МакКлауд рассматривал лидера дикарей, удивляясь. Огромные желтые сверкающие глаза Андроникуса были непроницаемыми. МакКлауд понятия не имел, о чем тот думал.
"А какова ваша выгода?" – спросил МакКлауд.
Андроникус улыбнулся.
"Разумеется, как только наша армия поможет вам завладеть Кольцом, тогда Кольцо станет частью Империи. Вы станете одной из наших суверенных территорий. Вы должны будете держать ответ перед нами, но вы будете свободны править по своему усмотрению. Я позволю вам управлять всем Кольцом. Вы оставите все трофеи себе. Мы оба выиграем".
МакКлауд рассматривал его, потирая свою бороду.
"Но если я получу все трофеи и смогу править по своему усмотрению, что получите вы?"
Андроникус снова улыбнулся.
"Кольцо – единственное королевство на планете, которое я не контролирую. А мне не нравятся вещи, которые я не могу контролировать". – Когда внезапно его улыбка превратилась в гримасу, МакКлауд заметил проблеск его ярости. – "Это подает плохой пример для других королевств".
МакКлауд стоял, задумавшись, в то время как волны разбивались вокруг них, а солнце садилось все ниже. Именно этого ответа он и ожидал. Но он все еще не получил ответ на вопрос, который мучил его.
"А откуда мне знать, что я могу вам доверять?" – спросил МакКлауд.
Улыбка Андроникуса стала еще шире.
"А вы и не можете этого знать", – ответил он.
Честность его ответа удивила МакГила и, по иронии судьбы, заставило его доверять ему еще больше.
"Но мы тоже не знаем, можем ли мы вам доверять", – добавил Андроникус. – "В конце концов, наши армии будут уязвимы в пределах Кольца. Вы могли бы перекрыть Каньон, как только мы окажемся внутри. Вы могли бы устроить нашим людям засаду. Мы должны доверять друг другу".
"Но у вас намного больше людей, чем у нас", – ответил МакКлауд.
"Но каждая жизнь является ценной", – сказал Андроникус.
Теперь МакКлауд знал, что дикарь лжет. Неужели он рассчитывает на то, что он в это поверит? В распоряжении Андроникуса находятся миллионы солдат, и МакКлауд слышал истории о том, как он жертвовал целыми армиями, миллионами человек, для того чтобы получить небольшой участок земли – просто чтобы доказать свое положение. Сделает ли он то же самое, чтобы предать МакКлауда? Неужели он позволит МакКлауду контролировать Кольцо, чтобы затем, в один прекрасный день, когда он не будет этого ожидать, убить и его тоже?
МакКлауд обдумывал это. До сегодняшнего дня он бы ухватился за этот шанс – в конце концов, это позволило бы ему контролировать все Кольцо, изгнать МакГилов. Сначала он смог бы предать Империю, использовать ее людей для завоевания Кольца, а потом, снова активировав щит, убить людей Империи, находящихся внутри. Но сегодня, узнав о смерти МакГила, о том, что новым королем стал Гарет, МакКлауд думал по-другому.
В конце концов, Империя ему может и вовсе не понадобиться. Если бы только он получил это сообщение раньше, прежде чем он согласился на эту встречу. Но МакКлауд не хотел полностью отвергать Империю. Они могут оказаться полезными позже. Он должен сдержать их, выиграть время, пока он будет опробовать свою новую стратегию.
МакКлауд протянул руку и погладил свою бороду, притворяясь, что обдумывает их предложение, в то время как волны разбивались вокруг него, а небо становилось фиолетовым.
"Я признателен за ваше предложение и тщательно обдумаю его".
Внезапно Андроникус сделал шаг вперед и подошел к МакКлауду так близко, что тот смог ощутить его ужасное дыхание, пока дикарь грозно смотрел на него. МакКлауд спрашивал себя, неужели он обидел Андроникуса. Он едва не поддался импульсу потянуться за своим мечом. Но он слишком нервничал, чтобы это сделать. Этот человек может разорвать его пополам, если захочет.
