Они вошли в тихие воды бухты, и она укрыла их от океанских ветров и течений. Корабли Колдо, Людвига и Кейдена шли рядом, и капитаны ожидали от Гвен дальнейших указаний, потому что были незнакомы с этой землёй.
Гвендолин осматривала пейзаж и поражалась тому, как сильно он изменился с из отбытия. Дикие Земли совсем заросли, лес стал гуще и чернее, чем прежде, и навис над водой. Удивляться было нечему: патрули Серебра месяцами не ступали на его тропы и не расчищали заросли, в которых, Гвен не сомневалась, снова развелось множество диких зверей. Всё это ещё больше усложняло им путь к Каньону.
Снова затрубили горны, и Гвен увидела, что имперский флот догоняет их, входит в бухту и закрывает беглецов внутри. Дюжина кораблей уже плыла по их следам, а до берега ещё оставалось больше сотни ярдов, и становилось ясно, что они не успеют.
Сердце Гвендолин разрывалось на части. Она была так близко к дому, так хотела сойти на землю. Почему имперцы не дали им ещё час форы? Чтобы она успела ещё хоть раз почувствовать родную землю под ногами? Это было невыносимо.
Она знала, что сейчас им может помочь только чудо, и снова поднимала глаза к небу в поисках Торгрина.
Но там ничего не было. Она теряла надежду. Что с ним случилось? Неужели он никогда к ней не вернётся?
Гвен стиснула зубы и решила принять эту битву сама. Она вынуждена была сражаться, другого выхода не было. Она понимала, что они все здесь умрут, но ей не жаль было умереть, сражаясь за Кольцо. По крайней мере, она не погибнет на чужбине, в пустынях Империи, вдали от дома, неизвестная никому. Она умрёт там же, где умерли её отец, дед, и все её предки.
"Мы будем драться!" – крикнула она своим генералам.
Все увидели серьёзное выражение её лица и помрачнели. Они поняли, что время пришло. Настал час отдать все свои силы битве.
Не успела Гвен озвучить свой приказ, как враги дали первый залп. Гвен услышала свист тысячи стрел, подняла голову и увидела, что небо почернело от первой имперской атаки.
"Щиты!" – крикнула Гвен.
Её люди были готовы: они подняли щиты, опустились на колени плотными рядами и пригнулись. Гвен присоединилась к ним, прижав крона к себе, подняв свой огромный щит и заняв позицию впереди.
Стрелы со стуком начали вонзаться в дерево вокруг неё. Они дождём падали на палубу, некоторые поднимали брызги у борта, но большинство летели точно в цель. Рука Гвен дрогнула, когда в её щит вонзилось сразу несколько наконечников. Сила, с которой были выпущены стрелы, не смотря на дальне расстояние, была сокрушительной.
Наконец всё стихло, первая лавина стрел подошла к концу, все стали осторожно подниматься и оглядываться.
"ЛУЧНИКИ!" – скомандовала Гвен.
Дюжины лучников выступили вперёд стройными рядами и подняли луки.
"ЦЕЛЬТЕСЬ В ПАРУСА!"
Её люди сделали так, как она велела, и выпустили ответный залп. Небо снова почернело и стая стрел полетела через бухту в обратную сторону. Лучники целились высоко, и для имперцев это стало неожиданностью – они сидели в укрытиях и смотрели, как стрелы пролетают у них на головами, не причиняя вреда.
Однако, вред всё-таки был: тысячи стрел пронзили паруса и изрешетили полотно, так что вскоре на мачтах остались болтаться бесполезные обрывки тряпок. Имперские корабли мгновенно потеряли скорость и приближались уже гораздо медленней.
Корабли Гвен, напротив, плыли максимально быстро, и следующая волна имперских стрел их почти не достала. Большая часть стрел упала в море, но, увы, были и те, что проскользнули между щитов, и несколько подданных Гвен вскричали от боли. Она понимала, что время уходит.
Гвендолин оглянулась и увидела, что берег был ещё недостаточно близко. Она знала, что должна перенести этот бой на сушу, потому что в море они были слишком лёгкой мишенью. Всё больше имперских кораблей протискивалось в бухту, и это не прибавляло ей оптимизма.
