- Премного благодарю за совет, - Райко согнулся в поклоне.
- Совет дан от всей души, - Хиромаса разлил сакэ. - Когда-то я был так же молод, как вы… Стремился служить государю изо всех своих сил и накликал на себя вражду могущественного человека. Если бы не Сэймэй… Его сила, видите ли, не в знании Пути Тени и Света. Не только в знании, так вернее будет сказать. Гадателей при дворе достаточно, среди них есть и мастера своего дела - но Сэймэй наделен необычайно острым умом и, что ещё важнее, сведущ не только в делах духов и божеств, но и в делах человеческих. Если бы Сэймэй хотел, он бы стал не то что главой ведомства предсказаний и пророчеств, а и канцлером… Однако он не хочет.
А не потому ли, подумал Райко, пренебрегает властью Сэймэй, что может заполучить её столько, сколько ему нужно, в любой день и час? И не потому ли сам господин Хиромаса не участвует ни в каких интригах двора, предаваясь музыке?
- Господин Канэиэ не напрасно беспокоиться изволит, - Хиромаса опростал чарку и снова наполнил. Райко под его взглядом пришлось пить. Острая начинка на зубах скрипнула, на языке вспыхнула. - У него недавно родился сын, и он отправил посыльного к Сэймэю - погадать о судьбе мальчика. Духи открыли, что дитя оправдает все отцовские надежды. Видимо, надежды эти простираются весьма далеко.
- А господин Канэиэ… со многими поделился своей радостью?
- Вы же знаете, как это бывает, - усмехнулся Хиромаса. - Большой дом, где много слуг - как пчелиный улей. Можно ли сделать так, чтобы он не гудел?
- Если бы господин тюнагон послал к гадальщику письмо, в котором попросил его доверить волю богов бумаге, а с письмом отправил неграмотного слугу - ничего бы не случилось… или мы бы точно знали, где лодка подтекает.
- Так или иначе, он этого не сделал. Кроме того, Сэймэй не всегда беседует с духами вполголоса. Иногда они заявляют о себе… весьма решительно. Я видел.
Господин Хиромаса налил в чашечки остатки сакэ, отставил пустой сосуд.
- У вас в руках один конец нити. Второй же держит кто-то совсем близко от нас. То, что я вам скажу сейчас, не должно покинуть ваших уст.
- Они запечатаны, как Могила Полководца, - пообещал Райко, придвинув голову к голове Хиромасы.
- Могила Полководца издает громы в преддверии смуты, - усмехнулся Господин Осени, а потом почти бесшумно сказал: - Государь Рэйдзэй высочайшее желание об отречении высказывать изволит.
- Как? - изумился Райко. - Ведь Лик Дракона сокрылся всего полтора года назад! Только недавно одежды переменили!
- И тем не менее, высочайшее здоровье не так хорошо, как думалось нам поначалу. Увы, в пыли этого мира темнеет даже тело Государя. И надо сказать, что не каждый, кто близок к Хризантемовому престолу, крепко удерживает яшму верности. Есть и те, кто желал бы скорейшего отречения Государя.
- Что же это за люди?
- Нехорошо говорить, что помутились воды реки Мимосусо, - Хиромаса приподнял брови и посмотрел в чашку с некоторым удивлением, как будто воды реки помутились прямо там.
Райко отшатнулся, не решаясь произнести вслух имя принца Тамэхира. Или Морихира? Да нет, тот еще дитя! Что Хризантемовый трон, опора государства - давно уже игрушка вельмож, Райко понял вскоре по прибытии в столицу и вступлении в должность. Понял, но отказывался верить своим глазам, ушам и разуму. Ибо если Государь - не отец страны, но всего лишь кукла, которую можно посадить на престол - а можно и сменить на другую, более удобную, если так - то ради чего тогда жить и ради чего умирать воину?
- Неужели господа Фудзивара позволят кому-то другому решать, кто будет следующим? - спросил он горько.
- Господа Фудзивара столь многочисленны, а интересы их столь разнообразны, что нет на свете вопроса, по которому у всех Фудзивара сердце на одну сторону ляжет. Даже если вести речь только о Северной ветви, то в Государевом Совете все не поместятся. Господин канцлер не молод, за его плечами полный круг лет, и неизвестно, что случится раньше - отречение юного государя Рэйдзэй или смена верховного канцлера.
- Простите этому воину его невежество, - опустил голову Райко, - но кто мог бы претендовать его на пост в этом случае?
