Райко, не торопясь и как можно подробно, изложил всю историю. Началось примерно месяц назад - из Хигаси Сандзё пропала молодая девушка, дочь старшего конюшего. Девушки в столице, надо сказать, пропадали и раньше - иных похищали и продавали в веселые дома, иные бежали с кавалерами - а потом нередко оказывались там же, иные делались жертвами грабителей и погибали как нежеланные свидетельницы… Кого-то удавалось найти, кого-то нет. Но тут Райко ясно дали понять, что господин тюнагон крайне заинтересован в поисках прислужницы. Возможно, у него что-то с ней было, дело обычное. Принялись искать, все столичные веселые дома перетрясли, сборщиков трупов из храма Гион расспросили, в женских монастырях справлялись - не поступала ли новенькая - приметы по заставам разослали… Неделю суетились, и все без толку - как вдруг погибла младшая прислужница жены тюнагона. Среди бела дня, в людном месте. Как?! И вот теперь - третья, по слухам - побочная дочь тюнагона (то-то он рвет и мечет)…
- Я хочу сказать, господин Сэймэй, что красивых девушек мог похитить любой бандит - на продажу. Но взрезать горло и выпить кровь… шею свернуть быку… Боюсь, мы имеем дело не с существом из плоти…
- Существо не из плоти не ломало бы шею быку, господин Райко. У них немного другие… способы воздействия. Значит, первая была убита у ворот Хигаси Сандзё… Вторая - на окраине, в Западном Пятом квартале… Господин начальник стражи, если вы готовы воспользоваться моим советом - то я бы ловил демона в канун Сэцубун, на проспекте Судзаку, напротив ворот Расёмон. А кроме того, я бы выставил караулы в Восточном Пятом квартале и на углу Западного Третьего возле Ниси Хорикава.
- Вы считаете, господин Сэймэй, что эта нечисть охотится определенным образом? Или творит ритуал?
- Я пока не знаю, что мне считать. Канун Сэцубуна это покажет. А кстати, господин начальник стражи - говорили вам или нет, что вы замечательно хороши собой? Я полагаю, незачем рисковать жизнью какой-нибудь девушки…
- А разве нечисть не отличит женщину от мужчины?
Хозяин дома улыбнулся.
- Отличит. Но не придаст значения.
Свиток 2
Минамото-но Райко, переодевшись женщиной, выслеживает демона; на дом господина тюнагона Канэиэ вешают колчан
Раннее сонное утро в третьей четверти часа Быка - время странное для прогулок, но не в канун Сэцубуна. Ожидая праздничного шествия по улице Судзаку, люди с ночи выбирались занимать места - иначе к назначенному часу уже и не протолкнешься.
Снег, припорошив землю с утра, подтаял за день, превратив пыль в грязь - а к ночи опять ударил легкий морозец, и грязь схватилась ледком. Повозка ехала неровно, приходилось все время держаться за поручни - да и бык не пытался идти плавным шагом, не нравилось ему, что в такую морозную рань заставили его покинуть стойло и тащить возок… Глухо мычал бык, жаловался на жизнь небесному собрату.
Наконец тряска прекратилась.
- Мы на месте, - сказал Цуна. Запинка в его голосе выдавала смущение: он не знал, как в этом положении обращаться к Райко: сказать "господин" - можно испортить все дело, сказать "госпожа" язык не поворачивался. Наконец, он нашелся: - Проспект Судзаку!
Через какое-то время к повозке подбежал Хираи Хосю, переодетый торговцем сладостями.
- Все пока тихо, - сказал он, наклоняясь вроде бы поторговаться со слугой. - Несколько знатных особ заняли места вдоль проспекта Судзаку, немного торгашей вроде меня - больше не видать никого.
Судя по голосу, его эти пляски саругаку с переодеванием забавляли. Ну что ж, вздохнул Райко, кутаясь в стеганую накидку на вате - хоть кому-то весело…
Усуи и Урабэ, как было условлено, оделись монахами и, судя по звону колец на посохах, попрыгивали, согреваясь, на другой стороне улицы.
