Отец приехал к ней всего один раз и исчез. На похороны мамы он пришёл, напился и плакал, а через два дня унес из дома Асину шубку и исчез надолго. Отец ненамного пережил маму. Он окончательно спился и замёрз у детской песочницы, что напротив их дома. Брат Гена рано попал в тюрьму. Вместе с приятелем избил бомжа, тот от побоев скончался. Этсидел, но вскоре попался на продаже наркотиков. Опять сидел. Потом сел на иглу и умер от передозировки. Вот такая она, горькая Асина жизнь. В детском доме она с семи лет, одна как перст во всём свете. Где-то под Самарой у неё есть тётя, но у той свои заморочки. Один сын женился-развёлся, другой пьёт, не до Аси, открыточку пришлёт на Новый год и на том спасибо.
Израненное на весёлом Кремлёвском балу Асино сердце здесь, в больнице, болело нестерпимо. Она будто впервые видела себя со стороны: неудачница, никому ненужная, одна во всем свете, детдомовка. Она вспомнила, как её обряжали на Кремлёвский бал. Директор детдома сама ездила в канцелярию Президентского фонда, получила "комплект одежды для участия в новогоднем бале…" Воздушное платье с блёстками, туфельки, даже браслетик и веер. В этом комплекте она и предстала пред синими очами Царевича. И ей показалось… Ей показалось, что Ваня… Ваня с нежностью смотрел на неё. После их возвращения из страшного Мерлина они виделись редко, созванивались иногда, с праздниками друг друга поздравляли. А потом стали собираться в особняке в кружке выжигателей.
Ася всегда немного стеснялась, когда виделась с Ваней. Она понимала: Иван - любимец девочек, он вообще любимец, баловень судьбы. Разве когда-нибудь он обратит внимание на маленькую невзрачную Асю, детдомовку, дочь алкоголика, сестру наркомана? А он обратил. Он так обрадовался ей на балу, подошёл, пригласил на танец. Асино сердце летало и кружилось по кремлевскому паркету вместе с ней. Она не верила своим глазам: Ваня Царицын и она, Ася! Ваня Царицын из всех красавиц в умопомрачительных нарядах предпочел её, детдомовку Асю в "комплекте одежды для участия…"
Только вдруг померк белый свет. И яркие люстры Кремлёвского дворца потускнели. Заколка лилия…Господи! Как больно вспоминать! Ася сама подошла к Ване, сама пригласила его на танец, ведь он сказал ей, что они танцуют ещё. А он - отвернулся. Он скользнул по ней равнодушным взглядом и отвернулся. Конечно, кто она? Детдомовка…
Она выбежада из зала и, ничего не соображая, летела куда-то в своих лёгких бальных туфельках. Уже потом, когда силы оставили её, она почувствовала холод. А до этого - жар. Такой жар в груди, вздохнуть страшно. Потом, уже в больнице, молодой врач, очкастый и грубый, скажет ей, капая в стакан что-то приторно-сладкое:
- Дура. Переполошила всех. Полежи - подумай.
Она и думала. Много. С утра до ночи. И ещё - ночью. Много плакала и много думала. И всё-таки ждала Ваню. Она даже заготовила ему маленькую речь: "Я не сержусь, Ванечка, я сама во всём виновата…" А он всё не идёт.
Вдруг дверь в палату осторожно открылась. Ася увидела сначала рукав кадетского кителя и руку с нежно-белыми цветочками. Ваня! Ася приподняла голову, быстро провела рукой по растрёпанным волосам. Ваня!
В палату, смущённо улыбаясь, вошёл Петя Тихогромов.
* * *
Ваня машинально взял со стола пачку писем, скользнул взглядом:
… ты начал совершенно правильное дело. В нашем городе есть канал кабельного телевидения, по которому крутят фильмы Кунца и других врагов Отечества. Мы написали директору телеканала письмо с требованием прекратить это. Если они не согласятся, мы будем обстреливать из духовушек и закидывать гнилой картохой. Пожалуйста, включи наши имена в списки своей организации. Ждём ответа.
Игорь Квакин, Матвей Федотов и В. Петров.
"Счастье - это когда тебя ценят", - усмехнулся про себя Царицын.
