За дверью повторили:
- Ладно. Там на гвозде справа от двери висит старая простынь. Она чистая. Накиньте на себя.
Стэнка, подпрыгнув с лавки, распахнула рот: вот что за дурь? И чем навеяло? Всё эта баня! "Рай". О-о. И что теперь?.. Где эта простынь его? Нашла глазами, сдернула и быстро обмоталась. Получилось по плечи и чуть выше колен. Что дальше?.. Тишина... Сам передумал? Скорей, одумался...
- Святой отец? - пропищала Стэнка, придерживая простынь на груди.
- Вы уже готовы? - строго спросили с той стороны.
Она вздохнула, закатив глаза к сажному потолку:
- Ага.
Низкая дверь скрипнула и вместе с порывом свежего воздуха, порог переступил Святой отец. Ни капельки смущенья на лице. Рукава рубахи и штаны - закатаны, босой. А может, у них так принято? Особый церковный ритуал? "Изгнанье бесов веником"? А-а, что теперь то?
- Готовы, значит? - глядя девушке в глаза, произнес он. - Тогда, ложитесь на полати.
Стэнка, сглотнув слюну, кивнула и быстро заскочила наверх. Поёрзала немного, устраиваясь на животе, и с вытянутыми руками замерла, даже глаза закрыла. Мужчина тоже молча, достал дубовый веник из ушата, встряхнул его от капель, чем-то погромыхал и... пш-ш-ш-ш-ш-ш... ковшом с водой на камни. И девушку накрыла новая волна... Шлёп. Пробно приложился к ее ногам горячий мягкий веник. Шлёп, шлёп...
- Сестра Стэнка?
- Ага? - открыла она один глаз.
- Вам что, плохо или больно?
- Нет, - теперь Стэнка и голову приподняла. - С чего, вдруг?
Мужчина усмехнулся:
- Тогда расслабьтесь.
- Но, я...
- Просто расслабьтесь и всё.
- Ага, - вздохнула и уронила голову назад в сено. Потом... расслабилась.
Понеслась мыслями, хотя сначала потащилась: а если представить, что это ее Петр парит?.. Шлёп, шлёп, шлёп, шлёп... Или Солена? Нет, Солене париться нельзя. Тогда, Петр... Петр... Шлёп, шлёп, шлёп, шлёп... Ага. Парит веником. Потом вот также водит им по ногам. Надавливает, отпускает. Потом вновь шлёп, шлёп, шлёп... Теперь - по рукам, плечам... М-м-м.
- Теперь... перевернитесь.
- Что?.. А-а...
И снова шлёп, шлёп, шлёп, шлёп... Как хорошо то... Нет, это - рай... Шлёп, шлёп, шлёп, шлёп... И по ногам. Так нежно, будто гладит... рукой. И снова шлёп, шлёп, шлёп... М-м-м. Ой! Отдернула согнувшуюся в колене ногу. Святой отец над ней застыл... Стэнка приоткрыла глаза... и встретилась с ним взглядом.
- Закройте их, - выдохнул мужчина.
- Зачем? - уточнила Стэнка.
- Ну, как скажете... о-оп! - щедро окатил ее прохладною водой.
Стэнка подпрыгнула, едва не стукнувшись макушкой об потолок:
- Вы что это? Вы...
- Это вместо спасибо? - поставил он пустой ушат на лавку.
Девушка хватила горячий воздух ртом один раз, второй и выдохнула, наконец:
- Спа-сибо.
- Пожалуйста, - развернулся Святой отец и вышел, через мгновенье огласив окрестность целым взрывом из брызг.
- Куда это он? - растерянно пробормотала Стэнка. - А-а, в воду с мостка нырнул, - и поползла с полатей. Пора заканчивать уж с "райской баней". Пора...
