Ворон рассказывал нам, что не все маги после смерти уходят к Престолу, на суд богов. Те, кто принял смерть страшную, до крайности, до сумасшествия лютую – они часто остаются там, где это случилось, в виде теней и призраков. И беда тому, кто попадет в их холодные руки, спасения из них нет. И простой-то призрак опасен, а уже если это бывший маг – то ты почти наверняка пропал. Нам, например, с этими тремя даже всем вместе совладать не удалось бы, это точно. Нет, в принципе изгнать за грань этого мира подобные создания можно, но вот только для этого надо уметь и знать очень, очень много. Не всякий маг за такую работу возьмется, даже с учетом того, что плата за подобный труд всегда крайне высока.
– Если совсем уж напрямую – то и не всякого мага минет чаша сия. Магов мы, может, даже и больше не любим, чем остальных людей, – призналась девушка. – Стены Ротрика пали не под мощью стали. Их разрушила магия.
– Ренегаты! – прорычал толстяк, в его фигуре на мгновение синие тона сменились багрово-красными. – Свои против своих! Клятвы, обещания – все было забыто! Они же с рук у нашего наставника ели!
– Леона убил один из тех, кто давал обет верности нашему мастеру, – пояснила девушка. – Мало того – он был отцом девушки, которую Леон любил, и которая была ему обещана. Такое невозможно забыть даже тогда, когда ты пересек Грань.
– А меня попросту изрубили в куски, – сообщил нам долговязый юноша. – Я исчерпал все силы, сберегая как раз это помещение. Тут же был тайный ход, вон там, за полками, он вел в рощу у реки, далеко за стены. Теперь и хода нет, он разрушен, и реки тоже, ее русло стало дорогой, но тогда все было на месте. Надо было сберечь архив нашего наставника, хранившийся здесь. Ротрик считался неприступной крепостью, а эти земли – нашими владениями, потому он переправил свои записи сюда, пока сам сражался на юге континента. Кто знал, что эти негодяи-отступники примут предложение Совета Королей? Белинда и Розалинда ушли в этот ход, после обрушили его за собой, а я держал оборону. Ландскнехты, когда ворвались сюда, поняли, что я обессилен, но все равно меня боялись так, что не успокоились, пока не превратили мое тело в кровавые куски. И очень хорошо, это было больно, но зато недолго. Гертруде пришлось хуже – ее сначала долго насиловали, потом вырвали язык, а после – сожгли.
– Да уж, – проворчала девушка. – Ты всегда был везунчиком, Марк. За это тебя многие и не любили. Даже сейчас – нас просто боятся, когда видят, а ты вселяешь настоящий ужас.
– Многие меня не любили за то, что я всегда правду говорил, везучесть тут ни при чем, – не согласился с ней юноша. – Люди вообще склонны больше верить лжи и лести, чем правде. Знаю, что эта мысль не оригинальна, но что поделаешь.
– А когда это все было? – не выдержав, спросил я у них. – Имеется в виду осада и все прочее?
– Давно, – Леон махнул рукой, показывая, насколько не вчера это все случилось.
– А у меня другой вопрос, – подала голос Аманда, которая, похоже, проснулась и слушала нашу беседу с призраками. – Скажите – кто был ваш наставник?
Призраки переглянулись и дружно покачали головами, давая нам понять, что имя его они не назовут.
Мало того – после этого вопроса в синеве каждого из них появилось что-то вроде красноватого свечения, как видно память о наставнике их то ли злила, то ли раздражала. А может – наоборот. Может, они так его любили, что не могли смириться с тем, что, уйдя из этого мира, оставили его здесь. Кто их знает? Я выяснять это не хочу.
– Ну – нет, так и нет, – поспешно сказал Гарольд, он тоже заметил нехорошую красноту. – Скажите, мы для вас что-то можем сделать?
– То, что на самом деле нами желаемо, то мы от вас не примем, – мягко сказала девушка. – Мы умерли в муках, и это всегда будет с нами. От нашего недуга, коллега, есть только одно лекарство.
– Кровь, – утвердительно произнес я. – Она притупляет ваши страдания. И человеческий страх.
