"Мой отец не брал людей под свое крыло так просто. Он увидел в тебе нечто значительное. Я тоже это вижу. Мы будем тобой гордиться. Отправляйся в Сотню и добейся успеха. Поезжай и стань тем воином, которым, я знаю, ты будешь".
* * *
Тор шел по летним полям за территорией Легиона. Крон шел рядом с ним. День близился к вечеру, на небе уже появилось второе солнце, окрашивающее небо захватывающими розовыми, оранжевыми и пурпурными красками. Крон заскулил от восторга, когда Тор повел его все глубже и глубже в поле, давая ему шанс бегать, играть, гнаться за животными и поймать свой обед. Сейчас леопард нес в зубах какого-то зверька – странное существо размером с кролика с фиолетовым мехом и тремя головами. Крон с гордостью поймал его всего несколько минут назад. Крон становился все больше и больше день ото дня. Сейчас он был уже вдвое больше того детеныша, которым Тор нашел его. Он все чаще проявлял интерес к бегу и осмотру окрестностей.
Кроме того, Крон становился все более игривым и требовал, чтобы Тор брал его с собой все дальше и дальше и бегал с ним. Если Тор не бегал с ним столько, сколько Крону хотелось, он игриво щипал того за лодыжки и не оставлял в покое до тех пор, пока Тор не гнался за ним. После чего Крон срывался с радостным визгом, пока Тор не уставал, бегая за ним.
Вечерело. Тору хотелось отдохнуть от казарм, от всех безумных приготовлений. К этому часу он уже все упаковал, как и все остальные парни. Казалось, что его товарищи считали часы до той минуты, когда они покинут Кольцо. Тор не знал точно, когда они отправляются в путь, но ему сказали, что это случится в течение следующих двух дней. Настроение в казармах было напряженным и резким. Новобранцы были полны тревоги за предстоящую поездку, все еще оплакивая короля. Казалось, что на них внезапно свалилось время больших перемен.
Тору хотелось побыть наедине в последний раз перед поездкой, чтобы очистить голову, в которой все еще было много мыслей о смерти короля и о его встрече с Гвендолин. Мысли перенесли его к Эреку, о том, где он может сейчас находиться. Вернется ли он когда-либо? Тор подумал о том, какой преходящей может быть жизнь – все кажется таким постоянным, но едва ли оно таким было. Это заставило его почувствовать себя более – и менее – живым одновременно.
"Ничто не является таким, как кажется", – раздался голос.
Обернувшись, Тор удивился, увидев стоящего за ним Аргона, облаченного в алую мантию. В руках он держал свой посох, глядя на широкое пространство открытого неба на далеком горизонте.
Как всегда, Тор поразился тому, как Аргон появился здесь так внезапно. Молодой человек посмотрел на друида, испытывая одновременно и страх, и волнение.
"Я искал тебя после похорон", – сказал Тор. – "Я хотел задать тебе так много вопросов. Даже до того, как убили короля. Но я не смог найти тебя".
"Я не всегда хочу быть найденным", – признался Аргон. Его глаза сияли светло-голубым светом.
Тор пристально посмотрел на него, спрашивая себя, сколько Аргон видит прямо сейчас. Видит ли он его будущее? А если видит, то расскажет ли ему?
"Завтра мы уезжаем", – сказал Тор. – "Нам предстоит Сотня".
"Я знаю", – ответил Аргон.
"Вернусь ли я?" – спросил Тор.
Аргон отвел взгляд в сторону.
"Останусь ли я в Легионе? Пройду ли я испытание? Стану ли великим воином?"
Взгляд Аргона был невыразительным.
"Много вопросов", – сказал друид, прежде чем отвернуться и снова отвести взгляд. Тор понял, что Аргон не собирается отвечать ни на один из них.
"Если бы я рассказал тебе будущее, это могло бы повлиять на него", – добавил Аргон. – "Каждый выбор, который ты делаешь, создает твое будущее".
"Но я видел будущее МакГила", – возразил Тор. – "Во сне. Я видел, что он умрет. И все же я попытался помочь, хотя это ничего не изменило. Каков был смысл в том, что я предвидел это? Хотел бы я никогда этого не видеть".
"Разве?" – спросил Аргон. – "Но знание повлияло на судьбу. Ему суждено было быть отравленным. Ты предотвратил это".
Тор уставился на него, недоумевая. Он ни разу не задумался об этом.
"Но он все равно был убит", – сказал Тор.
"Но он не был отравлен. Короля закололи клинком. Ты не знаешь, какое влияние это маленькое изменение может оказать на судьбу этого королевства".
У Тора разболелась голова, когда он думал об этом. Все это было выше его понимания. Он не в полной мере понимал, на что намекал Аргон.
