не наблюдаю.
– Благодарю тебя, благородный граф, за помощь, и не смею от неё отказаться. Рядом с таким могучим воином ничто не страшно.
Кудыма спрятал улыбку.
Граф подозрительно взглянул на шамана – не смеётся ли тот над ним? Досадливо крякнул, нахмурившись.
– Ну, чего остановились? Пошли, что ли? Эй, хазары! Дайте дорогу настоящим бойцам! Прикрывайте нам тыл, вислозадые!
Шедшие впереди колонны трое хазарских воинов разом повернулись, оскалились.
– Ребята, тихо! – Кудыма предостерегающе поднял руку. – Не хватало нам только ещё между своими свары устраивать. Потихоньку трогаемся!
Граф, глумливо ухмыляясь, раздвинул могучими плечами хазар, пошёл первым. Ласка на его плече напряглась, тревожно повела чутким носом.
В дебрях кристаллического леса шнырял кобель. Его поджарое тело мелькало то справа, то слева. Где-то ухала сова. Олень и жаба шествовали позади колонны.
Постепенно лес всё больше и больше окутывался дымкой паутины. Однако сама дорога была от неё свободна. Под ногами изредка сновали маленькие разноцветные паучки, они же висели в центрах небольших тенет.
– Граф! – в тревоге окликнул франка Кудыма. – Я прошу, будь очень осторожен, очень! У этих маленьких паучат наверняка есть мамаша. И эта мамаша где-то рядом. Не берусь судить, чем питаются эти малявки, но мамаша любого из нас может зараз схряпать. Имел я дело с этой тварью пару лет назад. Думал, что её уничтожил. Ан, нет – видимо, ошибся. Либо другая тварь подросла за это время.
– Экий ты пугливый, шаман, – граф повернул голову в сторону Кудымы. – Осторожность, она конечно… – граф, не договорив, резко остановился. Он – влип! Всей правой стороной своего тела влип в огромную паутину, расставленную на повороте дороги. Граф задёргался, пытаясь вырваться из липкой ловушки.
– Да не шевелись ты! Стой тихо – даже пердеть не смей!
На дёргание сигнальной нити, из-за друзы огромных кристаллов показалась чудовищная паучиха. Огромное белесое брюхо, с ярко выраженным коричневатым рисунком креста, подрагивало, восемь мохнатых, длинных лап раскинулись по сетке паутины на длину, втрое превышавшую саму паучиху. Четыре пары её глаз холодно и бесстрастно оглядывали пространство. Кудыма знал, что пауки, несмотря на такое количество глаз и почти круговой обзор, видят плохо и недалеко. Они реагируют только на движение, на контуры и тени.
Граф замер. Тварь подождала немного, затем, издав едва различимый шип, проскрежетала ядовитыми челюстями-хелицерами и бесшумно скрылась в своём убежище.
Оглядываясь на друзу, за которой спряталась тварь, к графу осторожно приблизился Кудыма. Ласка с плеча графа перепрыгнула на плечо шамана.
– Значит, сделаем так. Вы двое, – Кудыма кивнул хазарам, – сейчас тихонько подойдёте и встанете рядом со мной. По моему знаку ударите мечами по паутине. А я тем временем выдерну графа. Всё ясно?
Но вышло совсем не так, как задумал Кудыма – слишком крепкими оказались тенета. По его знаку хазары взмахнули мечами, пытаясь рассечь паутину, однако мечи, перерезав всего лишь несколько нитей, увязли сами. Шаман изо всех сил дёрнул графа в попытке выдернуть его из липких сетей – тщетно! Из-за друзы кристаллов стремительно выскочила паучиха и набросилась на стоявшего рядом с шаманом хазарина. Щёлкнули мощные челюсти, впрыскивая в жертву яд, сила которого была в сто пятьдесят раз сильнее яда самой ядовитой змеи. Хазарин обмяк и тут же был разорван могучими хелицерами на куски и пожран.
