Вампир поневоле - Ксения Баштовая 25 стр.


Рассекая темноту комнаты, показалось прозрачно-го­лубое небо, мелькнуло знакомое белое здание админист­рации города, близлежащие дома в окружении зеленых дворов, послышался шум машин.

Косой взгляд:

– Вам нужно особое приглашение? Или решили здесь навсегда остаться?

Вовка уже проскользнул наружу, я собирался шагнуть за ним, когда внезапно вспомнил и оглянулся:

– Раду жив.

Кажется, пальцы, удерживающие ткань реальности, чуть дрогнули. А голос практически не изменился. Лишь появились какие-то странные нотки … Злобы? Ненавис­ти? Горечи?

– Пошел он к черту. Мне плевать и на него, и на его су­дьбу.

Мир схлопнулся за моей спиной, оставив где-то за гра­нью реальности и Влада, и Лидию, и странный замок …

Все-таки, что ни говори, у Цепеша мерзопакостный характер! Это ж надо додуматься – выкинуть нас в центре города! Хорошо еще, на улице лето, я в своих шортах, май­ке да шлепанцах не выгляжу неприлично. Вовочка, прав­да, в строгом костюме и в домашних шлепанцах смотрит­ся несколько странно, ну да ладно, и это можно объяс­нить. Хорошо хоть у Данешти деньги оказались, а то бы черта с два до дому добрались.

Что еще радует, выкинули нас не на виду у всех, а в ка­ком-то небольшом дворике, где не было никаких свидете­лей нашего внезапного появления. ("А то пришлось бы их всех убирать! – мрачно заявил Вован. Покосился на меня и поправился: – Спаивать!")

Ехать решили сперва ко мне. Разобраться с монетой, успокоить Ромку (он же небось уже вернулся с покупка­ми), определиться, что же делать дальше.

Добрались до дома мы без происшествий. В конце кон­цов, нельзя же считать таковыми дерево, упавшее на до­рогу прямо перед маршруткой (чудом никто не постра­дал), ротвейлера, зверски облаявшего нас (хорошо хоть не покусавшего) и закрывшийся перед самым Вовочкиным носом ларек (Данешти хотел купить сигарет, а тут такой облом!).

Честно говоря, в квартиру я заходить опасался: как объяснить родному брату, почему мы его выгнали, а по­том сами куда-то слиняли? Да еще и дверь не закрыли.

И, как оказалось, опасения были абсолютно обосно­ванными. Ромка устроил такой допрос с пристрастием, что хоть сейчас посыпай голову пеплом, кайся и уходи в монастырь.

Вовочка искренне пытался сказать что-нибудь умное, не справился с этим важным и ответственным занятием и сбежал, крикнув на прощание:

– Созвонимся! – Хорошо хоть переобуться не за­был.

Мне оставалось только проводить его печальным взглядом: Ромка возомнил себя самым умным и принялся меня воспитывать. Я честно несколько раз пытался по­слать братишку "в сад", но любимый родственничек по­просту пропускал это мимо ушей.

Стоп, а чего я мучаюсь? У меня ж там Аня нервничает, переживает, не знает, что все в порядке. Надо ж к ней съездить, успокоить …

– Не кипятись, – бросил я юному воспитателю уже на ходу, – не буду я больше дверь открытой оставлять, – и поспешно выскочил из квартиры, хлопнув дверью. А вослед мне летело грозное:

– Родителям все расскажу! Кляузник.

Сразу попасть к Ане я не смог. Решив сократить рас­стояние и срезать пару кварталов, завернул в нужный дво­рик … И понял, что вляпался.

С первого взгляда все было нормально: ветерок пере­бирает листву, солнце шпарит так, что плавится асфальт, возле какой-то иномарки с начерно затонированными окнами стоит, подкидывая на ладони ключи, молодой па­рень. Я уже практически пересек двор, когда он вдруг шагнул вперед.

– С тобой можно поговорить? – Это прозвучало не как вопрос, а скорее как приказ.

И разве можно отказать? Особенно если руки собесед­ника начинают покрываться серой шерстью.

– Можно, – вздохнул я.

Парнишка приветливо приоткрыл переднюю дверь:

– Садись.