Наружу она вышла осторожно: сквозной предбанник пуст и двери нараспашку. Ну что ж, ведь одевалась в бане, правда осталась до сих пор босой. Босой прошлепала и на мосток. И здесь одна. Лишь чуть заметные следы мокрых мужских ступней от лужи на крайних досках ведут обратно же в предбанник. Значит, он ушел... Ушел. А что теперь она? Пора и ей, хотя... "Я всю еду сюда принес". И в правду, на мостке налево - накрытый стол, что-то в тарелках под длинным полотенцем. Отдельно в стороне - пузатый чайник под еще одним, с ним рядом - кружки... Стэнка неуверенно нахмурилась: еще не голодна, вот только если чаю? После такой-то бани - самое оно. И снова огляделась, прислушалась: одна и тишина. Сама себе хозяйка. Ну, а раз так... села на диванчик вдоль стола:
- Какой чай пьют священники? - и подняла крышку. - О-о, с мятой.
- Вкушение еды без освещенья - чревоугодие, - застыл в дверном проеме отец Зоил. Глаза смеются, мокрые волосы зачесаны назад и сам уже переодет, правда, опять в мирское. - Это вам, - качнулся к Стэнке, набросив ей на плечи покрывало, и быстро отодвинул от стола стул.
- Спасибо, - растерялась та. - Я...
- Что? - сдернул мужчина полотенце с еды.
- Я не успела еще.
- Вот и хорошо, - вздохнули ей в ответ. - Глаза всех, Господи, смотрят на Тебя с надеждою, так как Ты каждому в свое время даешь пищу, отверзаешь Твою щедрую руку, чтобы всех живых наделить милостями. Аминь.
- Аминь.
- Теперь обедаем.
- Ага...
Обедали сначала молча. Оказывается, Стэнка голодна. И с удовольствием жевала парное мясо с зеленью, картошку, еще горячую, соленые огурчики, макала в сметану лук...
- Очень вкусно, - руку потянул туда же Святой отец.
Стэнка с набитым ртом, кивнула:
- Ага. И с... солью еще.
- Я сроду так не ел. Чтоб, столько лука враз.
- Ну, вам не целоваться, - обтерла рот ладошкой Стэнка.
- Мне? - глянул на нее Святой отец. - А-а, запах... А эти пирожки вы ели?
Травница прищурилась:
- Я - нет. Они - не для меня.
- Не понял, - нахмурился мужчина.
- О-о. Там внутри, вместе с грибами травка есть одна. Дюже вонючая, но не в том суть.
- А в чем?
- Ее и приворотною считают, некоторые, - и засмеялась, глядя на мужчину. Тот тряхнул головой: видно вспомнил, кто пирожки принес. - Да вы не беспокойтесь. Она - "пустая" в этом деле. А настоящих зелий мне не заказывали... Что?
- Ничего... А вы, сестра Стэнка, и такое... творите?
- Нет. Я тело лишь лечу. Душа - по вашей части.
Отец Зоил выдохнул. Травница потерла нос.
- А как диагноз ставите? - откинулся он на стуле.
- Диа-гноз? - переспросила Стэнка.
- Как выясняете причину болезни?
- А-а. Просто "вижу" ее.
- Так просто? - сузил он глаза.
- Да. Вот вы - здоровы. Бабушка б моя сказала: "Как бык на пастбище". А ваша хромота... - промедлила она.
- И-и? - сузил глаза Святой отец.
- Она - от раны на бедре. Ведь так?
- Так, - усмехнулся он. - Надо же... А что вы еще "видите"? Во мне?
Стэнка закусила губу. Потом вздохнула: сам ведь спросил.
- Что я вижу... Священник вы недавно. До этого, скорей всего, вы были... воином. Но, это я не "вижу". Просто, дошла умом. А то, что "вижу"... Зоил - не ваше имя.
- То есть? - глухо огласился он.
- У вас оно - другое. "Зоил" похоже на зимнюю зарю, а ваше ближе к воде. Но, это - не мое дело. Наверно, вы поменяли его, когда стали священником.
- Нет.
- Нет? - вскинула брови Стэнка.
- При рукоположении имя не меняют. Лишь при постриге в монахи. Но, вы правы.
- В чем?
- Мне его пришлось менять. Моего первого не было в синодальном месяцеслове. Оно - не православное.
- А какое оно?
- Простое, - дернул он плечом. - Меня раньше звали Владом. Влад Гулан. Впрочем, фамилия осталась.
