- Сок замороженный из вишни, смородницы, крыжовника, медовый с ликером, апельсиновый с...
- Мне вот первое, пожалуйста, - подмигнула я Варваре.
Та важно открыла ротик напротив:
- Ну а мне... да как обычно.
- Мороженое с мармеладом и черникой?
- Совершенно верно.
И разносчик развернулся. Я приподняла брови. Не ребенок косы лишь расправил... Да. И что еще я "проспала"? Ее грамоту за правописание? Мамины курсы экстремальной верховой езды? Присоединение Джингара к Эйфу?
- А который сейчас год?
- От начала мира? - уточнил на всякий случай Эрик, оторвав рассеянный взгляд от окна. Знакомое выражение. Не иначе мужу моему докладывает ментально.
- Ага-а, - протянула я. - Привет передавай.
- Угу, - кивнул тот и замер. - Кому?
- Ой, да ладно. Где он сам то?
- Я не сильно опоздал?
- Ник! - первой удивилась и обрадовалась Варя.
И уже через секунду бок мой правый одарили родственным теплом:
- Извини, любимая. Эльфийская свадьба в реале всё равно за мной. Летом выбью спецпропуск в Лазурный лес и...
- Извиняю, - вот что значит, "благостный настрой".
Однако Ник его ничуть не оценил. Лишь глянул в мои глаза внимательно:
- Как ты себя чувствуешь?
- Нормально, - отмахнулась я. - Бултыхаюсь на волнах... А ты что из местных чудес будешь?
- Я? - почесал он свой затылок. - Тоже, что и ты. Сейчас закажем...
В общем, вечер наш исправился и покатил нормальным курсом. Милым и семейным. Вплоть до самой ночи.
Ночью ко мне привычной нудной гостьей прибыла бессонница. А я скучала по другой. Скучала, звала, ругалась (литературными словами), но Стэнка так и не пришла. Не присквозила. Хотя прошло уж десять дней. Мне даже сон приснился. В нем была она на берегу реки. Солнце слепило глаза, травница смеялась, полоща белье с мостка, и всё вокруг казалось радостно-спокойным. Таким, что я... проснулась. Было это день назад. Точнее, ночь...
- Вот зайчиков еще бы пасторальных, - пробубнила, сползая с кровати. - на тот бережок.
Муж мой натренированно проснулся:
- Агата?
- Спи. Я - по обычному маршруту.
- Я - с тобой, - вдруг, подорвался он.
Вот это да!
- Ник, ты чокнулся... И где же эти... тапки?
- Сейчас подам, - зевая, обул меня он. - Пошли.
- Куда?
- По твоему "обычному маршруту". Ты - в туалет, а я - на кухню. Чайник поставлю, мяту с душицей заварю. Ты ведь обычно...
- Ага, - сузив глаза, оповестила я.
Ник свою угрозу воплотил, и к моему приходу под медным чайником вовсю плясало магическое пламя, подпрыгивала над паром крышка. Ник сдернул чайник с плиты, влил кипятка в подставленную кружку, пустив по тихой кухне аромат. Водрузил мой чай на стол, придвинул сахарницу, мед, варенье, вспомнил про ложечку. Я - следила, молчала и ждала. Наконец, он сел за стол:
- Как ты себя...
- Где наша сковородка?
- Агата, ты чего?
- А ты чего? - душевно зашипела (Варвары тут лишь не хватает).
Мой муж вздохнул:
- Чай пей.
- Спасибо, не хочу.
- А может, рагу твое овощное разогреть?
- Ник?
Он тоскливо уставился в шар света над столом:
- Скажи, любимая, мне: что с тобой?
Вот и начало.
- Ничего.
- "Ничего"? Ты соблюдаешь пост. Но, с этим, ладно - на пользу, наш лекарь говорит. Стала, вдруг, тихой и задумчивой. Все время бледная. Когда одна, разговариваешь вслух и постоянно что-то пишешь в своем дневнике.
- Это тоже - к "нашему лекарю".
- Все перечисленное? - уточнил мой муж.