В ту же секунду раздался телефонный звонок. Звонил профессор Крапнин:
- Это настоящий подвиг, Иван. Это фантастический, фантас-с-тический успех.
- Простите, вы о чём? - спросил Царицын.
- Не притворяйтесь, братец. Теперь общество не глядя ростит вам нападение на Кунца. Вы стали героем! Никто не посмеет осудить вас за прошлое, за памятники! Никакой Кунц не дерзнёт потащить в суд героя дня, благородного спасателя сироток! На закуску - самое сладкое, Царицын, - ворковал в трубку Краплин. - Я уже разговаривал с журналистами, все хотят видеть лицо загадочного Царевича. Мы устроим вам пресс-конференцию. Сегодня же. Настоящее имя Царевича узнают миллионы.
Невидимый оркестр в голове Царицына ударил в медные трубы. "Вот он, звёздный час, господа офицеры. Это судьба".
Ужасно, до зуда в животе, захотелось крикнуть по-индейски: "Йи-ха!" - вскочить на стол и пройтись колесом!
- Вы правы, профессор, нужно дать пресс-конференцию. Буду ждать вашего звонка, - как можно равнодушнее произнёс Царицын.
Да, надо срочно готовиться к пресс-конференции, чтобы не ударить лицом в грязь. Закрыться, уединиться… Стоп! Как же Ася?
Ничего страшного. Он заедет в больницу позже, ближе к вечеру. Ваня начнёт пресс-конференцию с того, что расскажет, каких трудов ему стоило организовать ночные поиски. А потом можно пообещать, что шутки с памятниками больше не повторятся.
Это было мальчишество, мы просто хотели привлечь внимание общества…
И вдруг - Ваня не поверил глазам - на экране возникло страшно знакомое, измазюканное лицо Митяя Муравья.
- Эге! Ого! - дружно заорали выжигатели. - Смотрите, кого показывают!
- Так это вы нашли девочку? - спросил женский голос за кадром.
- Ну я, - кивнуло глупое лицо Муравья, шмыгнуло носом и добавило: - Короче, чё рассказывать: сперва балетную сандалию нашёл в коллекторе. Дай, думаю, погляжу, куда коллектор ведёт - короче, набрёл на бомжарик и гляжу: оба-на! Вот она, в натуре, деваха-то!
Ванька похолодел. Тем временем корреспондент "Горячих событий" вещала:
- Итак, мы только что выяснили, что девочку спас неформальный лидер юных диггеров по прозвищу Митяй Муравей. Удалось узнать его настоящее имя - Дмитрий Мурашкин. Теперь ясно: именно этот парнишка и есть скандально известный Царевич, неуловимый московский гаврош!
Кресло угрожающе скрипнуло под бешеным Иваном. Не говоря ни слова, медленно протягивая руку к пластиковой линейке, он поднялся… Митяй нервно завозился на полу у камина.
- Т-ты чего, Царевич? Тока ты не переживай! А чё я такого сказал-то? Я ж не говорил, что я Царевич! Это они сами…
Ребята притихли. Муравей вскочил, затравленно оглядываясь по сторонам.
- Народ, она сама ко мне прицепилась! И давай микрофоном в харю тыкать! Я всего два слова сказал, чтоб отвязалась! Всё, как было в натуре…
Сухо треснула линейка, полетели по столу осколки. Митяй дёрнулся, попятился к окну.
- Интересные новости, Муравей! Так это ты у нас Царевич? Ты?!
Впервые в жизни Царицын закричал от ярости - все притихли. Бедные выжигатели поняли, что Царевич был сокрушительно прав. Спасение девочки давало редчайший шанс показать: мальчик, которого привыкли называть скинхедом и отморозком, оказался на самом деле благородным человеком, героем, красавцем и умницей. Но вместо благородного юноши, будущего офицера телезрители увидели косноязычного дегенерата Муравья!
- А ну скажи! - ревел, наступая, Царевич. - Может, это ты завалил Вайскопфа? А Кунца тоже ты подстрелил? Ты собрал тысячу сторонников на Болотной площади?! Ты командовал поисками девочки?! Давай, отвечай!