Прошипев, чудовище перебежало к графу. Кудыма успел отскочить. Граф безуспешно пытался выдрать из клейких нитей свой меч. Удар мохнатой лапой поверг его в состояние шока, а ядовитые челюсти довершили смертоубийство. Паучиха без замедления проглотила повисшее на тенетах тело графа. Второй хазарин в ужасе отбежал в сторону, но запутался в боковой нити и теперь пытался перерубить её мечом.
Увидев всё это, толпа, следовавшая за Кудымой, стала разбегаться в разные стороны, прячась от твари меж каменных деревьев. Подоспевшие к шаману его кровные братья встали стеной, выставив вперёд оружие. Паучиха с шипением поднялась, опираясь на четыре задние лапы и выставив вперёд столько же передних, вооруженных блестящими, острыми шипами. Ядовитые челюсти раскрылись. Брюхо подрагивало. Оттуда время от времени высовывалось чёрное жало. Четыре пары холодные, тусклых, равнодушных глаз сосредоточились на шеренге. Все замерли, и только хазарин всё ещё продолжал рваться прочь, сотрясая паутину. Наконец ему удалось скинуть с себя прилипшую к ней одежду. Голый, разъярённый от испуга и перенесённого позора, он юркнул за спины товарищей, ища глазами хоть какое-нибудь оружие. Кто-то сунул ему в руки копьё.
Вдруг где-то позади шеренги раздался страшный треск сокрушаемых кристаллов. Сквозь каменный лес ломилось что-то огромное. Многие в ужасе оглянулись. Оказалось, что это неторопливо пробирается вперёд, волоча своё тяжёлое брюхо, жаба. Влажные выпуклые глаза неотрывно, с вожделением, смотрели на паучиху. Насекомое развернулось навстречу новому возникшему врагу. Ничуть не смутившись его грозного вида, жаба громко квакнула. Молнией мелькнул громадный, липкий язык с зацепами… и всё было кончено. Паучиха исчезла в огромной пасти земноводного. Жаба, кряхтя, упала на спину, колотя себя лапами по бородавчатому брюху.
Раздался всеобщий вздох облегчения. Кое-кто уже посмеивался над голым хазарином. Тот подошёл к паутине, с остервенением рванул меч. Потом изрубил тенета, доставая свою одежду. Все начали понемногу выбираться из леса обратно на дорогу, снова строясь в колонну. А Кудыма неожиданно для себя подумал: вот, умирают люди – от тела отделяется душа; его задача как шамана – довести душу до Древа Мироздания, где, превратившись в птичку оме, душа будет ожидать своей дальнейшей судьбы; но что случается с душами, которые погибают по дороге на Древо? Ответа на этот вопрос он так и не нашёл.
II
Шаман медленно приходил в себя. Всё тело его болело и ныло. Оказалось, что на этот раз его душа отсутствовала почти сутки. И всё это время тело, не останавливаясь ни на миг, плясало магический танец и колотило в бубен, чтобы душа не заблудилась в далёких космических мирах. Никогда ещё душа Кудымы не отсутствовала так долго.
Пока усталый шаман спал после камлания, хазары и булгары ушли. Кудыма же настолько вымотался, что не слышал ни их сборов, ни топота сотен ног. Никто никого не обманул. Кайрат выполнил своё обещание. Да и сотник не стал нарушать договорённости. В разрушенном лагере остались только ватажники.
Окончательно придя в себя, Кудыма почувствовал такой зверский голод, что, казалось, мог съесть целого быка. Живот его словно прилип к позвоночнику. Лицо осунулось. Разноцветные глаза смотрели тускло, устало.
Гондыр принёс целый котёл бульона, в котором плавали куски хорошо разваренного мяса. Достал из-за пазухи пару караваев хлеба, несколько луковиц. Кудыма с урчанием набросился на еду. Пачкая ладони сажей, схватил котёл, начал пить варево прямо через край. Всегда аккуратный в еде, сейчас не обращал внимания на то, что жирный бульон проливается на бородку, грудь и волчовку, где застывает белыми узорами. Руками выхватывал куски мяса и, почти не жуя, проглатывал их. Откусывал огромные кусманищи хлеба, запихивал в рот целые луковицы. Чавкал, сопел, рыгал. Живот уже надулся как пузырь, а Кудыма всё никак не мог насытиться. Развязал опояску.