Я задумалась и постаралась быть честной:
- Нет... Ник, все нормально.
- А малыш...
- А что, "малыш"?
- Он очень беспокойный. Хотя в этот период должно быть наоборот.
- Кто тебе сказал?
- Я... читал.
- Так, наверняка, про обычных беременных, а не обремененных беролаков.
- Агата, расскажи мне: что с тобой? Я должен знать. Чтоб быть готовым.
- К чему, мой любый? - и в правду, интересно.
- Ко всему.
Вот это да...
- Ник?
- Что?
- Спать пойдем.
- Агата?
- Я сейчас лишь одного хочу: чтоб ты меня обнял, прижал к себе и мы с тобой уснули вместе.
- О-ох... Ну что с тобой поделать?
- Спать пошли?..
- Спи, любый. Спи.
Бессовестно, конечно, накладывать на Ника заклятье сна, но... я должна ее увидеть. Должна.
Сегодня ночью она пришла. Встала тихо у стола. Я тоже молча уткнулась взглядом в полотенце на крючке сквозь мутный силуэт. Потом не выдержала:
- Стэнка, я тебе, хотя б немножко, помогаю?
- Да. И с каждым днем все больше. Тебя это тревожит?
- Не знаю, - и мотнула головой. - Я не знаю. Я лишь надеюсь, что все не зря. И... ты мне снилась.
- Я в снах не разбираюсь, - вздохнула травница.
- Я - тоже... Что следующее у нас?
- Самое большое твое благое дело. И самое сложное. Ты должна быть к нему готова.
- К чему? - посмотрела я в глубокие глаза.
- Я расскажу, когда закончу свой последний рассказ...
__________________________________________
15 апреля.
- Стэнка, подружка, теперь ведь тебя точно возненавидят все наши стожковые невесты, - такой вердикт после рассказа вынесла Солена, страдальчески вздохнув.
Будто до дня минувшего она была примером. Образчиком. Хотя вчера еще травница задумалась. Но, ненадолго. А теперь и вовсе...
- Красота и... благолепие, - потягиваясь безмятежно, застыла напротив распахнутого в палисадник окна. И повторила. - Красота.
Воробьи в кустах сирени согласно ей загалдели. Ветер взметнул от земли запах жасминов и чистой росы. Черная корова повернула к окну Стэнки голову, брякнув колокольчиком на шее. Зевающий пастух шугнул ее к остальным, медленно идущим вдоль улицы на выпаса. Солнышко выглянуло из-за тучи, скользнуло по травнице своим лучом...
- Куда?! От я тебя, а ну сворачивай, лахуд... Благословите, отец Зоил!
Утро за распахнутым окном обещало еще один добрый день... Что?!
- Бог благословит, брат Остромир.
- Что-о? - и Стэнка из этого окна чуть не упала, но, разглядела. Сначала длиннющую косу, приткнутую к штакетнику палисадника, а потом и... - Матушка моя, - нырнув назад, упала она на лавку и приложила руку к груди. - Матушка моя.
Стук в ворота, вежливый, но настойчивый, сподвиг ее захлопнуть рот. Девушка еще несколько мгновений так и сидела. Под стук за окном и биение собственного сердца. И подскочила открывать.
Мужчина с другой стороны ворот был облачен по-прежнему, в обычную одежду, причесан и свеж. Но, вдруг, растерялся: глянул с улыбкой на запыхавшуюся Стэнку. Та в ответ тоже замерла:
- А-а! Б-лагословите, Святой отец, - и, шагнув вперед, склонилась.
- Бог вас благословит, сестра Стэнка, - легла ей на макушку большая ладонь и медленно скользнула над ухом. - Я...
- Что? - вскинула девушка глаза.
Священник качнул головой:
- Я вашу косынку принес. Вы ее вчера в бане забыли.
- А-а. Спасибо.
- И еще, у меня будет просьба.
- Какая?
- Научите меня косить. Где-нибудь на вашем месте.
- Косить? На моем наделе?
- Ну да. Мне вчера заказ мой отдали и...
- Добро.
- А если нам прямо сейчас?
