– Все, молчу, молчу!
Дело в том, что Ася со школы мечтала пойти учиться на программиста, но тетя Лида заявила, что, во-первых, это работа не для женщины, а во-вторых, у нас в городе программисту делать не чего – работы по специальности все равно не будет (эй, не надо бить меня тапками, я просто повторяю чужие слова!!!). Поэтому она и начала требовать, чтобы Ася поступила на медицинский. В один прекрасный день, Ася сдалась и сдала документы на медика. И все бы было ничего, если бы не одна маленькая проблема: Ася с детства боялась крови и трупов… Тетя Лида убедила ее, что если она будет учиться на психиатра или, там, терапевта, то ни того, ни другого она не увидит. Так и было. До определенного времени. В один прекрасный день Асину группу (а может и весь их поток, я не вдавался в подробности) повели в анатомичку, где юные медики должны были показать свое знание анатомии на примере трупов. Каждому будущему врачу выдавалась какая-нибудь часть тела, с которой надо было снять кожу, осторожно отделить мышцы… В общем Ася готовилась к этому знаменательному событию долго и нудно: просмотрела учебники, лекции, закупила валидола… И пошла.
В анатомичке Асеньке досталась, ни много ни мало, человеческая голова… Ася смерила ее взглядом и взяла в руки скальпель… Съев упаковку валидола, сняла кожу. Посмотрела на обнажившиеся мышцы. На скальпель. На мышцы. На скальпель… И сползла в глубокий обморок…
На следующий день Асю попросили забрать документы из института, потому как, если вдруг, не дай бог, Ася пойдет на патологоанатома, вскрывать трупы ей придется только с закрытыми глазами. Конечно, тогда она в обморок падать не будет, но будут падать все остальные… Это она так рассказала тете Лиде.
А вот нам с Вовкой Аська по секрету сообщила, что на самом деле никто ее из института не выгонял, она сама пошла и забрала документы… Это был просто повод, чтобы пойти учиться туда, куда она хотела…
Так что, Ася, потеряв год обучения, осенью поступила на программиста и сейчас успешно закончила четвертый курс…
В общем, Вовкина сестра не любит вспоминать, как она училась в мединституте.
Так что, разговор медленно перетек на отвлеченные темы, а потом я и вовсе допил чай и начал прощаться.
Вовка проводил меня в коридор, и я замер, удивленно уставившись на свои туфли. В одном из них, высунув голову через дырку для ноги, спал маленький котенок. Я осторожно, чуть ли не двумя пальцами вытащил его наружу. Котенок как раз уместился на моей ладони.
– Что это за чудо? – спросил я у Вовки.
Действительно, кроме как чудом, назвать котенка было нельзя. Малюсенький, белоснежный, с хвостом размером с мой мизинец и задиристым черным пятном – маской на правом глазу.
Вован подвел ладони под дрыхнущего кошака. Тот сонно мурлыкнул и, не просыпаясь, дернул хвостом.
– Да Аська вчера притащила. Ходила за хлебом, вернулась с ним… Говорит, возле ларька привязался. Ну, не выкидывать же.
– Вова! – раздался крик из кухни. – Я тебе сто раз говорила, что я не люблю, когда меня называют Аськой!!!
– Да ладно тебе, – отмахнулся он. – Скажи спасибо, что я тебя АйСиКью не называю, программист ты мой драгоценный!
– Спасибо! – саркастически бросила девушка, выходя из комнат и забирая у брата котенка.
– Пожалуйста! – радушно отозвался он.
Я рассмеялся и, захватив свой кулек и попрощавшись, отправился домой.
Если честно, то я искренне надеялся, что дома мне дадут отдохнуть (и не надо язвить, что я и так весь день ничем не занимался – я устал как собака!). Не тут то было. После ужина (я подозреваю, что Ромка потушил с луком обыкновенную подошву – потому как жевать этот бефстроганов было не возможно, но не говорить же это ему, ребенок обидится – крышу с дома сорвет…), брат рванул в соседнюю комнату и вытащил гитару.