Райко, разминая пальцы, подбирал новую мелодию на флейте. Цуна и Кинтоки принялись играть в кости. Фонарь они поставили так, что им не было видно почти ничего - зато герб дома Фудзивара на кузовке виден был очень хорошо. Прошло какое-то время, у Райко закружилась голова от игры - и он, отложив флейту, просунул руки под накидку, скрывающую флягу с кипятком: во-первых, пальцы не должны задеревенеть, в любой миг может возникнуть нужда схватиться за меч. А во-вторых, если его лицо, покрытое слоем пудры, с нарисованными бровями и губами, могло кого-то обмануть, то сильные руки, привычные к мечу и луку, выдали бы мужчину мгновенно. Может быть, убийца видит не глазами, может быть Сэймэй прав, и для чудища не важно, кто перед ним - женщина, мужчина или бык, но ошибиться не хотелось.
…Третью девушку нашли, как Сэймэй и предполагал, в Пятом Восточном квартале. Стража ничего не заметила, поскольку убийство произошло в маленьком храме Инари, а жертвой была мико. Убийца, как и в первые два раза, оказался сверхъестественно ловок и быстр, девушка умерла, не успев даже крикнуть… Из ряда прочих это преступление тем выбивалось, что покойная никакого касательства к дому Фудзивара и господину Канэиэ не имела. Труп несчастной обнаружили только наутро, а стража всю ночь ходила в двух шагах от него…
Впрочем, на стражников Райко почти не надеялся. Мало кто из них хотел встретиться с существом, которое ударом кулака ломает шеи быкам.
Время шло. Начался час Тигра, люди Райко, расставленные по всему кварталу, мерзли, изображая кто уличного торговца, кто бродягу. Остывала вода во фляге.
Трижды кто-то проходил либо проезжал мимо - но каждый раз это была ложная тревога: спешили на празднество ранние пташки. Райко, чувствуя, что начинает задремывать, сбросил ватную накидку - чтобы холод не давал уснуть.
- Несут паланкин, - сказал Цуна, докладывающий о любом движении на улице. - Очень странно - идут быстро, а фонарей не зажигают.
Может быть, привыкли. Или не хотят привлекать внимание?
- Задержи их. Спроси, что за люди.
Цуна вышел на середину улицы и, фонарем раскачивая, идущих окликнул. Носильщики остановили свой ровный, почти бесшумный бег. Изящный кавалер вышел из паланкина в тот же миг, как сквозь тучи на минуту проглянула луна. Подошел к повозке - и даже шелк одежды не зашелестел.
- Ах, что за приятная неожиданность! Только что я сожалел, что мне не с кем коротать часы ожидания - и вот боги послали мне прекрасную даму, которая тоже хотела бы развлечься беседой, - сказал он, глядя в занавешенное окно.
- А откуда почтенному господину знать, что госпожа красива? Может, она стара и седа? - спросил Цуна, не забыв толкнуть Кинтоки в плечо - мол, не спи.
Кавалер улыбнулся. Тень от шапки скрывала верхнюю часть его лица, но тонкие губы и подбородок с ямочкой было видно в свете фонаря. Отвечать слугам-простолюдинам он и не подумал.
- О чем же мы побеседуем? Не заняться ли нам составлением стихов по случаю?
- Для начала хотелось бы, - проговорил Райко как можно более тихим и высоким голосом, - узнать драгоценное имя кавалера, пожелавшего почтить несчастную своим вниманием.
- Мое имя слишком незначительно, чтобы дама из рода Фудзивара могла слышать о нем, - кавалер снова поклонился. - Друзья зовут меня Мангэцу.
"Полная луна", вот как? Ну что ж, поиграем и мы…
- Какое совпадение! - пискнул он. - Подруги зовут меня Фуюцукими - я люблю смотреть на луну. Вот говорят, что в зимней луне вовсе очарования нет. Хороша-де только осенняя луна. Однако если морозной ночью небо ясно, то воздух необыкновенно чист, и лунный свет придает невообразимое очарование даже вещам обыденным…
- Ваши суждения необычайно тонки, - улыбнулся кавалер. - Просто удивительно для дамы из провинции. Не подумайте, что я хочу вас оскорбить, но слуги ваши говорят с явным акцентом Адзума…
- Сия женщина родом из Сэтцу, - как можно более тоненьким голоском, то и дело срывающимся в шепот, проговорил Райко, - и слуги тоже. Ах, следовало знать, что блестящий столичный кавалер непременно посмеется над провинциалкой!