- Пойти косить?
- Пойти учиться. Или я вас от дел отрыва...
- Не-ет!
- Ну, тогда, отлично. То есть, добро. У меня время свободное появилось: утренние Службы пока отменены, на период страды. Так что, надо его с толком использовать.
- Для вашей лошади? А как ее зовут?
- Лошадь мою? Мушка. Только ей провиант Синод предоставляет. Мы с Мушкой на пару на его жаловании.
- Понятно... Ой!
- Что? - замер отец Зоил.
- А косу то мы вашу...
- Забыли... - и оба, глядя на оставшийся за спинами дом травницы, засмеялись.
Однако на выбранной Стэнкой поляне, отец Зоил явил собой (вот он, точно) "образчик" усердия. Девушке хватило лишь раз показать, как он забрал у нее тяжелую косу:
- Теперь - моя очередь, - сказал, прицельно глядя в высокую траву перед собой и...
- Резче!..
- Так?..
- Ага!.. Прямо над землей и острием в нее не тычьте!.. И спину прямее!.. Добро! - сама с ладонью у лба застыла. - Шаги ровнее! Два шага и замах! Не надо суеты! Лишняя трата сил!
- Понял!.. У меня получается? - обернулся он с сияющим лицом.
Травница в ответ кивнула и тоже расплылась в улыбке:
- Ага, получается.
Ш-ш-жум. Ш-ш-жум, широко расставляя ноги, пошел он дальше по прокладываемой упавшей травой полосе. Ш-ш-жум. Ш-ш-жум, пела его отточенная коса. Девушка смотрела мужчине вслед: как он старается. Как ходят под рубахой его широкие плечи. Как ветер полощет ее на стройной фигуре и играет длинными золотыми волосами... Ш-ш-жум. Ш-ш-жум... Как он хорош теперь. Как слаженно вписывается в эту лесную поляну со своей поющей косой и Стэнка на миг даже представила, будто отец Зоил - простой деревенский мужик за обычным занятьем, а она сама... Матушка моя... И только сейчас поняла, что пропала. По-настоящему, пропала. Все ее девичьи мечты сложились в целостную картину: тоска по родительской заботе, защите старшего брата и любви единственного суженого. Мечты эти слились и воплотились в одном лишь человеке на свете. Нет, не в священнике и не в отце Зоиле. Во Владе. Владе Гулане. Стэнка пропала...
- Сестра Стэнка?
- Что? - выдохнула она, открыв глаза.
Мужчина, стоящий напротив, вытер со лба рукавом пот:
- А вы можете домой идти. Я сам тут всё. Я же научился.
- Добро.
- Что с вами? Вы где витаете? В каких далях? - улыбнулся Святой отец.
Ох, если бы он знал. И чем она теперь лучше той же Марыли или Каролинки?.. Да хотя бы тем, что ОН сейчас стоит пред ней, Стэнкой Дивнич. Лишь руку протяни и дотронешься, почувствуешь:
- Ничего. То бишь, нигде. А вы долго не косите - роса уже почти сошла. А потом заходите ко мне. Я квашню с вечера поставила, - и довольно улыбнулась. - Вы с чем пирожки любите? Настоящие, без приворота?
- Я? - радостно переспросил Святой отец и взметнул к небу лицо. - Да хоть с чем... А вообще, со щавелем в сахаре. Очень.
- Добро. Будут вам пирожки со щавелем в сахаре вприкуску со стрекозиным молоком. Только...
- Обязательно приду.
- Ага, - и все с той же улыбкой, развернулась к Стожкам...
Вся последующая седмица пролетела легким перышком по ветру. Да и Стэнка сама летала. Только этот ее "полет" ни в какое другое сравнение не шел, а именовался просто и тихо "счастьем". В состоянии счастья взметнулся в небо на полянке стог сочного прогретого сена, был подправлен огородный забор, освоен десяток новых рецептов и столько оговорено-рассказано, что хоть книгу пиши "Про подвиги и волшебство". Стэнка и сама не заметила, как они с отцом Зоилом перешли с "выканья" на интимное "ты". Впрочем, этим их "интим" пока кончался и то - еще одно открытие для девушки, знающей силу поцелуев и мужских ласк. А оно ей пока не надо было. Хватало и того, что он - рядом... Он. Вот с именем мужским как раз загвоздка вышла, потому как называть своего суженого Зоилом Стэнка категорически не могла, а Владом именовала лишь про себя, да еще тихим шепотом: "Вла-д"...