"Король захотел увидеть меня перед смертью", – быстро продолжил Тор, стремясь получить ответы. – "Почему меня? Их всех людей… И что он имел в виду, когда говорил о моей матери, о том, что моя судьба величественнее его судьбы? Или это были всего лишь слова умирающего человека?"
"Думаю, ты знаешь, что это было нечто большее", – ответил Аргон.
"То есть это – правда?" – спросил Тор. – "Моя судьба даже значительнее судьбы МакГила? Как это возможно? Он был королем. Я – никто".
"Неужели?" – Аргон ответил вопросом на вопрос.
Он сделал несколько шагов вперед, встав в нескольких футах от Крона и посмотрев на него. Леопард заскулил, после чего развернулся и убежал. Тор ощутил холодок, когда Аргон посмотрел прямо сквозь него.
"Господь не выбирает для своей воли высокомерных. Он выбирает смиренных. Тех, кого не замечают все остальные. Разве ты не задумывался над этим на протяжении всех лет, когда ты вел хозяйство и пас овец своего отца в вашей деревне? Это фундамент воина – истинного воина. Смирение. Размышление. Это то, что делает из мальчика воина. Разве ты никогда не чувствовал этого? Что ты величественнее того, кем ты являешься? Что ты предназначен для чего-то еще?"
Задумавшись, Тор осознал, что и правда чувствовал это.
"Да", – ответил Тор. – "Я чувствовал, что… может быть, я предназначен для чего-то великого".
"И сейчас, когда это пришло, ты все еще не веришь?" – спросил Аргон.
"Но почему я?" – спросил Тор. – "Каковы мои силы? Какова моя судьба? Откуда я? Кто моя мать? Почему все в жизни должно быть такой загадкой?"
Аргон медленно покачал головой.
"Однажды ты найдешь ответы на свои вопросы. Но, прежде всего, тебе предстоит многому научиться. Сначала ты должен стать тем, кем ты являешься. Твои силы глубокие, но ты не знаешь, как владеть ими. Внутри тебя течет могучая река, но она все еще задерживается под поверхностью. Ты должен выпустить ее наружу. Ты многому научишься в течение тех ста дней. Но помни, что это будет только начало".
Тор посмотрел на Аргона, спрашивая себя, сколько друид видит.
"Я чувствую вину уже за то, что я жив", – сказал Тор. Ему отчаянно хотелось рассказать Аргону, о чем он думал – друид был единственным, способным его понять. – "Король мертв, а я все еще жив. Мне кажется, что его смерть на моей совести. Больно идти дальше".
Аргон обернулся и посмотрел на него.
"Один король умирает, а другой приходит. Так устроена жизнь. Трон не должен оставаться пустым. Король станет течь, подобно реке, через наше Кольцо. Все будет казаться постоянным, но все будет мимолетным. Ничто в этом мире – ни ты, ни я – не может остановить это течение. Это парад марионеток на службе у судьбы. Это марш королей".
Тор вздохнул, долгое время глядя на горизонт.
"Пути Вселенной неисповедимы", – наконец, продолжил Аргон. – "Ты не поймешь их. Да, больно продолжать идти. Но мы должны. У нас нет выбора. И помни", – улыбка Аргона напугала Тора, – "однажды ты тоже присоединишься к МакГилу. Твое время здесь – всего лишь вспышка. Не позволяй жизни угнетать тебя страхом, виной и сожалением. Пользуйся каждым моментом. Лучшее, что ты можешь сделать для МакГила сейчас – это жить. На самом деле жить. Ты меня понимаешь?"
Аргон протянул руку и схватил Тора за плечи. Молодому человеку показалось, словно его руки прожгли два огня. Друид смотрел на Тора с таким напряжением, что тому, наконец, пришлось повернуть голову и заморгать.
Он поднял руки, чтобы защитить свои глаза, а потом внезапно перестал что-либо чувствовать. Он открыл глаза – Аргон ушел. Друид исчез.
Тор стоял в поле в полном одиночестве, поворачивая голову в разные стороны. Он ничего не видел, кроме открытого неба, открытых холмов и завывание ветра.
* * *
Тор сидел у костра прохладной летней ночью, молча глядя на языки пламени вместе с другими членами Легиона, в то время как потрескивали дрова. Он откинулся на локтях и посмотрел на ночное небо, вдаль, на бесчисленные звезды, мерцающие красными и оранжевыми огнями. Тор спрашивал себя – как он это часто делал – о далеких мирах. Он задавался вопросом, существуют ли планеты, не разделенные каньонами, моря, не защищенные драконами, королевства, не разделенные армиями. Молодой человек спрашивал себя о природе судьбы и рока.
В то время как трещал огонь, Тор смотрел на ревущее пламя, вокруг которого сидели его братья по оружию, сгорбившись, положив руки на колени – выглядели они угрюмыми и напряженными. Некоторые из них жарили куски мяса на палках.