Кавалер приподнял занавеску.
В темной глубине повозки Райко осторожно высвободил руки из широких рукавов. От любезника веяло стылым ночным холодом.
Настоящая скромная девушка из Сэтцу, великой удачей попавшая в свиту супруги канцлера, непременно закрыла бы лицо рукавом. Придворная кокетка пустила бы в ход веер для той же цели. Райко не собирался делать ни того, ни другого - ему нужен был хороший обзор. Он только склонил голову ниже, чтобы волосы бросили тень на лицо, и пролепетал:
- Вы смущаете меня. Опустите занавеску, прошу вас…
- Что это у вас в руках? - полюбопытствовал кавалер.
- Моя флейта.
Райок почувствовал, как сводит лицо под слоем белил. Это был не утренний холод, это было что-то… хуже даже зимних морозов. И он стал плавно, бесшумно выдвигать меч из ножен, скрытых широкими рукавами. Не сделай он этого, ему бы не хватило именно того мгновения, за которое меч выходит из ножен.
Пока руки "дамы" и "сопровождающих" были заняты, кавалер и его слуги напали. Одновременно.
Вот только Райко был готов - и, обнажая меч, ударил кавалера рукоятью по зубам, после чего выпрыгнул из повозки. На него тут же бросился слуга - и отшатнулся с криком: Райко разрубил ему плечо.
- Тревога! - закричал Райко, нанося второй удар. - Тревога!
Изящный кавалер оказался на диво скор и почти без усилия увернулся, после чего выхватив свой меч, нанес удар. Мастерства в его движениях видно не было, но ему оно и не требовалось - так он был быстр и силен. Невероятно силен для такого хрупкого сложения. Следующий удар Райко чуть не пропустил, и, путаясь в многослойных одеждах, упал на колено.
Слуга изящного кавалера прыгнул Райко на спину, воин почувствовал на шее хватку холодных длинных пальцев. Он пригнулся и услышал над головой свист меча, а потом - резкий визг и звук падения. Встряхнулся, выпрямляясь - обезглавленное тело мешком обрушилось со спины. Кинтоки, рыча и бранясь, волтузил по земле первого, с рассеченным плечом.
Они обменялись с кавалером еще двумя ударами - и клинки не выдержали. У Райко в руках осталась рукоять, из которой торчал обломок длиной в две пяди - а меч противника сломался у самой цубы. Райко сделал выпад своим обломком - но не достал. Ночной убийца, отшвырнув бесполезные останки меча, бросился наутек.
Изящный кавалер бежал - нет, летел по улице… как раз в ту сторону, откуда мчались переодетые монахами Садамицу и Суитакэ.
- Взять его! Взять живым! - закричал Райко.
Лже-монахи набросили на беглеца сети, что прятали под одеждой - но Райко не удивился, увидев, что тот, на бегу выпутываясь, поволок за собой обоих, почти не потеряв в скорости.
Райко одним движением сбросил заранее расшнурованные хитоэ и помчался за преступником, проклиная красные "широкоротые" шаровары, путающиеся в ногах. Цуна, сопя, нагнал его и что-то сунул в руки:
- Ваш лук, господин!
…Ранним утром на проспекте Судзаку вельможи, богатые купцы и почтенные настоятели храмов, заблаговременно занимающие места в сопровождении свиты, чтобы посмотреть на праздничную процессию, вкусили иного, непредвиденного зрелища. Оно было не столь пышным, как новогоднее шествие, но оказалось по-своему не менее увлекательным. Некий изящно одетый господин - опутанный сетями и растерявший в драке половину своего изящества - с удивительной скоростью бежал к воротам Расёмон, волоча за собой двух отчаянно бранящихся монахов. Монахи же не оставляли попыток повалить его сетями. Господин на бегу рвал сети и уже совсем было стряхнул с себя монахов и путы - как из откуда ни возьмись появилась миловидная девица, совершенно непристойно одетая в одно только легкое нижнее платье да красные шаровары. Натянув малый лук, она хриплым мужским голосом вскричала, встала в позицию для стрельбы и выпустила в господина две стрелы сразу. Одна стрела прошила бегущему грудь, другая - шею. Это заставило господина слегка замешкаться, монахи снова попытались его повалить, красавица бросилась им на помощь, но тут запуталась в своих шароварах и - ах! - упала прямо в стылую грязь.