- Влад, - выдохнула Стэнка и повторила. - Влад... Как тихая волна.
Мужчина глянул на нее с внимательным прищуром:
- Как волна... Еще четыре годины тому назад я был государевым солдатом.
- О-о, - открыла рот девушка.
- Мой гарнизон стоял на юго-западной границе. Место неспокойное. Полно и нечисти и полудиких кочевников. Однажды на нас напали и взяли пленного. Мы начали преследование, сами угодив в ловушку... - нахмурясь, замолчал Святой отец. - Я тогда один остался жив. Всех остальных баргесты перегрызли, прирученные их племенным шаманом. Оттуда у меня и рана на ноге. Два дня я полз назад. И впервые в жизни, молился. Тогда и клятву дал: если останусь жив... - встал он из-за стола и отошел к перилам. - Если останусь жив, всю жизнь свою отдам Богу и больше никогда не стану убивать... Вскоре меня, уже в беспамятстве, нашли монахи из приграничного монастыря. И там долго отхаживали. А прямиком оттуда я подался в семинарию учиться. Стожки - мой первый в новой жизни приход. Вот так, сестра Стэнка, - улыбнулся Святой отец. - Так что, вы правы во всем. Хоть и не ведьма.
- А-а, - криво улыбнулась та. - Запомнили.
- Как же такое позабудешь? - засмеялся он. - А настоящих ведьм я видел. И вот они, как раз, "ведьмами" не представлялись... Сестра Стэнка?
- Что? - дернула она покрывало на себя.
- Давно вы сирота? Или это - очень личное?
- В наших Стожках нет "очень личного". И причина моего сиротства ни для кого не тайна.
- Тогда, в чем она? - вернулся опять за стол мужчина.
Стэнка улыбнулась:
- Как и у трети всей округи. Чума. Тоже четыре годины взад. Матушка моя тогда заставила отца увести меня отсюда подальше. Тот и увел к бабушке по материнской доле. В самый глухой приграничный бор. Она вообще, странная была. Даром обладала огромным, но не делилась им ни с кем. Жила отшельницей. С птицами говорила, зверьми, цветами... - смолкла Стэнка под пристальным взглядом отца Зоила. - Мы вместе прожили с ней целую годину. В ее избушке. Она меня учила и ворчала постоянно, что я - невнимательная и не умею слушать себя. А я... не знаю... Я старалась и все время ждала, когда за мной придет отец, как обещал, когда прощался... Первые шесть месячин ждала, а потом, вдруг, поняла, что он не придет. И стала собираться назад сама. Бабушка меня, конечно, не пускала, но вскоре слегла... Она все время старая была, сколько ее помню, а тут... я схоронила ее в начале красавика(4). И через восемь дней вышла из леса, по дороге в Бреговины. Вы по ней же с кедровой вырубки... - Святой отец кивнул. - И первым, что увидала, было пепелище нашего дома. Его сожгли.
- Почему? - кашлянул мужчина.
- Боялись, что зараза оттуда вновь вернется, - объяснила Стэнка. - Тогда четверть Стожков так полыхала. Да только, к моему возврату, они уже отстроиться успели, почти все.
- А ваши родители, значит...
- Ага, - кивнула девушка. - Прямо в этом доме. Матушка, отец и мой старший брат, Макар. Все... Я первым делом их останки откопала и схоронила, как положено. Отца Криспа напугала: явилась к нему вся в саже и земле, давай требовать, чтоб он их всех отпел. Он согласился, когда меня признал.
- А потом?
- Потом?.. Поселилась в нашей баньке. Дядька Прохор дал мне еще козленком Стрекозу, и я сразу начала строить новый дом. На месте старого. Это тоже было вроде "клятвы", - засмеялась она. - Ну, что буду жить я хорошо, то есть, за всех их. Там, в старом доме, в погребе у матушки была затырка в банке из-под леденцов. Она на свадьбы нам копила с братом. Я всю ее потратила на стройку... А две годины взад уже перебралась из баньки в новый дом... Это - всё. Я даже больше рассказала, чем вы просили, - закончила Стэнка созерцать кувшинки на воде и подняла глаза...