"Хочешь кусочек?" – раздался голос.
Обернувшись, Тор увидел сидевшего рядом с ним Риса, который протягивал ему палку, обернутую белой липкой субстанцией.
Посмотрев по сторонам, Тор увидел, что подобные палки переходили от одного новобранца к другому вокруг костра.
"Что это?" – спросил он, взяв ее и потрогав белую массу. Она была липкой.
"Живица Древа Печати. Поджарь ее и подожди, пока она не станет фиолетовой. Это вкусно. И это последняя вкусная вещь, которую ты попробуешь".
Тор наблюдал за тем, как его собратья держали свои палки над костром, смотрел на то, как шипела белая субстанция. Он тоже поставил свою палку над огнем и поразился тому, как субстанция начала пузыриться, постепенно меняя цвет. Она перебрала все цвета радуги, прежде чем окончательно превратиться в фиолетовый.
Тор вынул палку из костра и попробовал живицу, поражаясь ее вкусу. Субстанция была сладкой и требовала усиленного жевания. Тор не мог от нее оторваться.
По другую сторону от него, счастливо жуя, сидели Элден, О’Коннор и близнецы. Оглянувшись по сторонам, Тор осознал, что Легион разбился на естественные клики. Среди возрастного диапазона от 14 до 19 лет, в Легионе из ста мальчиков было порядком дюжина ребят каждого возраста. Девятнадцатилетние новобранцы едва признавали четырнадцатилетних. Парни каждого возраста, казалось, держались вместе. Глядя на лица девятнадцатилетних собратьев, Тор с трудом мог себе представить, почему они выглядели гораздо старше, словно были взрослыми мужчинами по сравнению с мальчиками его возраста. Они казались даже слишком взрослыми для того, чтобы все еще быть членами Легиона.
"Они тоже идут?" – спросил Тор Риса. Ему не нужно было уточнять, куда. Этой ночью о Сотне думали все и, казалось, никто не думал и не говорил ни о чем другом.
"Конечно", – ответил Рис. – "Все идут. Без исключений. Каждый возрастной диапазон".
"Единственная разница заключается в том, что когда они вернутся, они покинут Легион", – вмешался Элден. – "Им скоро исполнится 19. И тогда они закончат обучение".
"А что потом?" – спросил Тор.
"Если они пройдут последнее испытание Сотней", – ответил Рис, – "тогда они предстанут перед королем, который выберет тех, кто станет рыцарями. Тогда, если их выберут, король отправит их на патрульную службу по всему королевству. Они будут служить два года. После этого они вернутся в королевский двор, годные для вступления в Серебро".
"Разве это возможно, чтобы они не прошли Сотню? После всех этих лет?" – спросил Тор.
Рис нахмурился.
"Это отличается для каждого возраста и каждого года. Я знаю истории о многих, которые не прошли сотню – независимо от возраста".
Когда группа молодых людей замолчала, Тор уставился на огонь, спрашивая себя, что же ждет их впереди. Через какое-то время началась суматоха и, обернувшись, парни увидели Колька, который шел в центр круга. Он стал спиной к костру в окружении двух воинов. Кольк нахмурился, глядя на каждого из новобранцев, медленно проходя между ними.
"Отдыхайте и ешьте", – сказал он. – "Это последний раз, когда вы это делаете. Теперь вы больше не мальчики, вы – мужчины. Вам предстоят самые трудные сто дней вашей жизни. Когда вы вернетесь – если вы вернетесь – те из вас, кто вернется, наконец, будут чего-то стоить. Сейчас вы – ничто".
Кольк продолжал медленно расхаживать мимо них. Казалось, что он хочет вселить страх в каждого из них.
"Сотня – это не испытание", – продолжал Кольк. – "Это не тренировка. Это настоящее. То, что вы делаете здесь, – спарринг, обучение – это тренировка. Но в течение следующих ста дней всего этого не будет. Вы окажетесь в зоне войны. Нам предстоит пересечь Каньон, вы окажетесь за пределами щита, вы будете идти многие мили через Уайльдс в неохраняемую территорию. Мы будем плыть через Тартувианское море на борту корабля. Мы окажемся в водах врага, далеко от берега. Мы отправимся на остров – безлюдный и незащищенный от нападений, в самое сердце Империи. Мы можем угодить в засаду в любое время. Нас повсюду будут окружать вражеские силы. Кроме того, неподалеку оттуда скрываются драконы.
Обязательно будет битва. Несколько наших воинов будут сопровождать вас, но преимущественно вы будете сами по себе. Вы будете мужчинами, вынужденными сражаться в настоящих битвах мужчин. Иногда бороться до смерти. Именно так мы учимся воевать. Некоторые из вас погибнут. Кто-то постоянно будет получать ранения. Кто-то сбежит от страха. Те избранные, которые вернутся, заслужат место в Легионе. Если вы слишком напуганы, чтобы отправляться в путь, не показывайтесь завтра. Каждый год в эту ночь некоторые из вас будут собираться и уезжать. Надеюсь, это вы. Нам не нужны трусы в наших рядах".