Размахивая мечом, её мальчишка-слуга ринулся прямо на изящного господина. Тот как раз вынул стрелу из шеи, обломав наконечник - а из спины вынуть не сумел: видать, наконечник застрял в грудине; понял, что времени на это нет - и вновь бросился бежать, мальчишка только воздух мечом рубанул. Ан нет! Не только воздух: в сторону отлетел белый парчовый рукав господина вместе с рукой.
Тут господин в белом припустил так, что ни монахи, ни мальчишка, ни красавица, на лице которой грязь мешалась с пудрой и кровью, уже не могли его догнать. Как будто и не стрела в спине торчала, а так, колючка за одежду зацепилась. Подбежал к вратам Расёмон и - чудо из чудес! - запрыгнул на самый верх, ну вот разве чуть-чуть помог себе руками, зацепившись за крышу. Девица, вся в грязи, пустила в него еще одну стрелу - но господин, одной рукой поймав стрелу ту, о колено сломал и швырнул обломки вниз, после чего с другой стороны спрыгнул - и был таков.
Цуна пробежал еще немного и остановился - беглец скрылся из виду, оставив свою руку валяться в мерзлой грязи. Странно, из руки почти не текла кровь. Уж Цуна-то знал, что бывает, когда отрубишь человеку руку, кровища так и хлещет. А тут так, чуть-чуть.
Подбежавший Садамицу помог господину подняться, тут и Кинтоки подоспел с подбитой курткой в руках, холодно же.
- А где третий? - спросил Райко, утирая лицо рукавом.
Кинтоки с крайне довольным лицом показал руками: "связан". И добавил:
- Городская стража караулит.
Райко поплелся обратно, чувствуя себя уставшим до предела. И вроде бы совсем недолго шел бой…
Отдуваясь, подбежал тяжеловесный Хираи, бухнулся на колени прямо в грязь:
- Упустили! Мне нет прощения, господин!
- Встань, - устало бросил Райко. - Твоя вина не больше моей.
- Вы видели, как он бежал со стрелой в спине? - тихо спросил Садамицу. - Человек на такое неспособен.
- Кто бы он ни был, его слугу мы скрутили. Надеюсь, - Райко усмехнулся, увидев на рукаве кровь из разбитого носа, - он приведет нас к господину. Хираи, отправь кого-нибудь из своих людей, кто подобающе одет, ко дворцу господина Канэиэ, доложить, что один злоумышленник схвачен, а второй ранен. Цуна, подай мне кисть и тушь, я напишу записку Сэймэю. Я отправляюсь к нему сразу же, как только приведу себя в порядок. Урабэ…
Он не договорил, потому что к Хираи подбежал запыхавшийся стражник.
- Господин! - крикнул он, бухаясь перед начальником на колени. - Еще одна девушка!
- Что? - у Райко сжалось в груди.
- Убита еще одна, у Западного Канала!
- Как же вы прозевали, негодяи! - Хираи наотмашь ударил стражника по лицу. - А! Небось вместо того, чтоб стеречь, сакэ лизали! А ну дыхни!
- Нам нет прощения!
Хираи, видимо, и в самом деле унюхав выпивку, принялся топтать стражника ногами.
- Оставь! - крикнул Райко. - Хватит! Я видел, что это за твари - поверь, тут ничего нельзя было сделать. Мы не справились впятером, а эта редька… - он только рукой махнул. - Пусть идет.
- Пшел вон! - громыхнул на стражника Хираи; развернулся к Райко: - Какие будут приказания, господин?
- Я посмотрю на тело - но прежде умоюсь и переменю платье, - твердо сказал Райко.
