- Я тот, о ком ты и подумал. Я ведь сразу насторожил тебя? Да, я эльфийский принц-изгнанник, единственный в природе темный эльф. Не спеши кидаться к оружию, - остановил Стика Калларион. - Я не враг, я просто хочу проверить свои догадки, и если они верны, может быть, предложить свою помощь. Артефакт у девушки, это "Низвергающий в бездну", да?
- Почему я тебе должен что-то говорить? - напрягся Стик. - Ты на стороне зла.
- Это не так, воин. То, что является злом для эльфов, для простых людей имеет нейтральную окраску, а иногда, даже, радужные оттенки добра. Для эльфов я темный маг, потому что могу делать то, что не может ни один из них, и могу выжить там, где другие погибнут. Да, мне не чужды некоторые темные заклинания, но ведь и твой друг изредка их использует, так? А ведь, он тоже эльф, пусть и на половину.
Стик неохотно кивнул, а Калларион продолжил. - В своих исследованиях, много лет назад, я перешагнул границу, запретную для эльфов, превратившись, по сути, в существо другого вида с совершенно иными возможностями, но в душе я - все равно эльф и чту изгнавший меня народ. Он не поняли, что я несу не зло, а свободу выбора. Да, наверное, часть тех, кто бы последовал за мной, превратились бы в настоящих злодеев. Но эта была бы мизерная часть. Таких темных личностей много и среди людей, и гномов и других рас. Мы же, эльфы или те же вампиры не можем делать свой выбор, мы патологически на стороне добра, даже если оно в данный момент не идет во благо, так же как вампиры на стороне зла. Я хотел дать своему народу свободу выбора, но это не значит, что я встал на сторону зла. Четкой грани между этими понятиями не существует. Ты знаешь, что эльфы даже не могут напасть на противника первыми. Мы можем только защищать свою жизнь или жизнь очень близких людей, и то лишь тогда, когда им угрожает непосредственная опасность. Так, что плохого в том, что я теперь могу напасть первым, не дожидаясь пока противник нанесет удар? Разве это зло? Я хотел сделать лучше для моего народа, но это дело прошлое, и сейчас, я не собираюсь вставать на сторону зла. Я не смотря ни на что, чту мой народ и понимаю, что при победе Хакисы, эльфийская раса очень скоро исчезнет совсем. Мы уже были на грани вымирания в прошлое правление Повелительницы Тьмы, нас спасло только наше долголетие. Ты мне веришь? Я на самом деле не враг, и мне не безразлична судьба моего народа. Когда-нибудь, я все же надеюсь вернуться и вернуться с триумфом. Но для возвращения надо, как минимум, что бы эльфийской расе ничего не угрожало.
Стикур нехотя опустил меч, что-то в словах Каллариона заставило герцога поверить ему.
- Ладно, - вздохнул Эскорит, приводя в порядок свои мысли. - Ты видел Дерри и Анет, с ними все в порядке?
- Пока, да, - сказал эльф. - Они направляются во Влекриант. Вот там у них и могут возникнуть определенные проблемы. Город заполнен вампирами и зомби, которые ищут Хранительницу "Низвергающего" и ее сопровождающих.
Стикур ничего не ответил на слова Каллариона, и предпочел перевести тему разговора в другое, более безопасное русло. Он был обескуражен, и еще не знал, можно ли доверять эльфу.
- Так что, насчет Дира? Ты сможешь ему помочь? - спросил Эскорит, уходя от щекотливой темы, касающейся Хакисы. Эльф, поняв, что разговор на данный момент продолжать бессмысленно, опустился на колени рядом с Диром и начал внимательно осматривать его. Эльф что-то бормотал себе под нос и водил над магом руками. Стик решил, что спрашивать сейчас у Каллариона что-либо бессмысленно, он все равно ничего не услышит, а если и услышит, то поглощенный работой, вряд ли соизволит дать хоть какой-нибудь мало-мальски внятный ответ. Эскорит позвал к себе обиженно сидящего в углу у стены гхырха, скормил ему какую-то завалявшуюся в кармане дрянь и, привалившись к стене, закрыл глаза, пытаясь вздремнуть, но сон не шел. Встреча с эльфом не казалась ему случайной. Что-то в ней было такое, что заставляло Стика думать, что Калларион знает гораздо больше, чем хочет показать, и его встреча с Дерри и Анет тоже была не случайна. Только вот зачем ему это надо? Друг он или враг? Ответ на этот вопрос Стик не знал.