Ещё немного - подскочит и двинет рифлёной подошвой в перепуганную Митяеву рожу!
- Значит, захотел стать Царевичем?! Вместо меня, да?! багровый и страшный, орал Царицын. Схватил Муравья за рукав, больно дёрнул.
- Прославиться решил, в телевизоре покрасоваться? Так шей мужество расхлёбывать своё дерьмо! Вот телефон! Звони! Признавайся, что ты наврал с три короба! Никакой ты не Царевич, а просто дерьмо, болтун! Понял меня? Быстро, я сказал!
Митяй тупо переводил взгляд с Ванькиного бешеного лица на телефонный аппарат и обратно. Наконец опомнился. Дёрнул кудлатой головой и бросился прочь, напролом через сени, спотыкаясь о кабели, коробки и пакеты с химикатами.
- Проваливай, гнида, - процедил Царевич вслед. Обернулся, обвёл взглядом поникшие головы выжигателей.
- Вы всё видели. Митяй оказался гнилью.
Двинул рукой по столу, сметая на пол обломки линейки. Попытался успокоиться.
- Главным по подземной Москве теперь будет Коматоза. И отныне всё по-взрослому. Хватит беспризорщины. Бардак закончился. Я хочу, чтобы каждый рядовой гном был сыт, упакован в новый "алладин" с фонарями и доволен жизнью. Послезавтра мы получим рации и первую партию приборов ночного видения. Хватит заниматься фигнёй, начинаем работать на страну.
Царицын не спеша прошёлся по комнате, растирая запястья, как перед дракой. Блеснул серебряный браслет именных часов, сверкнул цепкий взгляд.
- Задача номер один: искать оружие, выброшенное преступниками в коллекторы и стоки, передавать его правоохранительным органам. Пункт второй: ищем дырки в охране Кремля и других охраняемых объектов. О прорехах в системе безопасности будем сообщать на Лубянку. Важно доказать, что мы способны приносить реальную пользу. Тогда будут деньги, оборудование.
Он придвинул к выжигателям чистый лист бумаги.
- Кто согласен - подписывается здесь. Каждый, кто запишется, завтра получит новый "алладин", рацию, ночной прибор. Плюс десять тысяч рублей на карман. Условие - работаете только со мной, про Митяя не вспоминать.
Народ расходился молча. Выжигатели подходили по очереди, расписывались и бочком выползали из комнаты, отчего-то боясь поднять глаза на своего командира. Царицын сидел с восковым лицом, полыхая яростно-синим взором
из-под ресниц и думал: "Ничего-ничего… так надо. Никуда вы не денетесь, парни. Я найду деньги. Будет новое оборудование, будет интересная работа. Мало-помалу все муравьи переберутся в мой лагерь…"
- Не расстраивайся, Ванюша, - уверенно сказал Тихогромыч, - Митяй - парень добрый, завтра прибежит просить прощения.
- Во-первых, я не расстраиваюсь, - Царицын взглянул на друга с некоторым высокомерием. - А во-вторых, не прибежит, брат Петруша. Власть - дело тонкое. Бедный Митяй просто позавидовал мне. Раньше он был для своих мурашей верховным фюрером, а теперь-то его ребятки ко мне потянулись…
Петя ничего не ответил.
А Ваня крепко задумался вот о чём. Если Царевич не сдержит слова, и не предложит муравьям новые "алладины", рации и приборы ночного видения… Уйдут ребятишки обратно к Митяю, все до одного.
Он обязан найти деньги. Иначе - конец всему. Авторитет Царевича рухнет, а без лидера движение выжигателей издохнет в несколько дней.
Бедный Иванушка не мог усидеть на месте: вскочил, кинулся на бульвар. Зимнее солнышко, как разбавленное пиво, обрызгало мокрые стены и грязный ледок променада. Какая пошлость, всё упирается в деньги. Неужели придётся самому ходить по спонсорам с протянутой рукой? Проклятье!
От внутреннего жара хотелось бежать. Едкие мысли ворочались на холостом ходу, перегорая и опять воспламеняясь: что делать? как исхитриться?.. Зачем-то зажата в кулаке смятая коробочка со скрепками. Тьфу! Царевич запахнул полы кадетской шинельки и почти побежал по буль-вару, словно тревожный ветер гнал его в спину.