"Не думай слишком долго", – Андроникус закипал от гнева. От его хорошего настроения не осталось и следа. – "Мне не нравятся люди, которые слишком долго думают. Мое предложение не вечно. Если вы не впустите нас, мы найдем другой выход. И если мы попадем внутрь самостоятельно, мы уничтожим вас. Помни об этом, рассматривая возможности".
МакКлауд бросил на него сердитый взгляд, краснея. Никто никогда не говорил с ним в таком тоне.
"Это угроза?" – спросил он. МакКлауд хотел придать своему голосу уверенность, но, тем не менее, его голос дрожал.
Из груди Андроникуса вырвался глубокий хриплый звук, который прошел через горло. Сначала МакКлауд подумал, что это кашель, но затем он понял, что дикарь рассмеялся.
"Я никогда не угрожаю", – бросил он МакКлауду. – "Ты узнаешь это обо мне очень-очень хорошо".
Глава десятая
Тор шел, повесив голову, швыряя ногой камешки на дороге. Рядом с ним шел Крон, а где-то над головой кружил Эстофелес, пока Тор медленно брел обратно в казармы Легиона. С момента похорон и его встречи с Гвен, он чувствовал себя опустошенным.
Боль от наблюдения за тем, как тело короля МакГила опускают в землю, лишила его чего-то – словно какая-то честь его последовала в землю за гробом. Король взял Тора под свое крыло, показал ему свою доброту, подарил ему Эстофелеса, стал для него отцом. Тор чувствовал, что должен ему что-то, словно спасение короля было его ответственностью, а ему это не удалось. Когда зазвонили в колокола, Тору показалось, словно они ознаменовали его неудачу.
А после он встретился с Гвен. Теперь она ненавидит его, это было более чем очевидно. Что бы он ни сказал – ничто не заставит ее передумать. А что гораздо хуже, сегодня она сказала то, что думала на самом деле – Гвен считала его недостойным себя. Он всего лишь простолюдин. Кажется, что все это время Альтон был прав. Эта мысль убивала его. Сначала он потерял короля, потом – девушку, которую полюбил.
Возвращаясь в Легион, Тор осознал, что осталась только одна вещь, которая держала его здесь. Его деревня была ему безразлична – так же как отец и братья. Без Легиона и Риса – а также без Крона – он не знал, что бы он оставил.
Крон пискнул и, подняв голову, Тор увидел перед собой казармы. Флаг короля развивался на половине мачты. Он увидел дюжину ребят, по лицам которых было ясно, что настроение здесь мрачное. Это был день траура. Убит король, их лидер, а самое ужасное – никто не знал, кто это сделал и почему. Кроме того, казалось, что в воздухе витает ожидание. Будут ли войска распущены? А как насчет Легиона?
Тор поймал на себе настороженные взгляды ребят, когда он проходил через большие арочные каменные ворота. Они остановились и посмотрели на него. Он спрашивал себя, что же они думают о нем. Еще прошлой ночью Тор был заключен в подземелье и молодой человек был уверен, что слухи о том, как он пытался отравить короля, распространились по казарме. Знали ли эти парни о том, что его оправдали? Или они до сих пор подозревают его? А, может, они считали его героем за то, что он пытался спасти короля?
Тор не мог понять этого по их лицам. Но в воздухе витало такое напряжение, что Тор был уверен – он стал предметом многих разговоров.
Войдя в огромное деревянное помещение казарм, он заметил дюжину ребят, которые укладывали свою одежду и другие предметы в брезентовые мешки. Казалось, что Легион расходится. "Неужели Легион распускают?" – удивился Тор, поддавшись панике.
"А вот и ты", – послышался голос, который он узнал.
Обернувшись, Тор увидел О’Коннора, который, как обычно, добродушно улыбался. Он протянул руку и сжал предплечье Тора.
"У меня такое ощущение, что я не видел тебя целую вечность. Ты в порядке? Я слышал, что тебя отправили в подземелье. Что случилось?"
"Эй, гляньте, это Тор!" – прогремел чей-то голос.
Тор обернулся и увидел Элдена, который спешил к нему с добродушной улыбкой на лице. Отношение Элдена к нему все еще поражало Тора – с тех самых пор, как он спас ему жизнь в Каньоне – особенно учитывая враждебный прием, который Элден оказал ему в самом начале. Вместе с ним подошли близнецы – Конвал и Конвен.