Цуна протянул ему тушечницу и кисть. Используя дно повозки как стол, Райко набросал записку и передал ее Цуне.
- Ты показал себя лучше всех. Расскажешь Сэймэю, как было дело.
- Может, ему руку отнести, чтобы посмотрел? А вдруг он скажет, какого они мы тут ловили? - предложил Цуна, пряча записку за пазуху.
- Отнеси.
Цуна поклонился, подобрал оторванный рукав от одной из одежек и пошел взять руку. Та никуда не делась, лежала себе, вот только… Вот только слегка скребла пальцами.
- У-у, нечисть! - в сердцах сказал Цуна и ловко запеленал демонскую руку в плотную ткань.
- А ну как вылезет да задушит? - подал голос стражник, опасливо таращившийся издали.
- Не твое дело, - буркнул Цуна и, сверток под мышкой зажав, зашагал прочь.
* * *
К Сэймэю Райко собирался отправиться через две стражи - раньше он никак не успел бы посмотреть на тело. Сердце ныло, отягощенное глухой досадой - еще одна отвратительная смерть, еще один сломанный цветок, да сколько же можно! Каждый день в столице умирает кто-нибудь - трупы вылавливают из реки Камо, из Восточного канала, находят на пустырях и во рву… Умирают от болезней, голода, беспросветной бедности - иногда прямо под воротами роскошных усадеб и пышных храмов… Умирают от рук ночных грабителей, с которыми не в силах справиться стража - а иной раз и стражники промышляют грабежом: Райко после вступления в должность полгода потратил на то, чтобы это прекратить, но нет-нет да и сыщется жадный дурак…
И, как будто мало всего этого, - завелись нелюди, убивающие девушек вот так, беспощадно и дерзко, бахвалясь своей неуязвимостью…
- Доброе утро, господин Минамото… Или лучше сказать - с Новым годом?
Райко осадил коня перед медленно идущей повозкой. Отодвинув занавесь, ему улыбался Сэймэй.
После давешнего визита к Сэймэю и нынешнего утра Райко уже ничему не удивлялся. Колдун - он и есть колдун, появляется там, где нужно. Райко поклонился. Утро добрым не было, так что пожелание выглядело бы чистым лицемерием.
- Застал ли мой слуга вас дома? - спросил он.
- О, да, - ответил Сэймэй, прищурившись и снова сделавшись похожим на лиса. - Однако понятно теперь, кто тут сворачивает быкам шеи. Будете снова ставить ловушку на него?
- Ловушку?
- Он непременно придет за своей рукой. Без руки, знаете ли, неудобно. Даже такому, как он.
Райко пустил коня шагом рядом с повозкой.
- Цуна сказал вам про вторую девушку?
- Моя вина, - ответил колдун. - Я должен был предположить, что они попытаются завершить дело сегодня и что убийц двое. Я должен был предположить это с самого начала - тот, кто убил девушку на Пятой линии, и тот, кто убил служанку у ворот Хигаси Сандзё - разные люди. Или разные нелюди. У ворот он действовал из паланкина, вот почему никто ничего не заметил. Выждав момент, когда улица будет безлюдна, запрыгнул из паланкина в повозку и бесшумно убил девицу - а потом снова скрылся в паланкине. После чего направил повозку к воротам усадьбы - и уже там быку свернули голову, а слугу с размозженным лицом выбросили из повозки, чтобы привлечь внимание! Вот почему ваша стража не слышала шума. Но вы все-таки не дали им закончить…
- Закончить - что? - Райко подавил раздражение.
- Вообразите себе чертёж посада, - все тем же спокойным голосом начал объяснять Сэймэй. - Первая жертва найдена у ворот Хигаси Сандзё, вторая - на Пятой линии, у самого бывшего городского вала. Третья жертва - мико, убита на той же Пятой, причем на том же расстоянии от проспекта. Четвертая, к которой мы сейчас едем…
- Третья линия и Ниси Хорикава, - Райко почувствовал, как от этих слов затерпли губы. - А пятым должен был стать я, у ворот Расёмон. Он рисует пятиугольник!