"Я даже больше рассказала, чем вы просили"... Зачем? Кому? Священнику? Чего ждала в ответ? "Бог каждому дает по силе ношу". Или: "В смиренье - смысл"?.. И обмерла: глаза ее отца смотрели на нее. Столько в них было любви и пониманья, что девушка дышать забыла. Хлопнула своими под этим невозможным взглядом. Мужчина за столом опомнился:
- Я-я... заказал себе косу, - и улыбнулся, вдруг, смущенно.
- Зачем? - тряхнула Стэнка головой.
- Буду учиться косить... А чай уже остыл. Надо чайник в печь пихнуть на угли и...
- Не надо, - подскочила она с диванчика, стаскивая покрывало с плеч. - Мне уже пора. И...
- Что? - поднялся следом Святой отец.
- Спасибо вам.
- За что?
Стэнка глянула еще раз в родные теплые глаза... Нет, то невозможно, сон, бред, наважденье. Но, всё ж, сказала:
- За этот день. Весь... целиком...
Пока она домой бежала, как и была, босой, с распущенными волосами, всё думала... и улыбалась своим мыслям, зажав в руках по туфле. На полдороги вспомнила: косынку, все ж, забыла. Остановилась, качнула головой и побежала вновь, у собственных ворот столкнувшись с тылом подружкиным:
- Ах ты, гульня, к-кому с-сказала, домой, - где ж ей с козою Стэнки совладать? Зачем вообще пасти взялась?
- Здорово!
- Ой! - обернулись обе на этот клич: Солена и Стрекоза.
- Мэ-э-э! - тут же оскорблено выдала вторая.
Первая уперла руки в бока:
- Ты что так долго то? Я тут с твоей...
- Она тебя выгуливала? - хлопнулась перед козою на колени Стэнка. - За рога? - и чмокнула ту в серый нос.
Коза от изумленья глаза выкатила с длинными зрачками. Солена тоже (правда, нормальные):
- Стэнка, ты чего?
- Ничего! - подпрыгнула с травы та. - День сегодня - добрый. И жизнь - добрая. И как же я вас люблю.
- А-а, - открыла подружка рот. - Ну-ну, - и опомнилась. - Ох, давай, рассказывай: чем там занималась. А то вид дюже довольный. Неужто, смылась через задний двор и проболталась невесть где?
- Я?! - возмутилась травница. Потом с прищуром посмотрела на подругу. - Ладно, расскажу, - а про себя добавила: "Не всё"...
_____________________________________
1 - Супруга настоятеля храма.
2 - Угловой огороженный пьедестал, предназначенный для церковного хора.
3 - Баня "по-черному" отличается от современной бани ("по белому") отсутствием трубы из печки. Поэтому, в процессе топки весь дым выходит на улицу через открытые дверь и оконце, оседая сажей на стенах и потолке. Но, не смотря на это, баня по-черному имеет ряд весомых преимуществ, так как нагревается гораздо быстрее, жар держит дольше, а сажа прекрасно чистит воздух от микробов и неприятных запахов.
4 - Апреля по-береднянски.
ГЛАВА 5
Я раньше не понимала выражения про женскую "силу" одновременно "слабость", обозначая второе элементарным "шантажом в свою родную пользу". "Милый, ой!". "Сиди, я сам!". И так далее в зависимости от цели и пути. Но, то было убеждение почти бесполого рыцаря Прокурата с амбициями и трудоголизмом. И у него уж точно не имелось шансов обрести нормальную семью и данную "святую истину". Однако вместе с осознанием ее меня постигла и другая: "Женщина имеет право на слабость лишь рядом с сильным мужчиной". Выражаясь по иному: "театра нет без зрителя". Кстати, о "театре". И моих женских слабостях. Еще будучи в Чидалии, я составила список собственных желаний, к воплощению которых меня сподвиг мой любый муж. В перечень вошли всего три скромных пункта (муж ведь "любый"), два первых из которых уже осуществились... Сложно выражаюсь? Так я ночью "Ладмения. Будни" всю перечитала. Короче, в радуге на Море радуг я уже была (и даже в ней купалась), ледоход во всей красе на Шалбе лицезрела. А вот с последним... тут Ник решил меня переиграть. Упростить себе жизнь...