"Рад, что ты вернулся", – сказал Конвен, обнимая Тора.
"И я", – эхом прозвучал Конвал.
Тор почувствовал облегчение, увидев своих товарищей, особенно осознавая, что они не считали, будто он имеет какое-то отношение к убийству.
"Это правда", – ответил Тор, глядя на О’Коннора, не будучи уверенным в том, на какой вопрос отвечать в первую очередь. – "Меня бросили в подземелье. Сначала они подумали, что я пытался отравить короля, но после того, как его убили, они поняли, что я невиновен".
"То есть они тебя освободили?" – спросил О’Коннор.
Тор задумался, не зная, как ответить на этот вопрос.
"Не совсем. Я сбежал".
Они все посмотрели на него широко открытыми глазами.
"Сбежал?" – переспросил Элден.
"Когда я выбрался оттуда, мне помог Рис. Он привел меня к королю".
"Ты видел короля перед смертью?" – спросил пораженный Конвал.
Тор кивнул.
"Он знал, что я невиновен".
"Что еще он сказал?" – спросил О’Коннор.
Тор колебался. Ему показалось неуместным рассказывать им, что король сказал о его судьбе, о том, что он особенный. Он не хотел, чтобы его друзья подумали, будто он хвастается или бредит, не хотелось порождать в них зависть. Поэтому Тор решил опустить эту часть и просто рассказать им, как закончилась его встреча с МакГилом.
Тор посмотрел ему прямо в глаза.
"Он сказал: "Отомсти за меня".
Его друзья опустили глаза в пол, нахмурившись.
"Ты кого-то подозреваешь?" – спросил О’Коннор.
Тор покачал головой.
"Не больше, чем ты".
"Мне бы очень хотелось поймать убийцу", – сказал Конвен.
"И мне", – вставил Элден.
"Но я не понимаю", – сказал Тор, озираясь по сторонам. – "Почему все упаковывают вещи? Такое ощущение, что все собираются уйти".
"Мы и правда собираемся", – подтвердил О’Коннор. – "Включая тебя".
О’Коннор потянулся и, схватив брезентовый мешок, бросил его Тору. Мешок ударил Тора в грудь, и он схватил его, прежде чем тот упал на пол.
"Что ты имеешь в виду?" – спросил сбитый с толку Тор.
"Сотня начинается завтра", – ответил Элден. – "Мы готовимся".
"Сотня?" – переспросил Тор.
"Ты ничего не знаешь?" – удивился Конвал.
"Кажется, что мы должны научить этого малого всему", – добавил Конвен.
Он вышел вперед и приобнял Тора за плечо.
"Не волнуйся, друг мой. В Легионе всегда есть чему поучиться. Сотня – это способ, который Легион использует для того, чтобы сделать из всех нас закаленных воинов – и отобрать лучших. Это обряд посвящения. Каждый год в летнее время они отправляют нас на сто дней самых изнурительных тренировок, которые мы когда-либо проходили. Некоторые из нас вернутся, получив при этом почести, оружие и постоянное место в Легионе".
Тор оглянулся по сторонам, все еще сбитый с толку.
"Но почему они собирают вещи?"
"Потому что Сотня проходит не здесь", – объяснил Элден. – "Они отсылают нас отсюда. Буквально. Далеко отсюда. Мы должны отправиться в путешествие через Каньон, в Уайльдс, через Тартувианское море, и до самого острова Тумана. Это сто дней ада. Мы все боимся этого. Но мы должны пройти через это, если хотим остаться в Легионе. Наш корабль отплывает завтра, поэтому быстро собирайся".
Тор бросил взгляд на мешок в своих руках, не веря своим ушам. Молодой человек едва мог представить себе упаковывание тех нескольких вещей, что у него были, переход через Каньон в Уайльдс, посадку на корабль, сто дней на острове с членами Легиона. Он чувствовал себя одновременно и взволованным, и напуганным. Ему никогда не приходилось бывать на корабле, он никогда не пересекал море. Тору очень понравилась идея о том, чтобы развить свои умения, надеясь на то, что он пройдет через это и его не отсеют.