"ОГОНЬ!" – крикнула она.
Её люди выпустили ещё одну лавину стрел, теперь уже по солдатам. Гвен взяла свой лук и стреляла вместе с ними, с удовлетворением наблюдая за тем, как падают убитые враги.
Но ответная волна не заставила себя ждать, и Гвен с остальными снова пришлось прятаться за щитами.
Стаи стрел летали туда-сюда, имперские корабли сокращали разрыв. Гвен оглянулась и увидела, что до берега осталось всего двадцать ярдов. Её люди гибли, и она понимала, что они должны сделать последний рывок и успеть. Они были так близко. Она уже почти чувствовала землю под ногами и, если бы не было так глубоко, приказала бы своим людям прыгать в воду и добираться вплавь.
Внезапно до Гвен донёсся звук, заставивший кровь застыть у неё в жилах – знакомое потрескивание запала пушки, предвещавшее залп. Она обернулась и окаменела, увидев, что дуло нацелено прямо на её корабль.
"ЛОЖИСЬ!" – крикнула она.
Но было слишком поздно. Раздался страшный грохот, эхо которого прокатилось по скалам, а затем – оглушительный треск.
Воцарился хаос, корабль рядом с Гвен разлетелся на куски, дюжины людей погибли на месте, другие полетели за борт, охваченные пламенем. Это было судно Кейдена, и оно сразу же начало тонуть, зачерпнув носом воду.
Кейден тоже оказался в воде и, как мог, организовывал своих людей и помогал им держаться на плаву, а Гвен и остальные немедленно сбросили верёвки и стали вытаскивать выживших – только тех, кто не был ранен и мог выкарабкаться.
Имперцы воспользовались преимуществом и выпустили ещё одну лавину стрел, целясь по тем, кто поднимался на корабли, и многие из людей Гвен, пронзённые стелами, замертво падали обратно в воду.
Гвен понимала, что ситуация становилась безнадёжной. Бухта наполнялась имперскими судами, на многих из которых были пушки. Гвен увидела, как солдат опускает факел, чтобы поджечь ещё один запал, и не сомневалась, что скоро ещё один её корабль будет выведен из строя.
Гвен смотрела на это, и хотела что-то предпринять, но у неё не было времени. Вдруг, к её изумлению, солдат с факелом подкосился, когда длинное копьё пронзило насквозь его грудную клетку. Он упал лицом вниз и выронил факел на палубу.
Гвен не могла вообразить, как такое случилось – может, ей просто померещилось? Но тут она заметила, одинокий корабль, похожий на пиратский, под знакомым ей разбойничьим флагом, который искусно лавировал между имперскими судами. Сердце её возбуждённо заколотилось, когда она узнала лица экипажа – там, на борту, стояли Рис, О'Коннор, Элден, Индра, Матус, Стара и Эйнджел. Они плыли в одиночку, зайдя в тыл имперскому флоту, и никто из врагов явно не ожидал нападения сзади.
Рис и остальные плыли в гущу битвы, метали копья направо и налево и убивали дюжины имперских солдат, прежде чем те успевали сообразить, что происходит. Они целились в артиллеристов, выводя из строя пушки, спасая Гвендолин, и уверенно прокладывали себе путь между имперскими кораблями вглубь бухты.
Они не замедлялись ни на секунду, даже когда имперцы опомнились и выпустили в них лавину стрел. Они ответили им тем же и поплыли дальше к Гвен, пользуясь лёгкостью и манёвренностью угнанного пиратского корабля.
Гвендолин сразу поняла, что это было именно то, в чём она и её люди так отчаянно нуждались. Она больше не могла позволить себе стоять на месте и обмениваться с Империей стрелами, пока враги приближались. Нельзя было и плыть к берегу – они бы всё равно не успели, да и оставлять Риса и его спутников одних в бухте, уязвимых для атаки, Гвен тоже не хотелось.
Вместо этого Гвендолин решилась на самый рискованный и неочевидный шаг, который, она точно знала, застанет имперцев врасплох.