На восьмой день утренний дождик вспугнул Стэнку с "Вла-дом" от огородной печи прямиком в пустой тихий дом. Да они уж успели всё, и хозяйка дома в доказательство водрузила на стол в избе огромную миску жареных пирожков в подтеках сока. Отец Зоил втащил за ней следом тазик с посудой и прошествовал с ним прямиком в кухню:
- Молоко в погребе?! - огласился из-за занавески.
Стэнка сама себе кивнула от стола:
- Ага! - а потом в очередной раз подумала: "Счастье... И неужели люди так годинами живут? Десятками годин?.. А может, они со временем забывают, что живут в этом счастье? Привыкают к нему, как к венику у двери или новым оконным занавескам?.. Надо, кстати, их поменять. Повесить те, с вышитыми ландышами и...
- Ты где-то опять витаешь, - с улыбкой произнес отец Зоил, опуская на стол крынку и кружки.
- Витаю, - откликнулась ему Стэнка. - Садись. Я - сама, - и взяла крынку в руки.
Мужчина послушно опустился на лавку, не отрывая от Стэнки взгляда:
- У тебя...
- Что? - выдохнула она.
- Нос в муке. Иди ко мне, я оботру... - она даже глаза закрыла, когда он осторожно провел теплым пальцем по носу. Тихо вздохнул и, приподнявшись... чмокнул девушку в самый кончик. Стэнка вздрогнула. - Ты... чего?
- Ничего, - и замотала головой. - Ничего, - рука ее сама потянулась к намокшей от дождя золотой прядке на лбу, но на полпути замерла. Мужчина перехватил ее, пропустив собственные длинные пальцы между маленькими девичьими, потянул на себя. - Значит, так священники дев обольщают? - две руки сомкнулись за мужской головой.
- Не знаю, - шепотом откликнулся ей отец Зоил. - Я священником еще не "обольщал" никого. Поэтому, на всякий случай: ты позволишь мне тебя... поцело...
- О-ой, - и оба обернулись к двери. Оторопевшая Солена сползла по стенке на табурет у косяка. - О-ой...
- А дальше то что? - глядя на нее, засмеялись "застигнутые".
Солена открыла рот:
- Благословите, отец Зоил. И я, наверно... пойду.
- Солена, ты куда? - разомкнула Стэнка руки.
Мужчина встал с лавки, направившись к двери:
- Бог благословит, сестра Солена, - улыбаясь, перекрестил ее, приложился к светлой макушке пятерней и обернулся назад. - Я за третьей кружкой?
- Ага. А ты давай, проходи от порога за стол. Или "благовония" не чуешь?
- Чую, - глядя вслед мужчине, кивнула подружка.
- То-то же. Пирожки с творогом и медом. Удались сегодня, а вчера мед весь в сковородку утек... Солена, ты чего? - и уставилась в растерянное девичье лицо.
Та качнула головой:
- Если б я... - но, осеклась при виде вернувшегося отца Зоила.
- Все готовы? - проконтролировал тот посадку за стол и после молитвы спросил. - Как поживаете, сестра Солена?
- Ой, - вновь зашлась она в смущеньи. - Спасибо, благодарствую. А я... уф-ф, дело у меня к вам, отец Зоил.
- Так я слушаю.
Солена скосилась на Стэнку:
- У меня просидьба через три дня. И, вообще-то, батюшка хотел сам вас на нее пригласить, но, раз уж...
- Солена! Радость какая! Разродился твой Леош! - подпрыгнула из-за стола Стэнка и повисла на качнувшейся подружке.