"Прежде чем ты упакуешь свои вещи, ты должен доложить своему рыцарю", – сказал Конвен. – "Теперь ты – оруженосец Кендрика, пока отсутствует Эрек, не так ли?"
Тор кивнул в ответ.
"Да. Он здесь?"
"Он был снаружи с некоторыми другими рыцарями", – ответил он. – "Кендрик готовил своего коня и, насколько я знаю, он искал тебя".
Тор стоял, задумавшись. Мысль о Сотне волновала его больше, чем он мог выразить словами. Он хотел пройти испытание, хотел, чтобы его толкнули на крайность, хотел проверить, так ли он хорош, как другие. Если Тор вернется назад – а он был уверен, что вернется – то станет сильным воином.
"Вы уверены, что я включен в список, что мне тоже разрешили поехать?" – спросил Тор.
"Разумеется, ты едешь", – сказал О’Коннор. – "Если, конечно, ты не нужен своему рыцарю здесь. Тебе нужно его разрешение".
"Спроси его", – сказал Элден", – "и дело с концом. Многое нужно сделать для подготовки, а ты очень отстаешь. Корабли не станут ждать. Кто не успеет на корабль, не сможет остаться в Легионе".
"Поищи Кендрика в оружейной", – посоветовал О’Коннор. – "Я видел его там час назад".
Тору не нужно было говорить дважды. Развернувшись, он выбежал из казармы и побежал через поле по направлению к оружейному складу. Крон, повизгивая, бежал за ним.
В тот момент, когда Тор добрался до оружейной, тяжело дыша, он увидел там Кендрика. Он находился один, глядя на стену с алебардами. Рыцарь выглядел задумчивым и напряженным, уйдя в себя. Тору показался, что он вторгся в личное пространство, чувствуя вину за то, что прервал Кендрика. Когда рыцарь обернулся, Тор заметил, что его глаза были красными от слез. Тор вспомнил о похоронах короля, о том, как Кендрик опустил тело своего отца в землю, и почувствовал себя ужасно.
"Прошу прощения, сир", – произнес Тор, отдышавшись. – "Мне очень жаль, что я помешал Вам. Я уйду".
Когда Тор развернулся, чтобы удалиться, раздался голос Кендрика.
"Нет, останься. Я бы хотел поговорить с тобой".
Тор повернулся к нему, чувствуя боль Кендрика. Долгое время принц хранил молчание, рассматривая оружие.
"Мой отец… он очень тебя любил", – произнес Кендрик. – "Он едва тебя знал, но я видел, что он тебя любит. По-настоящему".
"Спасибо, сир. Я тоже любил Вашего отца".
"Люди в этом королевстве и в королевском дворе никогда не считали меня его настоящим сыном. Просто потому, что я был сыном другой женщины".
Кендрик повернулся к Тору с решимостью в глазах.
"Но я – его сын. Так же, как и другие. Он был моим отцом. Моим единственным отцом. Моим отцом по крови. И только потому, что у нас были разные матери, не делает меня хуже других", – размышлял Кендрик, протягивая руку и трогая пальцем кончик лезвия, установленного на стене. Его глаза поволокло дымкой.
"Я недолго знал его", – сказал Тор, – "но, исходя из того, что я видел, он любил и гордился Вами. Мне показалось, что его любовь к Вам была такой же истинной и сильной, как и к другим".
Кендрик кивнул. Тор прочитал признательность в его глазах.
"Он был хорошим человеком. Он мог быть жестким и жестоким, но он был хорошим, всегда справедливым человеком. Наше королевство не будет прежним без него".
"Я бы хотел, чтобы Вы стали королем", – сказал Тор. – "Вы были бы лучшим королем".
Кендрик посмотрел на лезвие.
"В нашем королевстве есть свои законы, и я должен соблюдать их. Я не испытываю зависти по отношению к своему брату Гарету. По закону править должен именно Гарет, и он будет править. Но я расстроен из-за своей сестры, которую обошли. Желание моего отца было другим. Но я не чувствую сожаления из-за того, что мне не стать королем. Я не знаю, будет ли Гарет хорошим правителем. Но таков закон, а он не всегда справедлив. Он бескомпромиссен – такова его природа".