Наконец, сожрав всё, что принёс Гондыр, сыто икнул. В изнеможении откинулся на вытоптанную траву и осоловевшими глазами уставился в синеву неба. Высоко в небе парил ястреб, из леса раздавался неумолчный птичий гомон, на поляне энергично стрекотали кузнечики, с гудением носились с цветка на цветок деловитые пчёлы и шмели, назойливо жужжали мухи. Слышался негромкий, несмолкаемый говор людей. Перебивая резкий запах горелого мяса, ветерок доносил ароматы отцветающего луга, нагретых солнцем деревьев. Кудыму снова потянуло в сон.
Гондыр растормошил его:
– Давай, Кудыма, очухивайся. Ждут тебя.
– Кто?
– Да нам решать нужно, что дальше делать. Время не ждёт. Вожди во-о-он там собрались. Только тебя не хватает.
– Да, ты прав, дружище. Сейчас, только умоюсь. Горячая вода есть?
– Согрел тебе котёл. Давай полью. Эк ты в жиру весь вымазался! Да и одежду надо в должный вид привести. Снимай волчовку – постираю. Мне то, что решите, то и ладно. Языком чесать не привык. Решайте без меня.
Шаман скинул волчовку, с удовольствием омыл себя горячей водой, избавляясь от пота, грязи и жира. Расчесал костяным гребнем бородку и волосы, накинул на тело чистую, расшитую знаками Рода, рубаху.
Гондыр ушёл на ручей стирать, а Кудыма направился к небольшому костерку, где его ждали Волчий хвост, Щука и Ингрельд.
Поприветствовав друзей, Кудыма присел на землю, свернув ноги калачиком. Ингрельд и Щука сидели на бревне, Волчий хвост лежал, подперев щёку ладонью, и грыз травинку.
– За последний месяц, – Волчий хвост перекусил травинку, сплюнул, – ватага враз обогатилась так, как не удавалось за несколько лет. Теперь у каждого звенит за пазухой. Люди устали, хотят развлечений. Я не могу их удержать. Мы разбегаемся. Ещё одна причина – про наш лагерь теперь знают, и в покое нас не оставят. Весной сюда придёт большая рать, а может быть, ещё этой осенью подоспеет – распутица наступит нескоро. Факторию не уничтожили, так что база у войска худо-бедно, но будет. Не знаю, что решат ваши товарищи – тронуться с вами дальше в путь или тоже разбежаться кто куда, но я решил идти с вами. Примете к себе?
Щука по привычке потёр лоб:
– Думается мне, что наши вояки тоже разбредутся. Хапнули столько, сколько за всю жизнь не взять. Теперь все богаты. Какой им смысл терять это богатство? Они ведь за добычей шли. А что дальше будет – никому не ведомо. Вдруг убьют? Теперь люди неохотно в бой идти будут. Обременены они монетами, барахлишком. Это раньше голодными волками шли. Теперь же подобны обожравшимся псам, которым на солнцепёке лень поднять башку, чтобы лишний раз гавкнуть. Так что, и нашей ватаге пришел конец. Вопрос, сумеем ли мы впятером добраться до нужного места и выполнить то, что нам поручено и предначертано? Кудыма, может, расскажешь всё атаману? Вдруг он передумает дорогу с нами топтать? В таких делах человек должен знать, за что ему, может быть, голову придётся сложить. Неволить его никто права не имеет.
Шаман глубоко задумался, подбирая слова и вновь переосмысливая то, что свершилось, и то, что им ещё предстоит сделать. Взвешивая каждое слово, он скупо поведал Волчьему хвосту, куда они направляются и зачем, что их может ждать. С серьёзным противодействием они пока не сталкивались. Были лишь предупреждения. Но вот дальше…