"ПОВОРАЧИВАЙТЕ!" – крикнула Гвен. "МЫ АТАКУЕМ!"
Её люди обменялись удивлёнными взглядами, но выполнили приказ. Все корабли медленно развернулись и поплыли прямиком на имперский флот.
Имперские генералы на доброй дюжине кораблей перед ней ошарашенно моргали – такого они не ожидали. Оправившись от шока, они немедленно собрали своих людей у орудий.
Именно этого Гвен и добивалась. Она знала, что если подплыть достаточно близко, пушки станут бесполезными, потому что дула будут повёрнуты под слишком большим углом, и они не смогут прицелиться. Это дало бы Гвен и её людям преимущество: корабли бы бились друг с другом один на один, в бухте образовался бы затор, а её люди могли бы врукопашную сразиться с имперцами. Если бы ей удалось захватить ближайшие имперские корабли, она бы усилила свой флот и запутала бы врагов, ведь они не стали бы стрелять по своим.
Гвен видела удивлённые лица оцепеневших имперцев, смотревших на наступление её флотилии. Они начали суетливо возиться с пушками, но быстро поняли, что опоздали, и паника сеялась в их рядах.
"ОГОНЬ!" – скомандовала она.
Ряды её лучников выпускали стрелы одну за другой, с близкого расстояния убивая растерянных имперцев, а Кендрик и его воины метали в них копьё за копьём.
Мгновения спустя, корабли Гвен настигли врагов и со стуком упёрлись в борта их судов, а дюжины её солдат забросили верёвки с крюками и связали корабли между собой. В это же время дюжины других испустили боевой клич и с мечами наголо ринулись в бой, ведомые Кендриком, Колдо, Людвигом, Кейденом, Рут, Дариусом и, как ни странно, Годфри. Все они отбросили осторожность и перепрыгивали на имперские корабли. Даже Дрей участвовал в атаке.
Тут подоспел корабль Риса, и он вместе с соратниками по Легиону присоединился к наступлению, заняв одно из боковых имперских судов.
Солдаты Империи не знали, как реагировать – они не были готовы драться лицом к лицу.
Люди Гвен заполонили вражеский корабль, перескакивали с палубы на палубу, разделяли имперцев и уничтожали их один на один. Дариус с криком повалил сразу двух солдат, выбил мечи у них из рук, и вспорол каждому живот. Гвен видела, что в его глазах горит огонь мести за все издевательства надзирателей. Он был настоящей машиной для убийства: поднявшись на ноги, он понёсся по кораблю, разбрасывая всех по круг, с помощью верного Дрея убивая любого, кто осмеливался подойти близко.
Воины с Перевала тоже были не промах. Колдо, Людвиг, Кейден и Рут вели их в бой, и они с громогласным боевым кличем неслись по имперским палубам, не замедляясь ни на секунду, выкашивая противников со всех сторон. Кендрик, Брандт и Атме и Годфри вели остатки Серебра и рыцарей Перевала, и Гвен с гордостью наблюдала за тем, как мастерски и бесстрашно они дрались, как искусно владели мечами, топорами, кистенями и копьями, не давая имперским солдатам уйти. Имперцев было больше, и отбивались ни яростно, но их боевые навыки не могли сравниться с навыками Серебра.
Даже Годфри неплохо справлялся: уклонился от одного стремительного удара, занёс свой щит и оглушил им имперца. Затем он схватил обмякшего солдата и вышвырнул его за борт.
Рис и Легион атаковали имперские корабли сбоку и встретились с силами Кендрика посредине. Рис дрался, как одержимый, как человек, у которого на кону стоит его родина, и потрясающе применял свою алебарду. Она сверкала в лучах заката, резала, рубила и сбивала врагов с ног. Индра одним броском копья убивала по двое солдат, затем бежала за ним, вынимала и бросала снова. Элден размахивал своим боевым топором, мощными ударами выталкивая имперцев за борт. Матус раскрутил кистень и выбивал мечи из рук солдат, прежде чем те успевали причинить вред его братьям, а затем пробивал металлическими шарами их грудные клетки. О'Коннор же слился со своим луком, и выпущенные им стрелы страховали его товарищей и спасали им жизнь.