- Это зависит от того, кто займет императорский престол. У государя двое братьев, которые могли бы взойти на трон: министр церемоний и обрядов принц Тамэхира и юный принц Морихира. Принц Тамэхира женат на дочери моего дяди, господина Левого министра Минамото-но Такаакира, и хотя проживает в палатах наследного принца, ночует большую часть времени у своего тестя. Принц Морихира еще дитя, но за него сговорили дочь Великого министра, и он живет со своим дядей и будущим тестем во дворце Хорикава. Великий министр Хорикава, Правый министр Фудзивара-но Канэмити и господин тюнагон Канэиэ, хоть и братья, но дружбы между старшими и младшим нет с тех пор, как Великий Министр отдал за государя свою дочь. Она родила уже двух детей и носит третьего. Если это будет мальчик… вы сами понимаете, как высоко взойдет звезда господина Великого министра. Нет сомнения, что он будет стремиться к должности императорского регента, а затем - и канцлера. Господин тюнагон Канэиэ также отдал за государя дочь, но она еще почти дитя, и я не думаю, что она сможет в ближайшее время родить наследника. Господину Канэиэ, сами понимаете, выгодно, чтобы все оставалось как прежде - по меньшей мере до тех пор, пока его дочь не войдет в детородный возраст. Великому министру Хорикава отречение выгодно - но невыгодна спешка, особенно если его дочь родит девочку. А вот Левому министру отречение выгодно, и выгодна спешка: принц Тамэхира уже совершеннолетний, а дочь министра, говорят, уже не та, что прежде… Но если принц Тамэхира взойдет на престол и вознесет своего тестя до должности Великого Министра, а затем, возможно, и регента - то нет сомнений, что Минамото оттеснят Фудзивара от престола. Поэтому я полагаю, что против Левого министра и принца Тамэхира все трое братьев Фудзивара, о прежних распрях забыв, как один, действовать будут.
У Райко кружилась голова от такого потока сведений.
- Но зачем убивать девушек из дома тюнагона? - спросил он, теряясь.
- Да откуда же мне знать, - изумился господин Хиромаса. - Возможно, господина тюнагона хотят запугать, чтобы он не мешал интригам Левого министра… Или ему мстят за какие-то старые дела. Говорят же при дворе, что государя терзает мстительный дух главы податного ведомства - так отчего бы еще какому-нибудь знатному мертвецу не ополчиться на господина тюнагона? Возможно, человек или нечеловек, стоящий за этими убийствами, ненавидит всех северных Фудзивара - но добраться до господ Великого и Правого министра не в его силах. Однако очень может статься, что я ошибаюсь, и разговоры об отречении государя просто совпали с этими смертями. Случайность и ничего более. У господина Канэиэ хватает врагов. Например, будь я родственником его второй супруги, я бы затаил на него сильную обиду…
- Этот воин в придворных делах невежествен, - Райко склонил голову. - Ваша помощь просто неоценима, но едва ли сей человек удостоится чести прибегать к ней каждый день.
Господин Хиромаса помолчал, а потом, не понижая голоса, внезапно спросил:
- У вас есть веер, господин Ёримицу?
- В такой холод? - удивился Райко.
- Веер нужен не только в жару. Он человеку, хоть сколько-нибудь утонченному, совершенно необходим в любую погоду. На веере можно изящным образом подать письмо или цветок, или еще какую-нибудь мелочь подобного же рода. Веером можно укрыть лицо, которое выдает чувства, не приличествующие моменту… Или напротив - приличествующих моменту чувств показать не способно… На веере можно послание написать… кстати, что за веер показывала вам та юная прислужница?
- О… - Райко уже и думать забыл о девочке. - Там были какие-то стихи… Что-то про имя птицы на ветке, припорошенной снегом. Меня попросили их закончить - но мысли были заняты другим, и…
- Понимаю, - медленно кивнул господин Хиромаса. - И вы, стало быть, так и ответили ей - вам-де недосуг, вы закончить песню не можете?
- Признаться неловко, но что-то в этом духе я и сказал, - усмехнулся Райко.
- Ах, какая оплошность! - господин Хиромаса даже щелкнул языком. - А ведь отец вашей матушки прославленным поэтом изволил быть. Неужели от нее вы не получили должного наставления в искусстве песни?
- Если бы дела мои обстояли немного иначе - я бы с охотой принял участие в забаве, но…
- Ни слова более, друг мой. Вы сегодня серьезно испортили свою репутацию. Сколько ваш почтенный батюшка отдал за вашу должность?
Райко опустил глаза. Когда же придет конец этим унижениям?
- Восемь тысяч кан серебра, - прошептал он.
