* * *
Тем же вечером Десси спросила у Гнешки, отчего в Павинке не любят барсихинского кузнеца.
- Так кровосос он и есть! - отозвалась повитуха. - Данату, сноху свою младшую, совсем загубил. С работой продыху не давал, да и бивал частенько - даже когда на сносях была, жать в поле выгонял. Это в наклонку-то! Заморил девку, она только родила и на второй день померла.
- Крутенек, - согласилась Десси.
- Это еще что! Ты слушай, что дальше было. Хок Лысый, кузнец-то, Данату на кладбище хоронить запретил - нечистой, мол, смертью померла. С отцом Данатиным едва до драки не дошло, но разве ж Хока со своего своротишь? А дальше еще хуже. Ребеночек-то тоже слабенький был. Только примечать стали - он днем все плачет, а по ночам успокаивается, вроде как чмокает даже. Ну, поставил Хок свечку под горшок, лег на лавку, будто спит, и стал ждать. В полночь дверь растворилась, только шагов не слышно ничьих. Потом чуть погодя зыбка заскрипела. Тут Хок горшок-то и поднял. Смотрит, а у зыбки мертвая Даната сидит, ребеночка грудью кормит да тетешкает. Другой бы прямо там на месте со страха бы и помер, а Хок схватил со стены кнут - и на невестку! Он ее, слышь-ка, и прежде тем кнутом охаживал, когда что не по нему было. Сказывают, до самой могилы Данату кнутом гнал. А наутро после того гроб откопал да тремя железными обручами забил. С тех пор вроде тихо все стало.
- А с ребеночком что? - спросила Радка.
Она лущила горох, сидя у печки, но, разумеется, давно уже бросила работу и слушала, приоткрыв рот, Гнешкины рассказы.
- Ребеночек живой остался, - ответила Гнешка. - Только не говорит до сих пор ничего, да и в уме повредился. Ходит под себя. За ним сейчас Аниса смотрит - старшая Хокова сноха. У ней самой детей нет. Выкинула один раз, на следующее лето после того, как Данату схоронили, а потом два года не беременела. Правда, сейчас снова с животом ходит, но вряд ли и этого доносит. Откуда ж детям быть с таким-то свекром?
- Ладно, хватит уже. - Десси погладила Радку по голове. - Поедим давайте да и на боковую. А то мне эта пигалица нынче ночью спать не даст.
* * *
Оставшиеся три дня Десси помогала по хозяйству Гнешке, ладони ее заново пропитались на всю глубину землей. Пахла шеламка теперь брюквой да луком. По вечерам она залезала на чердак, чтоб поболтать с Дудочником, а ночами лежала без сна, глядя в потолок, и мысленно звала Клайма, умоляла услышать ее и прийти, хоть на минуточку.
Ей было страшно. Несмотря на все приготовления, она не верила в успех. Всего год назад лес отнял у нее Клайма и бросил взамен колдовскую силу, о которой она никогда не просила. А год - это слишком малый срок для того, чтоб хоть чему-то научиться толком. Настоящие шеламцы жили с лесом и со своей магией десятилетиями. Кроме того, их всегда было четверо. Дудочник, конечно, поможет ей, чем может, но в замке она будет одна. Вернее, не одна, а с этим солнцепоклонником Карстеном, который, похоже, сам себя толком не знает, а потому может при случае и в спину ударить.
Да, тут было от чего взвыть.
Глава 14
Через три дня, как и было условлено, Хрольв, сын Хока, привез топор.
Десси ушла за реку, в лес, пробродила там до темноты и вернулась с охапкой трав. Растопила печку, расплела косу, облила траву дождевой водой и стала бросать ее в печку, напевая при этом все, что в голову взбредет, лишь бы выходило тихо и протяжно.
Унюхав дым, вернулись с огорода Гнешка и Радка. Повитуха глянула на Дессину работу и изумилась:
- Ты что же, грозу кличешь? На что тебе?
Десси не ответила. Она и не слышала никого толком. Печной огонь заманивал, обещал неведомой красоты земли, огненные страсти, прямой легкий путь за Меч Шелама. Десси отбивалась от него всеми песнями, какие слышала от Клайма. От самых веселых - про пьяного мельника и его куму - до самой грустной - на разлуку:
Ветерочки дуют с ночки,
Поперек дороженьки.
Так они и мерились с огнем - кто кого сильней заворожит.
А Гнешка не унималась:
- У людей же на огородах все побьет! На что тебе гроза-то сдалась?
- Кровь смывать! - в сердцах ответила Десси.
- Ты, девка, смотри поосторожнее, - прогудел за ее спиной недовольный женский бас, и шеламка признала Мильду, кормилицу Луньков. - Забыла, чей хлеб ешь?