Гвендолин тоже вступила в бой и повела за собой остатки своих подданных. Крон у её ног рычал, кусался, царапался и убивал имперцев, посмевших приблизиться к его хозяйке. Те, кого не доставал Крон, гибли от рук Стеффена – его меч высекал искры со всех сторон и прикрывал королеву от опасных ударов. Гвен бежала впереди с поднятым луком и пускала стрелы. Очередью из трёх стрел подряд она умудрилась убить троих солдат, атаковавших её с трёх направлений.
Гвен думала, что на борту имперских кораблей она укроется от атаки с моря, от нескончаемых лавин имперских стрел. Но, к её шоку, свист не заставил себя ждать, и новая порция снарядов полетела в её сторону.
Вокруг завопили раненные солдаты – не только люди Гвен, но и имперцы тоже. Империя не дорожила своими гражданами и убивала своих же людей выстрелами в спину. Гвен пригнулась, едва уклонившись от стрелы, которая вместо её головы вонзилась в горло противнику. Последовал новый залп, а Гвен всё не могла поверить, что имперцы будут стрелять по своим, не считая потерь. Они были безжалостными и шли на всё, лишь бы убить её.
Стрелы летели, люди кричали, ряды имперцев начали редеть, равно как и ряды Гвен. Как бы умело ни дрались её люди, какое бы преимущество не получили они над имперцами в рукопашном бою, из-за бесконечного потока стрел у них не было шансов. Они даже захватили несколько вражеских кораблей, но это их не спасало. Всё больше имперских судов заходили в бухту, и всё больше лучников стреляли по ним. Гвен понимала, что они сделали всё, что могли. Они далеко зашли и проявили себя лучше, чем можно было ожидать, но у них не осталось больше ходов.
Гвен вскрикнула, когда стрела оцарапала ей руку. Кровь потекла из раны, Гвен на секунду потеряла контроль, и двое имперских солдат ринулись на неё в атаку и опустили на неё мечи раньше, чем она сумела отреагировать.
Лязгнул метал, Гвен осыпало фонтаном искр, и она увидела рядом Стеффена, который заблокировал удар одного солдата, а затем резко развернулся и заколол другого в живот. В тот де момент Крон зарычал, прыгнул на нападавшего, впился зубами ему в горло, заставил выронить меч и повалил на землю.
Рука Гвен кровоточила и невыносимо ныла, вокруг мёртвые и раненные лежали её подданные, на горизонте бухта всё больше заполнялась чернотой, и Гвен понимала, что потерпела поражение. Они подошли к дому так близко, но всё равно оказались слишком далеко. Им суждено было умереть в этом заливе, и ничего уже нельзя было изменить.
Она подняла голову к небу, но не увидела там ни Торгрина, ни дракона. Её охватило уныние.
Всё было кончено.
Однако, взглянув на горизонт последний раз, Гвен увидела нечто наполнившее её надеждой. Там, вдали, показался флот золотых кораблей. Сотни судов заходили у Империи с тыла, а на мачтах их реяли знакомые Гвен флаги – флаги Южных Островов.
Она сразу поняла, кто вёл этот флот.
На носу первого корабля в сверкающих золотых доспехах стоял Эрек.
И он привёл с собой свою армию.
*
Эрек вместе со Стромом бежал вперёд по палубе своего корабля, и по венам у него тёк чистый адреналин. Он привёл свой флот с Южных Островов – дюжины кораблей, тысячи отборных воинов, готовых положить свою жизнь за освобождение Кольца. Все они без колебаний согласились оставить острова и сделать Кольцо своим новым домом – или погибнуть, пытаясь.
Заходя в Мелкую Бухту, Эрек ожидал увидеть битву, но не думал, что Гвендолин оказалась в таком бедственном положении. Сердце его сжалось, когда он увидел её в окружении тысяч имперских кораблей, отрезавших ей путь к спасению. Он пожалел, что не приплыл раньше.