- Полно, господин Ёримицу. Не вам нужно стыдиться - а тем, кто при назначении на должность требует удобрения для своей пазухи. Однако восемь тысяч кан - стоимость хорошей усадьбы. А вы делаете все, чтобы эта жертва отца была напрасной.
- Я стараюсь как могу, - почти сквозь зубы ответил Райко.
- Но вы не понимаете, где именно нужно усердствовать. Господин Ёримицу, я все больше укрепляюсь во мнении, что вам нужна женщина.
Юноша поднял глаза в изумлении.
- Я разумею не плясунью, которую призывают в дом для увеселения глаз и плоти, - продолжал все так же спокойно Хиромаса. - Но даму благородную, утонченную и зрелую, способную наставить вас во всех тонкостях придворной жизни. Если бы… ну, скажем, сострадание к даме Кагэро сподвигло вас на то, чтобы послать ей письмо-другое, а там, глядишь, между вами завязалась бы дружба, вы бы ее одинокую печаль рассеяли, а она бы придала вам лоска - так из двух бед сложилась бы выгода.
Дама Кагэро! Супруга тюнагона Канэиэ! Райко смотрел на Господина Осени во все глаза - и отказывался им верить.
А впрочем, подумал он вдруг - почему бы нет? Это столица, здесь не то, что на востоке. Разве сам он не видел каждое утро уходящих задворками красавчиков с волосами, распущенными после ночи любви? Отчего он уже год живет в столице дикарем, и когда нужна женщина - призывает певичку Тидори? Почему не приударит за знатной красавицей - да хотя бы за одной из тех, что как бы ненароком катаются в своих экипажах мимо, когда он на поле упражняется в стрельбе? Или за той же дамой Кагэро - что дурного в том, чтобы скрасить ее одиночество, если муж ею пренебрегает?
- Я в высшей степени благодарен вам за столь ценный совет, - сказал он.
- Ах, советы - весьма дешевый товар, - господин Хиромаса сделал веером небрежный жест. - Их может давать любой, у кого есть язык. Если вам и в самом деле хоть какая-то польза от них будет - загляните ко мне в гости, расскажите об этом.
И господин Хиромаса, давая понять, что разговор окончен, потянулся к стойке с бива.
* * *
Господин Киёхара, начальник Палаты Великого Учения, не собирался скрывать досады по поводу гадания, которое дал ему Сэймэй относительно новорожденной дочери. Понятно, что женщина, не рожденная в доме Фудзивара, не сможет сделать своих детей наследниками Хризантемового престола, но ведь в доме Фудзивара хватает мужчин, которые могли бы в будущем составить выгодную партию. Да вот хотя бы дитя советника Канэиэ, в этот же год рожденное: весь город уже знает, что Сэймэй напророчил младенцу блестящее будущее! И если сладить брак выгодно, то пусть не внукам - но правнукам, возможно, выпадет судьба носить Драконовые одежды!
Однако, повертев в руках и проложив ко лбу первый локон девочки, почитав заклинания и посмотрев в хрустальный шар, застыв на несколько минут в божественном исступлении, Сэймэй все же не смог сказать господину Киёхара ничего утешительного. Девочка будет свитской дамой - да что в этом особенного? Конечно, девочка из дома Сэй станет свитской дамой, как все женщины рода… Неудачно замуж выйдет… Нет, не то, не то хотел услышать господин Киёхара. Но что поделаешь, придется платить - Сэймэй, по крайней мере, всегда говорит правду…
…Сэймэй молча глядел, как гость передает деньги через служанку Скрипучку. Он никогда не касался денег, пока она не отмывала их золой и щелоком: слишком много было на них чужих рук, слишком много обрывочных откровений обрушивалось на него зараз. Гости не возражали: чудачеством больше, чудачеством меньше…
Сэймэй мог бы поведать господину Киёхара о том, что в этот раз откровение было очень ярким и сильным. Словно ветры со всех восьми концов света подхватили его и подняли ввысь. Он слышал и варварские языки, о которых в Поднебесной и понятия не имели, и японскую речь - миллионы людей, и варваров и детей Ямато, повторяли имя вот этой маленькой девочки, чей локон отец убирал теперь в рукав - будущей младшей советницы Сэй. Он видел тонкую белую руку, выводящую на плотной дорогой бумаге знаки: "Весною - рассвет…" Он слышал, как ветер тысячелетий листает страницы этой книги. И понимал, что господин Киёхара, узнав об этом, расстроится гораздо сильнее…
- Минамото-но Райко скачет сюда, - прошептал из-под пола Стрекоза.