– Но в первую очередь – кровь. А особенно, если это кровь тех, у кого она смешана с магией. Печать на вашей груди в одно мгновение сделала ее лекарством, источником мощи, очень сильным реагентом – много чем. И – пищей для тех, кто живет в тенях, самой сладкой и самой желанной, – добавил Марк. – Запомните это как следует.
– Ты сказал все верно, но главное не прозвучало, – упрекнул его Леон. – Их кровь, как и кровь любого мага, освященного богами, станет всем вышеперечисленным только в том случае, если они отдадут ее добровольно. Насильно взятая кровь мага – не благословение, но проклятие.
Так-так. А ведь мастер Гай меня ни о чем таком не спрашивал. Хотя, о чем я? Магом я тогда не был, инициацию не прошел – о чем тут говорить? Да и ритуал там был другого толка.
Поговорить бы с Вороном на эту тему, но вот только как? Он умный, мало ли что заподозрит?
Эти трое наверняка тоже много чего знают, но как у них чего спросишь, при Гарольде и Аманде.
Главное – мы трое беседуем, а остальные как сурки спят, губами плямкают. Может, так и надо?
– Расскажите лучше, что в большом мире происходит? – спросила у нас Гертруда. – С теми, кто приходил сюда до вас, у нас особо разговор не складывался, по ряду причин.
Беседа с тремя призраками затянулась часа на два, им было интересно все, что мы рассказывали. Я так понял, что они очень, очень давно умерли, поскольку им было известно в лучшем случае с десяток названий городов, которые мы упоминали, из тех, что помнили еще седую древность. А про королевство эльфов они вообще не слышали даже, и очень удивились, узнав, что люди им вообще какие-то земли выделили. В их время эльфы были бродячим народом, буквально – попрошайками, которых все, кому не лень, шпыняли.
Кстати – как по мне, не сильно они изменились, доводилось мне про это слышать. Жадные они, подлые и готовы захапать все, до чего дотянутся. А работать на эльфа – это вообще хуже не придумаешь, он из тебя все соки выжмет.
Впрочем, удивление от новостей про эльфов ни шло ни в какое сравнение с той реакцией, которая у них возникла после наших рассказов про состояние дел в мире магии. Кстати, именно после того, как они изумились, узнав, что теперь у магов нет узкой специализации, у меня закрались в голову кое-какие подозрения. Сдается мне, что я догадываюсь, с кем мы имеем дело.
Расспрашивали они и про нас самих, про то, как мы учимся, про то, чему нас учат. И вот здесь как раз все совпало. Не знаю, когда они точно жили, но за прошедшее время ничего не изменилось. Их наставник, судя по сочувственному перемигиванию и покачиванию подбородками, был не многим лучше нашего.
– Все они такие, – обличительно сказала Гертруда. – Лишь бы нагрузить нашего брата, да так, чтобы хребет затрещал.
– Точно-точно, – Аманда насупилась. – И условий никаких. Ребятам что? Рожу водой сполоснули – и пошли куда глаза глядят. А нам, девушкам, как быть?
– Спелись, – заметил Гарольд под смех двух призрачных парней.
– А сюда-то вас как занесло? – поинтересовался Марк. – Неужто на вакации вас наставник отпустил?
– Да если бы! – досадливо поморщился я. – Отправил на поиски одного предмета и наказал без него не возвращаться. Вот, выбора нет, едем.
– Что за предмет? – поинтересовался Леон. – Может, из старых? Может, мы про него чего знаем и помочь сможем?
Может – и да, может – и нет. Я в любом случае говорить ничего не стану, при всем желании. У нас есть лидер, пусть он принимает решение. Хотя, если бы моя воля – я бы с этой троицей посоветовался. Умерли они молодыми, это да. Но сдается мне, что и при жизни эти молодые уделали бы любого теперешнего мага по полной программе. Глядя на них, я теперь точно знал, что измельчал маг в Рагеллоне, и по сравнению с теми, старыми, мы проигрываем по всем статьям.