Когда Анет посмотрела на свое крашеное отражение в воде, ей захотелось плакать. От ее милой внешности не осталось и следа. С блестящей глади небольшого лестного озера на нее смотрела этакая смесь начинающей женщины-вамп с восточной гаремной красавицей. Черные волосы, недели пути и тяжесть возложенной на нее миссии сделали черты лица Анет жестче, а весь облик девушки несколько "стервознее". Она тяжело вздохнула и поднялась с травы на берегу озера, поправляя свой мятый красный балахон, местами испачканный черной краской для волос, и отправилась на поляну, на которой ее ждал Дерри.
Лайтнинг с интересом уставился на появившуюся между деревьями Анет в новом образе, и неохотно признался себе, что брюнеткой она стала, пожалуй, еще интереснее. В душе молодой человек тихо надеялся на то, что черный цвет волос испортит кукольную внешность девушки и всякий интерес к Анет у него пропадет сам собой, но надежды Дерри не оправдались. Ксари сморщился от отвращения к себе и, кинув девушке одежду для переодевания, отвернулся к костру. Он все еще не простил Анет той ссоры перед его уходом в деревню. Слова девушки задели, так как были правдой. На правду Дерри обычно не обижался, воспринимая ее как неотъемлемую часть жизни, но почему-то его сильно задело отношение к нему Анет. Неужели она и в самом деле считает его беспринципным негодяем и подлецом? Хотя, а кто он есть на самом деле? Анет сказала ему только правду, вот это и бесило Дерри больше всего. Измениться он уже не мог, слишком часто ему приходилось по долгу службы делать неправильные вещи, сейчас меньше, чем раньше, но все равно приходилось. Вряд ли когда-нибудь он сможет стать "белым и пушистым", слишком уж велик у него груз тяжких грехов. Этот груз намертво приторочен к спине как раз в том месте, где у других растут крылья. И сколько бы добра он не совершил в будущем, крылья у него не вырастут никогда, просто не пробьют толщу грехов на спине. Он был и останется на всю жизнь беспринципным негодяем и сволочью. А Анет, как он понял, нужен если не сущий ангел, то, по крайней мере, герой с репутацией освободителя обиженных, обездоленных и прекрасных дам. Он под подобную характеристику не подходил, а доказывать кому-либо чего-либо, Дерри не позволяла гордость. - Не видит она, во мне ничего хорошего, - подумал Лайтнинг, - так его и нет. И не будет, а значит пытаться понравиться девушке, не имеет смысла. - Дерри решил вырвать с корнем из своего сердца любовь, начинающую порастать в душе, словно дикий и еще очень слабый цветок. На Анет он старался даже не смотреть, решив поддерживать с ней исключительно деловые отношения.
Девушка чувствовала настроение Дерри и решила не зацыкливать его внимание на своей персоне. В конце концов, обиделся он на нее за дело. Чувствуя за собой вину, Анет старалась вести себя идеально. Она быстро переоделась в длинное серое платье, натянув поверх него не очень новую, затертую, жилетку, которая, к тому же, оказалась ей немного мала, и сожалением рассталась со своими обалденно красивыми босоножками.
- Я готова, - сказала девушка Дерри, заплетая непривычного цвета волосы в косу. Лайтнинг нехотя повернулся и, наконец, внимательно посмотрел на Анет. На крестьянку девушка не тянула никак. Это платье настолько не соответствовало ее внешности, что казалось не одетым, а приклеенным.
- Надень платок, - недовольно буркнул Дерри, - Какая из тебя крестьянка? Тебе только в гареме танцевать, а не кукурузные поля обрабатывать.
- А я, что виновата, - огрызнулась, теряющая терпение девушка, наматывая себе на голову непонятного цвета тряпку, с тоской отмечая, что дома половая у нее и то была новее.
- Все равно не то, - огрызнулся недовольный Лайтнинг, - обрежь платье, примерно до пояса, чтобы получилась кофта и одень штаны. Хорошо, что я их прихватил про запас. Может быть, ты хоть в них будешь смотреться поприличнее.
Анет едва сдерживаясь, чтобы не сказать в адрес Дерри что-нибудь нелицеприятное, послушно оторвала подол платья, благо такую "шикарную" одежку портить было совершенно не жалко, и надела узкие потертые штаны из мягкой от времени замши, заправив неровный подол своей блузки под широкий кожаный ремень, который ей одолжил Дерри. Последний вариант экипировки Анет Лайтнинга устроил больше всего, и он удовлетворенно кивнул. В штанах и потрепанной рубахе девушка походила на дочь какого-нибудь свободного охотника, выросшую в лесу и решившую пойти по стопам отца. Уверенный и независимый взгляд Анет никак не вязался с одеянием крестьянки, а вот для охотницы подходил как нельзя кстати. Дерри бросил девушке свой меч и кинжал, давая знак, чтобы она прикрепила оружие к поясу - в образе кота, Лайтнингу оно было совершенно не нужно.
Принимая из рук ксари меч, Анет поняла, что если привяжет эту железяку к поясу, то вряд ли сможет сдвинуться с места, но вслух решила ничего не говорить, и просто послушно прицепила оружие на перевязь. Сразу же перекосило на левый бок, и Анет с трудом удержала равновесие. Дерри, тем временем, снял с себя всю одежду, а сам обернулся серебристым барсом. Девушка закинула себе на плечо не столько тяжелый, сколько неудобный мешок, в который Лайтнинг сложил свои вещи, и тяжело ступая, двинулась вслед за грациозной кошачьей тенью. Девушка надеялась только на то, что город не далеко.
Анет уныло тащилась по пыльной проселочной дороге, проклиная все на свете. Первый час пути она ругалась молча, про себя, но неприлично, второй час - поносила всех и вся вслух, но вполне в пристойных выражениях. На исходе же третьего часа пути, ее терпение закончилась окончательно, и Анет громко и не прилично ругалась, в основном проклиная Дерри, который вероятнее всего специально так рано обернулся животным, что бы помучить ее и заставить переть разные тяжести. Лайтнинг услышал много чего интересного про свою скромную персону, причем в ярких и красочных эпитетах. Она не стеснялась в выражениях и пользовалась тем, что в кошачьем обличие, ксари ничего не сможет ей ответить. У Анет была одна не очень хорошая привычка. Если уж она начинала говорить, то заткнуть ее было не возможно, тем более этого не мог сделать кот, в арсенале которого было только мяуканье и шипение. Дерри сначала тихо злился и вынашивал планы мести, но потом просто перестал обращать внимание на разоряющуюся Анет, которую раздражало все: начиная с него и заканчивая погодой и пыльной дорогой. Видя, что Дерри в данный момент гораздо больше интересуют крупные разноцветные бабочки, перелетающие с цветка на цветок, а не ее высказывания, девушка злилась еще больше.
Глава 16. О том, что драконы бывают разные…
Город Анет заметила издалека, и сразу же воспрянула духом, даже ускорила шаг. Ни о чем она сейчас не мечтала так сильно, как о возможности принять ванну, поесть и лечь спать. Точнее, сначала еда, желательно лежа, а потом все водные процедуры и сон. Девушка шла и мечтала, а крепостная стена становилась все ближе и ближе. Основным отличием Арм-Дамашских городов от городов Земли была крепостная стена. Здесь ни в один город нельзя было попасть, минуя стражу у ворот, что, по мнению Анет, было весьма предусмотрительно. Вот и сейчас рядом со стеной и массивными железными воротами маячили несколько фигур закутанных в темные плащи. На стражников эти фигуры походили мало, и девушка содрогнулась, вспомнив, что Калларион говорил о том, что город охраняют вампиры. Анет прошиб холодный пот, и она замедлила шаг. Внезапно стало невероятно страшно, даже затряслись руки. "А что, если меня схватят? - начала впадать в панику девушка, но усилием воли отогнала упаднические мысли и, превозмогая страх, тихонечко пошла вперед, не очень уверенной походкой, стараясь, что бы ее дрожащие колени были не слишком заметны страже. Как на зло, Дерри, всю дорогу бежавший впереди нее, сейчас отодвинулся назад, и лениво тащился сзади, а Анет шла и переживала. Вдруг он решит убежать за какой-нибудь маленькой зверюшкой или бабочкой в лес, она-то, что тогда делать будет?
Закутанные в плотные черные плащи вампиры откровенно скучали на своем посту и изнывали от полуденного света и жары, старательно пряча свою светлую, чувствительную кожу от солнца. Они лениво рассматривали пыльную, уходящую вдаль дорогу, пока на ней не возник силуэт хрупкой одинокой путницы. Охранники встрепенулись и с интересом уставились на юную черноволосую девушку, предвкушая развлечение. - Как люди глупы, - подумал командир группы Мазерпол, - особенно глупы их женщины, - и двинулся навстречу Анет, плотоядно улыбаясь тонкими неестественно красными губами (мало кто знал, но вампиры достигали подобного эффекта, ярких губ вполне банально - они пользовались помадой). Девушка застыла, как вкопанная. Идущий ей на встречу мужчина, производил крайне неприятное впечатление. Весь он, от головы до изогнутых носков черных с серебром ботинок был закутан в плотный, судя по всему, не пропускающий воздуха, плащ. Девушка могла разглядеть только его налитые кровью глаза в тени низко надвинутого капюшона. Тонкие губы вампира изогнулись в улыбке, больше напоминающей оскал, обнажая длинные белые клыки. В центре левого верхнего зуба, Анет с изумлением заметила небольшой переливающийся алый камушек, вероятно, в вампирьей среде были популярны подобные украшения. Девушка неуверенно сделала шаг назад, понимая, что мимо этих не очень дружелюбно настроенных индивидов в город ей, судя по всему, не попасть. Похоже у вампиров на ее счет были какие-то иные планы. Оначувствовала, тем самым местом, которое никогда не врет, что ее собираются есть. Ну, если не есть, то пить - это совершенно точно. Что делать, Анет сообразить не могла. Было ясно, что бежать не имеет ни малейшего смысла. Далеко не убежишь, все равно догонят. Вампир, тем временем, приблизился практически вплотную к девушке, но тут вперед грациозной тенью проскользнул огромный серебристый кот и, прижав уши, зашипел.
- А оказывается, она не дура, - огорчаясь, но не сильно, подумал Мазерпол, отступая от кошачьей морды в сторону. - Похоже, развлечения не будет. Девчонка путешествует не одна. Странно только, что ее мохнатый охранник не сбежал при виде вампиров. Вообще-то вся живность нас побаивается, а этот ничего, кинулся защищать свою хозяйку даже от такого серьезного противника, как я. Подобная храбрость впечатляет и заслуживает уважения, - заключил Мазерпол и отошел к своим сородичам, жестом показывая девушке, что она может пройти в город. Анет облегченно вздохнула и быстренько проскользнула мимо вампиров, молясь, чтобы ее не остановили в последнюю минуту. Но охранники, после того как Дерри продемонстрировал свою готовность защищать спутницу до последнего, потеряли к ней всякий интерес.
Первые пятьдесят метров, девушка пролетела так, словно сзади к ее спине прикрепили такой же, как у Карлслона маленький пропеллер, а потом резко остановилась, понимая, что не имеет ни малейшего представления, куда же ей идти дальше. Этот вопрос они с Дерри почему-то не обговорили. Вероятно, следовало найти какой-нибудь постоялый двор и снять там комнату. Но где искать в этом шуме и гаме (на улицах города было очень много народа, спешащего по своим делам и громко выясняющего отношения) какую-либо гостиницу Анет не представляла. Сзади нее раздался вопросительный мяк, и девушка повернула голову в сторону кота, который сидел на мостовой и раздраженно мел шикарным хвостом по всей пыли.
- Что злишься? - спросила его Анет. - Ты бы хвост-то свой подобрал с земли, а то весь грязный будет или наступит тебе на него кто-нибудь, не дай бог. Вон народа-то как много ходит.
В ответ на слова Анет барс не в состоянии ничего сказать, угрожающе зашипел, но хвост все же убрал.
- Шипишь, да? - безучастно отозвалась девушка. - а я, между прочим, и в знакомых-то городах ориентируюсь погано, а в незнакомых у меня вообще наступает обострение серьезной болезни, которая в просторечии называется "географический кретинизм". Я, хоть убей меня, не представляю, куда нам двигаться дальше. Так что, показывай мне маршрут, как хочешь. Хоть лапами, хоть хвостом, хоть усатой мордой.
Кот презрительно фыркнул и побежал в ближайший проулок. Анет не осталось ничего, кроме как двинуться за ним вслед. Барс уверенно петлял по узким извилистым кварталам. Приходилось практически бежать, длинный меч Лайтнинга бил по ногам, а болтающийся за спиной мешок, окончательно затруднял передвижение.
Одни небольшие двух- реже трехэтажные домики менялись другими, и Анет полностью перестала ориентироваться в пространстве. Если сначала она еще пыталась замечать и запоминать все многочисленные повороты, то потом плюнула на это бессмысленное занятие, и стала просто бездумно следовать за шныряющим между прохожими Дерри, стараясь не упустить из виду кончик его пушистого серого хвоста. Как ни странно жители Влекрианта не обращали на их странную пару ни малейшего внимания. Можно было подумать, что огромный снежный барс на улицах города, явление более чем обычное.
Через полчаса пути Дерри демонстративно остановился на ступеньках одного аккуратного двухэтажного дома, над дверью которого висела вывеска "Огнедышащий…" Кто огнедышащий написано не было, и девушкарешила считать, что "…" для нее означает дракон.
Анет немного постояла под дверью таверны, стараясь победить, неизвестно откуда, взявшийся страх и нерешительно дернула массивную дверную ручку, моментально оказавшись в большом помещении, полном запахов и звуков.
По обеим сторонам длинного зала стояли небольшие столы с длинными низкими лавками на которых сидели и обедали посетители. Свободных мест практически не было. Как только хлопнула входная дверь, головы всех присутствующих как по команде повернулись в сторону выхода и десятки глаз с неприкрытым любопытством уставились на застывшую у порога Анет. Под заинтересованными взглядами незнакомых людей девушке стало не по себе. Она вдруг с ужасающей ясностью осознала, что совершенно одна в этом не знакомом и пугающем мире. Нет рядом ни готового всегда защитить Стика, ни надежного Дира, всегда приходящего на выручку в сложной ситуации. Остался один Дерри. Да и то в образе барса, он мог быть только хорошей охраной, а Анет в данный момент больше требовалась моральная поддержка. Перспектива того, что она сейчас одна должна пройти по этому длинному залу к барной стойке под пристальными взглядами, недружелюбной здешней публики и попытаться самостоятельно снять для них с Лайтнингом комнату, внушала Анет панический страх, и она ничего не могла с собой поделать. Как много бы она отдала за то, чтобы Дерри путешествовал с ней в своем человеческом обличие. Тогда, она гордо бы прошествовала за ним через весь этот зал, даже не замечая того, что они стали объектом пристального внимания здешних завсегдатаев, лица которых не внушали ничего кроме опасения. - Это все нервы, - пробормотала себе под нос девушка и неуверенно двинулась вперед, стараясь побыстрее добраться до барной стойки и не обращать внимания на недобрые взгляды. За ней молчаливой тенью двигался Дерри, его огромное гибкое тело хищника и длинные слегка приоткрытые клыки внушали страх. Любопытство и страх - именно эти две эмоции кожей чувствовала девушка, проходя между столами в душном и прокуренном помещении таверны.