Проклятущий Митяй! Если б не он, самое время устроить пpecc-конференцию… вся страна узнала бы о Клубе юных выжигателей. Глядишь, и деньги бы нашлись.
Царевичу показалось: он, неподвластный умирающему московскому времени, один во всём мире сохраняет способность двигаться сквозь нереальную муть танцующих белых пылинок. Ваня даже усмехнулся, со вздохом поднял воротник и чуть свысока огляделся: как медленно движутся люди, точно плывут в студёной воде. О, Россия! Подлёдная глубина…
И Ваня понял: он сильнее всех. Он пришёл в это гнилое время из будущего, он чужак среди современников. Как раскалённая игла, он пронижет толщу мёртвых будней своей огненно-красной ниткой. Назло предателям и маловерам, он добьётся своего. У него особенная судьба. Сам себе и царь, и бог.
- Никто мне не нужен, - едва слышно проговорил Царевич. - Сам всё сделаю.
И вдруг почувствовал Иван Царицын непонятно откуда взявшуюся уверенность - он всё сможет. У него нет права складывать оружие. Но деньги, как нужны деньги…
Глава 5. Казачок? И дурачок
Я говорю ему: "Рано, Саша, погоди, осмотрись прежде! Что тебе в гусары?.. Ты ещё не видел почти света, время не уйдёт от тебя!.. Ну, сами знаете, молодая натура. Ему уж там, в гусарах, всё это блестит: шитьё, богатый мундир…
Н. В. Гоголь. Игроки
- Кадет Царицын? Да вы ли это?.. - перед ним стоял улыбающийся профессор Краплин.
Иван глазам своим не поверил. Вот уж действительно: на ловца и зверь бежит.
И прямо с места в карьер, "без здрасьте", Ваня торопливо спросил:
- Вы говорили о шоу… Я согласен, если, конечно, ещё не поздно. Но мне нужен аванс…
За линзами профессорских очков потеплело. Наклонил кудрявую бороду, в бороде намёрзли седые жилки.
- Не поздно, Иван, совсем не поздно. И аванс обязательно будет. Десять тысяч евро, мой юный друг. Довольно будет?
Ни фига себе! Да на эти деньги можно всех выжигателей, до последнего карапуза, снарядить новенькими рогатками, спутниковыми навигаторами. И даже бронежилетами, если понадобится.
Холодно в груди у кадета Царицына, голос чужой:
- Профессор, воля ваша. У меня внезапная нужда в деньгах. Только не говорите генералу. Если узнает, я пропал.
- Ну, не беспокойтесь, Царицын, - Краплин заботливо приобнял мальчика. - Ну почему, например, вы не можете заболеть воспалением лёгких? Подростки ведь так любят мороженое… Замечательная болезнь, у вас будет уйма свободного времени.
Профессорская "Волга" подкатила к празднично украшенной громаде "Президент-отеля". Здесь мигали оранжевые новогодние деревья. Возле лифта гудела странная толпа: молодые люди, как один белокурые, одетые не по сезону в тесные джинсики, рваные маечки, в какие-то кофточки без рукавов…
Ване и профессору едва хватило места в зеркальной лифтовой кабине.
Они поднялись на последний этаж. В гостиничном коридоре было шумно и душно от смеси дорогих ароматов. Ваня опешил: такие же в точности парни расхаживали в холлах, толпились возле огромных, красного дерева двустворчатых дверей люксового номера.
- Это мальчики из модельных агентств, - шепнул Ване на ухо Краплин, защекотал бородой шею. - Каждый мечтает сыграть в проекте Ханукаина. Ещё бы, такой престижный контракт!
Профессор подвёл Ваню к охраннику:
- Моя фамилия - Краплин. Этот парень пройдёт без очереди.
Модели загалдели, под перекрёстным огнём ненавидящих взоров Царицын пролез внутрь.
За низким туалетным столиком, выдвинутым на середину, сидел утомлённый рыжеватый человек в очках с реденькими всклоченными бакенбардами. Он курил тонкую дамскую сигаретку и устало перетасовывал лежащую перед ним колоду фотоснимков.
