Мальчик наклонил голову, жест, который можно было принять за вежливый поклон, но предсказатель уже не глядел на него. За двором возносилась в штормовое ночное небо Белая Башня. Она была около пятидесяти футов в ширину и не меньше ста в высоту. Кригган ввел их в туннель, находившийся на уровне земли. В потолке над ними было цилиндрическое отверстие, щель убийцы, через которое во время осады можно было стрелять или лить горящее масло на головы врагов. Когда они подошли к центру башни, прорицатель остановился около обитой металлом двери и повернулся к ним. - Хотя это единственный путь в башню, и дверь обычно закрыта, это не тюрьма, а вы не пленники, что бы там не говорил Рута Ханиш. Здесь живет королева, а ее слово пока еще закон в Галастре. Вы - гости.
- Но она не знает ни нас, ни наших новостей, - ответил Гарн.
- О нет, она знает. Она ждет вас. Это то, что мы, я и она, изучали: будущее, наступившее будущее. И даже твоя новость, - сказал предсказатель, повернувшись к Фазаду, - не новость для нее. Она знает все до последнего слова, хотя ты еще не говорил с ней. - Синие глаза странно светились в свете лампы и на короткое мгновение мальчику показалось, что в их глубокой синеве он видит волнующиеся озера и океаны будущего.
Кригган повернулся к двери и достал из кармана ключ, странно блеснувший серебром. В двери не было замочной скважины - предсказатель нарисовал ключом странный знак в воздухе, дверь звякнула и заскрипела, уходя внутрь. За ней открылась лестница, ведущая в самое сердце башни. Оттуда повеяло теплом, и они вслед за Кригганом поднялись по лестнице в круглую комнату, в центре которой, на возвышении, стоял простой каменный трон. Хотя ни ламп ни факелов было не видно, из алебастровых стен лился яркий свет, обволакивая белым нимбом все, что видели Фазад и Гарн.
Вокруг трона рядами сидели странно выглядевшие личности, похожие на Криггана: белые седые волосы, кожа бледная, как у мраморной статуи, старые мужчины и старые женщины, высохшие лица; их лбы избороздили морщины знания сверхъестественного искусства - те самые предсказатели, о которых говорил Валанс. Более молодые женщины стояли совсем близко от трона, но, как и у предсказателей, их волосы тоже были белы, как снег. - Вдовы войны с Червем, - прошептал Валанс. - Они поседели в один и тот же день, когда узнали о гибели мужей. Говорят, что Королева не выносит ничьего присутствия, кроме вдов и авгуров. - Фазад и Гарн настолько удивились странной светящей комнате и странным людям, что не нашли, что ответить, а просто стояли на месте, молча глядя по сторонам.
Кригган жестом приказал им идти вперед, толпа расступилась и они увидели женщину, сидящую на троне. В отличии от своих служанок она была очень стара. Тонкие прямые волосы были бледными, как и ее кожа, лицо было все в морщинах, как песок после бурного прилива, и тем не менее, несмотря на впавшие щеки с натянутой на скулах кожей, в глазах читался живой ум, и, когда она увидела их, на лице заиграла приветливая улыбка, как если королева не сидела в месте скорби, окруженная безутешными вдовами. Ее глаза сверкнули, странным цветом, смесью коричневого и темно-зеленого, а потом стали почти пурпурными и бездонными. На ее белых волосах покоилась золотая корона. Но она была очень слаба - ее тело казалось собранием костей, которое удерживал вместе белый парчовый халат, складки которого свободно свисали по обеим сторонам слишком большого для нее трона. Криггану не надо было представлять ее: было ясно, что это была Королева Галастры, Залия.
Ее улыбка не изменилась, пока она ощупывала взглядом иностранцев и их эскорт. Закончив, она слегка кивнула, как если бы нашла в них то, что искала. - Добро пожаловать, Гарн, из клана Иремаджей, - сказал она, кивая сенешалю. Гарн поклонился, вспомнив слова Криггана - их ждали.
Теперь она посмотрела на Фазада. - Фазад Фаларн, - сказала она, отчетливо произнося каждый слог. - Я очень долго ждала, а ты все не шел. И пока я ждала, королевство Галастры утонуло в темноте, как и весь остальной мир. Будет и еще темнее, но твой приход изменит все. Ты принесешь надежду в темную полночь второго пришествия Исса. И ты будешь королем…
- Вы назвали меня королем? - спросил Фазад, внезапно потерявший свой невозмутимый вид, в глазах появилось выражение неуверенности и изумления, в первый раз за все то время, что Гарн знал его.
Королева не ответила на вопрос прямо. - Все в свое время. А пока вы оба будете моими гостями. Идите с моими служанками. Ваши комнаты ждут вас.
В то же мгновение некоторые из беловолосых женщин вышли вперед и повели их к лестнице, которая, извиваясь, уходила вверх, в более высокие этаже башни. Гарн повернулся, чтобы попрощаться со своим старым другом, но Валанса уже увели прочь: за несколько секунд тронная комната полностью опустела и приобрела совершенно нежилой вид, как если бы короткий разговор с королевой был только галлюцинацией, вызванной усталостью в их еще слабых после путешествия головах.
СЕДЬМАЯ ГЛАВА
Последние солдаты Легиона
Никто не бывал в Искьярде, затерянном на самом севере земли, с того времени, десять тысяч лет назад, когда закончился Золотой Век. Именно тогда боги заспорили между собой, кому из них править планетой. За это они и сражались на Сияющей Равнине. Из всего пантеона выжили только двое, Ре и Исс, тяжело раненые и излечившиеся только благодаря магии священных сосудов: Серебряной Чаши Ре и Черной Чаши Исса.
После битвы на Сияющей Равнине земля была охвачена огнем, небо стало темным и мрачным. Ни Ре, ни Исс не видели, чем править. Их манили звезды - звезды, с которых они пришли и где все еще жили демоны. Боги сели на своих жеребцов-драконов и улетели в небо.
А что случилось с другими богами, теми, кого убили во время битвы? Только Эревона, брата Ре и Бога Луны, похоронили в могиле - в его дворце в земле бессмертных, в Лорне. Кости других так и оставались на поле боя, пока не пришли люди и не потащили их остатки в Искьярд. Но путешествие была далекое и тяжелое, а солнце все еще было скрыто могучими пепельными вихрями и снегом, непрерывно падавшим с неба. Все люди, связанные между собой веревками, погибли, а кости колоссов, которые они волокли, были потеряны. Потом снежные бури стали еще страшнее, и похоронили под снегом весь город Искьярд, навсегда.
Но два бога были в безопасности. Ре поднялся в небеса на своей солнечной колеснице и какое-то время носился там, не показывая себя земле. Прошли годы, его лучи сумели пробиться через крутящиеся облака, которые покрывали землю, и для человечества опять взошло солнце.
А Исс вошел в темный портал планеты ночи и могил, Плутона, осужденный вечно жить в ее пурпурных глубинах. Но и в этом темном месте он не мог забыть землю, такую прекрасную, не мог забыть как люди поклонялись ему, брату Ре. И вот, когда небо земли очистилось и он посмотрел на нее вниз со своей звезды, то увидел, что люди забыли его, и поклоняются только солнечной колеснице его брата.
Злость и ярость овладели им, так как Ре победил: не на поле боя, но в битве за сердца людей. И тогда Исс решил взять реванш и разработал хитрый план: только благодаря силе поверивших в него он мог вернуться обратно из места, ставшего для него тюрьмой. На этот раз Ре будет побежден, и бесконечная ночь воцарится на земле, навсегда. А потом он уничтожит человечество, всех, до последнего человека, потому что они предали его и обратились к Ре. И он будет жить, один, в вечной темноте.