О, нет! Только не говорите мне, что он сейчас будет петь!!! Этого мяуканья не переживу!
Ромка ударил по струнам.
Мне как всегда не везет.
Ну, ладно, ладно, я соврал! Он поет неплохо. И голос у него есть. Красивый. Высокий. Кажется, женский вариант его называется "сопрано", а мужской – "тенор". Есть только одна маленькая проблемка. Большинство сценических песен для таких голосов не приспособлено. Поэтому он поет в одном звучании, музыка идет на пару октав ниже, а оригинальное пение вообще октав на десять сползает куда-то далеко…
Папа с мамой выслушали одну песню и поспешно сбежали из зала. Я хотел смыться вслед за ними, но был выловлен и насильно усажен Ромкой – слушать его пение.
Пристрелите меня кто-нибудь!!!
К счастью, через час меня, наконец-то, отпустили и я со спокойной душой, чистой совестью и больной головой, отправился спать, съев таблетку анальгина (ой, не надо только мне рассказывать про его опасность и несъедобность! Я это и так знаю! Но голова-то болит, а но-шпа не долбит).
Еще одна хорошая новость (это если считать первой хорошей – то, что Ромка перестал петь) – маме полегчало, и она собралась пойти завтра на работу. Так что, спать я лег радый – радый…(это не от слова радий! Скорее – радостный! Вот!)
В четверг я проснулся рано. Часов в одиннадцать. Поспал бы и еще, да какой-то идиот начал звонить в дверь. Для себя я твердо решил, что проверять, кто именно мешает спать, я не буду. Так что этот хмырь позвонит-позвонит и уйдет.
Ага, размечтался. Ромке звонки в дверь надоели раньше, чем мне, и мой "глубоко любимый братец" додумался-таки открыть дверь. Это я понял по тому, что через пару минут он заглянул ко мне в комнату:
– Андрей, Вовка приехал. И ему чего-то надо срочно тебе сказать.
– Я не принимаю, – простонал я. – Аудиенции закончены. Все требования и пожелания предоставить в трех экземплярах в письменной форме. А еще заверить подписями президента России и Америки… Ах да, еще патриарха. Для полного счастья.
Ромка хмыкнул:
– А папы римского подпись не нужна?
– Нет, – отмахнулся я, садясь. – Папа римский – старый, дряхлый, что его по пустякам гонять…
Так. Вопрос номер один. Где мои брюки? Вопрос номер два. Где мои носки и почему они не стоят в дальнем углу комнаты?
Брюки обнаружились за диваном. С носками оказалось труднее. Они не обнаружились вообще. Как и рубашка.
Брат задумчиво следил за моими поисками, а потом поинтересовался:
– Андрей, а что с Вовкиными волосами случилось?
– Подстригся он, – буркнул я, заглядывая под стол. Носков там по-прежнему не наблюдалось.
– Я догадался, что не побрился, – ехидно заметил Рома.
– Я не об этом, – отмахнулся я. – Он…, – фантазия заработала вовсю. – В монахи он постригся…
– Чего?!
– Ага, – кивнул я, окончательно решаясь на героический поступок – заглядывание в шкаф. – Решил уйти от суеты этого мира…
– Да иди ты!
– Нет, это ты иди! Спроси у него, правду ли я говорю.
Ромка вылетел из комнаты и, через несколько минут, когда я раскапывал завалы в шкафу, пытаясь обнаружить хоть что-нибудь не помятое, я услышал, как из зала раздается задушевный голос Вовки. Как раз подходящий для проповеди… В общем, Вовка вдохновенно вешал лапшу на уши Роме…
По крайней мере, когда я вошел в зал, уже более ли менее одевшись, господин Данешти, возводил очи горе, опускал их долу и вещал, вещал, вещал… Преимущественно о том, как ему хорошо будет в ските…
Ромка слушал с открытым ртом.
Что ни говори, а приятно, когда у тебя есть друг, понимающий с полуслова. Другой бы начал спрашивать, о каком постриге речь, интересоваться, давно ли я был у психиатра, ну и так далее… Вовка же просто рассказывал.
Сейчас Вовка повествовал о том, как он, отсидев положенное время в каком-нибудь монастыре (меня таки подмывало добавить "женском"), отправится в пустынь, будет питаться там медом и акридами (это саранча такая крупная, дальний родственник господина Данешти – тоже жрет все подряд) и в один прекрасный день на него, опять же по словам Вована, снизойдет озарение.
В этот момент я и заглянул в зал. Вовка оборвал свой монолог на полуслове и вскинул на меня взгляд:
– Наконец – то ты пришел! У меня уже язык устал, лабуду эту молоть! Я ж не Фома Аквинский, про религию много не наговорю! Еще бы пара минут и все пошло по второму кругу!
Ромка выпучил глаза:
– Но ты же говорил… Разве это не правда?…
Вован укоризненно покачал головой:
– Такой большой, а в сказки веришь!
Брат обиженно надулся, но тут Вовка поднял с дивана какой – то диск и сунул его в руки Ромке:
– Я тебе игрушку новую принес, иди посмотри.
Ромка подхватил диск и вылетел из комнаты, собираясь установить игру на компьютер. Интересно только куда, если там от всей "памяти" процентов пять свободных осталось, не больше.
Вообще у Романа стоит сейчас на компе около двадцати игрушек. Он доходит в них до середины, потом монстры начинают его резко мочить (в переносном смысле конечно) и братишка переходит к новой игре, не удаляя при этом, естественно, старые игрушки. Как он объяснял, он надеется когда-нибудь вернуться к ней, да только это не всегда получается… Ладно, шутки в сторону.
Я повернулся к Вовке:
– Чего ты там хотел мне сказать?
Вован хмыкнул:
– Ты в газеты заглядываешь чи как?
– Чи как, естественно! Что я в них забыл? Я по телевизору все что нужно посмотрю.
– Я говорю о наших местных газетах…
– Все равно не смотрел.
– Все с вами ясненько…
И Вовка положил на журнальный столик, стоящий перед диваном, сложенную несколько раз газету.
– Ну, на, полюбуйся.
Я осторожно (где – то в глубине подсознания проснулось нездоровое подозрение, что это средство массовой информации решит меня покусать… М – мда, похоже меня слишком сильно и часто били по голове в последнее время) развернул газету. И, естественно, ничего страшного не произошло.
Я пролистал ее, по – прежнему не замечая ни чего страшного, а потом поднял взгляд на Вовку.
– Ну и…?
Вован тяжело вздохнул:
– Молодой человек, вы никогда не пытались рассмотреть фотографии в газете, а еще лучше почитать ее? Там есть такие маленькие кляксы, они буквами называются…
Оч – чень смешно! Я аж от смеха удержаться не могу!
Но я все – таки решил последовать его совету и рассмотреть газету повнимательней… И ничего здесь необычного нет… Газета как газета. "Вечерний город" называется.
На первой полосе ничего страшного нет. Все как обычно: "Мэр решил…", "Городская дума отдумала", "Суд рассмотрел…" обычный бред. И вдруг мое внимание привлекла небольшая заметка внизу страницы. Рядом с нею примостилась странная фотография… На ней был изображен смутно знакомый (где – то я его видел…) накачанный парень с открытым ртом (по-видимому он что – то кричал в тот момент, когда его фотографировали) на фоне одной из центральных улиц города.
Первые несколько секунд я не мог понять, чего же такого странного в этой фотке, а потом до меня дошло… У парня были слишком острые клыки… И вообще это был один из дракуловских придверных качков…
Я перевел взгляд на статью. Она носила гордое название: "Вампиры среди нас"…
Я вчитался в ее текст…
"В последнее время в городе участились случаи таинственного исчезновения людей. Конечно, большей частью это лица, опустившиеся практически на городское дно: бомжи, попрошайки, – но все таки…
Казалось бы, чего тут нервничать? Пропадают, да и пусть пропадают. Город только чище станет…
Да вот только участились они не просто так. В темных переулках, как на страницах книги какого-нибудь писателя – фантаста, стали находить обескровленные трупы… Что это? Появление нового Чикатило? Милиция молчит по этому поводу…
Конечно, тут можно сказать, что эта заметка не для первой полосы, а для раздела "милицейская хроника", да вот только несколько дней назад автор этих строк столкнулся с весьма необычным явлением.
Прогуливаясь поздним вечером, а точнее, ночью, по улицам города, автор столкнулся с весьма странным молодым человеком (его фотография размещена рядом со статьей). Он, как наверно подумал читатель, не потребовал "жизнь или кошелек" в стиле дурного приключенческого романа… Нет. Он оскалил острые, и явно не накладные зубы и попытался укусить(!) автора…
Единственным оружием, бывшим в руках, оказалась фотокамера. Надо ли говорить, что на вспышку яркого света, этот молодой человек опять – таки отреагировал "слегка" странно, принявшись кататься по земле и тереть глаза…
Автор не знает, действительно ли он встретил "вампира", но он надеется, что эта короткая история заставит задуматься…"
Ниже стояла подпись. Автором статьи был некто Ходынцев.
– С ума сойти, – только и смог выдавить я. – Как ты думаешь, это правда?
– Понятия не имею, – мотнул головой Вовка. – Единственное что я знаю точно, так это то, что это по – моему, тот хмырь, которому я подрихтовал физиономию. Помнишь, он еще шепелявил?
А ведь действительно…
– Думаешь, – протянул я, – у него так быстро восстановились зубы?
Вовка покосился в сторону комнаты с компьютером, откуда раздавались звуки выстрелов и азартные выкрики Ромки, и в полголоса заметил:
– Ну… У нас же исчезли синяки…
Я вздохнул:
– И что ты предлагаешь?
– Ну… Съездить в издательство, выловить этого корреспондента и выяснить, где он это сфотографировал. А то на фотке задний фон расплывчатый.
Я покосился на него и поинтересовался:
– А зачем?
– Ну… Что бы знать, куда нам ходить не следует… И вообще выяснить может этот "вомпер" как моя прабабушка говорила, еще от него чего-то хотел.
– тебе делать нечего?
– Да есть чего, но разве тебе не интересно?!
Я насмешливо хмыкнул:
– Думаешь, нас пустят в издательство?
Вовка заломил бровь:
– Андрей, окстись: это же "Вечерний Город". Дядя Витя там работает журналистом. Что, я родного отчима навестить не могу?
Я тяжело вздохнул:
– Ну, пошли, значит…
Я заглянул в комнату к Ромке:
– Ром я ухожу, закрой дверь.
Брат азартно "гасил" монстров из гранатомета, только отмахнулся. Пришлось закрывать дверь самому.
И, уже выйдя из подъезда, я вспомнил, что я не позавтракал… Ладно, в городе где-нибудь перекушу.
На остановке было пустынно. Только какой – то малолетка активно дымил сигаретой, да две девушки, повернувшись боком к дороге и став лицом друг к другу, чего – то громко обсуждали.
Я покосился на них, но промолчал. Не ввязываться же в чужой разговор, только для того, что бы попросить говорить потише. Да и вообще, какое это ко мне имеет отношение? Внезапно, одна из девушек, та, что стояла лицом ко мне, умерила громкость, а потом в полголоса (я бы и не услышал, если бы не вампирячий слух) пропела, уставившись в упор на меня:
– Ой, ка-акой симпатичный мальчик!
Вторая отреагировала бурно. Она резко повернувшись на каблуках (Вовка аж отшатнулся, вляпавшись в лужу от ночного дождя) взвизгнула в полный голос:
– Где?!?
Первая залилась краской и начала незаметно (как ей казалось) пинать вторую по лодыжке. Вторая же, смерила меня и Вовку, пляшущего на одной ноге и сбивающего со штанины капли дождевой воды, взглядом и повернувшись к первой протянула:
– Ну и что такого? Чего ты дерешься? Я разве что – то сказала?
Первая покраснела еще сильнее и затянула вторую в подъехавший автобус, не обращая внимание на протестующие крики:
– Это же не наш номер!
В маршрутке, которую мы сели над головой водителя висело трогательное объявление: "В случае аварии количество трупов должно совпадать с количеством сидячих мест". Я хмыкнув, скользнул по нему взглядом и тут же забыл. Вовка оказался въедливей. Он хохотнул и в полный голос протянул:
– Интересно, а если количество трупов будет меньше – водитель будет бегать вокруг места ДТП с топором, отлавливая случайных прохожих?
Пассажиры испуганно запереглядывались, подсчитывая пустые места.
А мне интересно другое: все юристы такие въедливые или это личная Вовкина шиза?
В любом случае, через пару минут Вовка, поразвивав свои мысли на тему трупов и маршруток, заткнулся. При этом, к моменту Вовкиного "затыкания" у водителя (это было видно в зеркало заднего вида) начинался нервный тик.
На одной из остановок (мы сидели на задних местах) в маршрутку вошла какая-то девушка и, сев перед нами, протянула деньги:
– Передайте, пожалуйста.
– На какой остановке? – крикнул, не оборачиваясь, водитель.
– На конечной, – удивленно протянула девушка.
Вован, наблюдающий за этой сценой краем глаза, тихо хмыкнул:
– Не местная…
Но девушка его услышала:
– Это еще почему?
Что-то мне ее голос показался знакомым… Черт, ну почему она не повернется?!
– А у нас платят при выходе, – любезно пояснил я.
– Ага! – встрял Вовка. – Вход бесплатный, выход – десятка. Не заплатишь – водитель до конца жизни будет по маршруту возить, не выпустит!
– Как?! – ахнула девушка, испуганно поворачиваясь к нам. Я столкнулся с ней взглядом.
Аня…
Во рту внезапно пересохло.
– Привет, – протянул я.
– Ой… Привет, – улыбнулась она.
Наступило неловкое молчание, которое легко разорвал Вовка:
– Ой, – протянул он, делая вид, что вытирает слезинку – как трогательно: встреча двух… влюбленных!
Я бросил на него взбешенный взгляд, но Вована это не остановило. Он дружески приобнял меня за плечи и заговорщическим тоном (в полный голос причем! Я его убью!!!) сообщил:
– Андрюха, знай, в случае чего, место дружки на свадьбе я забил!
Я вырвался и прошипел:
– Смотри, чтобы я тебя ни куда не забил!!!
Аня, услышавшая наш спор (а кто бы не услышал?!), рассмеялась, а Вовка обиженно протянул:
– Вот так и обижают в лучших намерениях! Я к нему ото всей души, а он!..
– Le bouc! – процедил я.
– От "лебука" слышу! И вообще! За козла ответишь!
Так, пора менять словарный запас. Слово "козел" на французском Вовка уже выучил… Тем более, что я его Вовану и в письменном виде показывал, вот он последнюю букву и знает. А то бы вообще нецензурно получилось… Ой, а чего ж обо мне Аня подумала?! Хорошо, что "Le" во французском произносится как нечто среднее между "Е" и "Э"… И слава богу, что я не взял себе вторым или третьим языком китайский… Я слышал, что все, что произносится на нм, звучит для русского уха, мягко говоря, не прилично…
В любом случае я понял, что переболтать Вовку я не смогу, а потому повернулся к Ане:
– А ты почему все еще в городе? Говорила же, вроде, что в понедельник уедешь?
Она смущенно улыбнулась:
– Да у меня практика производственная началась. Целых три недели. Я думала, дома ее буду походить, да забыла написать заявление… Приходится здесь…
– А ты сейчас на практику едешь? – заинтересовался я.
– Да нет… Точнее по делам практики, но не на нее…
Честно говоря, я ничего не понял, но, чтобы не показаться круглым идиотом многозначительно промолчал.
– А у вас уже все закончилось в институте, да? – поинтересовалась Аня.