- Вы кто такой?
- От профессора Краплина, - сообщил Ваня.
- Не знаю никакого профессора, - уныло заметил человек в бакенбардах. - Возраст?
- Шестнадцать.
- Рост?
- Одна тысяча семьсот пятьдесят миллиметров. Рыжеватый брезгливо оглядел Ваню с ног до головы.
- Восемьдесят человек в день, и ни одной нормальной рожи. У каждого второго на лбу печать потомственного алкоголизма. Остальные либо улыбочка, как у парикмахера, либо блеск наркотический в глазёнках. И где, спрашивается, я найду в этой стране товарное этническое лицо?
- Объём груди и бёдер?
- Не знаю, - Царицын удивился, - не замерял.
- Имя?
- Иван.
- Место рождения?
- Ставропольский край.
- Казачок, стало быть?
- Ну да. Можно сказать, казачок.
- Интере-эсно. Иванушка-казачок, угу.
Мутные глазки из-под редких ресниц прицелились с любопытством.
- И небось, дурачок?.
- И дурачок. Если Вам будет угодно.
- А знаете что, молодой человек? - рыжеволосый помолчал, потом улыбнулся. - Вы не подходите.
- Это почему?
- Вы слишком умный. Нам по сценарию нужен Иван-дурак. А вы из себя Ивана Царевича корчите. Пригласите, если не затруднит, следующего.
Дверь в дальнем конце комнаты открылась, и вошёл низенький пузатый человек, завёрнутый в полотенце. Он казался тёмным и грязным, точно облился мазутом, - от множества мокрых волос, покрывавших толстенькие конечности, грудь и даже короткую складчатую шею. Рыжеволосый вскочил:
- Хотите чашку кофе, сэр? Стакан мартини стрэйт?
- К дьяволу, - уныло процедил пузатый.
Не поворачивая головы, прошлёпал в белых гостиничных тапочках к комоду и с кряхтеньем стал копаться в нижнем ящике.
- Малкин, куда запропастился пластырь? - послышался брюзгливый голос. - Я кошмарно порезался, эти бритва никуда не годится.
Малкин скакнул на помощь шефу. Ваня был уже у двери. Пузатый скользнул по нему равнодушным взглядом и - замер. Через секунду он уже вопил на всю комнату:
- Малкин, погляди, какое лицо! Это же чудо, Малкин! Это юный русский бог!
Не прошло и получаса, как Царицын, обложенный прокуренными подушками, сидел в рыжем кресле Изяслава Ханукаина, и перелистывал толстую тетрадь, озаглавленную:
ДЕТИ ПРОТИВ ТЕРРОРА
или
КЛОЧКИ ПО ЗАКОУЛОЧКАМ
РУССКАЯ ВСЕНАРОДНАЯ СКАЗКА
Сценарий новогоднего шоу-концерта
Красная площадь,
31 декабря 200.. года
Автор сценария, режиссёр и продюсер -
I. Khanuckain
Режиссёр радостным кабанчиком вертелся вокруг Ивана. А тот полностью погрузился в сценарий.
- Читайте, юноша, изучайте! - мурлыкал полуголый продюсер, похаживая вокруг с бокалом чего-то мутного и ледяного. - Ну, сильнейшая вещь. Как видите, завязка обманчиво тривиальна: накануне Нового года колдун похищает красавицу. Но минуточку! Это не древний заплесневелый Кощей. Это пострашнее. Это его продвинутый внук - юный чернокнижник Кощейка. И что же он делает? Хи-хи, он совершенно очаровывает ди-и-ивную внучку Деда Мороза, девственно чистую Снегурку - эдакую русскую фотомодель в сарафане, с золотой косой до пупа. Для затравки шикарно, шикарно!
Он весело затрясся, играя мохнатыми складками тела. Иван перевернул страницу.
ИВАН. Вставайте, люди русские!
МУРОМЕЦ. Чего тебе надобно, парень?
ИВАН. Опозорили недруги Русь Святую!
ХОРОМ. Украли нашу мечту ненаглядную!
Ханукаев, потирая ручки, облизнулся. Закатил крупные, в тёмных прожилках глаза.