Что-то мне не хочется … Он оскалился – улыбнулся:

– Не бойся. Пока – просто поговорим. Оптимистично.

Но, надеюсь, правда …

Я осторожно влез в иномарку и лишь после этого заме­тил, что передние сиденья отделены от задних толстым зеркальным стеклом. Оборотень плюхнулся на водитель­ское место, захлопнул дверь, и ширма медленно пошла вниз.

На пассажирском сиденье удобно расположилась чер­новолосая девица. С чересчур острыми клыками.

Интересно … Оборотни переменили свое решение и начали общаться с вампирами?

– Что ты делал в той квартире? – последние слова де­вушка аккуратно выделила голосом.

Я как-то мгновенно понял, о каком помещении идет речь.

– А в чем дело?

– Ты специально туда заходил, вампир? – Водитель тоже решил внести свою лепту в допрос.

Не, какие они все-таки добрые …

К слову о птичке, надо у этого волкодлака поинтересо­ваться, не знает ли он, где Семен ныкается. Из одной диа­споры, в конце концов.

- А в чем дело? – осторожно уточнил я, в этот момент искренне жалея, что рядом нет Вовки. Тот в отличие от меня умеет находить общий язык с оборотнями. Пусть даже все общение заключается в "кулаком по голове".

– Не стоит туда больше заходить, – это звучало скорее как приказ.

– Почему?

Вампирша дернула уголком рта:

– Потому что! – помолчала и добавила: – Так что ты там делал?

Честное слово, мне этот допрос начал надоедать:

– Да знакомая у меня там, знакомая!

Напряжение, царившее в машине, как-то мгновенно пропало: девушка вскинула на меня недоумевающие гла­за:

– Честно?!

– Нет, вру! – не выдержал я. – Вот делать мне больше нечего, только брехать!

Пассажирка вдруг улыбнулась, бросив короткий взгляд на водителя:

– Вот видишь? А ты говорил, они узнали правду о нас!..

Парень на миг поджал губы, а потом резко рявкнул:

– Ладно, проваливай!

Стеклянная ширма поднялась, отделяя задние сиденья от передних.

Машина сорвалась с места, едва я вышел из нее. И уже стоя на тротуаре, я невольно задумался: как вместе могли оказаться вампирша и оборотень? Судя по попытке похи­щения Ефима, все должно быть совсем не так …

Домой я вернулся уже под вечер. Пока пообщался с Аней, стараясь не проболтаться о моей недавней встрече, пока выпил чаю – нормального, а не белого, типа "кипя­ток", и не заплесневелого, пока убедил девушку, что боль­ше ей ничего не грозит … Конечно, по словам Цепеша, это может изредка повторяться. Но она ведь все равно соби­ралась менять квартиру …

Короче, в девять ноль-ноль, как по секундомеру, я сто­ял перед дверями родной квартиры.

Может, Ромочка, как обещал, и накапал родителям про мое "нехорошее" поведение, но, как ни странно, но­гами меня не били.

Честно говоря, вымотался я за день как не знаю кто. Казалось бы, ничего не делал, а устал как собака. Дико бо­лела голова. Во рту ощущался металлический привкус, а в ушах звенело. Я даже не стал, как обычно, читать перед сном, просто поужинал и завалился в кровать, искренне надеясь, что мне дадут поспать хотя бы до десяти часов утра.

Размечтался!

По привычке, выработанной пятью годами обучения, мобильный телефон на ночь я ставил на вибрацию, вы­ключив звук. И, как оказалось, не зря.

В полночь сотовый, в лучших традициях дурного ужас­тика, запрыгал на столе, выбивая чечетку. Я подскочил на диване, судорожно пытаясь понять, куда я попал и что здесь, собственно, делаю. Наконец до меня дошло, что происходит. Трубку я поймал с третьего раза.

– Алло?

– Андрей?! – пронзительно провыл мобильник. Я, за­жмурившись, поспешно отодвинул трубку подальше от уха и уменьшил громкость.

– Я.

По голосу это точно не Вовка. Странно, а я всегда иск­ренне считал, что только он может по ночам звонить.

– Андрей, срочно приезжай!

Гос-споди Иисусе! Делать мне больше нечего, только черт знает к кому по ночам ездить.