Последняя теперь и пятнами пошла:
- Ну-у... Отчего ж, "разродился" то? Как полагается всё у нас... Отец Зоил?
- Да, конечно, - уверил тот, глядя на эту сцену. - Только время скажите заранее. Стэнка, пожалуйста, сядь. А насчет сроков, церковь наставляет годину за девушкой ухаживать.
- Чего? - обмерли обе "девушки".
Мужчина кивнул:
- Угу. Чтобы узнать друг друга хорошо, а уж потом...
- Матушка моя, - опустилась Стэнка назад на лавку. - Ну, ничего себе... "срок".
И каждый вспомнил про пирожки, которые, кстати, и в правду "удались". А вот после, над уже опустевшей миской, отец Зоил расслабленно выдохнул:
- Благодарствую.
- И вам ответно благодарствую, - отозвалась ему Стэнка (стряпали ж вместе).
Солена лишь глазами хлопнула - ей такое зрелище впервые видеть.
- А ко мне завтра два проверяющих из епархии приезжают, - продолжил Святой отец.
- Зачем? - мигом вскинулась Стэнка.
- Не знаю, - дернул он плечом, потом задумался. - Я здесь уже две месячины. Может, так и положено. А ты... - и глянул в стэнкины глаза. - сегодня на вечернюю Службу придешь?
О-ох. Придет ли она? Да за седмицу - ни разу. Да что "за седмицу"?..
- А мы вместе с ней, - оповестила подружка. - Так ведь, Стэнка?
- Придем.
- Вот и добро, - улыбнулся отец Зоил. - А сейчас мне пора. Стэнка, ты меня проводишь?
- Конечно, - и почему так время быстро летит?.. Надо еще раньше вставать...
Вот в этот раз подруги пришли в церковь вовремя. Она уже была полна людей, переминающихся вдоль расписных стен. И девы в количестве пяти нетерпеливо торчали на хорах. На появление Стэнки первыми среагировали именно они - локтями друг друга по очереди: сестра Марыли, сама Марыля, конопатая Душица, Каролинка. Последней досталось Натушке. С ней Стэнка взглядом и встретилась. Натушка свой отвела и присоединилась к шушуканью подружек. Уф-ф... Если уж она, то, неужто "пророчество" Солены - вещее? И травница уткнулась глазами в окно сбоку. В аккурат до момента, когда алтарные двери распахнулись, и из них медленно появился отец Зоил, схожий с золотым сосудом в своем золотом фартуке, опоясанном золотым поясом и в надетой сверху золотой накидке. Венцом же - золото собственных кудрей. Стэнка едва не ахнула от такого небывалого вида. Девы на хорах вмиг затянули: "Господи, помилуй. Господи, помилуй". Отец Зоил взглядом нашел в толпе травницу. И вечерняя Служба началась.
Длилась оная недолго, но показалась Стэнке чем-то неземным и бесконечным. И пока люди в ответ на пение отца Зоила и молитвы, крестились и кланялись, она тоже всё делала, но природу мага никто не отменил. И по природе своей Стэнка видела сейчас много: кто чистосердечно радеет, кто пришел в храм просто так. Но, главное - ее единственный суженый, от которого исходил по сторонам свет и глаза его лучились, а голос, уносясь под свод, был схож с голосом Божьим - строгим, повелительным. Нет, это был теперь не ее Влад Гулан. Она зрила то вполне четко и понимала - мир вокруг тоже чужой. Это мир, в котором она - гостья, приглашенная по щедрости хозяина ради того, чтоб явить ей свою силу. Она - лишь гостья тут. Постижение этого и напугало Стэнку и потрясло. Поэтому, когда двери в алтарь за отцом Зоилом закрылись, а стожковцы начали по одному выходить вон, девушка так и осталась стоять, не дыша.
- Стэнка, уходим... Стэнка? - донесся извне голос Солены.
- Ась? - обернулась она к подружке и заметила идущую к их паре бабку Ружану. Важный вид оной и сжатые в нить губы окончательно вернули Стэнку в свой мир. - Служба закончилась?.. Пошли.
- Доброго дня, девоньки, - не успели.