Десси, не отвечая, бросила в огонь последний стебелек, поставила на место заслонку и только тогда повернулась к Гнешкиным гостям. Оказывается, пришли все трое: и Мильда, и Карстен, и Рейнхард. Десси подошла к Гнешке, обняла ее за плечи, шепнула:
- Ну прости, сунулась под горячую руку, так я и сказала, не подумав. Прости, чтоб Шелам не тревожить.
- Нет уж. - Мильда возвысила голос. - Коли такие дела, так рассказывай, на что тебе завтра гроза. И вообще рассказывай, как колдовать будешь. У меня тебе веры ни на вот столько нет!
- Да уж, сестрица ведьма, расскажи нам, что задумала, - согласился Карстен. - А то нам всем неспокойно.
Десси досадливо передернула плечами. Только этого еще не хватало! И ведь не поскандалишь. Если мы перед завтрашним делом разругаемся, лучше просто собрать манатки да искать себе на зиму другой замок.
Она снова глянула. Разве что Радка и Рейнхард хоть чуть-чуть в нее верят. Ладно, куда денешься?
- Кабы я могла все складно рассказать, я бы здесь не сидела, - сказала она. - На ваших родителей, домене, кто-то большой зуб имел. Такой большой, что вытащил из-за Меча Шелама привидение да и поселил в Сломанном Клыке. Оно всю вашу семью и поубивало. А мы с мертвецами и привиденьями по-разному живем. Нам здесь хорошо, а им мука мученическая, им за Мечом хорошо живется. Только сами они открыть туда дорогу не могут, оттого и злые такие. Вот мне и нужна гроза, чтоб дорогу за Меч открыть.
- Постой, постой! - воскликнул Карстен. - Это что же у тебя получается?! Оно тут вон сколько людей замучило, а мы его от мук избавим и восвояси отпустим?! Это справедливо, по-твоему?!
- А на что нам справедливость? Нам замок нужен, а его по-иному не освободишь. С Шеламом нельзя иначе. Если хочешь что-то у него взять, нужно прежде отдать.
- А ты что отдашь?
- Посмертье свое. Обыкновенные мертвецы за Мечом недолго живут. Год, а то и меньше. Потом обратно к нам возвращаются, в новую жизнь. А шеламцы после смерти в Шелам навсегда уходят. Вот я свою дорогу для Привиденьицы и открою.
- А с тобой потом что будет?
- Не знаю. Доживу до смерти, а там посмотрим.
Карстен промолчал. Пока что он понял только одно - они с шеламкой все видят по-разному. И думают по-разному. Точнее сказать - в разные стороны думают. Тьфу, бред, запутался! Такие новости еще нужно переварить.
У Радки с Рейнхардом тоже рты пооткрывались от удивления. Мильда - и та не нашла, что сказать.
- Вот видишь, доменос Клык, - промолвила Десси тихо. - Я же говорила тебе, что хочу эту зиму пережить. И за это могу по самой высокой цене заплатить. Так что подвоха от меня не жди - не дождешься.
- Ладно. - Карстен поднялся на ноги. - Когда в замок пойдем, сестрица ведьма?
- Считай, что сегодня. Поди к себе, поспи, а на рассвете выйдем. Там и гроза должна вскорости поспеть.
Мысленно Десси добавила: "Если Шелам захочет". На словах все вон как славно, а как на деле будет? Ладно, до рассвета недолго осталось, там все и узнаем.
Глава 15
Вымоленная гроза неспешно наползала из-за леса, и перед рассветом лежащая без сна Десси почуяла, как отяжелели и покрылись мелкими капельками ее волосы. Все жилы в теле заныли, предвкушая сегодняшнее развлечение. Десси открыла глаза, убедилась, что снова видит в темноте, слезла с полатей, натянула рубашку и юбку. К ее немалому удивлению, Радка встрепенулась и сползла следом.
- Я с тобой пойду, - заявила она, протирая глаза.
- Брысь на место!
- He-а. Ты не думай, я мешать не буду, я на бережку постою. Я тут без тебя оставаться боюсь.
- Вот еще!
- Да пусть идет, - шепотом предложил Дудочник, возникая на пороге; из-за его плеча торчал колчан с луком и пятью стрелами. - Видишь, любопытно ей. А любопытство - вещь хорошая. Без него в мире ничего не делается.
- Чтоб вам в другой раз комарами родиться! - проворчала Десси.
- Я за ней присмотрю, - пообещал Дудочник.
Десси хотела возразить, что за ним самим присмотр требуется, но поняла вдруг, что ей плевать. Где-то там над Вьей клубились тучи, созревали молнии, заводили хоровод ветра, и лишь это сейчас было важно.
- Топор возьми, - велела она Радке. - Смотри только, не напорись.