Я не знаю, с чего мне это стало ясно, ведь эти трое никак себя не проявили, но мое чутье точно говорило мне, что дело обстоит именно так. И потом – фактически втроем защищать крепость. Нет, наверное, были какие-то воины, но основой были они. Да, она пала, но что-то мне подсказывает, что ворвалась сюда дай бог половина изначально очень неслабой рати. Потому и приняли они такую смерть, что народу положили немало. И ведь это совсем молодые ребята, вчерашние ученики!
Гарольд помолчал, а после уверенно сказал:
– Послал он нас в Гробницы пяти магов, это на границе Анджана и Семи Халифатов. Где-то там, в некрополе, лежит книга под названием "Кольцо жизни", она-то нам и нужна.
– Ни одного знакомого слова, – печально развела руками Гертруда. – И мест этих я не знаю, и название фолианта мне незнакомо.
– Мы тоже, – переглянулись парни. – Как видно – после нас это все появилось.
– Но одно скажу точно, – добавил Марк. – Как маг, изучавший некромантию, гарантирую – книга с таким названием точно относится именно к этому магическому направлению. В ней идет речь либо о ритуалах по воскрешению мертвых, либо по созданию соответствующих артефактов, которые содержат в себе силу Смерти в той или иной ее ипостаси. Опасная книга и опасное знание.
– Ну да, – поддержал его Леон. – Во-первых, светлые маги такое не любят, и если узнают про то, что вы вытащили на белый свет подобное знание, то обязательно попытаются у вас книгу отобрать и уничтожить.
Боги мои, да если бы все упиралось именно в светлых магов, то как бы все было просто. Тем более что светлые маги из нашего времени и из их – это совершенно разные категории. Наши больше о себе думают, чем о целостности мира.
А вот Орден Истины… Если он узнает, что мы такую книгу раздобыли, да еще и отдали действующему магу, то нам точно не поздоровится. А нам же ее еще через весь континент везти обратно в замок.
– Да и сторожей к таким знаниям ставят ого-го каких, – добавила от себя Гертруда. – Некрополь? Ну, значит, готовьте заклинания огня. Только поаккуратней там, пыль и паутина часто убивала расхитителей гробниц быстрее немертвых стражей. Они копятся веками и вспыхивают мигом. И вот что еще очень важно – внимательно изучите подставку или постамент, на котором будет стоять эта книга. Там почти наверняка приготовлена ловушка, поверьте мне. Опасная и начиненная чем-то таким, что непременно убьет неосторожного вора.
– Причем она не обязательно будет магическая, – Леон усмехнулся, как видно, что-то вспомнив. – Наш брат часто самоуверен, и не удосуживается даже просто оглядеться и проверить такие вещи как, к примеру, противовесы. Вы книжку – хап, и тут же получаете камнем по голове. И все.
– Самое главное – мертвые, – снова подключился к беседе Марк. – Они наверняка знают, что охраняют, более того – они там для этого и поставлены. Я не знаю, что там за место, то, куда вы идете, но я повидал достаточно много, чтобы быть уверенным в том, что оно скверное. Запомните – не верьте никому и ничему из того, что вы там увидите. Особенно – никому. Кого бы вы там ни встретили, что бы этот некто вам ни говорил – помните, это старый могильник, всякое встреченное там существо хочет только одного – вашей смерти.
– Даже если это будет обычный могильный вор из плоти и крови, – подтвердил Леон. – Рассчитывайте там только на себя и верьте только себе. И еще – все время держитесь рядом. Заблудившийся в крипте почти наверняка обречен.
Они явно знали, о чем говорили. Не удивлюсь, если узнаю, что у этой троицы за спиной не одна обшаренная гробница.
– Спасибо вам, – искренне сказала Аманда. – Вы к нам очень добры, мы даже не знаем, как вам за это отплатить.
– Мы не добры и не злы, – печально ответила ей Гертруда. – Мы – тени, наш мир – сумерки, наша судьба – вечный голод. Вы же знаете, что раньше или позже любой, не ушедший за Грань и не представший перед Престолом, перестает быть собой и забывает, кто он был? И что его сутью становится одно желание – напиться живой крови, на закуску поглотив душу того, кто ему попался в лапы?