– Кто это? С кем я разговариваю?

– Блин, Андрей, это я, Сашка! Приезжай срочно! Ты мне нужен!

В заспанных мозгах начали пробуждаться зачатки ло­гики. Сашка? Однокурсник, что ли? С красным "мерседе­сом"? На кой черт я ему сдался? Ночью-то?

Я помотал головой и осторожно поинтересовался:

– В чем дело? Что случилось?

– Андрей, ты ведь помнишь, где я живу?! Приезжай скорей, мне из наших больше не к кому обратиться! – го­лос упал до трагического шепота. – Родители с утра домой возвращаются, а у меня который день подряд приятель сидит. Бухает. У меня уже вся выпивка кончилась, а ему хоть бы хны! Меня отец убьет, когда увидит, что я этому Семену "Наполеон" отдал!

Мозг усиленно продолжал подсчитывать варианты. Семен. Пьет. У Сашки. Пропавший оборотень. Пьянка этого самого Семена с Вовкой …

– Скоро буду!

Конечно, Семенов в городе как собак нерезаных, но … чем черт не шутит?

Где живет Зветин, я помнил с трудом, но сейчас самым главным было совсем не это. Надо было выбраться из дому, не перебудив родителей и Ромку.

Путем недолгих размышлений вариант "связать из простыней веревку и выбраться через окно" был отбро­шен. Где я столько простыней-то найду?

Будем действовать по старинке. Одеваемся … Дверца, ключик … И мрачный заспанный Ромка:

– Ты куда на ночь глядя собрался?

Самый простой вариант ответа: "Позвонил Вовка, ждет меня на улице, я ему срочно нужен". И объясните мне, за каким бесом я честно ответил брату:

– Позвонил однокурсник, у него проблемы, нужна помощь.

Ромка скептически скривился:

– Мог бы придумать что-нибудь получше. Вовочке опять требуется компания?

Ну и какой толк в этой семье говорить правду?

Фильмы в кинотеатрах часто крутят допоздна. Правда, в спальных районах, возвращаясь глубоко за полночь домой, стоит опасаться случайных встреч. Попросить закурить могут не только у одинокого путешественника, но и у влюб­ленной парочки, шагающей по практически не освещенным аллеям парка.

Подвыпившая компания (человек десять, не меньше) окружила двоих припозднившихся киноманов:

–Мужик, закурить есть?

– Извини, – хмыкнул мужчина, – гаванские сигары за­был сегодня дома. – В его голосе звучал легкий акцент, а лицо было скрыто в тени.

– А денег не одолжишь? – В голосе говорившего появи­лась легкая угроза.

– В другой раз. – Он словно и не заметил изменившегося тона.

– Тогда, может, часики мне одолжишь? – Грабитель, уже совершенно не смущаясь, схватился за запястье муж­чины, не обращая внимания на перепуганное ойканье де­вушки.

Что произошло потом, не понял никто, но нападавший, неожиданно тихо охнув, начал заваливаться на спину. Еще несколько ударов сердца, и … Парковая аллея была пустынна. Лишь стояли под сенью деревьев двое: высокий мужчина в строгом темном костюме да хрупкая девушка в легком са­рафане. А у их ног лежало несколько тел – то ли бесчувст­венных, то ли бездыханных.

Девушка испуганно вздрогнула, закатила глаза … И рух­нула в обморок.

Все, что я могу сказать, это то, что Зветин, конечно, полный идиот. Ну вот что ему стоило позвонить мне часи­ков в девять вечера, спокойно рассказать, что и как … Что я, послал бы его далеко и надолго? Ну … Конечно, если го­ворить честно, не назови он сейчас имя своего дру­га-пьянчуги, черта бы с два я к нему отправился. В любом случае, сейчас, оставив братца сторожить дверь отчей квартиры, я бодренько шел по улицам родного города, мучительно пытаясь вспомнить правильный маршрут.

Наконец я смог-таки вспомнить, куда мне сворачи­вать, и решил срезать путь, пройдя напрямую через парк. Будь я на машине – доехал бы до дома Санька минут за десять максимум, а так …

Благими намерениями дорога в ад вымощена! Эту про­стую мысль когда-нибудь точно выбьют на моей могиль­ной плите. Подозреваю, что если бы я решил отправиться "самым коротким путем" через Магадан, то обязательно встретил бы там кого-нибудь знакомого. Это я к чему? Да к тому, что, пройдя по узкой тропке, я вышел на широкую аллею. Фонари практически не горели, чуть сбоку от меня мелькнула какая-то невнятная тень, раздался тихий вздох … Первая мысль, конечно, была на тему "темнота – друг молодежи", но потом … Честное слово, я искренне пожалел о спонтанно пробуждающемся даре "ночного ви­дения", доставшемся мне и Вовке от Черного Плаща.

Осторожно поддерживающий рухнувшую в обморок девушку, Раду тоже очень обрадовался, увидев меня.

– Ты?!

– Я, – согласился я, осторожно отступая на шаг.

Особый шарм картине придавали несколько, надеюсь, не-трупов, валяющихся у ног чел Фрумоса.

Честно говоря, я понятия не имел, что же мне делать дальше: то ли притвориться, что я никого не видел, и спокойно идти дальше, то ли испугаться и с дикими во­плями убежать. Пока организм склонялся к последнему варианту …

Впрочем, до конца определиться с выбором я так тол­ком и не смог: девица, столь бережно поддерживаемая младшим Дракулой, задергалась и открыла глаза. Раду по­спешно сдвинулся в сторону, прикрывая широкой спи­ной раскиданные по земле тела. Девица меж тем мотнула головой и тихо, голосом умирающего лебедя поинтересо­валась:

– Что … Что случилось?..

– Ничего, все в порядке … – и резко, уже мне: – Про­валивай отсюда!

Повторять мне не пришлось.

До Сашкиного дома я добрался с рекордной скоро­стью. Если где и поплутал чуть-чуть, так это не страшно, главное, с каждой минутой меня и Раду разделяло все бо­льшее расстояние. И неважно, что с ним сейчас девушка. Сегодня он слушается ее, когда она говорит "оставь его в покое", а завтра пошлет куда подальше. И несмотря на все "ля-ля" Влада, я как-то не уверен, что один на один я с этим зубастиком справлюсь. Раньше хоть я с Вовкой был, перевес в нашу пользу, а сейчас …

Зветин, похоже, сильно перенервничал. Я только во двор его дома зашел, а однокурсник уже ко мне рванулся: у подъезда, что ли, ждал?

– Андрюх, слушай, как здорово, что ты пришел! Я уже просто не знаю, что делать! Он вылакал все спиртное, ко­торое дома было! Меня же родители прибьют! Что я отцу скажу?! – Слова лились непрерывным потоком. Кажется, он действительно сильно перетрухнул.

– Так, успокойся. Лучше скажи, почему ты мне позво­нил?

Вроде никогда особо не дружили …

– Так ты ближе всех живешь! И вообще … Ты когда на мой день рождения приходил, с Семеном так быстро об­щий язык нашел. Сейчас небось так же будет! – Сашка нервно крутил в руке связку ключей и никак не мог найти магнитный, от подъезда.

Наконец я не выдержал и попросту выдернул ключи из его потной ладони и, открыв наконец дверь, шагнул в прохладную темноту подъезда.

По дороге на третий этаж (лифты, как обычно, ночью не работали) Сашка не затыкался ни на мгновение:

– Нет, ты просто не представляешь, как он меня до­стал! И пьет, и пьет, у меня ж никакой печенки не хватит. Ну могу я с ним одну стопку поднять, ну, вторую, но не постоянно же пить! Я так сопьюсь! А мне еще послезавт­pa … Точнее, завтра на собеседование идти! Меня же не примут, если от меня будет перегаром вонять!

Честно говоря, к Сашкиной нервной болтовне я по­просту не прислушивался. Вычленил из бесконечной речи основную мысль, что я с этим самым "пьянчугой Се­меном" уже знаком … А раз так … Вероятность того, что это именно тот Семен, найти которого требовали оборотни, повышалась с каждым мгновением.

Перед дверью своей квартиры Зветин как-то странно замялся, опустил глаза, а потом и вовсе всунул мне в руку отобранные в подъезде ключи и промямлил:

– Открывай ты.

Интересно, у него что там, светопреставление? Стес­няется он, что ли, чего-то? Или там Содом и Гоморра в миниатюре на территории отдельно взятой квартиры?

Ключ с трудом повернулся в замке. Я распахнул дверь …

В коридоре царила темнота.

– Выключатель там! – ткнул пальцем куда-то в сторо­ну Зветин.

Я провел ладонью по стене, пытаясь обнаружить иско­мое, ничего не нащупал и, не убирая руку, шагнул впе­ред … Под ногу что-то попало, покатилось, я начал завали­ваться на спину …

Кажется, сперва я толкнул стоявшего за моею спи­ной Зветина. А потом попросту долбанулся затылком об пол.

Больше ничего не помню.

Человека, упавшего в обморок, водой брызгать не ре­комендуется. Все медицинские книги в один голос орут, что в этом случае единственное, что нужно, – уложить по­страдавшего так, чтобы ноги располагались выше головы. Все вышеперечисленное я знал очень и очень хорошо. Но кто мог сказать, что Зветин подобными знаниями не вла­деет? А уж тем более, кто бы знал, что в доме не найдется ни капли воды и поливать меня начнут водкой? Или спир­том – я по одному лишь запаху разобраться не сумел. Тем более что к тому моменту, как я почувствовал первые за­пахи, перед глазами было еще темно …

Мрак, царивший везде и всюду, начал расступаться по­сле того, как спиртовой дождик пролился над моей голо­вой в третий раз. А может, и в четвертый, – я не считал, мне было не до этого: к водочному амбре примешивался устойчивый аромат перегара.

Я мотнул головой: в ушах зазвенело; тьма постепенно рассеивалась, приобретая очертания двух зависших надо мною пятен.

– Андрей, ты живой? – встревоженно провыла одна из клякс.

Я то ли тряхнул головой, то ли кивнул: язык был как де­ревянный, и отвечать неизвестному мне совершенно не улыбалось.

– Да что с-с-с ним будет, – выдохнуло второе пятно, и я точно и определенно понял, что запах перегара мне от­нюдь не почудился.

Тьма скукожилась, сжалась до ячменного зернышка, и я осознал, что валяюсь на полу в прихожей, а надо мною склонились двое: Сашка и … Семен. На ногах он стоял на одном добром слове. Стеночка его уже практически не держала.

Дополняла композицию зажатая в руке поллитровка.

Я так понимаю, поливал меня, как какой-нибудь огу­рец-мутант из Чернобыля, именно Семен.

Жаль, что два года назад он так и не нашел общего язы­ка с Вовочкой. Был бы ему идеальный собутыльник.

Оборотень икнул и, махнув бутылкой – видимо, для устойчивости (ибо земля под его ногами, наверное, не то что качалась, а плыла и улетала), криво усмехнулся:

– Очнулся?

– Угум, – тихо буркнул я, осторожно пытаясь сесть.

От шведки и брюк остро пахло спиртом. И как я теперь докажу Ромочке, что он был глубоко не прав?

Семен смерил меня мрачно-похмельным взглядом и, тихо буркнув: "Жаль", – хлебнул из горла, бодро занюхав спиртное рукавом.

Судя по сдавленному Сашкиному стону, Зветина про­должали терзать смутные сомнения, что родители не оце­нят его гостеприимства.

Сесть мне все-таки удалось. Комната, правда, как-то странно плыла и покачивалась, но, думаю, если сильно не дергаться, все пройдет. Надеюсь, у меня нет сотрясения мозга?

Впрочем, додумывать, что со мной и как, было неког­да: Семен, убедившись, что я не собираюсь прямо здесь и сейчас помирать, еще раз отхлебнул из бутылки, отшвыр­нул пустую поллитру в сторону, чудом не попав стеклом мне по ноге, и направился куда-то прочь из прихожей. Са­нек рванулся за ним.

Короче говоря, я остался в гордом одиночестве.

Разумеется, Семен никуда идти не собирался. Уж не знаю, может, Сашка пожадничал, а может, еще что, но выглядел оборотень сейчас на несколько порядков трез­вее, чем после общения с Вовочкой.

Назад Дальше