Гнешка то ли не проснулась, то ли лежала молчком.
* * *
За околицей их поджидали Карстен и Рейнхард.
- Спасибо, кормилицу не притащили, - поблагодарила Десси братьев.
- Не волнуйся, всем дело найдется, - успокоил ее Дудочник.
Десси топнула ногой:
- Если ты еще за старые шутки возьмешься!
- О чем ты, сестрица ведьма? Кто с тобой? - спросил Карстен.
- Да так, в другой раз расскажу. Забирай у Радки топор. Меч свой можешь брату оставить.
- А ты?
- Мое оружие завсегда при мне.
Карстен покрутил топорик в руках. Чудной какой-то. На деревенские не похож, на клевцы боевые - тоже. Сам легкий, обух узкий, а лезвие - будто половинка осинового листа. Сразу видно - ведьмачьи штуки.
* * *
Белый замок купался в розовых рассветных лучах и казался дивным пирожным с королевского стола. Только вот Десси была уверена, что это пирожное вовсе не спешит быть съеденным. Наоборот, само бы с удовольствием схрумкало пару человечков.
Рейнхард и Радка под присмотром Дудочника натаскали хворосту и развели костер. Дудочник вытащил из колчана стрелы и сунул наконечниками в огонь. Наконечники были из оббитого камня. В колчане Десси признала голенище от старого сапога.
- "На бой, бароны края! Скарб, замки, все в заклад, а там - недолго праздновать врагам!" - шепнул ей Дудочник на ухо, улучив минуту.
Десси посмеялась, и на душе у нее почему-то полегчало.
Только теперь она решилась поделиться с молодым Луньком своими планами:
- Сейчас, братец… э-э…
- Карл, - напомнил Дудочник.
- Угу, Карл. Он сейчас мост опустит, мы в замок пойдем. Там что-то есть такое, что Привиденьицу по нашу сторону Меча держит. Нужно это что-то найти и уничтожить. Тогда я для Привиденьицы дорогу открою, она и уйдет.
- А это "что-то" в каком роде? В смысле - на что похоже?
- Знать бы! Это только колдун знает, который заклятье наложил. Только вот еще что. Когда увидишь Привиденьицу, ни за что не давай ей коснуться тебя.
И не давая Карстену времени обдумать ее слова и испугаться по-настоящему, крикнула Дудочнику:
- Начинай, проходимец, Шелам тебе в помощь!
Дудочник подхватил лук, сунул одну стрелу в зубы, другую наложил на тетиву, оттянул до уха, прицелился.
"Грмм! Грмм!" - прогудели стрелы и рассекли цепи, на которых висел мост. Тот заскрежетал отчаянно, потом его свободный конец плюхнулся наземь, поднимая кучи пыли. Однако мост встал почти ровно, не надломился, не перевернулся, не рухнул в ров.
"Первое везенье", - подумала Десси и махнула рукой Карстену:
- Пошли!
Во второй раз им тоже повезло. До замка они дошли без приключений. Прогнившие доски расползались под каблуками, но стояли. Белая паутина была скользкой, противно поскрипывала при каждом шаге, но вела себя смирно - за ноги не хватала, удушить не пыталась. Поднятая решетка не свалилась им на головы, двери покорно отворялись. Привиденьица будто не замечала, что в ее владениях появились чужаки.
- Теперь иди вперед, - велела Десси Луньку. - Показывай мне все по порядку. Каждую комнату, каждый коридор.
- В подвал надо?
- Подвал напоследок.
Первый этаж. Огромная кухня, затхлый с гнильцой воздух. Белый неровный бугор в центре. Десси дернулась было, но признала под покровом паутины стол с табуретками. Неподвижный белый водопад у стены, гладкие, будто скорлупки, полушария - печь, горшки. Кладовки, здесь гнилью пахнет почти невыносимо. Комнаты прислуги. Голые лавки, столы, подоконники. Отсюда уходили без поспешности, забирали все.
Скрип под ногами становился все громче и громче, но, как ни напрягала Десси слух, иных звуков ей разобрать не удавалось.
Лестница. Поворот, еще поворот. Паутина скользит, пружинит. "Может, она надеется, что мы попросту сверзимся отсюда?"
Второй этаж. Господские покои. Кровать с балдахином, паутина свисает с него клочьями, ее колышет влетающий в разбитое окно ветер. На плоском сундучке рядом с кроватью можно различить опрокинутый кубок, тарелку.
Карстен застывает в дверях, осматривается, потом просит:
- Десси, давай не будем входить. Можно?
- Можно, доменос.
Еще комната. Здесь тоже пусто. Две голые кровати, светильник на столе. На подоконнике застыл в ожидании маленький деревянный конек. Паутина оплела его ноги и спину, но голову почему-то пощадила, и на Десси с Карстеном смотрят из полумрака печальные черные глаза. Десси думает, колеблется, потом решает:
- Нет, не то. Идем дальше.
От скрипа у обоих уже звенит в ушах.
Галерея. Причудливые сталактиты, в которые паутина превратила висевшее по стенам оружие, кажутся Десси забавными. Но Карстен шепчет под нос страшные проклятия.
Пиршественный зал. Здесь светлее. Лучи солнца падают из узких окон под самым потолком, скрещиваются в центре зала. К стропилам привязана и медленно покачивается на высоте человеческого роста белоснежная резная колыбель. Десси видит ее плавное замедленное кружение и понимает - колыбель не пустая, там что-то лежит.
Они подходят ближе. В колыбели, как и положено, лежит младенец. Веселый здоровый ребеночек месяцев четырех-пяти от роду. Увидев людей, он улыбается, теребит пальчиками край лоскутного одеяльца, бормочет что-то вроде "Ала, ала, гла…"
- Это… - шепчет Карстен.
- Да, - говорит Десси твердо. - Это то, что мы искали. Размахнись и бей.
- Ты очумела?
- Я - нет. Это ты очумел. Откуда здесь взяться человеческому ребенку? Кто его принес? Как он выжил?
- Не знаю.
- То-то. Ну же, не медли! Привиденьица может быть где-то поблизости.
Младенец заливисто смеется, тянет ручку к бронзовой пряжке на плече у Карстена.
Тот отступает:
- Так нельзя. Ты не предупреждала меня.
- О чем? Я сама ничего не знала.
- Нет. Я не могу так. Считай меня трусом. Давай сама. - Он протягивает Десси топор.
Топор внезапно изворачивается в его ладони и чуть не вывихивает Карстену запястье.
- Не отпускай! - кричит Десси.
Перепуганный Карстен хватается за топорище обеими руками. Но топор больше не подает признаков жизни.
- Ко мне он не пойдет, - говорит Десси. - Это твое дело.
- Железо же… из женской груди…
- Ты не понимаешь. Боевое оружие боится меня, боится Шелама. Думаешь, иначе я взяла бы тебя с собой? Ну же! - умоляет Десси. - Вспомни мать, отца, кто там еще был у тебя, о брате подумай… Вспомни, что ты видел здесь, в замке… О чужанах вспомни… Ну пропадем же все, пропадем!
Младенец ковыряет пальчиком в носу.
Карстен заносит топор, закрывает глаза…
* * *
Удар.
Глухой стук.
Карстен открыл глаза.
На полу лежит расколотая надвое березовая чурка.
Лезвие топора чисто.
- В задницу тебя! - говорит Карстен.
- "Гла!" - отзывается сверху хриплый нечеловеческий голос.
В одно из окошек протискивается белый журавль и, будто ястреб, пикирует вниз, на людей.
Рейнхард узнал бы его. Радка узнала бы его. Десси его узнать не может - впрочем, это ей и не нужно.
- А теперь беги со всех ног, доменос! - кричит она.
* * *
Карстен вновь заносит топор над головой.
Птица, угадав его движение, поворачивает и плавно опускается на пол, загораживая от людей дверь.
- Она… соображает? - шепчет Карстен.
- Да какая разница? Сам соображай давай, как нам отсюда смыться!
- Вторая дверь у нас за спиной.
- Куда ведет?
- Наверх, к бойницам.
- Давай.
Птица бросается на них.
В воздухе свистит топор.
Птица отступает на шаг, кричит протяжно-тоскливо, и Десси на мгновенье кажется, что она слышит собственный голос. Год назад, когда выла над Клаймом.
Карстен почти выталкивает ее за дверь.
Снова лестница. На этот раз взаправду винтовая. Круть-круть-круть.
- Ну, ведьма, ты-то что!? Всю работу на меня свалила!
- На мост выводи! На мост!
Еще одна узкая галерея, прорези в стенах - бойницы.
Узкие полосы солнца на полу, на стенах гаснут одна за другой. "Туча, туча, туча, ну скорей же! Карстен, скорей! Все скорей!"
Хлопанье крыльев за спиной.
"Если она достанет Карстена, придется его тоже…"
Десси срывает со стены щит, бросает его в птицу. Та уклоняется легко и не без изящества.
- На мост выводи!
Снова лестница. Десси все же оскальзывается, летит кувырком, закрыв голову руками, внизу вскакивает, не чувствуя боли.
Они опять оказались в кухне. У птицы, похоже, тоже затруднения со ступеньками.
Карстен с шеламкой мигом пролетают кухню, захлопывают за собой дверь. Карстен подхватывает с полу засов, накидывает на петли.