– Знаем, – неуловимо подобрался Гарольд.
– Мы – другие, – немного торжественно произнес Марк. – Нет, мы не жалеем тех, кто имеет глупость прийти под эти своды и остаться здесь на ночь, мы убиваем их, мы пьем их страх, а после и кровь, это так. Но при этом – мы помним, кем мы были. Наш наставник, великий маг, в тот день, когда он вручил нам посохи, преподнес нам бесценный дар – он произнес над каждым из нас одно очень старое заклятие. И вот его действие – даже умерев, мы не потеряли себя, мы сохранили свою суть.
– Впрочем, мы часто спорим – дар это или проклятие, – добавил Леон. – Мнения расходятся. Но вот конкретно вас это спасло. Мы слушали ваши разговоры и поняли, что вы такие же, какими некогда были и мы. Мне даже показалось на миг, что вон тот крепыш, которого вы называли "Карл" – это мой старый друг Ричи Плечо, очень они похожи. Тот тоже все время жрать хотел и о девках говорил. Потому вы и остались живы. Мы не помним, какого цвета небо и как пахнет свежая листва, но есть вещи, которые живут в нас до сих пор. По сути, все, что у нас было в той, настоящей жизни, это наше братство, ради него мы жили и ради него умерли. Мы были как семья – и вы такие же. Разные – и в то же время одно целое.
– Что же до платы, – Гертруда лукаво улыбнулась. – Есть кое-что, чем вы можете рассчитаться за наше гостеприимство.
– Теряюсь в догадках, – пробормотал я.
Призраки переглянулись.
– Когда вы вернетесь к своему учителю, вы непременно расскажете ему про эту встречу и наш разговор, – Гертруда была совсем как живая девушка, ее просто распирало от смеха. – И вот в нем не забудьте упомянуть про то, что никто из вас, девятерых обалдуев-подмастерьев, не догадался поставить защитный круг духов. А ведь ваш наставник этому заклинанию вас непременно обучал. Ну, не мог он это упустить, никак не мог.
Верно. Учил. И не вспомнил про него никто, хотя круг этот штука ну очень простая. По сути, это как колокольчик – если рядом бродит призрак или просто неупокоенная душа, то маг, поставивший его, немедленно просыпается от звона в ушах. Плюс – слабеньких духов этот круг еще и остановит, не даст приблизиться к его владельцу. Сильных, правда, пропустит. Вот этих бы – пропустил.
– И то, что он с вами сделает – будет нашей наградой, – закончила она.
– Наш бы отправил на неделю выгребные ямы чистить, – задумчиво сообщил онемевшим нам Марк. – Или на две.
– Века идут – ничего не меняется, – Гарольд шмыгнул носом. – Это мы и получим, поверьте уж. И еще что-нибудь в довесок. Но – даю слово, что передам нашему учителю все, что вы сказали.
– Рассвет уже не так далек, – сказал Леон. – Нам пора. Да и вам надо поспать – утро принесет новый день и новые хлопоты.
– Мы были рады свести дружбу с … – Гарольд замешкался, подыскивая слово.
– И мы тоже! – снова засмеялась Гертруда. При жизни она, наверное, была хохотушка. – Прощайте. И помните – старые замки – старая кровь. Не будьте беспечны, в следующий раз вам может и не повезти!
По помещению пронеслась волна холода – и у почти прогоревшего очага стало пусто.
Я, сам не знаю почему, глянул на Аманду, та подвинулась ко мне поближе. Несмотря на то, что отношения между нами в последние дни были, мягко говоря, непростые, она все равно легла рядом со мной. Хотя, возможно, это был жест, вроде: "Монброн может говорить все, что угодно. Мы просто друзья".
– С кругом нехорошо вышло, – Монброн вздохнул. – Вот прямо стыдно даже. Одна радость – не только за себя, а сразу за всех нас.
– Тебе должно быть стыднее других, ты лидер. Я тебе все-таки жизнь свою доверила, – Аманда снова легла и накрылась одеялом с головой. – И не болтайте, дайте поспать.