- Господин Киёхара, - окликнул Сэймэй уходящего гостя. - Если в воротах вас толкнет юный господин Райко - вы уж не обижайтесь. Нынче для него выдался скверный день.
…На воротах усадьбы Сэймэя начертана была пятиконечная звезда - фигура, как известно, в искусстве Пути весьма употребительная. Открыл ворота вовсе не дух-сикигами, а мрачный парень с неприбранными волосами. Ничто в саду и в доме решительно не походило на россказни, которых Райко наслушался по самые брови. И сад-то был обыкновенный, не слишком, правда, ухоженный, и дом как дом. А в гэнкане Райко чуть не сшиб с ног почтенного начальника Палаты Великого Учения.
- Мне нет прощения! - юноша в пояс поклонился человеку, равному по знатности и высшему по рангу.
- Ах, молодой человек, можно ли так носиться? - покачал головой господин Киёхара. - А впрочем, у вас был скверный день, и зла на вас я не держу, - с этими словами господин Киёхара сел в паланкин, двое слуг подняли его на плечи, и все тот же парень с неприбранной шевелюрой закрыл за ним ворота, после чего мотнул головой: дескать, ступайте за мною.
Дом Сэймэя находился на улице Цутимикадо - хоть и примыкающей вплотную ко дворцу, но сзади. По ней везли во дворец припасы и дрова, по ней же вывозили отбросы и все нечистое - оттого среди знатных людей улица считалась не лучшим местом для жилья. Сэймэй, принадлежа к роду Абэ и будучи человеком небедным, мог бы позволить себе жилище получше - но его, кажется, веселило, что, приходя к нему за гаданием или помощью, знатные люди вынуждены останавливать свои повозки и паланкины рядом с телегами водовозов, торговцев и мусорщиков…
Когда Сэймэй, сидя ко входу спиной, сказал:
- Не Минамото ли Райко пришел ко мне за советом? - юноша не удивился. Хотя слуга не докладывал при нем о звании гостя, и даже не спросил о нем - он мог видеть Райко через ограду и предупредить заранее.
Сэймэй соизволил наконец повернуться к гостю лицом и, улыбнувшись лукаво, сказал вдруг:
- Где исток её рода - не подскажет ли ветер восточный?
- Что? - оторопел Райко.
- Так следовало бы завершить стихотворение.
Стихотворение? Райко снова вспомнил трепещущий в руках хорошенькой прислужницы веер. Да, действительно, эти две строки замкнули бы стихотворение… Погоди-ка, откуда Сэймэй знает о стихе?
Видимо, удивление отразилось на его лице, потому что Сэймэй довольно улыбнулся и пригласил сесть.
- Благодарю, - несколько сдавленным голосом сказал Райко, присаживаясь на дзабутон.
Что было удивительно в облике Сэймэя - так это то, как молодо он выглядел. Райко еще с детства помнил рассказы о его проделках, этот человек примерно одних лет с господином Хиромаса должен был быть, а между тем смотрелся на тридцать, не более!
Да ещё глаза. Необыкновенно светлые, почти желтые - рысьи…
- Вы прибыли поговорить со мной о беде в усадьбе Хигаси Сандзё?
- Да, - Райко кашлянул. - Две прислужницы господина Канэиэ убиты самым безжалостным образом, одна пропала без вести. Кроме них, исчезли еще несколько молоденьких девиц. Одних похитили из собственных домов, другие не вернулись из поездок… Мне не сразу пришло в голову, что эти события могут быть связаны между собой, потому что…
- Потому что у вас и так полны руки хлопот. Разбойничьи шайки бесчинствуют в окрестностях столицы, а у вас не хватает людей. Господин тюнагон изволил сегодня распекать вас как школяра - а ведь вы уже третий месяц выплачиваете людям жалование из собственных средств, потому что казна ничего вам не дает…
- Вы необычайно осведомлены, господин Сэймэй.
- Искусство предсказаний требует не только знания Тени и Света, но и осведомленности в делах повседневных. Иначе иной раз не поймешь, к чему относится тот или иной знак.
Между ними как бы сам собой возник столик, кувшинчик с сакэ и тарелки с закусками, и Райко оглянуться не успел, как уже пригубил чашечку.
- Вот ради этой осведомленности я и посмел нарушить ваш покой, почтенный Сэймэй.
- Вопреки общему мнению, я знаю многое - но далеко не всё на свете. Если вы расскажете мне об этих девушках, с самого начала - вы очень поможете моему колдовству.