Кендрик повернулся к Тору, пристально на него посмотрев.
"А почему ты пришел сюда?" – спросил он.
"После того, как уехал Эрек, мне сказали, что теперь я – Ваш оруженосец. Это большая честь, сир".
"Ах, Эрек", – сказал Кендрик. Он отвел взгляд и уставился в одну точку остекленевшими глазами.
"Самый лучший из наших рыцарей. У него год Выбора, не так ли? Да, я рад, что ты стал моим оруженосцем, хотя я уверен, что это не продлится долго. Эрек вернется. Он не сможет оставить королевский двор надолго".
Внезапно Кендрика озарило понимание.
"Так, значит, ты пришел ко мне за разрешением отправиться в Сотню, не так ли?" – спросил он.
"Да, сир. Если Вы не против. А если против, я пойму. Я здесь, чтобы служить Вам".
Кендрик покачал головой.
"Каждый юный член Легиона должен пройти через Сотню. Это обряд посвящения. Я бы хотел, чтобы ты был здесь, но это было бы эгоистично, поэтому я не стану тебя удерживать. Ты вернешься сильным воином и гораздо лучшим оруженосцем".
Благодарность по отношению к Кендрику переполняла Тора. Он собирался спросить его о том, что ожидает его в Сотне, когда внезапно дверь в оружейный склад распахнулась. Обернувшись, Тор и Кендрик увидели в дверях Альтона, облаченного в лучший королевский наряд. Его сопровождали двое стражников королевского двора.
"Вот где он!" – крикнул Альтон, ткнув в Тора надменным пальцем. – "Это он ударил меня на пиру прошлой ночью! Простолюдин! Вы можете это представить? Он ударил члена королевской семьи. Он нарушил наш закон. Арестуйте его!"
Двое стражников направлялись к Тору, когда вперед вышел Кендрик, вынув свой меч из ножен. В оружейной раздался звук металла. Кендрик стоял, рассвирепев, с мечом в руках. Стражники остановились на полпути.
"Если подойдете ближе, то заплатите за это", – пригрозил рыцарь.
Тор услышал в его голосе нечто глубокое и темное – этот тон ему не приходилось слышать раньше. Должно быть, стража тоже почувствовала это, потому что они не решались двинуться с места.
"Я – член королевской семьи", – поправил Кендрик. – "Непосредственный член. Я, а не ты, Альтон. Ты – сын третьего кузена короля. Стража, вы будете отвечать передо мной, прежде всего, а не перед этим самозванцем. А Тор – мой оруженосец. Никто его не тронет – ни сейчас, ни когда-либо".
"Но он нарушил закон!" – заскулил Альтон, сжав кулаки, как ребенок. – "Простолюдин не может ударить члена королевской семьи!"
Кендрик улыбнулся.
"В данном случае я рад, что Тор это сделал. На самом деле, если бы я был там, я бы сам тебя ударил. Что бы ты ни сделал, я уверен, что ты это заслужил – и не только это".
Альтон нахмурился, краснея.
"Предлагаю твоей страже сейчас уйти. Или ты предпочитаешь подойти ближе и поплатиться за это? На самом деле мне не терпится воспользоваться своим мечом".
Двое стражников обменялись настороженными взглядами. Они оба развернулись, всунули свои мечи в ножны и вышли из оружейного склада. Здесь остался только Альтон, в отчаянии глядя на то, как стража уходит.
"Предлагаю тебе быстро последовать за ними, прежде чем я воспользуюсь оружием в своих руках".
Когда Кендрик сделал шаг вперед, Альтон вдруг развернулся и выбежал за дверь.
Улыбаясь, Кендрик всунул свой меч в ножны и повернулся к Тору.
"Я не знаю, как Вас благодарить", – сказал Тор.
Рыцарь подошел к нему и положил руку Тору на плечо.
"Ты уже отблагодарил. Выражение лица этого выскочки изрядно меня позабавило".
Кендрик рассмеялся и Тор последовал его примеру. Но уже через минуту рыцарь посмотрел на него со всей серьезностью.