– Вот что за человек? – возмущенно спросил меня Гарольд. – Лишь бы уколоть! Вот прямо придушил бы!
– Я все слышу, – раздалось из-под одеяла. – И я не согласна с таким положением дел. Эраст, ложись спать, Монброн подежурит. Во искупление своей вины.
– Сочтемся, – пообещал девушке Гарольд, памятный платок, впрочем, доставать не стал. – А ты, Эраст, и впрямь ложись. Все одно скоро де Лакруа будить.
Засыпая, я услышал звук, который больше всего напомнил мне звон оборвавшейся струны – Гарольд установил защитный круг.
Утро встретило нас прохладой, напоенной запахом трав и ярким солнцем. Я, по чести, опасался того, что гроза сменится хмарью и мелкой водяной дрянью, которая будет сыпаться из низких серых туч. Из всех видов дождя эта самая пакостная – вроде бы и не замечаешь ее, но при этом промокаешь с головы до ног. Мы-то еще ладно, а вот девочки наши и простыть могут.
Но – нет. Солнце светило, в небесах радостно заливался жаворонок, и даже развалины замка, некогда носящего имя Ротрик, выглядели достаточно гостеприимно. Впрочем – так оно и было. Его хозяева встретили нас добром и добром проводили, кем бы они ни являлись.
Ребята весело гомонили, седлая коней, Карл по обыкновению подначивал де Лакруа, который делал это два раза – один для себя, и один для Луизы. От него не отставала Флоренс, правда ей двигали не столько юмористические соображения, сколько легкая женская зависть – за нее-то лошадь никто не седлал, все самой приходилось делать. Единственное – седельные сумки она сама не носила, это была наша забота.
Я управился быстрее остальных и, перекинув сумку через круп коня, задумался, глядя на длинный предмет, завернутый в тряпку. Это была приснопамятная шпага, которая досталась мне в лесу, как трофей. Выкинуть я ее так и не решился, вещь-то дорогая. Но и таскать с собой её было небезопасно.
Постояв с минуту, я взял этот сверток и вернулся туда, где мы провели ночь.
В этом помещении все было так, как и накануне – полумрак, тишина, груды мусора по углам, потухший очаг и запах остановившегося времени.
Осмотревшись, я подошел к одной из куч, состоявшей из битого камня, каких-то обломков и ржавых металлических предметов, кое-как разгреб ее, развернул ткань и положил шпагу в получившийся незамысловатый тайник.
– Присмотрите за клинком, – негромко сказал я тем, кто, возможно, меня слышал. – Хорошее оружие, но не могу я везти его с собой дальше.
Тишина была мне ответом.
А потом я сделал то, чего не смог сам себе объяснить ни в тот момент, ни потом.
Стянув перчатку, я сжал клинок шпаги голой рукой. Он был заточен на совесть, а потому моя кровь немедленно запятнала и его, и камни под ним.
– Спасибо вам, – произнес я, не рассчитывая на ответ.
По комнате пронесся легкий ветерок, в очаге на миг поднялось и тут же опало яркое пламя, а моей щеки чуть ощутимо коснулось что-то, более всего похожее на девичью ладонь, но при этом пронзительно-ледяную.
– Эраст, – донеслось с улицы. – Мы отбываем. Ты где есть?
– Прощайте, – я закидал шпагу мусором, поклонился очагу, и, на ходу затягивая ладонь платком, поспешил к выходу.
Гарольд заметил повязку на моей руке, но говорить ничего не стал. Точнее – мне не стал, а вот Луизу, как только мы немного удалились от развалин, спросил:
– Скажи мне, Лу. Ты не слишком интересовалась легендами и преданиями сопредельной державы, это понятно. Но историю родного королевства ты же изучала?
– Обязательно, – подтвердила Луиза, хрустя сухарем, завтракали мы всегда на ходу. Флоренс была против, говоря о том, что завтрак - это самая главная еда, но кто ее слушать-то будет? – Историю знать надо. Папенька всегда говорил о том, что если человек не знает своего прошлого, то он лишен будущего. И потом – это же интересно! У нас богатое прошлое, за века чего только в королевстве не случалось.