- ... а этот наш мутный знакомец жениться снова отказался. Нет, он то, как раз, не против, а вот жена его последняя... - и Эрик сделал страшное лицо, видно пытаясь воссоздать физиономию совсем мне неизвестную.
Однако я поверила:
- Ага.
Эрик воодушевился:
- И свадьбы они летом лишь гуляют, среди своих цветов. Ритуал такой эльфийский. Я сам не видел, да и в Лазурный лес лишь на заданье год назад, в январе...
- Ага, я поняла.
- Но, ведь спектакль тебе понравился?
- Мне очень, - встряла нарядная Варвара. - "Свадьба Друва-лана с прекрасной, как ее, Тинрин", - и заёрзала по скамейке. - Мороженого бы еще. А ты, Агата, хочешь?
- Мороженого постного в природе нет, - скривилась я не хуже Эрика.
Тот и вовсе от перемены темы воспрял:
- "В природе" есть замороженный фруктовый сок. Так может, в "Ледяную птичку"? А, девушки? Здесь от парка недалеко.
О, мне б сейчас наоборот, в "нагретую постельку", но... благие дела.
- Ладно. Только...
- Там туалет красивый. С картинками и геранью в горшках.
- Варвара?
- А что? Ведь ты же про него?
- Кх-ху, - кашлянул рыцарь в кулак. - Так мы идем?
Ну, надо же, смутился он. А вот не надо было. А что "не надо" то?.. А! Мужа заменять. Подумаешь, дела по службе, вызвали к Верховному его. А этот - тут как тут. Хотя... пусть привыкает. Варвара наша вон какая красавица растет. И умница. Особенно, когда молчит.
А список у меня теперь есть новый. "Дела на благо" в дневнике. От "благ" этих первыми пострадали дамы из Гусельниц - я им затеяла в лавке ремонт. Давно же собирались и доски в полу гнилые поменять и рамы на окнах, да всё дела-дела. Зато теперь... подумаешь, трех кукол после не досчитались и сундучка (в нем, видно, и уперли). Зато пол не скрипит, в окна не дует и обнаружили заначку деда под порогом: пятнадцать сребеней с колечком "Милому дружку"... Ну и семейка... Вторым в новом моем списке шел мой же дважды бывший начальник, Глеб Анчаров. Его я пригласила к нам на ужин. Готовил его, конечно, Ник. Я - развлекала гостя. Тот удивленно-настороженно косился поначалу, потом расслабился:
- А хорошо у вас, - вздохнул, глядя в пылающий камин.
Ага, романтика: дрова трещат, вино искрится и темы...
- Ты б тоже женился, - облагодетельствовала я советом.
- Придет срок и женюсь, - улыбнулся Глеб. Потом добавил. - Мне, еще в студенчестве, авгур один предрек жену и сына. И даже описал. Жену.
- Да что ты? - заинтересованно зевнула я. Ник потер свой нос и хмыкнул. Глеб кивнул:
- Угу. Сказал, что будет "волевая и огненная". А еще брюнетка.
- Типичный маг огня.
- Угу. Так что... дождусь свою.
- Глеб?
- Что, Агата?
- Я про Бередню сейчас подумала. Ты не помнишь: в Стожках тогда, восемь лет назад, храм действующий был?
- Да-а, - протянул он. - Вполне.
- А информацией о человеке по имени Новик Прица не располагаешь?
- Я после ареста Стэнки Дивнич еще на день в Стожках остался, - глядя на меня, прищурился мужчина. - Нужно было выявить другие контакты инкуба и... Новик Прица... - задумчиво поскреб за ухом.
- Агата, тебе зачем? - качнулся ко мне Ник.
Я сморщилась:
- Так просто. Любопытно.
- "Так просто"? - одарили меня еще одним пристрастным взглядом.
- Агата, я вспомнил...
- Агата, ты какой сок будешь?
- Что?
Кудрявый разносчик у края столика выжидающе застыл, Эрик терпеливо повторил: