У меня, конечно, зародилась нездоровая идея – споить несчастного забулдыгу по максимуму и сдать родственникам с рук на руки, но Сашенька завопил, что у него закончилась вся выпивка, а денег на покупку новой нет. Врал, по-моему, безбожно, но не пойду же я обыскивать его квартиру? Тем более что затылок продолжал болеть. Хорошо хоть кружиться все перед глазами перестало.
Пришлось действовать уговорами.
Семен чуть ли не руками и ногами отбивался. Орал, что никуда не пойдет, что ему и здесь хорошо (мне на ум пришла незабвенная цитата: "Нас и здесь неплохо кормят") и что если его куда и повезут, то он будет сражаться до последнего. Убедить его удалось, лишь клятвенно пообещав, что никто его дома бить ногами не будет, а может, даже еще и нальют.
Нет, я просто удивляюсь! У меня бы никакой печени не хватило столько бухать.
Слава богу, примерный маршрут до дома оборотнячей диаспоры я запомнил. Что еще радовало, автомобиль у Санька по-прежнему был, так хоть не пришлось пешком идти. Правда, мы чуть-чуть поблуждали: один поворот я все-таки перепутал. А что вы хотите? Я с ужасом вспоминаю, как нас эти волкодлаки по городу водили …
Звонить в ворота пришлось мне: Сашка, выйдя из машины, поддерживал нетвердо стоящего на ногах Семена. Впрочем, я этому только радовался, поскольку ждали мы, когда на нас обратят внимание, довольно долго – минут пятнадцать как минимум.
Наконец за забором послышались чьи-то шаги, голоса, ворота распахнулись и наружу выглянула любопытная детская мордашка. Давайте вспомню. Егор? Ефим?.. Блин, вот что значит склероз.
– Ой, Семен?! Это ты?! А тебя тут по всему городу ищут! Старейшины уже думали тебя поку … – Разглядев наконец что выпивоха заявился домой не один, мальчишка оборвал речь на полуслове и удивленно поинтересовался: – А вы что здесь делаете?
– Да вот, привели. – Я мотнул головой в сторону покачивающегося, как березка на ветру, Семена. – Ваше? Забирайте.
Егор (Ефим?) радостно закивал:
– Ага, ага, сейчас! Проходи! – Это он волкодлаку. – А вы подождите, никуда не уходите. – Это уже нам.
Нетрезвое создание осторожно, как в замедленной съемке, высвободило руку из цепкой хватки Зветина и направилось к гостеприимно распахнутым воротам. Просочилось мимо мальчишки, чудом об него не споткнувшись, и, покачиваясь, как в сильный шторм, потопало в дом.
Слава богу, избавились. По крайней мере, не будут теперь на нас с Вовкой кидаться: "Куда нашего Сенечку дели, куда нашего Сенечку дели?" Тьфу на них.
Мальчишка же (о, вспомнил, точно Ефим!) оглянулся и крикнул куда-то себе за спину:
– Леш, выходи, все нормально. Они одни.
Не понял … Что это за вариации на тему коммандос?
Санек, кажется, тоже слегка прибалдел от таких заявок.
– Ну да, одни, а что, надо было весь курс притащить?
Из-за плеча Ефима показалась смутно знакомая физиономия (имени не помню, фамилии тоже, наверное, и есть этот самый Леша):
– Вы только Семена привели?
Тут уже и я начал что-то не понимать. От нас с Вовкой только ведь Семена требовали? Не хватало еще всю оборотнячую диаспору по городу разыскивать! У меня и однокурсников небось столько не наберется, сколько им надо! И вообще, я спать как собака хочу!
– Только … – согласился я.
– Ну и хорошо.
И дверь закрылась. Ни тебе спасибо, ни тебе до свидания. Нормально, да?
– Что это было? – пораженно поинтересовался Санек, не сводя взгляда с ворот.
– Черт его знает … До дома подкинешь?
Лишь когда я поднимался в свою квартиру, до меня медленно начало доходить. Оборотни перепугались, что со мною могли быть какие-нибудь замаскированные вампиры. Вот просто делать мне больше нечего, только Раду или Влада к ним в гости водить!
Интересно, они нас задолго до того, как мы к дому подъехали, "пасти" начали? Есть у меня нездоровое подозрение, что таки да … От этих ненормальных с их манией преследования всего можно ждать.
Впрочем, не буду преувеличивать, идея, что же произошло с оборотнями, родилась не сама: в тот момент, когда я всунул ключ в дверной замок, за спиной раздалось деликатное кашляние и смутно знакомый голос произнес:
– Ты … Это самое … Извини.
Можно было и не оборачиваться: и по голосу было ясно, что за моей спиной стоит давешний Алексей: тот, который качал права по поводу пропажи.
Спорить мне сейчас не хотелось, потому я только плечами пожал:
– Да ладно, забыли. А что у вас за дурдом со слежками? Какого черта проверяли, одни мы или с кем-то?
Оборотень вздохнул, переступил с ноги на ногу:
– Да понимаешь, Семен не первый … С полгода назад мой брат с какой-то вампиршей связался. Пока старейшины решали, что да как, и уже собрались им объявить, что должны расстаться … Короче, в одной из квартир нашли два трупа. Его и ее. До сих пор не знаем, что случилось. А нас мало. Каждый на счету.
Частички головоломки с легким щелканьем стали на свое место. Я уже открыл рот, собираясь заявить, что они глубоко не правы и их пропаданцы живы и здоровы, просто нашли пару каких-то трупиков, изменили их и сейчас успешно скрываются … И резко передумал: ну, решили два представителя инфернальных меньшинств построить свое будущее. Мне-то до этого какое дело?
– Ладно, забыли, – вздохнул я. – Больше нас никто трогать не будет?
– Да нет вроде.
Вот и чудненько. Я повернул ключ в замке и бросил через плечо:
- Договорились. До свиданья. – Честно говоря, видеться еще раз с оборотнями не хотелось, но … Будем вежливыми.
- Пока, – вздохнули за моей спиной. – Извини еще раз, – и послышался шум удаляющихся шагов.
Слава богу, все закончилось. А теперь – спать.
Впрочем, я слишком рано обрадовался: выспаться мне так и не удалось. Я не говорю о том, что разбудили меня в девять утра – это еще можно пережить. Проблема заключалась в том, что мне всю ночь снились кошмары: преследовали зеленые ежи, вымахавшие до размера слонов, порхали над головой летучие мыши с человеческими лицами, обезображенными шрамами и ожогами, а из появляющихся прямо передо мной замков выскакивали толпы не до конца превратившихся в волков оборотней и радостно бежали ко мне …
Короче, проснулся я совершенно вымотанным.
Родители уже ушли на работу, Ромка (именно он меня и разбудил, потребовав закрыть за ним дверь – видимо, опасался, что я опять оставлю все так …) куда-то быстренько сбежал. В общем, дома было все как всегда. Я плеснул в лицо водой, пару минут размышлял, стоит ли бриться, а потом попросту махнул на это рукою. В самом деле, какой смысл? Аня меня за небритость ногами бить не будет. А у меня сегодня выходной – ни на какой прием в высшее общество я не собираюсь, слава богу. Можно отдохнуть …
Короткий летний дождик забарабанил в окно на рассвете, через несколько мгновений после того, как Леля предусмотрительно задернула тяжелые шторы, тщательно следя за тем, чтобы ни один лучик солнца не просочился в комнату.
Собрав волосы в хвост, девушка направилась на кухню. Широкий рукав шелкового халата зацепился за дверную ручку, и ей пришлось потратить несколько мгновений, вырываясь из этой импровизированной ловушки.
Еще несколько минут … Зазвякала крышка чайника, хлопнула дверца холодильника …
Раду никогда не завтракал, так что Леля сидела за столом в одиночестве, и мысли у нее были самые что ни на есть мрачные.
К тому, что ее друг несколько отличается от остальных людей, девушка уже давно привыкла. Хотя поначалу ее пугали его странные вкусы и пристрастия. А сейчас она уже практически смирилась с этим.
Конечно, будь у нее такая возможность, Леля бы сделала все что угодно, лишь бы исправить это, но … Вряд ли можно было найти рецепт от "болезни" Раду. Если, конечно, считать это болезнью.
Понять, как сам Раду относится к своему состоянию, девушка совершенно не могла. Иногда он буквально сходил с ума, стоило лишь упомянуть ночной образ жизни мужчины, ругался на неизвестных Леле языках, угрожал кому-то. Иногда был равнодушен и строг, словно забывал, что чем-то отличается от обычных людей. А порой сам язвил, называл себя уродом.
Его душа оставалась для Лели потемками.
Чайник за спиной отчаянно засвистел – Леля все никак не могла сподобиться купить электрический. Девушка дернулась от неожиданности, задела стоящую на столе тарелку с бутербродами, попыталась подхватить падающее блюдо, ойкнула, понимая, что не успевает …
Раду поймал тарелку за мгновение до того, как бутерброды начали разлетаться по кухне. Когда вампир оказался здесь, девушка так и не поняла: впрочем, чел Фрумос порою двигался настолько быстро, что она попросту не успевала за ним уследить.
– Осторожно, – чуть укоризненно протянул он, ставя блюдо обратно на стол.
– Извини, – вздохнула она, устало потирая виски, – я почему-то чувствую себя такой разбитой …
Он опустил глаза.
– Может … –слова давались ему с трудом, – нам стоит расстаться? На время! – поспешно поправился он, чувствуя, что сказал что-то не то. – Чтобы ты хотя бы … отдохнула от меня. У нас слишком … разные …
– Биоритмы?–хмыкнула Леля, чувствуя, что он никак не может подобрать нужные слова.
– Н-нуда … В конце концов, тебе надо спать, отдыхать! Ты не можешь постоянно бодрствовать!
– Спорим? – хихикнула она, осторожно вставая, медленно провела ладонью по его щеке …
Чел Фрумос перехватил ее ладонь в воздухе, прямо посмотрел в глаза:
–Не стоит.
…Каблучки задумчиво впивались в начинающий плавиться от летней жары асфальт, озорной ветер теребил подол летнего платья, а на сердце у Лели было совсем не весело. Короткий разговор с Раду окончательно испортил настроение. Казалось бы, чего тут такого? Ну предложил расстаться. Причем не в стиле дурной мелодрамы: "Дорогая, мы слишком разные, я нашел другую", – а просто потому, что пожалел.
Черт, но это ведь действительно правда! Ну не может быть ничего общего между ней и ним. Не может. Он не выдерживает солнечного света. А она не может себе позволить не спать по ночам. Этот сегодняшний обморок … Не дай бог начнутся повторения!
Задумавшись, девушка случайно наступила на бахрому, свисающую с левой штанины рваных, по последней моде, джинсов, споткнулась и упала, разбив видневшуюся через прорез голую коленку. Побежала струйка крови. Леля охнула и принялась рыться в сумочке: где-то должны быть влажные салфетки. Руки автоматически перебирали содержимое клатча, но разумом Леля была очень далеко …
Зацепившись за ночное происшествие, мысли автоматически перескочили на недавнюю встречу. Та троица … Имена их, если и назывались Раду, давно выскочили из головы, но …
Почему Раду их так ненавидит?
Конечно, Леля отдавала себе отчет, что чел Фрумоса очень трудно назвать филантропом (если только не в переносном смысле), но столь явно выраженной ненависти она просто не ожидала …
Наконец потеки крови и грязь были вытерты, и перепачканная салфетка отправилась в стоявшую неподалеку урну. Девушка провела ладонью по мокрому лбу: солнце уже практически заползло в зенит, и в городе стояла страшная жара – уличный градусник, закрепленный в невысокой, в два человеческих роста колонне, исправно показывал тридцать восемь градусов выше нуля. И это только в тени! Представить, сколько же может быть на солнце, Леля могла с трудом.
Сердце внезапно пропустило удар, второй, заколотилось, как у загнанного зверя, перед глазами все поплыло …
Покой нам только снится! Если я когда-нибудь сподоблюсь завести себе герб … А что? Это у нас сейчас модно! Главное, накопить денег побольше, обратиться куда надо – и вуаля! Мгновенно окажется, что твой двоюродный дедушка – недобитый в семнадцатом году дворянин с родословной покруче и поветвистее, чем у того же Цепеша! Так вот, если я когда-нибудь все-таки сподоблюсь завести себе герб, то эти четыре короткие слова таки станут моим девизом!
Это я к чему? Это я к тому, что примерно до полудня я, брошенный на произвол судьбы и родителями, и братишкой (ура!), еще слонялся по квартире, думал, чем же мне заняться, пил кофе, щелкал пультом от телевизора … Короче – отдыхал! Это все было до полудня. А вот после …
В час дня в дверь позвонил Вовочка. И отдых пошел насмарку.
От Данешти можно ждать чего угодно, а потому я, честно говоря, опасался, что господин адвокат, узнав, что потерявшийся оборотень найден и сдан на руки родственникам и соплеменникам, потребует это дело обмыть. К счастью, он до этого не додумался. Устал, наверное.
Выслушав мой подробный рассказ о том, как я провел ночь, Вован только рукой махнул:
– Это еще что! Вот у меня …
Что именно произошло у товарища Данешти, я так и не узнал: в прихожей зазвонил телефон.
– Алло.
– Привет, Андрюш. – За прошедшую ночь из Аниного голоса окончательно пропали испуганно-истеричные нотки, и сейчас девушка был абсолютно спокойна.
– Привет, – согласился я, – как дела? Никто больше из зеркала не вылезал?
Судя по голосу, Аня улыбнулась:
– Нет, все в порядке. Я что звоню – Андрей, знаешь, я так за последние несколько дней вымоталась … Может, погуляем по городу? Просто, безо всяких там поисков Дракулы, убеганий от пауков …
Я и ответить ничего не успел, как Вовочка перехватил трубку у моего уха (нет, точно пора менять телефон, а то динамики такие громкие):
– А мне с вами можно? Я себя хорошо вести буду! Честно-честно! Даже семечками плеваться не буду!
– Можно! – хихикнула Аня. – Если Андрей не против.
Нашли, называется, крайнего. И что я могу сейчас ответить? Против? Я тогда до вечера просто не доживу!
С Аней мы встретились минут через сорок: пока я собак покормил да выгулял (никто ж, кроме меня, не может, все заняты!), пока Ромке дозвонился, узнал, взял ли он ключи (а то постоянно забывает), пока до центра доехали …
При встрече Вован по обыкновению тут же взял инициативу в свои руки.
Следующие полчаса были посвящены прочувствованному монологу на тему, как нелегко живется адвокатам. Мол, все такие-сякие законы нарушают, словосочетание "подзаконный акт" считают чем-то неприличным (чем именно – Вовочка не расшифровал, но в принципе было понятно), и вообще … Все редиски!
– … Хотя, знаешь, справедливость все-таки есть! У нас вот в городе, в одном районном суде есть такая дама … Птичкина. Вроде судья, но в принципе так, одно название …
– В одном районном – это где? – заинтересовался я. А то мало ли, вдруг придется …
– В одном – это … – Вовка запнулся на полуслове и хитро, в стиле дедушки Ленина, прищурился: – А ты отгадай! Судья Птичкина работает в суде имени великого политика, расположенном на улице имени великого поэта в городе имени великого святого …
Мы с Аней так и окаменели: не знаю как она, а я честно попытался решить эту загадку с конца, но мой мозг сломался на поэте … Их же как собак нерезаных! Великих этих …
– Ладно, что там с этой вашей судьей? – первой не выдержала девушка.
– Во-первых, она не моя. Дама, надо сказать, вредная и противная, и вообще … Дуб дубом. Решения такие по моим делам выносила – на голову не наденешь, сто раз отменяли.
– Ну так что с ней?
– Что-что … уволили. С волчьим билетом. Есть в мире справедливость! – и блистала в глазах у Вовочки такая детская незамутненная радость …
Вот уж точно, настоящее счастье для русского человека – это когда подохнет корова у соседа. Еще большее счастье – когда сам ее отравил …
– Жа-а-а-арко! – грустно протянула Аня, обмахиваясь ладошкой. – Может, куда-нибудь зайдем? В прохладное место.
– Например, в кино! – радостно поддержал ее Вован. – Там кондиционеры работают. Пошли?
И почему мне кажется, что здесь все всё давно решили за меня?!
На ближайшем сеансе шел такой тягомотный фильм, что мы не придумали ничего лучше, как купить билеты на шестичасовой, а до начала показа решили посидеть в кафе. Вовану в том самом кафе захотелось суши. А учитывая, что он никогда раньше японской кухни не пробовал … Нет, на вкус ему вроде понравилось, но вся проблема заключалась в том, что палочками-то он раньше не ел … В общем, промучавшись минут пятнадцать, Вован потребовал себе нормальную вилку.
Честно говоря, кино, на которое мы в конце концов попали, мне особо не понравилось. Вроде бы и комедия, вроде и не особо скучная или пошлая, но … Наверное, как говорится, попросту – не мое.
– Куда дальше пойдем?
Аня только плечами пожала:
– Куда-нибудь. Может, просто по улицам прогуляемся?
Жара еще не спала, и мне совершенно не хотелось никуда идти. Сейчас бы домой, на диванчик, с интересной книгой в руках …
– Пойдем, – вздохнул я.
Вовка посмотрел на меня как на врага народа. А его, между прочим, никто за собой не тянул! Сам навязался.
Вовочка первым заметил, что что-то не так. Мирно прогуливавшиеся подле консерватории парочки и группки людей как-то упрямо огибали одну лавочку, старательно держась от нее подальше.
Любопытный Данешти тут же рванулся туда.
Обогнул лавку, плюхнулся на сиденье и удивленно присвистнул …
– Идите сюда!
Мне и Ане ничего не оставалось, как подойти …
На скамейке сидела девушка. И тут можно было бы со спокойной совестью язвить, что Вован уже нашел себе подружку, но … Легкая майка на ней была перепачкана пылью, на рваных джинсах запекся потек крови, а глаза невидяще смотрели куда-то вперед.
И лицо у нее было такое знакомое-знакомое …
Вовка осторожно тряхнул ее за плечо:
– Ау, у вас все в порядке?
Девушка что-то бессвязно пробулькала и начала заваливаться набок.
– Э-э-эй! Осторожно! – Вовка с трудом успел ее подхватить.
– Да оставьте вы эту пьянчужку в покое! – весело обронил какой-то проходящий мимо парень с плеером в ушах. – С обеда тут сидит. Давно протрезветь пора!
На лице Вовки заиграли желваки:
– Она не пьяная, запаха нет … Андрей, звони в "скорую", срочно!
Как обычно, ждать машину "скорой помощи" пришлось минут тридцать. Вовочка уже успел израсходовать весь запас ругательств, когда наконец в конце улицы послышалось знакомое завывание сирен. И когда пострадавшую уже грузили в машину, Данешти тихо поинтересовался:
– Андрюх, у тебя случайно телефона Раду не завалялось?
Я поперхнулся от удивления:
– С ума сошел?!
– Значит, придется в больницу с ней ехать, может, у нее сотовый есть, а там номера какие-нибудь остались, – вздохнул Вовка и, покосившись на меня, пояснил: – Это она с чел Фрумосом в кафе была …
Узкие коридоры, снующие медсестры, острый запах лекарств и медленно сгущающиеся сумерки за окном. Последний лучик солнца уж несколько минут как погас, и в больнице царила гробовая тишина. Мы трое – я, Вовка и Аня – сидели на небольшой лавочке в коридоре и просто ждали. Посетителям так поздно находиться в больнице не положено. Я уж не знаю, с кем там и о чем договаривался Вовочка, но нас пока не выгоняли.
Сердце внезапно екнуло и, словно в ответ, на лестнице послышались быстрые мужские шаги – Раду!