Прошли столетия. Когда люди спали, он посылал свою тень в мир, и темный туман проникал в любую нишу и в любую щель, в поисках того, кто мог бы его освободить. Он искал пять тысяч лет, пока, однажды ночью, туман не опустился на Искьярд, могилу богов. Там он нашел потомков тех жрецов, которые напрасно ждали, когда им принесут мертвых богов из Сияющей Равнины. Среди них был человек, наделенный талантом к магии: волшебник Маризиан. Исс увидел, что маг, как и все, коснувшиеся тайны магии богов, стремится к большему. Он послал волшебнику сон, и Маризиан увидел Теневой Жезл: могущественный артефакт, при помощи которого жрецы Искьярда когда-то открыли ворота в мир Теней, дав возможность мертвым богам пропутешествовать в земли мертвых. Когда Маризиан проснулся, в его памяти горели картины, посланные Иссом, и слова заклинаний. Не выдержав искушения, он вошел в подземный мир и открыл ворота. Но он не нашел там никаких тайн: вместо этого оттуда хлынули духи мертвых, которые перебили всех жителей Искьярда. Маризиан сбежал, а духи поднялись высоко в небо и затмили лик солнца, его свет стал слабеть и земля начала умирать. Когда люди увидели этот умирающий свет, они прокляли Ре и вспомнили о Боге Тьмы, Иссе.
Маризиан бежал, забрав с собой Жезл и магической меч, Зуб Дракона, которым он запечатал ворота проклятого города, так что ни один человек не мог войти в него. Он отправился на юг и основал город Тралл. Там он написал Книгу Света и Книгу Червя.
Прошло еще пять тысяч лет. И в Искьярд опять вошел человек, первый за все это время. Только магия Теневого Жезла, который он принес из Тралла, помогла ему остаться в живых. Но от двадцати тысяч человек, которыми он когда-то командовал, осталось только трое. Это был Барон Иллгилл, бывший повелитель Тралла.
Восемь лет назад он начал войну между Огнем и Червем; потом его армия была разбита на поле Тралла и он убежал вместе с Жезлом. Тем не менее он верил, что у него есть шанс спасти мир от Исса. Надо только опять запечатать ворота в Мир Теней. В поисках ворот он спустился далеко под землю, в подземный мир Искьярда; он был близок к разгадке тайны, но силы оставили его. Пришло время отдохнуть, время собрать все, что осталось для последнего броска через темноту.
Барон приказал двум своим людям покинуть подземный мир и вернуться на поверхность. Это были Зар Суркут и Отин. Они поднимались обратно по пути, по которому с таким трудом спускались последние несколько недель: каждый уровень подземного мир стал могилой одного или нескольких из их товарищей. Но сейчас им улыбнулся Ре, потому что комнаты, такие опасные на пути вниз, были странно пусты и спокойны. Никто не мешал им, и они поднимались вверх, преодолевая уровень за уровнем, их единственный факел казался светлячком в обширных подземных залах, где тени походили на темные глубины океанского дна.
По потертым веревкам, повешенным несколько месяцев назад, они преодолели стофутовую шахту, и благополучно, несмотря на все опасения, перешли через пропасть по узкому деревянному мостику, который они тогда же соорудили. Вверх и вверх, надежда росла с каждым шагом. Потом, наконец, они увидели каменные коридоры нижних этажей огромной пирамиды Искьярда. Там они остановились, тяжело дыша, у основания последней шахты, выводящей на поверхность. Оба посмотрели вверх, на самую первую веревку, которую они повесили здесь месяцы назад: в темноте она казалось бледной виноградной лозой. И вообще слегка посветлело: возможно сейчас наверху короткий арктический день и слабые отблески солнечного света проникают сюда из входа в пирамиду высоко над ними.
В этот момент Отин дернул Суркута за плащ. - Ты видел? - прошептал он, в его голосе послышался страх.
- Что? - спросил Суркут, поднимая факел повыше, но его гаснущий свет только ослепил их.
- На верхушке шахты я видел лицо! - прошипел Отин.
- Шахта высотой в двести футов, - ответил Суркут. - Неужели ты мог видеть что-то, находящееся так далеко? - Но и его голос дрогнул от волнения и беспокойства.
Ночное зрение обоих мужчин исчезло, в слабом сером свете они не видели ничего высоко над собой. Они посмотрели один на другого, мысленно решая, должны ли они рискнуть в последний раз и подняться наверх. Их худые, изнеможенные тела ответили: да, должны. Если они останутся здесь, то умрут от голода. А также Эндил и барон, оставшиеся с Жезлом внизу, которые ждут их вместе с едой.
Суркут полез первым, подтягиваясь по веревке, слабой ниточке, ведущей к свету и еде. В любой момент кто-то или что-то, которое Отин видел снизу, могло перерезать веревку, и он мог разбиться насмерть. Но Отин и остальные двое также умрут вслед за ним, потому что если эта веревка оборвется, не будет ни пути на поверхность, ни еды.
Наконец он добрался до верху, ноги горели от боли, пот тек с усталого тела. И никого не было видно в сером свете, лившимся из Зала Призраков. Он вдохнул свежий ветер, дувший от входа в пирамиду: холодный, но чистый, особенно после вонючего воздуха подземелья. В этот момент появился Отин, перевалился через край шахты и упал на землю, тяжело дыша и ругаясь.
Они немного отдохнули, потом вышли из пирамиды на жестокий мороз арктического дня, бледное солнце, к тому же скрытое за плотными облаками, тем не менее почти ослепило их. Низкие облака висели над городом с его тысячью башнями, угрожая очередной снежной бурей.
И тем не менее что-то изменилось. Воздух трещал от странной энергии и что-то еле слышно жужжало. Казалось, что звук идет откуда-то сверху, от фронтонов храмов и верхушек башен, скрытых низкими облаками.
Потом раздирающий уши рев перекрыл вой ветра, и в сером небе расцвели невиданные цветы - гейзеры оранжевого пламени. Внезапно над ними нависла темная тень, облака расступились - и они увидели огромные крылья, сверкающую всеми цветами радуги броню и извергающий огонь клюв. Дракон. Небо было полно ими. Все больше и больше их пролетало по небу и исчезало, по-видимому садясь на невидимые снизу башни.
Никто не видел ни одного дракона со времен богов. Почему они вернулись в землю людей? Драконы - создания Ре; могут ли они повредить им, последним из Легиона Огня? Наверно нет. Но страх победил любые доводы рассудка. Низко пригнувшись, Суркут и Отин бросились через покрытый снегом двор к зданиям, стоявшим рядом с пирамидой. Только очутившись внутри они почувствовали себя более ли менее в безопасности, хотя отдаленный рев драконов доносился и туда.
Они отдышались, зажги факелы и углубились в лабиринт, направляясь к тому месту, которое, впервые оказавшись в нем, назвали Залом Жизни. После темноты подземного мира, перед ними предстало настоящее чудо: большой сводчатый потолок, сделанный из полупрозрачных кристаллов, через который лился слабый поток солнечного света, лучи которого, собираясь и усиливаясь стеклянными призмами, разбегались по всему залу и весело танцевали на полу и стенах.
В центре пола был бассейн со спокойной водой, а в альковах вокруг него они увидели еду на золотых подносах, свежую, как будто только что приготовленную и поданную. Деликатесы, собранные со всего мира: пятьдесят различных сортов мяса и жаркого, теплый хлеб, мед, золотые бокалы с вином.
Зал Жизни, да, но и Смерти.
Когда они впервые пришли в город, именно здесь, в этом зале, умер Аргон. Тогда, как и сейчас, они страшно хотели есть, и хотя барон предупреждал их, все набросились на еду. Спустя несколько минут Аргона начало рвать кровью и он умер. После этого, каждый раз, когда кто-нибудь брал кусок с одного из блюд, он вспоминал Аргона и его ужасный конец; магическая еда, невероятно изысканная и вкусная, почти душила, попадая в пересохшее горло.
Суркут и Отин быстро наполнили свои рюкзаки едой, появившейся с того времени, когда они были здесь в последний раз, а потом набили животы до предела, из-за голода позабыв о судьбе Аргона. Но голод не только заставил их позабыть осторожность, из-за него они задержались в Зале Жизни дольше, чем был должны. Они замерзли и почувствовали, что свет гаснет, а на краях сверкающего зала растут тени.
И появился Меришадер. Раньше, когда они были с бароном, их защищал свет Жезла, но сейчас до Жезла было далеко… Они отступили назад от собравшихся теней, потом побежали. Но еще больше теней ждало из в Зале Слуг; твари бросились на них как саранча, они падали как тараканы с потолка и черным облаком струились над белой мостовой.
Каким-то образом Суркут и Отин прорвались через их кольцо, хотя даже прикосновение к такой твари означало смерть. Люди выбежали во двор, над их головами ревели драконы, и бросились внутрь огромной пирамиды. Пока все было тихо, Меришадеры не преследовали их, пока. Они внимательно осмотрели обнаженные части тела: лица, шеи и ноги. И на шее Отина обнаружили маленькое пятнышко, похожее на родинку. Оба знали, что это означает. Именно так умер Ниракс.
И тут они услышали звук: кто-то шел, шаркая ногами, по Залу Призраков. Они с ужасом посмотрели друг на друга и, добежав до веревки, полезли вниз, так быстро, как только могли.
Начался обратный путь. Орин молчал. Суркут говорил обо всем на свете, но только не о пятнышке на шее своего друга, безуспешно пытаясь забыть о том, что он видел.
Они спускались все ниже и ниже; время от времени они слышали что-то за своей спиной, поворачивались, протягивали факелы обратно и не видели ничего.
Так они вернулись к Барону Илгиллу.
Уже издали они заметили свет Жезла и зашагали быстрее по облицованному кирпичом туннелю. Вода дождем падала с потолка, так что они брели по руслу неглубокой подземной реки. Барон был в точности там, где они оставили его неделю назад, а Эндил стоял на страже. Барон взглянул в их направлении, когда услышал шаги по длинному, не меньше мили в длину коридору; его глаза были молочно-белыми: от постоянного света Жезла он почти ослеп.
Суркут выпалил всю их историю: драконы, Зал Жизни, Меришадер, чувство, что за ними шли всю дорогу назад. Как только он закончил, Отин упал на пол, изо рта потекла пена, на губах высыпали белые пятна. Ноги стали дергаться и он потерял сознание.
За следующие несколько часов сыпь распространилась со рта на все тело, покрыв его чем-то вроде тонкого белого пуха. Тело под пухом покрылось пленкой и он перестал дрожать, когда нити закрыли запавшие глаза и нос. Потом его лицо вообще исчезло под паутиной, которая затвердела и стал напоминать маску. И очень скоро все его тело оказалось, как в коконе, внутри твердой непробиваемой оболочки.
Именно тогда барон ударил Жезлом в сердце, оплетенное паутиной, чтобы человек внутри больше не мучался. А потом, когда кокон взорвется и разлетится на части? Отин станет таким же как Ниракс, одним из них, Меришадером, Существом Тени.
Барон поставил дымящийся Жезл в нишу, находившуюся в стене коридоре. Жезл шипел, когда капли воды падали на него. Рядом с нишей был альков, и там они похоронили Отина, завалив вход в него блоками, упавшими с мокрого потолка. Потом посмотрели на свою работу. Да, когда он проснется, его это не удержит.
От Легиона Огня осталось только трое. Когда-то в нем было двадцать тысяч, но это было семь лет и тысячи лиг назад.
Барон прислонился к мокрой кирпичной стене, от усталости опустив голову на грудь; там, где его лицо не было обожжено или покрыто черной бородой, оно казалось смертельно бледным. Как любовник, который ненавидит неутолимую похоть, но не может жить без нее, так и он глядел на горящий Жезл, который сверкал так же ярко как и тогда, много лет назад, когда он в медной шкатулке принес его в Тралл. Барон глядел и не мог наглядеться на него, сверкающее чудо, в которое он влюбился в тот момент, когда впервые увидел его в темноте гробницы Маризиана.
Жезл освещал потолок в пятидесяти футах над ними, и сотни ярдов туннеля, протянувшегося на милю вперед и назад.
Свет Теневого Жезла: человеческий глаз не в состоянии долго глядеть на него. Прямоугольник сине-белой энергии, которая сжигает сетчатку, путь в другой мир.