Его флот двигался быстро, все паруса были туго надуты, солдаты на вёслах гребли, выбиваясь из сил, чтобы поскорее добраться до Гвендолин. Единственным их козырем был эффект неожиданности – Империя не ожидала атаки с тыла, и Эрек надеялся до последнего остаться незамеченным.
Эрек ввёл свои войска в бухту и начал ураганную атаку на задние ряды имперского флота. Несясь к ним на всех парусах он выкрикнул первую команду:
"ОГОНЬ!"
На всех его кораблях его люди выпустили стрелы и копья, затмив небо, и их снаряды засвистели в воздухе.
Они были смертоносно точны, и сотни имперских солдат пали. Имперцы были так заняты атакой на Гвендолин впереди, что оказались катастрофически не готовы защитить свои спины.
Эрек не дал им шанса собраться с мыслями. Он перестроил корабли в боевой строй и один за другим направил их таранить имперскую блокаду. Его обшитый железом корабль первым врезался в имперское судно, пробил в его корпусе дыру и заставил дюжины солдат выпасть в море от толчка.
Имперский корабль начал тонуть, течение снесло его в сторону, и освободился проход. Корабли Эрека проплыли мимо, стрелами и копьями добив всех оставшихся там имперцев с близкого расстояния, прежде чем те придумали, как защититься.
Вслед за этим флот Эрека продолжил пробиваться сквозь блокаду, пока наконец не ворвался внутрь Мелкой Бухты. Когда они проплывали мимо, имперцы на ближайших кораблях пытались их остановить: отстреливались и даже перепрыгивали на корабли Эрека, но Эрек и Стром организовали отличную защиту. Они кололи и рубили врагов, спихивали их с поручней и отправляли в воду. Воины Южных Островов, закалённые многими битвами, не боялись никаких врагов и никогда не отступали. Они жили ради таких дней и таких битв, мечтали об этом с детства. Люди Эрека дрались, как в последний раз, и вскоре имперцы поняли, что было бы самоубийством драться с ними на борту. Чем дальше, тем больше раненных имперцев барахталось в воде, поднимая фонтаны брызг.
Алистер стояла на палубе рядом с Эреком, и, когда больше имперских солдат прорвалось сквозь линию защиты, они бросились на неё, думая, что нашли лёгкую добычу. Она не дрогнула и с покойно подняла вверх ладонь, направив её на нападавших. В тот же момент солдаты остановились, как вкопанные, а затем замертво рухнули на спины.
Эрек из гущи битвы оглянулся на любимую и удостоверился, что она сможет сама за себя постоять. Он видел, что её силы восстановились, и она стала могущественнее, чем когда-либо прежде. Ни одному имперцу не удавалось подойти к ней ближе, чем на десять футов.
Флот Эрека углублялся в Мелкую Бухту, направляясь к кольцу имперских кораблей, сжимавшемуся вокруг Гвендолин и её людей. Эрек протаранил и их, открыл наконец ей выход и освободил её. Теперь силы их объединились, и они пошли против Империи одним фронтом.
Эрек видел восторг на лице Гвендолин и всех её подданных, а также на лицах Кендрика, Брандта, Атме и других братьев по Серебру. Он очень вовремя вступил в бой и теперь слышал вокруг благодарные и радостные крики людей.
Но времени праздновать не было. Имперский флот быстро перегруппировался и снова перешёл в наступление. Эрек обернулся и увидел, что чёрные корабли прибывали в бухту нескончаемым потоком.
"Что теперь, Королева?" – спросил он Гвендолин, зная, что следующее решение должно быть за ней, и что именно она может изменить ход битвы. Он доверял ей в этом, не сомневаясь, что она также мудра, как и её отец. Оказывать ей уважение означало оказывать уважению Королю МакГилу, человеку, которого Эрек когда-то горячо любил.
Командиры не сводили глаз с Гвендолин, а она перевела взгляд с имперского флота на берега Кольца, и Эрек понял, что решение было принято.
"Соберите все наши корабли вместе, – приказала она, – и подожгите их".