Закончив речь, Кольк развернулся и пошел прочь. Его люди последовали за ним.
Новобранцы зашептались, мрачно глядя друг на друга. На многих лицах Тор увидел страх.
"Это на самом деле так плохо?" – спросил О’Коннор рядом сидящего парня. Тот был старше – может быть, лет 18. Он смотрел на пламя, в то время как на его лице появилась гримаса.
Он кивнул.
"Каждый раз это по-разному", – сказал он. – "Многие из моих братьев не вернулись вместе со мной. Как сказал Кольк, это по-настоящему. Лучший совет, который я могу тебе дать, – будь готов к борьбе за выживание. Но я скажу тебе одну вещь – если ты сможешь вернуться, ты будешь лучшим воином, чем, как ты думаешь, ты мог бы стать".
Тор спрашивал себя, пройдет ли он через это. Был ли он достаточно крепким? Как он отреагирует, если встретится с реальной битвой не на жизнь, а на смерть? Как они смогут выдержать сто дней? И каким он будет, когда вернется? Тор чувствовал, что вернется абсолютно другим человеком. Как и все остальные. И все они будут вместе.
Тор посмотрел на лицо Риса и увидел, насколько рассеянным оно было. Он понял, что друга тяготило что-то еще. Его отец.
"Мне жаль", – сказал ему Тор.
Рис не посмотрел на него, но медленно кивнул. У него в глазах были слезы, пока он смотрел вниз.
"Я просто хочу знать, кто это сделал", – сказал Рис. – "Я просто хочу знать, кто его убил".
"И я", – эхом отозвался Элден.
"Мы тоже", – повторили близнецы.
"Он что-нибудь тебе сказал?" – спросил Рис. – "В те последние минуты, которые ты провел с ним. Он рассказал тебе, кто это сделал?"
Тор почувствовал, что другие смотрят на него. Он попытался вспомнить точно, что сказал король.
"Он сказал мне, что видел того, кто это сделал. Но он не помнил лицо того человека".
"Но он знал этого человека?" – давил на него Рис.
"Король сказал, что да", – ответил Тор.
"Но это не сужает круг подозреваемых", – сказал О’Коннор. – "Король знал больше людей, чем мы когда-либо встретим".
"Мне жаль", – добавил Тор. – "Больше он ничего не сказал".
"Но ты был с ним там перед его смертью", – настаивал Рис. – "Что еще он сказал тебе?"
Тор колебался, спрашивая себя, сколько он должен рассказать Рису. Он не хотел, чтобы друг завидовал или ревновал, не хотел вызвать зависть и у других ребят. Что он мог сказать? Что судьба Тора значительнее его собственной судьбы? Эти слова только вызовут зависть и ненависть в сердцах у всех.
"Он немного сказал", – произнес Тор. – "Он преимущественно молчал".
"Но тогда почему он хотел увидеть тебя? Именно тебя – как раз перед смертью? Почему он не захотел увидеть меня?" – продолжал настаивать Рис.
Тор сидел, не зная, как ответить. Он понял, как, должно быть, ужасно Рис чувствовал себя, будучи сыном МакГила, наблюдая за тем, как отец предпочел увидеть кого-то другого в свои последние минуты. Тор не знал, что сказать, чтобы успокоить друга, но ему необходимо быстро что-то придумать.
"Он хотел сказать мне, как много ты значил для него", – солгал Тор. – "Думаю, ему было легче сказать это постороннему человеку".
Тор почувствовал, что Рис всматривается в него, чтобы понять, не лжет ли он.
Наконец, Рис отвернулся и посмотрел в другую сторону – казалось, что этот ответ его удовлетворил. Тор чувствовал себя ужасно из-за того, что не сказал ему всю правду. Ему не нравилось обманывать – и он никогда этого не делал. Но молодой человек не знал, что еще сказать. Ему не хотелось ранить чувства своего друга.
"Что теперь будет с мечом?" – спросил Конвал.
Рис повернулся и посмотрел на него.
"Что ты имеешь в виду?"
"Ты знаешь, что я имею в виду. Меч Судьбы. Теперь, когда король мертв, у следующего МакГила появится шанс попробовать завладеть им. Я слышал, что Гарет коронован. Это правда?"
Все новобранцы, сидевшие вокруг костра, – даже те, кто был постарше – притихли и посмотрели на Риса.
Рис медленно кивнул.
"Да", – подтвердил он.
"Это означает, что Гарет попытается", – сказал О’Коннор.
Рис пожал плечами.
"Согласно традиции, да. Если он захочет".